Send me an Angel

      Пип. Пип. Пип.       Прибор для измерения пульса ровно отсчитывал секунды лучше всяких часов. В какой-то момент Сэм осознал, что этот звук отсчитывает сердцебиение Дина, а не звучит просто так. Это давало надежду. Хоть какая-то стабильность. Пока Сэм слышит этот звук, Дин рядом, и ещё ничего не кончено. Поэтому он сидел здесь, в палате брата, как привязанный. Он не должен был отходить ни на минуту. Вдруг Дин очнётся, ошалелый и ничего не понимающий? Он обязательно должен быть рядом, помочь, успокоить, позвать врачей, если понадобится. Он просто… должен быть с Дином.       А если он не очнется? Что тогда?       Голос демона в голове. Снова. Мерзкий убийца мамы и Джессики. Сэм сжал зубы.       Что толку от того, что ты сидишь здесь? Если отец не занялся поисками лекаря, почему этого не делаешь ты?       Сэм ненавидел этот голос. То, что он говорил, ранило куда сильнее когтей вервольфа или клыков вендиго. Хотелось встряхнуть головой, начать что-то делать, куда-то бежать, торопиться, быстрее, быстрее, драгоценные секунды золотыми песчинками убегают сквозь пальцы, быстрее, пока ещё не поздно, пока Смерть… Пока Дин…       Иррационально, но Сэму хотелось закрыть ладонями уши, чтобы не слышать голос демона, пусть он и звучал у него в голове. Хотелось сказать ему «заткнись», но он не мог. Потому что голос был во всём прав. На отца надежды нет, ненависть свела его с ума. Нужно было действовать, пытаться, вывернуться наизнанку, но вырвать Дина из ледяных костлявых лап Смерти и отделать её так, чтобы даже думать не смела больше приближаться к брату никогда, никогда… а потом прижать Дина к себе и согреть своим живым теплом, отдать его брату, чтобы он поскорее пришёл в себя, успокоить и внушить, что всё хорошо, он в безопасности, всё закончилось…       Так какого чёрта ты ничего не делаешь?! Какого чёрта ты просто сидишь здесь, в этой палате?!       Тишина. И только один мерный электронный звук: пип, пип, пип…       Всё внутри Сэма заходилось криком. Вскочить со стула и швырнуть его в окно, чтобы осколки во все стороны, метнуть в стену тупой графин с водой, которую его брат не может выпить, сорвать с окна занавески и разрезать на лоскуты, ведь Дин видит только тьму, солнце ему не мешает. Сорвать дверь с петель и выбросить в коридор, пусть разобьёт лицо тому врачу, который сказал, что Дин может не очнуться… Что ты знаешь о моём брате, чёртов мудак, он самый стойкий боец на свете, я с детства смотрю на него, как на героя, он и есть герой, он не может, не может, всё не может закончиться просто так…       Всё это Сэму хотелось сделать. Крик бился об стены черепной коробки, бесновался, как демон при экзорцизме, требуя выхода. А Сэм сидел на неудобном пластиковом стуле, невидящим взглядом смотрел на свою руку, державшую безжизненную ладонь Дина, и не мог шевельнуться.       Когда от неудобной позы затекла спина, Сэм выпрямился, повел плечами. После аварии всё тело болело, хотя ему повезло отделаться ушибами. Повезло так повезло… Он уже сто раз успел подумать, что охотно поменялся бы с Дином местами, но не торопился говорить об этом вслух. Если брат это услышит, то обязательно припомнит и двинет в челюсть, когда очнется.       Когда. Не если.       Сэм перевёл взгляд на Дина. Тот лежал совершенно неподвижно, даже ресницы не дрожали. Ни малейшего признака пробуждения. И так уже несколько дней. Сердце защемило, хотя от него осталась сплошная открытая рана, чему там болеть-то… Все эти провода и трубки, отходившие от тела брата, были такими… неестественными. На них было неприятно смотреть. Сэм осторожно погладил тыльную сторону ладони Дина большим пальцем. Его кожа была тёплой. Не такой, как обычно, но всё-таки тёплой. Это главное. — Я здесь, Дин. Ты не волнуйся, я рядом. Я за тобой присмотрю.       Глупые, бесполезные слова камнями попадали на дно озера, оставляя за собой круги. Теперь, поговорив с Дином с помощью спиритической доски, Сэм точно знал, что брат его слышит. Но что толку от этого, от этих слов, если он ничего не может сделать? Абсолютно ничего. — Не бойся, Дин. Я тебя ей не отдам. Пусть только попробует…       И без того охрипший, севший голос позорно сорвался, и Сэм умолк, только чуть крепче сжал пальцы Дина своими, больше всего на свете желая ощутить ответное движение, хоть бы малейшее, хотя бы намёком…       Ничего.       Ну что-то же он может сделать? Может? — Дин, ты рядом? Ты слышишь? Знаю, что слышишь. Тебе, наверное, страшно, да? Хотя, конечно, ты в этом не признаешься… Но ты не бойся. Я здесь, с тобой. Мы снова вместе. Как братья и как… — он запнулся. Дин и так поймёт. — Как раньше. И, знаешь… Этот год, что мы провели вместе в поисках отца… Мне никогда не нравилась наша жизнь, но… с тобой это было здорово. Как одно большое… захватывающее приключение. — Пауза. — Не веришь, да?       Снова посмотрел на брата. Никаких изменений. Пустая оболочка. Глаза неприятно закололо. Чёрт… — Дин, помнишь… — Сэм откашлялся, прочистил горло, пытаясь заставить голос не дрожать. — Когда я был ребёнком… Когда узнал всю правду о мире… Меня постоянно мучили кошмары. Я не мог спать ночами и часами трясся под одеялом. Стоило дню смениться ночью, у меня начинались истерики. Ты всё время рвался ко мне, а отец запрещал, говорил, что мне пора взрослеть. Ругал тебя, говорил, что из-за тебя я не вырасту охотником… Но ты не слушал. И каждую ночь ты приходил ко мне, помнишь? Ты говорил, что ангелы смотрят на нас и защищают. Потому что так тебе говорила мама.       Сэм сглотнул. — А ещё… Помнишь, что ты говорил? «Давай позовём ангела, Сэмми». «Давай», отвечал я. И ты… ты пел мне песню. Пел, пока я не засыпал. Она помогала мне перестать бояться. Ведь со мной были ангелы… и мой старший брат. Настоящий герой. — Губы дрогнули в горькой улыбке. — Так что… Ты не бойся, Дин. Давай… Давай позовём ангела, ладно?       Дин не ответил. Но теперь Сэм знал: он может что-то сделать. Он никогда не говорил об этом вслух, но Дин всегда был для него ангелом-хранителем с пылающим мечом в руке. Пришла пора поменяться местами.       Не отпуская руки брата, Сэм закрыл глаза и начал петь.

«Wise man said just walk this way To the dawn of the light The wind will blow into your face As the years pass you by Hear this voice from deep inside It's the call of your heart Close your eyes and you will find Passage out of the dark…»

      «Услышь этот голос из глубины, Дин. Ты найдёшь путь из тьмы (1), — взывал Сэм. — Вернись, Дин. Вернись ко мне».

«Here I am! Will you send me an angel Here I am In the land of the morning star…»

      В какой-то момент лицо Дина перед глазами начало расплываться. Сэм заморгал, со злостью прогоняя слёзы. Ему нет нужды оплакивать Дина. Ничего еще не кончено. Он проснется, обязательно проснется. Даже сейчас, если немного постараться, можно представить, что брат просто спит, а он, Сэм, поёт ему колыбельную, как когда-то в детстве делал сам Дин. Но теперь Сэм надеялся, что его голос и эта столь знакомая им с детства песня пробудят брата от смертельного сна.       А если нет… то пусть с нею Дину будет не страшно засыпать.       «Очнись, Дин, прошу тебя, очнись…».

«The wise man said just find your place In the eye of the storm Seek the roses along the way Just beware of the thorns…»

      Голос предательски дрожал и срывался от слёз. Сэма это бесило. Дин не должен слышать его слёзы. Он должен слышать только одно: его любят и ждут. Живым и здоровым.

«Wise man said just raise your hand And reach out for the spell Find the door to the promised land Just believe in yourself Hear this voice from deep inside It's the call of your heart Close your eyes and you will find The way out of the dark…»

      Сэм пел, тщательно вслушиваясь в звук собственного голоса. Только повзрослев, он узнал, что это не молитва, а всего лишь песня из старой рок-коллекции отца. Какая разница? Дин не умел петь, но лучше, чем он, эту песню не мог исполнить никто.

«Here I am Will you send me an angel Here I am In the land of the morning star»

      «Вернись, Дин. Вернись ко мне из страны утренней звезды (2). Ты нужен мне здесь».       В конце концов голос предал его, сорвался в самом конце. Горло будто сдавила лапа какой-то монстрообразной твари. Сэм со злостью потёр глаза кулаком, так что они заболели. Это было хорошо. Боль помогала не думать, не чувствовать, как всё внутри мучительно ноет и дрожит. Проморгавшись, Сэм с надеждой посмотрел на Дина. В их жизни столько темноты и страха, неужели в ней нет места чуду? Ему больше ничего не нужно, черт с ним, с демоном, только пожалуйста, пожалуйста…       Нет. Дин лежал без движения, лишь грудь его еле заметно вздымалась. Так слабо, что это могло только показаться. Ничего не изменилось.       Он же не надеялся, что дурацкая слюнявая песенка спасёт его брата?       Только теперь Сэм позволил себе заплакать. Груз страха, боли и ярости каменной надгробной плитой лег на плечи, прижал лицом к простыне, пахнущей дешевым стиральным порошком. Тонкая ткань моментально стала мокрой, но это не имело значения. Ничто уже не имело значения. Больше не будет места для песен. Без Дина останется место только для тишины.       В это самое мгновение Дин дёрнулся и подскочил на кровати.

***

      Позднее Сэм не мог вспомнить, о чём думал и что чувствовал тогда. Всё произошло слишком быстро, чтобы он успел прийти в себя. Как на американских горках: взлет ввысь, к самым небесам — чудесное (никак иначе это не назовёшь) возвращение Дина, и такое же резкое падение в бездну — смерть отца.       «Он действительно умер. Господи…».       Сэм мысленно повторял себе это, но всё равно слова казались дикими, чужими, не имеющими никакого отношения к их жизни. Особенно сейчас, когда погребальный костер догорел, а всё в «Импале» прямо-таки кричало о присутствии Джона Винчестера. Картонная коробка с рок-коллекцией кассет. Потертый журнал охотника на заднем сиденье. Видавшая виды кожаная куртка на плечах Дина. И, наконец, они сами, сидящие каждый на своем привычном месте. Всё вокруг окутала ночная темнота, но Дин не стал включать фары. Их ждал Бобби, но они как будто не могли двинуться с места и лишь сидели молча, глядя во мрак и прислушиваясь к звенящей пустоте внутри. Там, где совсем недавно был отец.       Не удержавшись, Сэм искоса посмотрел на брата. Тот невидящим, застывшим взглядом смотрел куда-то в темноту через ветровое стекло. Внимательно рассматривая профиль Дина, Сэм старался взглядом впитать в себя каждую линию, каждую черточку, такую родную и любимую. Брат выглядел плохо, но всё же лучше, чем… — Дыру не просверли.       Глухой голос Дина прервал тишину так внезапно, что Сэм едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Брат продолжал смотреть куда угодно, но не на него. Почему-то стало немного стыдно, и Сэм отвернулся. Взгляд упал на торчавшую из магнитолы кассету. Не зная, зачем, он вытащил её, повертел в пальцах, поднёс поближе к глазам, пытаясь прочесть название. Сборник лучших баллад группы «Scorpions». Первым номером значилась композиция «Send me an Angel».       Не может быть. Сэм повернул кассету к брату. — Когда ты… — Ещё не успел. Хотел послушать. — Голос Дина был таким же тихим и пустым. На Сэма он всё ещё не смотрел. — Бредово, но… Мне показалось, я слышал её. «Send me an Angel». Когда… был там. Вряд ли это была она. Было плохо слышно. Как из-под земли. Больше ничего не помню.       Сэм сглотнул. — Не показалось.       Пауза. — Что? — Теперь Дин повернул голову и посмотрел на него. Сэму пришлось буквально выталкивать слова наружу. — Не показалось. Ты её услышал, потому что… я пел её тебе.       Что-то заставило Сэма тоже поднять глаза и посмотреть на Дина. Тот не сводил с него взгляда. Поддавшись порыву, Сэм схватил брата за руку, сжал его пальцы. Ощутить, что он действительно здесь, живой, тёплый, дышащий, и что это не сон, в котором отец мертв, а Дин лишь призрак, который рассеется туманом от малейшего прикосновения…       Через пару секунд руку Сэма сжали в ответ.       Они не знали, сколько просидели так, молча глядя друг на друга и держась за руки. В какой-то момент Дин завёл мотор и принялся направлять машину одной рукой.       Теперь они оба знали, что Дина спасла не песня.