— но тебе нравится? — да.
тебе нравится.
20 августа 2019 г. в 19:59
город окутывал непроницательный мрак и перед глазами неистово кружились дождевые капли, а над головою жалобно стонал ветер, отчего в душе закрадывался самый настоящий и неподдельный страх.
пасмурная погода и темно-синее небо уже неделю застилали город. и эту же неделю донхек чувствовал себя дерьмово. не спасали от внезапной тревоги даже марковы объятья. хотелось бы сказать что теплые и мягкие, но насколько кольцо из сильных, жилистых и ледяных рук, могут быть таковыми.
казалось бы, в непогоду нужно сидеть дома, в коконе из пледа, с чашкой чего-нибудь горячего, но может хоть кто-то объяснить это марку, который вот уже на протяжении недели таскает бедного и страдающего от хандры хека на эту злоебучую крышу захудалого гаража соседского дома.
этот гараж был представлен марком как священное место, где стоит «ты бы видел эту малышку, скоро я обязательно накоплю на такую же», что естественно не особо впечатлило младшего, но и возражать против «обещаю возить тебя куда угодно», он не мог. донхек вообще не понимал одержимость старшего таким раритетом, да и машинами в общем. «это же чертова груда металлолома, марк», а в ответ лишь «ты ничего не понимаешь».
старший по жизни не особо разговорчив, но если дело доходит до машин и прочей ерунды что имеет колеса, его не заткнуть. поэтому донхек в первое время их отношений даже пытался разобраться в некоторых темах, штрудил сайты о новинках и даже за ужином пытался выведать что-то у отца, хоть бы с марком завязать интересную для него беседу. лишь спустя некоторое время старший убедил хека, что тому необязательно готовиться к каждой их встрече (естественно это было заметно) и что донхек нравится ему безо всяких знаний про машины и он любит просто разговаривать с ним.
— холодно, — сообщил донхек, как только кольцо из марковых рук на его талии ослабло, а позже правая рука и вовсе исчезла, — херовый из тебя обогреватель.
— извини, малыш, дай мне секунду.
— я же просил меня так не называть, — даже не видя его лица марк стопроцентно уверен, что хек закатил глаза.
— все, что ты просишь меня не делать, в тайне нравится тебе, — вкрадчиво произнес старший куда-то в район шеи, а чуть позже до младшего донесся резкий и такой привычный запах табака с примесью арбуза, — даже этот, как ты выражаешься, «злоебучий гараж», тебе он нравится, согласись?
нет, донхек не согласен, он на самом деле терпеть не может крышу этого гаража, тут как минимум очень холодно и как максимум очень грязно, но донхек никогда не скажет, что нравится ему совсем не место, а компания, ему нравятся крепкие объятья старшего, нравится чувствовать его ледяные руки на своей талии, нравится теплое дыхание в шею и мурашки которые следуют за ним. и конечно, то, в чем он ни за что, ни под каким предлогом не признается, ему нравятся эти отвратительные марковы арбузные сигареты.
— ты в курсе, что они противные и пахнут неприятно? — хек развернулся в сторону старшего ли, который подозрительно затих, и попытался отодвинуться от навязчивого дыма сигареты.
знаете, есть вещи, которые запечатлеваются в вашей памяти, несмотря даже на то, что вы видели их одно мгновение. так и с задумавшимся марком. донхек видел его одну лишь секунду, но помнит в малейших деталях. этот внимательный взгляд устремленный в мглу на небе, эти соболиные брови на открытом лбу. все до чертиков красиво. красиво до поджимающихся пальцев ног. красиво настолько, что думается и выглядит невозможным.
донхек как завороженный, боясь упустить момент, осторожно потянулся и кончиками заледеневших пальцев коснулся скулы марка.
— о чем задумался?
— думаю вот, что ты будешь делать без меня, — он опустил взгляд на младшего и перехватив его ладошку на своем лице, переплел пальцы.
— в смысле без тебя? — недоуменно интересуется донхек.
— ну знаешь, мне придется бросить тебя, раз тебе так противны мои сигареты, — парень поднимается с марка, садится напротив и хмурится, — курить я точно не брошу.
старший ли тоже сел прямо и плотно сжал губы, пытаясь не заржать вслух, глядя на совсем уж сосредоточенный и хмурый взгляд своего парня, но не выдержав, марк, слишком громко смеясь, притянул донхека за ворот и смачно чмокнул в губы, на что получил слабый удар в плечо и невнятное «придурок» в губы.
— ну все, отпусти, ты сейчас мне всю куртку прожжешь этой вонючей сигаретой.
— господи, ты бы видел свое лицо, — марк возвращает их в прежнее положение и тщетно пытается согреть донхека, — правда, — голос стал серьезнее, — если тебе настолько они отвратительны, я готов перейти на что-нибудь другое, а вообще, нет, забудь, я смогу бросить ради тебя, да. не то чтобы для меня это просто, но ты понимаешь, для тебя…
— воу воу тише, успокойся, — хек опять разворачивается и берет лицо марка в руки, — я люблю тебя, не надо ничего бросать.
— но… тебе же не нравится.
— слушай, стал бы я целоваться с тобой постоянно и вообще находиться рядом 24/7, если бы мне был противен твой запах? а ты действительно уже насквозь пропах этими никотиновыми палочками, — после этих слов, младший в доказательство припадает ледяными губами к чужим и аккуратно давит на подбородок, заставляя впустить внутрь.
почему они сидели и мерзли тут все это время, если целоваться так согревающе.
марк обхватывает шею донхека двумя руками, отчего тот вздрагивает, сигарета давно полетела прочь, о каких сигаретах вообще может идти речь, если рядом вот такой донхек, покруче всякого никотина будет. они целуются долго, сладко и неторопливо. оба даже успевают немного согреться. марк в мыслях агрессивно проклинает, что вытащил сюда их задницы, потому что будь они сейчас дома у одного из них, то младший не отделался бы одними поцелуями, поэтому чтобы совсем не сорваться с катушек, ведь целовать донхека то еще сумасшествие, он отстраняется первым и видит как хек хмурит брови, не успев даже открыть глаза.
— погоди, то есть ты хочешь сказать, что тебе на самом деле нравятся мои сигареты, а все это время ты просто придуривался?
— че, где я такое сказал, придурок? — донхек начинает злиться, мало того, что марк перестал согревать окончательно, так еще и опять вернул разговор к этим дурацким сигаретам.
— только что. ты сказал, что если бы тебе не нравилось, ты бы не целовал меня, — он приподнимает бровь, — и ты поцеловал.
— слушай, отвали, окей? — младший пытается развернуться, но крепкие руки все еще держат за шею, — я не это имел ввиду.
— уууу да я тебя раскусил, малыш, ты оказывается имеешь кинк на это дерьмо, так ведь?
— марк, ты че несешь, отпусти! я тебе сейчас врежу!
ли начинает посмеиваться и хватает донхека, заваливая на себя, чтобы поцеловать в макушку. пока младший вырывается и всячески проклинает своего парня, марк тем временем не останавливается и все так же заливисто смеется, пока тело в его руках не перестает драться, кусаться и ругаться.
они лежат так немного, донхек затих, а марк все еще не может восстановить дыхание.
— и зачем надо было это все?
— что? — прозвучало как обычное мычание, потому что хек был все еще прижат лицом к куртке марка.
— ну вот эти вот наезды на мои сигареты и вечные ворчания, я ведь серьезно начал задумываться о том, чтобы бросить.
оба молчат, марк ждет, а донхек думает, чего уже скрывать, бессмысленно.
— а что я должен был говорить? — младший ли устраивает голову где-то в районе груди и поворачивается, чтобы его слышали, — что мне нравится то, как ты пахнешь? или что я люблю когда в твоем рту до сих пор чувствуется этот дебильный арбуз? или что? — он вздыхает, — это тупо и слащаво.
они лежат так еще немного. каждый думает о своем, марк о том, как сильно он любит этого наглого и дерзкого мальчишку, а донхек о том, как его бесит марк.