Беспричудная

      Миновали сутки после того, как La mort заявила о себе всему городу, а может, и даже миру. Целые сутки только о ней и говорят: что газеты, что телевидение — всё разрывается от информации о новом беспощадном злодее. Но что самое главное — эта злодейка похожа на юную героиню Sofd, что учится на первом году в академии «Юэй». Именно из-за этой некой «догадки» журналистам всё же удалось получит разрешение на взятие интервью у всего 1-А класса (естественно, «весь класс» был всего лишь предлогом для того, чтобы встретиться с девушкой — все это прекрасно понимали).        — Так, — затораторила женщина лет тридцати пяти в узкой юбке. — А где же Аизава Мизуки? Нам срочно она нужна!        — Понимаете ли… — только начала свою объяснительную речь Кемури, как…       …как раздвижные двери, что открываются после того, как к ним подойдут, раскрылись, а через них, словно порхая, к ним подбежала черноволосая особа, хлопая своими ресницами и радостно смотря на журналистов чёрными очами. На ней были спортивные штаны с резинками на штанинах тёмно-синего цвета и голубой топ с чёрными полосами, на ногах обычные короткие белые носочки.       Она подошла к ним и улыбнулась шире.        — Извините за опоздание, я убиралась в комнате, — девушка неловко почесала затылок.        — О-о! — воскликнула всё та же женщина, заставляя своего помощника навести на неё камеру. — Вы же та самая Sofd, Аизава Мизуки?        — Да-да, это я, — она кивнула, глядя прямо в глаза журналистке.        — Мы бы хотели задать вам пару вопросов, если вы, конечно, не против, — женщина подошла к ней ближе.        — Конечно, что хотите.        — Вы слышали о новой злодейке? Её прозвище La mort, что с французского переводится «смерть»? — девушка кивнула. — Предположительно, француженка, так как охранники, что остались в живых, рассказали нам о том, что у неё чудесный французский акцент, однако, именно мы в замешательстве, — Аизава вопросительно приподняла бровь, при этом не переставая выглядеть мило; её одноклассники и классный руководитель с разинутыми глазами смотрели на неё и не понимали, что здесь вообще происходит. — La mort очень схожа с вами по внешности. И мы имеем право предполагать, что этим человеком можете быть вы… — в её голосе звучит неуверенность.        — То есть… вы хотите сказать, что… — страх появился в глазах юной героини; она прислонила ладошки к губам и ошарашенно посмотрела на журналистов. — Н-но это же… это же просто немыслимо! Как человек, что всю жизнь, с самого рождения, был окружён героями, может стать злодеем… Я ведь… — она опустила взгляд в пол. — Я ведь с самого детства мечтала стать героем… и сейчас мечтаю! У меня нет повода становиться на путь злодея! — Аизава подняла блестящие уверенностью глаза и сжала кулачки. — Я бы ни за что так низко не поступила! К тому же… я ведь на неё совсем не похожа! Я даже так улыбаться не умею, как она! Так… так страшно… — её руки задрожали.        — А я ведь говорил, а вы мне не верили! — завопил парень, что держал камеру. — Такой луч солнца, как Мизуки-сан, никогда не сможет стать таким безжалостным злодеем, что с лёгкостью может убить двадцать человек и даже глазом не моргнуть!       От таких слов Аизаву передёрнуло.        — К тому же, именно она наша надежда, ведь сейчас, после ухода в отставку Всемогущего, у мира нет символа! — закончил парень.       Повисла тишина. Тридцатипятилетняя женщина задумалась о словах своего помощника, затем посмотрела на допрашиваемую и мягко улыбнулась.        — Аизава Мизуки, — мягким голосом начала она, — как вам живётся в общежитие? — видимо, решила сменить тему.        — В… в общежитие? — девушка переспросила. — Ну… мне нравится, — дочь Сотриголовы попыталась выдавить из себя улыбку, но у неё это плохо вышло. — Особенно вечера, когда мы все вместе собираемся в зале и веселимся, — девушка убрала руки за спину, посмотрела вниз и улыбнулась; на её щеках выступил слабый румянец. — Мы вместе смотрим фильмы, играем в разные игры, поём караоке. Вместе что-то готовим, а потом вместе это съедаем! Конечно, готовить не все умеют из нас, лучший в готовке сладостей — это Рикидо. У него такие вкусные тортики, вы не поверите! Конечно, никто из нас не забывает о вечерних, так называемых, личных тренировках, однако отдых — тоже часть самосовершенствования.        — Мы подходим к заключению, что вы рады, что ваша академия решилась на такую задумку? — задала последний вопрос журналистка.        — Да, — Аизава улыбнулась шире.       Прошло ещё минут десять, после того как журналисты собрали свои вещи и покинули общежитие. Девушка, до этого улыбающаяся ярко и весело, сменила свою добрую улыбку героя на устрашающую улыбку злодея и испепеляла их спины до самого выхода с территории.        — Eh bien, les gens stupides sont partis! Ils ne savent pas distinguer les mensonges de la vérité (Вот же люди глупые пошли! Не умеют отличать ложь от правды), — она фыркнула себе под нос и скрестила руки на груди, после чего поймала на себе вопросительно удивлённые взгляды и пояснила, только уже на своём родном: — Проще говоря: сейчас луди тупые и не могут отличить правду от лжи.        — Ты… — вперёд вышла Тодороки. — Что ты здесь делаешь?! — хоть она и беспокоилась о ней, а злости сейчас было больше, нежели беспокойства.        — О-о, так ты об этом, — Аизава хмыкнула. — Не думаю, что вы хотите портить свою репутацию, — она посмотрела на своего отца и уточнила: — Все.        — В каком это таком смысле? — в беседу влезла Кемури. — Испортить свою репутацию? Что ты имеешь в виду?!        — Ну, представьте себе: у вас подруга, — что, в принципе, так и есть, — которая желает стать героем! Но вдруг она становится злодеем, перестаёт появляться на уроках. Что это за собой понесёт? — девушки хитро и довольно улыбнулась. — Журналюги что-то, а почуют. Придумают какую-нибудь байку, по типу, что бедную девочку добили её однокласснички, которые издевались над ней! Потом «выясниться», что её избивал парень. А отец… — она остановилась, сузив глаза и приподняв немного подбородок, при этом переведя взгляд на Аизаву-старшего. — А родной отец не уделял ей внимания, ей не хватало отцовской любви, и у неё, в конце концов, полетела психика.        — Ты несёшь какой-то бред! — голос подал Бакуго. Он единственный знал об её уходе до всего этого и единственный продолжал в неё верить, однако вчерашнее происшествие и данные слова погасили этот огонёк веры и надежды. — Когда кто над тобой издевался? — он также сощурил глаза. — Когда это учитель Аизава обделял тебя вниманием? И ещё одно… — жилки на его лице зашевелились в гневе. — Я тебя избивал? Хоть пальцем тронул?! — парень уже кипел от злости, потому и кричал всё это на «бедную» и «беззащитную».        — О боже, началось! — она страдальчески вздохнула и приложила тыльной стороной ладонь ко лбу. — Я же сказала: просто представьте! Это ведь журналисты, — более спокойным и холодным тоном продолжила девушка, — они же выдумают то, чего и в помине не было!        — Ты… да ты… — на глаза у «Ледяной Царицы» выступили слёзы. — Ты сюда пришла только для того, чтобы поиздеваться, да?! — она рванула вперёд, издавая истерический крик, но её остановил старший брат, схватив за руки.        — Юки! — громко произнёс он. — Держи себя в руках!        — Лучше уходи от сюда… — грозно проговорила Кемури.        — Как раз собиралась, — ехидно сказала девушка, посмотрев в сторону.        — Я собрал всё, что ты просила, — из проёма раздвижных дверей вальяжной походкой шёл чёрный кот, мурлыкая под нос себе какую-то мелодию.        — Тогда по… — но её жёстко перебили, при этом обращаясь не к ней.        — И когда ты успел к ней перейти, м, блохастый?       Все перевели свои взгляды на демона, что стоял, опираясь спиной на стену, позади незвано пришедшей, скрестив руки на груди и смотря на этих двоих исподлобья. Особого настроения у него не было, что слышно по тону, которым он начал разговор, но поговорить со своей внучкой ему нужно было.        — Как только я её увидел, сразу же решил к ней перейти, — хмыкнул кот, явно обидевшись на такое обращение. — Только вот момента всё не находилось, — никого, особо, говорящий кот не удивлял; к тому же, они уже его слышали, беседуя с ним через облако, но тогда они были увлечены его рассказом об их однокласснице, а не им самим.        — А ты, значит, переметнулась туда, где печеньки? — проигнорировав ответ бывшего своего питомца, Сатана обратился к своей внучке.        — Les cookies sont toujours là où le bien est. Le mal, c'est la mort et le sang (Печенье всегда там, где добро. Зло — смерть и кровь), — лишь её взгляд был жестоким, злым, ненавистным.        — Смотрю, ты отлично овладела французским, — мужчина слегка наклонил голову вбок, но ни единой эмоции не проскользнуло по его лицу. — И на мотоцикле ездишь отлично, и оружием, что огнестрельным, что холодным, владеешь безупречно.        — Благодаря тебе, — она проговорила это немного хрипловато, что добавило ей ещё более устрашающий вид.        — И почему же?        — Томура мне смог показать, кем я являюсь на самом деле, — девушка гордо приподняла подбородок. — В отличие от тебя.        — М-м, и кто же ты? — он занервничал.        — Потомок Лоиса Великого, что унаследовал его кровь! — помимо гордости, в её голосе слышна сталь и злость. — Что? Удивлён? — она довольно усмехнулась. — Ты промолчал об этом и ничего не сказал.        — Я заботился лишь о тебе! — слегка выкрикнул владыка ада. — Тебе нельзя с ним видеться!        — Поздно, — Аизавы приподняла уголки губ. — Арко назначил мне встречу сегодня ночью. Никто, и уж тем более ты, не сможет остановить меня!        — Ты бросила не только своих друзей, не только своего парня оставила одного, но и свою семью! — на этот раз мужчина крикнул эту фразу, оскаливаясь и красуясь своими клыками.        — Mes crocs seront plus jolis que les tiens, alors ne te montre pas! (У меня клыки будут красивее, чем у тебя, так что не красуйся!) — сделала она замечание, а потом продолжила так же гневно и недовольно. — Семья? Парень? Друзья? Смеёшься?! У злодея ничего этого нет! — всего секунду помолчав, добавила: — Хотя нет, есть у меня один друг в лиги. Мы с ним похожи. Тоже влюблён в будущего героя, то есть, будущую героиню. Однако злодеи не могут быть с героями — таковы правила общества, уж извиняйте! — девушка усмехнулась. — А вот и он, — и посмотрела на улицу сквозь стеклянные двери; к воротам подъехал её напарник на мотоцикле. — Прошу меня простить, но мне пора. Арко!       Кот запрыгнул ей на плечо. Аизава тут же выбежала из здания, провожаемая взглядами бывших одноклассников, отца и деда. Запрыгнула на мотоцикл, обхватила парня руками. Он поддал газа — и они помчались вперёд.

Утром того же дня

       — Двадцать лет — двадцать убийств, — задумчиво проговорил Шигараки. — Оригинально.        — Намного оригинальное было её заявление о себе! — довольно воскликнула Химико. — Я бы до такого не додумалась, La mort!        — М-да, и правда, — согласился Курогири. — Ну что, теперь ты официально одна из нас?        — А кто-то сомневался? — съехидничала девушка, делая глоток горячего кофе.        — Ура! Ура! — закричал Твайс. — О боже, ещё один монстр среди нас…        — Ты сказала, что тебе сегодня днём надо будет забежать в общежитие? — вдруг спросил глава, пристально посмотрев на новенькую.        — Ну, ты же дал новое задание, а без школьной формы, учебников и рюкзака я не могу заявиться на уроки, — она хмыкнула. — Везде говорят обо мне, о La mort. И есть теории, что Sofd, дочь Сотриголовы, и La mort — один и тот же человек. Они сто процентов прорвутся в общежитие моего бывшего класса.        — И ты не хочешь, чтобы они знали, что это правда? — спросил Мистер Компресс.        — Да-а, — протянула Аизава. — Как никак, а Шота вырастил меня. Не очень будет приятно знать, что человека, который подарил тебе жизнь, на улице будут закидывать помидорами и унижать, мол, не смог воспитать дочь, как следует. Тоже мне, герой…        — Я думал, что у тебя и совести не осталось, — заметил главный.        — У меня осталось всё, что было, — заметила она, недовольно фыркнув. — Просто некоторый чувства закрыла, вот и всё.        — Те, что не нужны? — вдруг задал вопрос её напарник; это ввело её в ступор.        — Да, именно, — но найти уверенности, чтобы ответить без робости, девушка смогла. — Если не возражаете, — она приподнялась со своего места, — то я пойду переоденусь, чтобы перед журналистами показаться в привычном для них облике.       И Аизава Мизуки скрылась из виду. Все продолжили молчать. Молчали и после, как комнату покинул Даби, сообразивший, что ему потом придётся её забирать от общежития, иначе кто-то, а возьмёт след.