***
Проходит несколько дней после Высшего пламени. Рейвен пробегает мимо Мерфи, бежит изо всех сил в кладовую, с рюкзаком за плечами. Никому не говорит, что там. Никому, даже самым близким. Это будет безумно, но она должна попробовать. Рейвен закрывает за собой дверь, предварительно убедившись, что в этой части корабля никого нет. Никто не должен считать её сумасшедшей. Пока. Девушка садится на пол, прислонившись спиной к двери, вытянув ноги. Она ставит рюкзак себе на колени, доставая что-то похожее на рацию, но тяжелее и усовершенствование. Три дня потребовалось, чтобы рация стала мощнее. — Ладно, это будет безумие, — Рейвен глубоко вздыхает, настраивая нужную волну. — Возможно, я схожу с ума, хотя прошло всего пять дней. — как-то становится неловко, стыдно. Увидь её сейчас кто-нибудь из друзей, решил бы, что Рейес чокнулась. А может это правда? Может у неё поехала крыша? — Но я надеюсь, что ты жива. Так проходит несколько дней. Рейвен каждые два часа подбегает к рации, слушает пустую кассету, надеясь услышать голос Кларк. Но нет. И это раздражает гораздо больше, чем тупые шутки Мерфи. Или сладкие отношения Харпер с Монти. — Рейвен, ты в порядке? — Монти кладёт руку ей на спину, в тот момент, когда Рейес с безумным взглядом просматривает запись на наличие постороннего звука, недоступного ушам. — Да, можешь не переживать, — быстро кивает она, сняв наушники. — Если что-то будет не так, я тебе скажу, — тараторит, будто опаздывает. На самом деле хочет сейчас отвязаться от Монти как можно быстрее. Грин недоверчиво прищуривается, поджимая губы, но уходит, не задавая вопросов, за что Рейвен искренне благодарна ему. Утром Рейвен запирает двери в столовую, пока все спят, но нужна перестраховка. — Прошло две недели после Первопламени, — Рейвен чувствует, как горло сжимает. — Знаешь, мы из космоса видели маленький клочок Земли, уцелевший. Не представляю, как такое возможно, но это не галлюцинация, Кларк, это Эдем, райский сад. Надеюсь, ты сможешь добраться до него как можно скорее, он на том же континенте, где мы… — где мы бросили тебя. Рейес не решается это сказать вслух. Ей трудно это признать, но они бросили умирать ту, которая меньше всего этого заслуживает. Ту, в которой нуждается Рейвен. — Где мы выживали. Он севернее Полиса. Кто-то яростно стучит в дверь, заставляя Рейвен спрятать рацию. Судя по недовольному голосу, это Мерфи. — Да блядь, кто такой умник?! Открывай, иначе я её снесу к чёртовой матери! И Рейес спешит скорее открыть дверь. — Ты чего не спишь? — Рейвен старается говорить как можно увереннее, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Она чувствует, как её щеки и уши краснеют. Только бы Джон этого не заметил. — А ты чего такая красная? С Беллами трахаешься? — но он заметил. Влез к ней в голову? Но Рейвен признает, что это самый лучший вариант оправдания, но… Но Блейка тут нет! — Или сама себя? — Извращенец! Поздно вечером Рейвен сидит на мостике, мониторя старые записи Ковчега, может быть там что-то есть про радиоволны, про новые способы связи, про радиацию и средства связи? Но нет, Рейес видит лишь схему телефона. Старье. Но все новое — это улучшенное старое? Ночь она проводит, сидя за столом, разбираясь в устройстве телефона. Рейвен так и засыпает на столе. В таком состоянии её находит Харпер. Проспав два часа в чужой постели, Рейвен быстро обувается и спешит снова на мостик, игнорируя попытки друзей позвать её завтракать. Девушка надевает наушники, проверяет есть ли что-то новое, но, когда запись доходит до конца, Рейвен без сил падает на кресло, запустив руки в волосы. Кларк не отвечает. Доходят до неё сигналы? Рейвен выбрала не ту волну? Или самый худший вариант, заставляющий Рейес впасть в истерику, бросать вещи в стекла, кричать до изнеможения, — Кларк мертва. Но она быстро одергивает себя. Если она ещё раз хотя бы подумает, что Кларк нет, это разрушит её. — Прошёл год, а от тебя никаких вестей. Может радиация в атмосфере не даёт пройти сигналу, я искренне верю в это. — Рейвен подходит к стеклу, устремив свой взгляд на зелёное пятно. — Ты нашла долину? Как же я хочу надеяться, что ты там. Дай какой-нибудь знак, пожалуйста. Рейвен устало кладёт рацию на место, медленно плетется к своей каюте, игнорируя тщетные попытки Беллами с Эмори поговорить о её состоянии. Никому ведь не объяснишь, что ты любишь***
Кларк думала, что осталась одна на Земле. Кларк думала, что её бросили. Первые два месяца было невыносимо — приходилось делить запасы еды и воды, рассчитанный на месяц. Кожа болела от ожогов, до неё невозможно дотронуться, не ощущая при этом сильной боли. Кларк думала, что она одна, когда приехала в Полис, когда увидела заваленный вход в бункер. Пищи уже не осталось, а голод брал вверх. Кларк казалось, что вот-вот и она отрежет от себя кусок и сожрёт. Высшее пламя унесло даже трупы. Первый раз Кларк попыталась связаться с Ковчегом спустя три месяца после Высшего пламени, к тому моменту она окончательно обессила от голода, пихала в рот все, что казалось ей съедобным или хотя бы материальным. — Ты нужна мне, Кларк… — однажды донесся знакомый до боли голос Рейвен, пробудив Кларк. Зернистость, нечёткость голоса казались тогда мелочью. — Я повторяю как мантру, не теряя надежды. Там, где ты сейчас, на этом континенте, есть пригодный для жизни участок. От Полиса направляться только на Север, никуда не сворачивая. Кларк больше не чувствует себя одинокой. Друзья с ней, Рейвен с ней, она подсказала как жить дальше. Есть пригодное место. И туда они вернутся. Они встретятся все через пять лет. Кларк больше не одна.