Беспричудная

       — Дядя Яги! — слёзы так и наровились политься ручьём из двух чёрных дыр, что сейчас из-за влаги блестели. — Я не… я не смогу посмотреть им в глаза! Даже от пола их оторвать… — тело предательски затряслось, а ноги стали ватными.        — Мизуки, успокойся, — мужчина тепло улыбнулся и положил свою большую ладонь ей на макушку; почувствовав что-то близкое, родное, она подняла на него свой блестящий взгляд. — Не кори себя в чём-то. Во всём виноват я.        — Нет… это не так!.. Ты… дядя Яги, ты… — он её обнял, погладив по спине.        — Тише, тише, — его слегка грубоватый голосок смог привести её в чувства. — Как ни крути, а тебе придётся с ними учиться, — выдохнув, продолжил: — Но я тебя сейчас не упрекнул — нет, это не так. Если и упрекать кого-то, так только меня.        — Дядя Яги… — она отодвинулась от него, убрала руки за спину и смущённо улыбнулась. — Спасибо тебе…        — Ну-ну, не за что мне говорить «спасибо», — неловкая улыбка скользнула с его губ. — А теперь давай, пошли! — и он втолкнул её в кабинет.       Девушка пулей влетела в свой родной кабинет и остановилась в пару сантиметрах от стола, затормозив ногами. Стоя боком ко всему классу, она почувствовала на себе все двадцать две пары взглядов, плюс, взгляд своего отца, классного руководителя. От этого стало не по себе… и не потому, что неловко, а потому, что телом и разумом начали овладевать страх и некое отчаяние от того, что есть факт, что её могут не принять обратно, вышвырнув, как надоевшего старого кота.       Вслед за ней спокойной походкой зашёл Всемогущий, однако его не одарили своим вниманием ни одни глаза из всего класса. Даже Мидория Изуку не посмотрела на своего любимого героя и прекрасного наставника. Всё внимание было устремлено только на неё. Взгляды были разными — непонимающими, тревожными, уничтожающими, печальными. Чтобы девушка не разревелась под таким напором, мужчина подошёл к ней и насильно развернул лицом к классу, только вот головы она поднять так и не осмелилась.        — Аизава, разрешишь? — спросил он, посмотрев на отца этой бедняжки.        — Конечно, — Шота кивнул, но его взгляд был тревожнее всех здесь присутствующих вместе взятых.        — Кхм, — символ мира откашлялся, набираясь уверенности. — Сейчас вы получите объяснения всего происходящего.        — Всемогущий! — со своего места подскочила не кто иная, как Тодороки Юки. — Что тут объяснять? И что она здесь делает?! — девушка сделала акцент на «она», а та, о которой говорилось, вздрогнула, сжав сильнее кулаки.        — Юная Тодороки, прошу, присядь на стул, — ученице пришлось поступить так, как сказал преподаватель. — Дело всё в том, что Аизава Мизуки — никакой не злодей.       Все и до его слов прекрасно поняли, что он собирается сказать именно это. И каждый ожидал, что именно с этой фразы он и начнёт свой рассказ. Ученики 1-А класса напряглись, немного нахмурив брови. Девушка же, которую сейчас будут оправдывать, смотрела в пол и изредка жмурила глаза.        — После нападения «Лиги Злодеев» во время экзамена на временную лицензию героями были пойманы почти все злодеи из этой организации. Однако все главные личности, которые нам более интересны, сбежали, узнав о предательстве La mort, — произношение было никудышным, в отличие от той, кто придумал это прозвище, но исправлять она не собиралась. Да и не время. — Начну с того, что это нападение было запланировано.        — Ну да, конечно запланировано! — вставила свою копейку Кемури. — Злодеи всегда всё планируют, хоть иногда бывает и неудачно… хотя почему иногда? Всегда! — она нахмурилась ещё сильнее.        — Нет, ты не дослушала меня, потому и не поняла, — Тошинори, на удивление, успокоился и уже здраво мыслил. — Это нападение было запланировано героями, и проинформированы об этом нападении были только два героя: я и Мизуки. А также директор Незу.       От этого заявления у всех отвисла челюсть. Каждый пытался понять, что имел в виду Всемогущий, но особо это ни у кого не получалось. Уж слишком всё запутано.        — Мне нужна была информация о «Лиги Злодеев» и об их главаре — Шигараки Томуре. Также необходимо было, чтобы они напали на нас, — так мы бы смогли многих отловить и засадить за решётку, а может, даже кого и покрупнее. И, если уже заметили, у нас это получилось.        — Тогда причём здесь Мизуки? Для чего она так себя… вела? — задал вопрос Киришима, с переживанием и добротой поглядывая на свою лучшую подругу; та же до сих пор пялилась на свои ноги.        — Мне нужен был шпион, — тут же ответил мужчина. — Я долго пытался найти такого героя, кто бы идеально смог сыграть эту роль. И я нашёл этого героя, правда, не среди уже официальных, а среди только учащихся, — он слегка улыбнулся, посмотрев краем глаза на девушку. — После того, как она стала тренироваться у Джирокё, Мизуки научилась многому, что как раз нужно было для этого задания. Я попросил её деда пустить меня на одну из их тренировок, чтобы просто посмотреть, чем занимается мой любимый фанат. Я своими глазами увидел, как она владеет холодным и огнестрельным оружием, какова она в рукопашном бою, как может проходить тяжёлые препятствия, при этом не используя свою силу. Я собственными ушами слышал, как она разговаривает на французском. Всего неделя, а язык уже был освоен полностью. И тогда я решил, что именно Аизава Мизуки мне нужна для воплощения моего плана в жизнь.        — Хотите сказать, что вы один всё это придумали и ни с кем даже не обсудили, если не считать директора Незу? — удивлённо спросил Мидория, а Всемогущий лишь кивнул. — Как классно! — его глаза заблестели.        — Однако, чтобы идеально сыграть роль нового воплощения зла — француженки La mort, — ей нужно было покинуть академию, разорвать все связи с друзьями и родными, — нависла тишина, продлившаяся всего минуту. — Я спросил, готова ли она на это. Ей ответом было одно слово — «да». Мизуки прекрасно понимала на тот момент, да и сейчас это понимает, что поимка «Лиги Злодеев» очень важна для общества и будущего всех людей, и потому согласилась на такое тяжёлое задание.       Мужчина вновь замолчал, давая ученикам свыкнуться и принять всю информацию, что он говорил медленно, пытаясь донести до них всю суть. Аизава-старший, что всё это время внимательно слушал и смотрел на свою дочь, уже желал рвануть к ней, обнять и прижать к себе так, как никогда раннее не прижимал. Его сердце учащённо билось. Он уже, не дослушав до конца коллегу, был безумно горд за свою девочку, и от этого на глаза подступали слёзы. Но несмотря на ситуацию, он их сдерживал, чтобы не показать свою слабость. Хотя разве можно назвать это слабостью? Думаю, что нет.        — Она ушла из «Юэй» ровно через сутки, как я посвятил её в курс дела. Однако, прежде чем выйти из моего кабинета, Мизуки попросила меня об одолжении — она не могла уйти, не сказав об этом одному человеку, — он не стал называть имя этого человека, ведь все и так прекрасно знали, кем он являлся. — Я, правда, сначала удивился, почему именно он, но сейчас прекрасно понимаю и одобряю её выбор, — откашлявшись, продолжил: — Так вот, покинув «Юэй» и вступив в «Лигу Злодеев», при этом захватив с собой своего кота, её задание началось. Естественно, чтобы доказать верность Шигараки, ей пришлось выполнить его приказ, — ограбить банк. На самом деле, то, что я увидел в новостях, повергло меня в шок, ведь о таком мы с ней не договаривались.        — Вы об убийстве двадцати человек? — спросил Денки.       В этот момент девушка резко закрыла рот правой рукой, главное — не закричать от тяжести в груди. Всех это крайне удивило, у каждого затрепетало сердце от её вида. Чтобы хоть как-то утешить Аизаву, мужчина подошёл к ней ближе, приобнял за плечи и прижал к своей груди.        — Да, об этом, — в его голосе послушалось недовольство. — В первую нашу встречу после её ухода — она состоялась после интервью в вашем общежитии, — Мизуки мне объяснила свои действия — Шигараки не верил ей, поэтому пришлось прибегнуть к самому худшему. И это «представление» перед журналистами тоже её рук дело.        — А что по поводу экзамена? — спросил Тодороки-старший, пытаясь заглянуть в глаза подруги. — Откуда она узнала всю информацию?        — Я долго не мог придумать, как же нам поступить, чтобы лига напала на нас. Мизуки же долго думать не пришлось. Она знала об экзамене ещё до того, как вам всем о нём рассказала Аизава, — он украдкой взглянул на него, потом вновь посмотрел на учеников. — Когда я вызвал её к себе по просьбе вашего классного руководителя, дабы проинформировать вас об экзамене не в присутствии на тот момента злодея, она и рассказала мне о своей идеи: нападение во время экзамена, когда много героев, готовых в любой момент защищаться. Тогда я дал ей всю информацию об экзамене. Но… — замолчав, Тошинори немного призадумался. — Я не поверил, что Шигараки клюнет на нашу уловку — какой здраво смыслящий злодей вломиться в то место, где целая куча героев? Я задал ей точно такой же вопрос. «Томура не воспринимает всерьёз многих учеников 1-А класса нашей академии. Интерес, или любопытство, к другим геройским заведениям он не придаёт, а значит и знать не знает, какие там ученики, учителя и какие у них причуды. К тому же, я скажу, что там будет лишь Сотриголова и Босатка. Они клюнут на наш улов — не сомневаюсь», — таков был её ответ. И я был удивлён не только её мышлению, не только её спокойствию в голосе, но и её уверенности в глазах. Тогда передо мной сидела не ученица первого года нашей академии. Нет. Тогда перед собой я видел героя со стажем, причём не малым.        — То есть, всё это… — начала Тодороки, запинаясь от наплывавших на неё мыслей. — Всё это было спланировано? И… и… это была просто актёрская игра?!        — Да, спектакль с ужасным содержанием, а роль главной героини — просто отвратительна, — мужчина кивнул, скорее всего, сам себе, нежели кому-то другому. — И эту роль пришлось сыграть ни в чём невинному ребёнку со светлыми мечтами.        — Господи… — прошептала та, кто больше всего возникала, однако её шёпот разлетелся эхом по кабинету. — Это что же получается… я… я… — она подняла на Аизаву младшую свой взгляд. — Мизуки! — и подскочила со стула. — П-прост… — но ей не дали договорить.       Девушка, что больше не могла этого терпеть, просто упала на колени. Но не просто так упала, а развернулась, сделала шаг к своему отцу и, усевшись на колени, склонила голову к полу. Слёзы потекли из её чёрных глаз.        — ПРОСТИ МЕНЯ! — закричала она во всё горло, не намереваясь делать голос тише. — Я… Я… ПАПА, ПРОСТИ! Я СТОЛЬКО ТЕБЕ НАГОВОРИЛА! СТОЛЬКО, ЧТО… ЧТО ПРОСТО НЕ ЗАСЛУЖИВАЮ ТВОЕГО ПРОЩЕНИЯ! — она зарыдала в голос, поэтому слова стало сложнее понимать, но всё же они были понятны. — ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО БЫЛО ЗАДАНИЕ, Я НЕ ИМЕЛА ПРАВА ГОВОРИТЬ ТЕБЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ МОЙ ОТЕЦ, КОТОРЫЙ ВСЮ ЖИЗНЬ БЫЛ РЯДОМ СО МНОЙ И ЗАБОТИЛСЯ ОБО МНЕ! — такое неожиданное поведение повергло в шок всех, даже Тошинори, который вчера вечером выслушал и успокоил аж три таких истерики! — Я ПРОСТО УЖАСНАЯ ДОЧЬ!..       Мужчина, кому относились эти слова, молча подошёл к ней, уселся так же на колени, дотронулся до её макушки, заставив поднять голову и посмотреть себе в глаза, слабо улыбнулся и сжал её в своих объятиях.        — Доченька… ты просто самая замечательная дочь на этом свете, которая только может быть!.. — он вновь посмотрел ей в глаза. — Я очень горжусь тобой, солнце. Я очень горд тобой…        — Папочка… — прошептала она, пытаясь улыбнуться, но у неё это не вышло. — Папанька! — девушка набросилась ему на шею и вновь зарыдала.       За этой картиной все наблюдали около пятнадцати минут, пока виновница «торжества» немного не пришла в себя и не смогла вновь подняться на ноги.        — А теперь… — начал Всемогущий, вновь привлекая всё внимание к себе. — Я хочу узнать кое-что, Бакуго.        — Что же? — тут же задал вопрос парень, при этом смотря на девушку.        — Как ты понял, что она — не злодей? — это заставило всех окончательно замолчать, создав гробовую тишину.        — Вам и правда надо объяснять? — получив кивок в ответ, продолжил: — Что ж… — юноша глубоко вздохнул. — Когда она пришла ко мне и сказала, что собирается стать злодеем только из-за того, что она хочет найти себя настоящую и узнать о «другой крови», я подумал, что это всё очень странно и подозрительно. Однако убийство двадцати человек и правда заставила меня поверить в её слова. Но моё мнение быстро изменилось.        — И когда же? — удивлённо спросила Урарака.        — Когда она пришла в «Юэй», «якобы учиться», — взгляд его не отрывался от неё. — Все думали, что она спала, но на самом деле нет. Её глаза были закрыты, дышала так, словно и правда спит, да вот только в это время она внимательно слушала учителей и запоминала весь материал.        — Почему ты думаешь, что это не могло тебе показаться? — спросил Киришима, хотя и верил ему всем своим сердцем.        — Дерьмоволосый, вспомни, как выглядело моё запястье во время летнего лагеря, когда она вцепилась в него своими ногтями, — парень вышел из-за стола и сократил расстояние между собой и ею до метра, при этом смотря прямо в её глаза.        — Были глубокие следы, пришлось даже перевязать, потому что она сжала с такой силой, что текла кровь, — его друг задумался. — А причём здесь это?        — А при том! — Бакуго поднял правый рукав до локтя и показал всем своё запястье. — Я тогда специально подсел к ней и стал выводить из себя, чтобы проверить, верны мои догадки, или нет. Я знаю, что когда она на кого-то злится, то хватает того человека за запястье и сжимает его с той силой, какого уровня её злость. И если присмотреться, то можно заметить, что на запястье всего четыре следа. Следа от ногтя большого пальца нет.        — Я не понимаю… — прошептала Тодороки, подходя ближе и рассматривая его руку.        — А что тут понимать? — на удивление всех, он рассказывал всё слишком спокойно. — Вместо того, чтобы сжать запястье всеми пятью ногтями, она большим пальцем провела по моей коже лишь миллиметр, даже меньше, но мне и этого хватило, чтобы всё понять, — опустив рукав, он продолжил. — Когда же она появилась на арене, я не раздумывая пошёл к ней. Тогда была лишь одна мысль в голове: «Если не подпустит, то злодей. Если подпустит, то герой», — и она не просто меня подпустила, но и дала дотронуться до себя.        — Ага, а потом отшила тебя и не дала себя поцеловать, — заметила Ашидо, приподняв лишь уголки губ в усмешке.        — ДАВАЙТЕ НЕ БУДЕМ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧТО СЕЙЧАС НЕВАЖНО! — крикнул в ответ ей парень. — Я… — но ему не дали продолжить говорить.       Аизава-младшая прильнула к нему, обвив руками его торс и обнимая так крепко, как никогда ещё раньше не обнимала. Носом она уткнулась ему в грудь и немного потёрлась. Слёзы вновь потекли из её глаз.        — Кацуки… — прошептала девушка, улыбаясь сквозь два солёных ручья. — Кацу… Кацуки…        — Мизуки… — он обнял её и прижал к себе, запустив пальцы одной руки в её волосы. — Всё хорошо, не плачь.        — Нет… Кацуки…        — Тише, тише, — все наблюдали за этой романтичной картиной умиляющими взглядами и вздохами, а отец смотрел на них двоих так, словно уже готов был отпустить её из-под своего крыла (ну, мы-то все знаем, что это не так). — Малышка, прекрати плакать… Ты наш герой. И ты совсем не виновата. Мы виноваты больше, если не смогли верить в тебя до конца.        — Кацуки… — новая волна слёз хлынула из глаз. — Ребята… Дядя Яги… Папочка…        — Да-да, мы все здесь, — мягкая улыбка озарила вечно хмурящееся лицо парня. — Все с тобой, Мизуки.       Без лишних слов он вновь заключил её в свои объятия и не отпускал до тех пор, пока девушка не успокоилась окончательно.