Беспричудная

      Аизава Шота проснулся за час до будильника. Точнее: его разбудили. И этим «недобудильником» оказался Каёши, что влетел без приглашения (и даже без спроса) в открытое окно и потрепал мужчину по плечу, заставляя того пробудиться от сна.        — Что ты здесь делаешь в такую рань?.. — недовольно пробурчал классный руководитель 1-А, принимая сидячее положение. — Мог бы хотя бы предупредить, что придёшь.        — И никаких упрёков?        — По поводу моей дочери? — он хмыкнул. — Они есть. Да только толку я их скажу? Всё равно ведь не ответишь, — мужчина начал медленно одеваться, внимательно слушая собеседника.        — Мы не сказали вам об этом «периоде» ничего лишь потому, что Мизуки могла выбить у вас эту информацию. Возможно, ты скажешь, что ей было бы проще, знай она об этом переходном периоде. Однако это у вас, людей. Я же воспитываю и тренирую Мизуки как демона, а у нас о периоде не говорят ни слова. Испытание вслепую.        — Но ведь Мизуки полукровка, — напомнила Аизава. — Проблем точно никаких не будет?        — Для вас — нет. Вам главное пережить это морально. В особенности тому белобрысому парнишке.        — А для неё?!        — Хм-м… — демон призадумался. — Скорее всего, боль будет усиленная в несколько раз, а также обильная кровопотеря.        — Кровопотеря?.. — мужчина округлил глаза.        — Сейчас всё объясню, — наставник девушки вздохнул и, приземлившись на кресло-стул, продолжил: — Переходный период можно назвать сбросом старой кожи у многих животных на новую. Только у нас это происходит один раз в жизни и мы ничего не сбрасываем, а приобретаем, скажем так, улучшения. Начнётся всё с клыков: так называемые молочные клыки выпадут и вырастут постоянные, только вот сначала будут ныть дёсны, потом пойдёт кровь — её будет много, сразу предупреждаю, а боль будет невыносимая, — после выпадут молочники, а уже потом, спустя ночь-две вырастут новые, постоянные клыки. Затем будут появляться вот такие чёрные пятна, — демон отодвинул ворот плаща и показал пальцем на чёрные участки кожи. — Ничего опасного здесь нет. Кожа будет чесаться, правда, до покраснения, сойдёт и на этом месте вырастет новая. Потом будут руки и ноги, — он вытянул чёрные ладони перед мужчиной с чёрными, переходящими в тёмно-серый к кончиками ногтями. — Тоже необходимая часть. И, наконец, уши, — демон почесал правое ухо коготком. — Они станут примерно такими же, возможно, примут чёрный окрас, но не полностью. Не знаю.        — Но Джирокё не похож на тебя, — заметил Аизава. — У него нет таких чёрных пятен, руки у него тоже без черноты, хоть и с когтями.        — Это не у всех демонов. Но не могу объяснить, у каких так и почему, — он вздохнул. — Уж извини. Первой об этом должна узнать Мизуки, но, вот вопрос, когда — зависит от её роста.        — Значит, максимум — две недели?        — Да, — парень кивнул. — Но мы рассчитываем на неделю.        — И что делать мне?        — Просто будь рядом. Мизуки в ближайшие дни будет ходить за тобой, как хвост, и слушать только тебя. Успокаивай её и отдавай приказы.        — Приказы?..        — Да. Ну, просьбы. Называй это, как хочешь. Если ты что-то скажешь, Мизуки обязательно это выполнит. Таков период.        — Что ж, ладно, — мужчина вздохнул. — Я тебя понял.        — Но я не буду отсиживаться в стороне. Я буду наблюдать, правда, с расстояния, чтобы она не вышла из себя. Потому что как только начнётся смена клыков, я должен быть рядом.        — Она может начать буйствовать?        — И это тоже.        — Хорошо.        — Отлично, — парень резко встал. — Тогда я пошёл.        — Каёши!        — Да?        — С Мизуки точно всё будет хорошо?        — Конечно. Даю тебе слово.        — Хорошо.       После этих слов демон покинул комнату классного руководителя 1-А класса, а сам мужчина принялся собираться в академия на уроки.

ххх

      Аизава Мизуки скинула одеяло и недовольно зарычала, услышав свой будильник. Выключив его, девушка села, убрала волосы с лица, зализав их назад, и посмотрела за окно.       «Уже утро…», — пронеслось у неё в голове.       Встав с кровати, Мизуки накинула большую толстовку, что достигала её бёдра, и вышла из комнаты, направляясь в умывальни. Ни с кем не здороваясь, никому не желая доброго утра, девушка умылась, тщательно чистя свои зубки. Она чувствовала на себе обеспокоенные и любопытные, даже немного напуганные страхи подруг, однако её это никак не волновало: Аизава лишь хотела поскорее собраться, прийти в академию и увидеть своего отца.       Умывшись и одевшись в школьную форму, девушка спустилась вниз. Проходя мимо одноклассников, что собирались группой и, как всегда, хотели идти вместе, подошла к своей обуви и начала её надевать. За спиной молодая героиня услышала шёпот.        — М-мизуки… — с осторожностью обратился к ней Мидория.        — Деку! — Урарака попыталась остановить друга шёпотом, но тот сделал пару шагов к однокласснице, не сводя с неё взгляда.        — Каччан и Тодороки-кун отправляются на тренировку по получению временной лицензии…        — И что? — её голос был груб и холоден. Девушка уже собиралась покинуть здание.        — Может, пожелаешь удачи? Всё-таки Каччан…        — Кто по-твоему — герой? — задала она встречный вопрос, не поворачиваясь к парню. — Это человек, что наполнен удачей и везением? Человек, что следует им? Человек, что способен помогать остальным, имея при себя удачу и везение?        — Н-нет, не только, но…        — Если герой не может справиться с ситуацией своей головой, то никакие удача и везение ему не помогут, сколько их не пожелай. Герой должен быстро и чётко собирать и обрабатывать информацию с места происшествия и на ходу придумывать решение проблемы. Одна оплошность, одна потерянная секунда — и кого-то может не стать.       Аизава прошла вперёд, явно давая понять, что продолжать разговор она не намерена. Да и никто не стал бы: её ответ поверг всех в шок, а холод голоса испугал до дрожи в костях.       Мизуки быстро преодолела путь от общежития до своего кабинета, поэтому, сидя в одиночестве, она не торопясь доставала нужные учебники и думала лишь о том, как пережить математику, чтобы наконец-то увидеться с отцом.       Потихоньку в класс начали стекаться её одноклассники, которые, к счастью девушки, больше не пытались с ней заговорить. Она ушла глубоко в себя, размышляя о многом, стараясь не думать вовсе. Когда же начался первый урок, Аизава уснула, сама того не заметив. Никто её будить не стал, так как все прекрасно понимали, что от этого будет только хуже.       Нужно лишь потерпеть…       На уроке Сотриголовы Мизуки сидела смирно и внимательно слушала учителя. После звонка она подошла к отцу и осторожно потянула его за рукав.        — Пап…        — Мизуки, — он погладил её по макушке и тепло улыбнулся, — будь хорошей девочкой, ладно? Слушай учителей и выполняй, что они говорят.        — Хорошо, — девушка кивнула. — Я могу после уроков чем-то тебе помочь?        — Хм-м… думаю, да…        — Отлично. Тогда я подойду после.       Аизава-младшая и правда после уроков отправилась к отцу помогать с различными делами и документами и провела вместе с ним до позднего вечера. Когда же девушка вернулась в общежитие, первым делом, переодевшись в мешковатую чёрную одежду, она направилась на кухню, чтобы приготовить себе чего-нибудь перекусить. Ну, и чай, конечно же.       Во время готовки Sofd почувствовала присутствие одного из своих одноклассников за спиной. Правда, ничего она ему не сказала и даже не ждала, когда тот заговорит: этого ей не хотелось.        — Мизуки, можешь ответить на один вопрос? — Бакуго сжал руки в кулаки, убрав их в карманы штанов.       Аизава посмотрела на парня через плечо, после чего вновь вернула взгляд на нож и морковь в своих руках.        — Тебе привели целый начальный класс непослушных детей, считающих, что их причуды лучше и сильнее твоей, что они выше тебя на ступень в развитии. Тебе нужно их усмирить и подружиться с ними. Что ты будешь делать?        — Веселье, — тут же ответила девушка.        — Веселье? — переспросил Тодороки-старший, подойдя к Бакуго.        — Дети ненавидят, когда на них орут, когда с ними обращаются грубо — они пугаются и перестают хотеть общаться с теми людьми, кто с ними так обратился. Дети ненавидят скуку: доносить им материал обычной лекцией, так ещё и монотонным голосом, — пустая трата времени. Лишь поставишь детей против себя. Остаётся лишь веселье. Причём необычное, а поучительное. Вот и всё, — на конец своей фразы девушка всё приготовила, поставила на поднос и, взяв его, направилась в свою комнату, не дожидаясь ответных фраз от одноклассников.        — Она бы прошла этот тест в считанные минуты, — сказал Тодороки-старший общую мысль.        — Да, — лишь согласился с ним Бакуго и тоже направился в свою комнату.       Многие не поняли, к чему был этот вопрос, ведь парни не рассказывали о том, что происходило на их тренировках: то ли не успели, то ли не было нужно. Однако всех удивлял тот факт, что Мизуки продолжала отвечать. Да, холодно. Да, жестоко и мрачно. Да, нехотя. Но она отвечала, при этом давая распространённые ответы на вопросы ребят.       Что касается девушки, так она не считала эти ответы каким-то дельным общением. Она просто отвечала на поставленный вопрос, честно, как поступила бы и как думала сама — не больше, не меньше. Ей не нравилось, что её одноклассники что-то себе там придумывали, что она от них не отдалилась, а просто закрылась на время. Они ей не интересны… Всё, чего желает Мизуки — это общение с отцом. Все остальные ей неинтересны, а демоны — ненавистны. Ей ненавистна её вторая сторона. Будь её воля, Аизава бы уже давно избавилась от своей силы и лучше бы осталась беспричудной, нежели с такой силой.       По крайней мере, в данный момент она думала именно так.       Мизуки, доев свой ужин и оставив посуду на краю стола в аккуратной стопочке, переоделась в пижаму и нырнула под одеяло, тяжело выдыхая.       «Странное ощущение во рту, — подумала она, насупившись. — Как будто что-то вяжет… Нет, не так. Ноют… дёсны ноют… Такое неприятное чувство…»       Закутавшись в одеяло с головой, Мизуки попыталась уснуть. Однако ноющее чувство во рту не давало ей этого сделать долгие часы, пока солнц не начало подниматься из-за горизонта. Только тогда девушка провалилась в сон. Вот только и поспать ей долго не довелось: будильник дал о себе знать.       Проще говоря: Мизуки проснулась злая и недовольная на весь мир, а ноющее чувство во рту так и не прекратилось, наоборот, лишь усилилось. И это ещё больше выводило девушку из себя.