Пересечённые судьбы

      Наконец Сал отбросил бумаги и ручку на стол, потягиваясь, и, протягивая руку под очки, протёр глаза. После этого Фишер снял их, аккуратно кладя в чехол.       — Я устал, — заныл Салли, сонным взглядом смотря на телевизор, где шла какая-то передача.       — А я просто спать хочу, — усмехнулся Ларри.       — Держу пари, ты это хочешь круглыми сутками, — посмеялся Сал, вставая с дивана и сбрасывая подушки на рядом стоящее кресло. — Вставай, постелю.       Уже спустя десять минут Фишер забрался под одеяло, под которым уже лежал Ларри. Парни пожелали друг другу сладких снов. Сал хотел поскорее уснуть, хотя мыслей для рассуждений было много, и он по очереди каждую обдумывал. А Ларри не спал. Он наблюдал за Фишером. Если вы не любовались спящим человеком, то многое в жизни потеряли. Это такое необычное чувство… Его сложно описать. Ты понимаешь, что человек даже не заметит этого изучающего взгляда на себе, поэтому и смотришь без остановки, выражая взглядом всё, что хочешь, ведь тебя никто не осудит за это. Как и обещал Салли, было прохладно даже под достаточно тяжёлым одеялом. Как-никак, а уже наступила осень. Уже все ждут, когда включают отопление. Но Ларри не жаловался. Перед ним почти спал Фишер, который лишь иногда натягивал повыше одеяло, чтобы было теплее. А это было лучше всякой картины. Джонсон уже планировал нарисовать Сала именно таким, спящим. Это будет необычно.       А Фишеру всё же не спалось. Во-первых, было холодно, во-вторых, его терзали мысли, темы которых хотелось с кем-нибудь обсудить. Сал нередко не мог уснуть по этой причине. Но он подозревал, что Ларри уже спит. Но всё же Сал открыл глаза, замечая, как за ним наблюдает Джонсон, который не успел закрыть глаза.       — Чего не спишь? — тихо спросил голубоволосый.       — Не спится, — усмехнулся Ларри. — А ты чего не спишь?       — У меня такая мысль появилась, — сказал Сал, поворачиваясь на живот и приподнимаясь на локтях. Ему так было легче что-то рассказывать. — Точнее она уже давно появилась, но что-то поразмышлять сейчас захотелось. Что было бы, если бы у меня было нормальное лицо? Как ты думаешь?       — Ну, ты в любом случае был бы другим. А ещё мы бы с тобой вряд ли бы встретились, потому что твоя мама была бы жива.       — Думаешь? — уточнил Сал, на что получил лишь кивок. — Ну, а вдруг бы мы переехали всё же сюда? Ты бы стал со мной общаться?       — Если бы тебе нравился металл, то в любом случае, — улыбнулся Ларри. — Но я не думаю, что мы бы стали прямо лучшими друзьями…       — А я бы стал историком, наверное, — предположил Салли. — Хотя я не жалею, что пошёл учиться на психолога. Не было бы этих эмоций и такой жизни. Но в то же время… Быть психологом так сложно. У Бетти такого не случилось, но я почему-то перестал доверять. Хотя я и раньше особо этого не делал. Но когда знаешь слишком много о поведении человека, то знаешь, на что вообще способна его психика и идеи… Знаешь слишком много различных историй людей, которые оканчивались не лучшим образом…       — Но это ведь не с тобой происходит. Можно наоборот радоваться, что у тебя жизнь получше.       — Да ладно, — рассмеялся Салли. Его смех был слишком громким по сравнению всей этой ночной тишиной. — Не всегда.       Фишер немного дрогнул. Ему стало ещё холоднее, так как одеяло сползло со спины.       — Не стоило тебе здесь оставаться. Ты, наверное, уже замёрз…       Салли лёг на бок, накрываясь одеялом. А дальше произошло то, чего Джонсон совсем не ожидал. Фишер приблизился почти вплотную, что его глаза были прямо перед лицом Ларри.       — Лично я уже замёрз.       Ларри понял намёк, обнимая голубоволосого, который вполне неплохо устроился. Его холодные, пока что, руки сжимали свободную руку Джонсона, пытаясь согреться. Уже через минут десять они будут тёплыми, как и у шатена. Так становилось действительно теплее, ведь свободного пространства под одеялом уже фактически не было. Фишер уснул очень скоро. А его губы были так близко… Ларри просто закрыл глаза, вскоре засыпая. Сал сказал не сейчас, значит, остаётся лишь ждать.       Прошло три недели, если не больше. Джонсон продолжал проводить время с Фишером. Он забирал его с работы, порой завозил его туда. Ларри вообще нередко ночевал у Сала. Уже большинство его вещей было в квартире голубоволосого. Многие уже знали, что эти двое встречаются, но не знали о трудностях в этих отношениях. Ведь так Сал и не дал себя поцеловать по-настоящему. А по ночам ему нравилось вплотную прижиматься к Джонсону, сжимая его руку и просто ощущая его руку на талии. Ларри оставалось лишь со вдохом закрывать глаза и засыпать, стараясь не думать ни о чём. Он не хотел снова всё испортить. Он только почти всё вернул… кроме доверия. Порой эта мысль угнетала его, но когда он был рядом с Фишером, приходилось стараться забыть об этом, потому что Ларри не хотел, чтобы Сал заметил его не лучшее настроение и начал допытываться, что произошло. Но всё же в качестве похвалы Джонсон получал иногда поцелуи в щёку или в лоб, нос… Сал и сам давал себя поцеловать порой в щёку, но не более того. Дальше всё было за гранью реального. Всё замечала лишь Лили, которая никому не рассказывала о своих догадках. Она замечала, что как-то Фишер не особо подпускает к себе Ларри, из чего и предположила, что ещё не всё в порядке. Но она видела эти приступы нежности у обоих, когда они тупо стояли в обнимку у машины и что-то говорили друг другу. Она видела, что оба скучают друг по другу. Она видела, как счастлив Фишер, ведь он теперь каждый день ездил домой и просто улыбался по-другому, не как раньше. Да, его, конечно, стало не хватать, но все приняли это, как должное. Даже Сал должен был когда-нибудь покинуть их и вспомнить про свою личную жизнь.       Это было самое обычное утро. Сал проснулся под будильник. Открыв глаза, он в очередной раз улыбнулся, замечая перед собой всё ещё спящего Джонсона. Будильник для него — ничего. Он просыпался, конечно, под него, но не открывал глаза и не вставал. Сал выбрался из-под руки шатена и выключил будильник. После этого он начал пытаться поднять и Ларри. Джонсон обычно готовил завтрак, так как у него выходило получше, чем у Фишера. Ту же овсянку в микроволновке Сал не мог приготовить. А у Ларри были хотя бы какие-то навыки и что-то вкусное всегда выходило по утрам и вечерам. Через «не хочу» Джонсон всё же встал, начиная приводить себя в порядок.       С самого утра у Сала был странный голос. Говорить было сложно. Выходило это лишь хрипло. Фишер вообще чувствовал, что он подхватил простуду, поэтому, подлечив немного горло, он забросил в рюкзак некоторые лекарства, чтобы не мучиться на работе.       Целый день Фишер ходил сам не свой. Он не шутил, фактически ни с кем не говорил. Слабость ощущалась во всём теле. Он стал бледнее, чем обычно, как подметила Лили. Девушка даже предлагала ему поехать домой, но Фишер отнекивался, говоря, что он чувствует себя лучше всех. Он не хотел принимать тот факт, что он заболел. Он поверит в инопланетян, но не в это. Ведь это значило бы меньше времени с Джонсоном да и вообще просто будет не очень хорошее самочувствие. Постоянные лекарства, теплый чай с вареньем… Что угодно, но только бы не это.       И вот шесть вечера. Сал вышел из больницы. Кстати говоря, маску он больше не носил, так как Ларри был против. Фишеру пришлось отвыкнуть от этого, давая шатену насладиться собой. У машины стоял Джонсон, который уже встречал лучезарной улыбкой Сала. Салли и сам невольно улыбнулся.       — Привет, — сказал Ларри, протягивая руки для объятий, но Фишер аккуратно выскользнул из них.       — Привет. Ларри, я походу заболел, не стоит, — объяснил всё голубоволосый. — Я боюсь, что ты заразишься.       Джонсон услышал снова этот хриплый голос. Было понятно, что после рабочего дня Салу стало ещё тяжелее говорить. А по уставшим глазам было сразу видно, что Салли чувствует себя не лучшим образом. Ларри приложил руку ко лбу Фишера, что говорил, что температура вроде бы не поднялась. Значит, обычный насморк с больным горлом, не более.       — Ладно, садись в машину. Не думаю, что тебе полезно находится на холоде.       Салли сел на переднее сидение и уже через минуту машина была заведена и поехала в сторону дома Сала…

***

      — Ларри, нет, поезжай домой, — твердил Фишер. — Ты заразишься.       — Обычный насморк — это не страшно, — отмахивался Джонсон. — Я не поеду домой. Буду сидеть под твоей дверью всю ночь.       — Чёрт… Пошли, — всё же согласился Сал. — Но будешь ты виноват, если ты тоже заболеешь.       В этот вечер Ларри сделал Фишеру чай, ведь все знают о лечебных качествах этого напитка. Особенно, если с этим чаем будет ещё малиновое варенье. Банально, но стало немного легче. Но обнимать себя Сал не позволял. Он волновался, что не он один будет ходить с платком у носа и чаем в руках. Джонсон слишком уверен в своём организме и считает, что если он редко болеет, значит, не заболеет и в этот раз. «Сам будет виноват», — с усмешкой думал Сал.       И всё было нормально, пока не наступила ночь.       Всё же от объятий Сал не смог отказаться. Джонсон был слишком настойчив, а Фишер снова себе повторил, что он будет веселиться, когда на следующее утро Ларри тоже проснётся с насморком. В итоге руки и тело шатена снова грели Салли.       Уже была глубокая ночь, что понял Сал, когда открыл глаза, замечая вокруг себя лишь мрак. Но ему это было как-то безразлично. Его больше волновало то, что голова болела, а жар ощущался во всём теле. Хотелось закрыть глаза, но никак не подняться, чтобы взять таблетку. Да и сил особо не было, чтобы это сделать. «Вот я посмеюсь, если это температура», — подумал Фишер. Голубоволосый аккуратно выпустил руку Джонсона из своих, прикладывая их кончики к щекам и садясь на кровати. Где-то Сал слышал, что жар и холодные пальцы — признаки температуры. Руки оказались всё-таки холодными, но Фишер наделся, что это из-за не особо тёплых ночей. Ещё мог на температуру указать пульс. Учащённый. «Ну всё, Фишер, ты попал», — поздравил самого себя Салли, прикладывая руку ко лбу, чтобы в конце-концов убедиться в своих догадках.       — Что случилось? — раздался тихий голос сбоку. «Молодец, Фишер, ты ещё и Джонсона разбудил, — ликовал Сал в своих мыслях. — Что дальше? Ты Ларри ещё заразишь? Будем вместе валяться с температурой? Романтично, что уж тут».       — Ничего, — соврал Салли, убирая руку со лба. — Я просто проснулся.       — Температура? — поднял одну бровь шатен, протягивая руку. Сал решил не сопротивляться, давая Ларри понять, что его парень тот ещё герой. Убедившись, что у Фишера действительно поднялась температура, Джонсон встал с кровати. — Я сейчас.       Ларри включил свет и подошёл к шкафу, который был открыт. На одной из полок лежала аптечка, что представляла из себя небольшую коробку, полностью наполненную лекарствами. Нужно было постараться, чтобы найти здесь что-нибудь, но Ларри на удивление быстро справился, уже найдя таблетки. Быстро пробежавшись по способу применения, Джонсон налил в стакан воду и дал всю эту красоту в руки голубоволосого.       — Всё, ложись, — улыбнулся Ларри, когда Фишер протянул ему пустую кружку. Сал улыбнулся в ответ и лёг обратно, наполовину накрываясь одеялом.       — Не ложись со мной.       — Я уже слышал твою песню про заражение. Мне плевать, — в который раз повторил Ларри, ложась рядом с Салли. Как же прекрасны эти глаза, что так и выражают всю слабость, которую ощущает этот человек. А как прекрасны красноватые щёки… Сал закрыл глаза, смирившись, что с этим идиотом бесполезно спорить. Он и не хотел, чтобы Джонсон уходил. С ним спокойнее, что ли. Особенно, когда он вот так гладит по голове, порой играя с волосами. Салу так нравилось, когда он так делал. Фишер и сам не заметил, как через несколько минут уснул крепким сном. Ларри, поняв это, усмехнулся. Быстро же этот голубовлосый засыпает. Джонсон взял телефон Сала и, отворачивая свет экрана от него, выключил будильник. Завтра Фишер на работу не пойдёт. Ночью кому-то звонить и говорить об этом было бы бессмысленно, так что шатен забил, кладя телефон на место. Ларри накрылся вторым одеялом, что лежало на всякий случай, но в большинстве своём им никто не пользовался, и, обняв Сала, тоже решил уже спать.