Hold me

Стив был на миссии. Уже в который раз. Просто не мог сказать Фьюри «нет». Ублюдок! Тони готов был рвать и метать, потому что Стив был нужен ему здесь. Дома. Рядом. Чтобы проводил время с Питером, Морган и Мэри, читал им книжки и учил рисовать красивые картинки. Чтобы Питер кричал и ругался, потому что его картинка получилась не такой красивой, как у Морган, унаследовавшей от своего отца-омеги талант к рисованию. Или чтобы они все вместе решали сложные задачки по физике, а Стив сидел рядом в кресле и читал очередной исторический роман, закутавшись в теплый плед. На улице ведь довольно прохладно в середине осени, а Стив всегда любил тепло и уют. Он сам всегда был теплом и уютом. Но он пропадал на этих проклятых миссиях! Как же Тони их ненавидел! Просто всей душой ненавидел Щ.И.Т., Фьюри и всех его идиотов и их постоянные задания. Альфа внутри Старка рвался к омеге, он не мог нормально спать, когда Роджерса не было рядом. И он ликовал, когда тот возвращался. Потрепанный, уставший, покрытый каплями крови и гарью, но живой. А теперь его не было уже больше трех недель, за которые он ни разу не попробовал связаться с семьей. Питер, Морган и Мэри оккупировали его комнату, в которую Стив уходил после того, как они серьезно ссорились. Питер делал там свои университетские проекты, Мэри решала домашнее задание, а Морган рисовала наброски картин. Как и отец-омега, она решила оставить математику, как хобби, и пойти в художественную школу. Хватит в их семье двух признанных гениев в лице Питера и Мэри, которые учились в одном университете. Тони разрывался между делами компании и детьми. На миссии он не ходил по причине недавнего ранения, которое все еще давало о себе знать. Стив появился спустя еще две недели. Итого месяц и одна неделя. Его не было дома ОДИН ГРЕБАННЫЙ МЕСЯЦ! Этого Тони уж точно не мог стерпеть. Потому что он дьявольски ненавидел все это. — Ты мог бы, мать твою, связаться с нами за эти ебаные пять недель! — прорычал Старк, как только Стив показался в проеме дверей. Дети бросились к нему на шею, встречая отца-омегу. Роджерс поднял на руки Морган и Мэри, а Питер ждал своей очереди, наблюдая за тем, как девочки нежатся в руках папы. Им всем порой не хватало человека, который был в их жизни теплым, мягким солнцем. — Наташа должна была передать, что все в порядке, Тони, — спокойно и даже ласково отозвался Стив. Ему не хотелось ссориться. Только не сейчас. — Давай не будем начинать все с начала. Я замещаю нас обоих на заданиях и ничего не могу с этим поделать. И не ругайся, пожалуйста. — Блять, что? — не унимался Старк, потому что самоотверженность мужа порой заводила его в тупик. Только Тони не замечал того, что сам обладает данной отвратительной чертой: порой для него мир и его спасение значили куда больше, чем все остальное. Быть героем — это призвание. И проклятие для всех, кто рядом с тобой. — Ты издеваешься? Да плевать на мир, Роджерс, ты должен быть дома! С детьми! И со мной! Стив знал, что должен был. Но кроме них некому. В мире великое множество тех, у кого не осталось семьи, кого некому защищать. Столько людей, которые просто погибают каждый день. Они же герои. Не просто ведь так Стив взял свой щит, а Тони надел костюм. Далеко не просто так. Они обязаны спасать тех, кто не может сделать этого самостоятельно. Это они обещали себе и друг другу много лет назад. И Стив пытался совмещать работу и семью. Ему тоже не хватало малышек и Питера. Не хватало рук Тони. Многого не хватало. Но осталось совсем немного. Всего лишь пару недель до того, как раненые Мстители смогут вернуться в строй. Совсем чуть-чуть. — Не ругайся при детях, Тони, — все так же мягко попросил Стив. Он понимал, что его муж раздражен, взбешен и злится слишком сильно. Его опасно было распалять еще больше. Но иначе никак. Ведь у Стива есть всего лишь день для того, чтобы передохнуть и снова вернуться на передовую. — Если хочешь поговорить, то давай в другой обстановке, хорошо? — Да пошел ты, кретин! — выругался Тони в сердцах и вышел из гостиной. В свою лабораторию — место, где он всегда прятался от всего. Стив не стал его останавливать. Так было лучше. Он просто остался с детьми, выслушивая то, как они говорили, перебивая друг друга. Питер пытался рассказать о том, что выиграл какую-то суперкрутую олимпиаду по физике в университете и стал самым лучшим по гимнастике, пусть это и было жульничеством, учитывая специфику его способностей. Мэри пыталась рассказать ему о том, какие задачки она решает в университете, что познакомилась со многими людьми, которым интересно не только, что она дочь Железного человека и капитана Америка. Морган показывала ему свои рисунки, которые с каждым разом становились все лучше и лучше. С ними было тепло и уютно. Стив очень скучал по ним и обещал как-нибудь сходить покататься в парк. — Ты снова уедешь, пап? — первым решился спросить Питер. Они все были смышлеными и хорошо понимали сложившуюся ситуацию. Сейчас Мстителей не хватало, поэтому были нужны все рабочие силы. Стив как раз к ним причислялся. — Я хотел бы остаться с вами, но не могу… пока, — глухо отозвался Стив, зарываясь носом в волосы Морган. Они были черными, как у Тони, и чуть вьющимися. Она начинала пахнуть успокаивающе и тепло. Ромашками и медом. Постепенно в ней возникали признаки омеги. Альфой в Тони в их семье была только Мэри. Питер тоже был омегой. — И сколько у тебя времени с нами? — пробурчала Морган. — Ты же вернешься? — вторила ей Мэри. — Завтра утром мне нужно будет уехать, — Стив кивнул. — Я никуда от вас не денусь. Никуда и никогда. Вместе, помните? — Вместе, — хором повторили Питер, Морган и Мэри. Это был девиз их семьи. Всегда и везде. Вместе. Это то, что никогда не менялось, сколько бы всего с ними ни происходило. Сколько бы Питер ни злился, психовал и кричал во время течек и переходного возраста, сколько бы Мэри ни плакала из-за того, что она не хочет быть гением и дочерью известных родителей, потому что ничего хорошего ей это не принесло, сколько бы Морган ни бросала в стену мольберты, краски и кисти, потому что у нее не получалось так, как у Стива. Сколько бы сами Стив и Тони ни ругались из-за пустяков и действительно серьезных вещей. "Вместе" никогда не менялось. Потому что они все могли преодолеть. — Тогда тебе стоит провести время с папой, — заметил Питер. — Он волновался. — Я знаю, Питер, знаю, — Стив тяжело вздохнул. Тони всегда был импульсивным, поэтому нетрудно было угадать, как именно он отреагирует на следующую миссию капитана. Последнюю миссию перед долгим отпуском. — Тогда отпустите меня к вашему отцу? — Только не ругайтесь! — приказала Морган. — Иначе мы вас будем мирить! Сильно мирить будем! Роджерс рассмеялся. Его девочка выглядела очень решительной. Она всегда умела придумывать грандиозные планы, которые редко заканчивались чем-то нормальным. Хотя, ее планы все же срабатывали, ведь Тони и Стиву приходилось мириться, чтобы вытащить их дочь из очередной занимательной истории, в которую она угодила вместе с братом и сестрой. — Хорошо, милая, мы постараемся тебя не злить, — он поцеловал Морган в макушку и поднялся с пола. Мэри обвила его руками на прощание, потому что утром они едва ли успеют увидеться. Питер стоял чуть в стороне, дожидаясь своей очереди уже во второй раз. Когда у него получилось добраться до папы, Питер уткнулся ему носом в ключицу и стоял так довольно долго, не в силах отпустить. Стив спустился в лаборатории только через еще полчаса, которые потратил на прощание с детьми. Он надеялся, что они вместе с Тони еще спустятся укладывать девочек спать. Очень надеялся. Но все могло пойти непредсказуемо. В лаборатории Тони зарылся в свои изобретения, пытаясь тем самым отвлечься от проблем насущных. Стив осторожно коснулся его плеча, привлекая внимание. Старк даже не обернулся. — Злишься? — мягко спросил Стив. Очень тихо, потому что в лаборатории и без того стояла умиротворяющая, теплая тишина. Нарушать ее громким голосом не хотелось. — Тупой вопрос, Роджерс, — прорычал Тони в ответ. И снова не обернулся. Тогда Стив просто схватился за спинку крутящегося стула и насильно развернул его к себе. От Тони приятно и знакомо до дрожи пахло машинным маслом, металлом, теплым кофе и корицей. Стив предпочел бы сейчас не разговаривать, а провести время более приятно, потому что ему очень не хватало Тони все эти недели. Он соскучился, а течку пришлось переживать самостоятельно, под завязку накачав себя таблетками. Это было неприятно, мерзко и довольно болезненно, поскольку после появления метки все течки лучше переживать со своим альфой. Но сейчас они должны были поговорить. Так просто это не закончится. — Давай не будем тратить время на ссоры, Тони, пожалуйста, — Стив готов был молить об этом. — Я очень соскучился, и завтра мне снова уезжать, поэтому давай мы просто… — Что, блять? — прервал его Старк, приподнимая идеальную бровь. — Ты снова собрался на миссию. Роджерс? То есть, на семью тебе совсем плевать? Капитан мог бы сказать в ответ, что Тони тоже не особенно задерживался дома, когда они оба участвовали в миссиях, но решил этого не делать. Тони разозлился бы еще больше, а он и так уже был на пределе. — Не ругайся, — Стив беспомощно выдохнул, пытаясь погладить альфу по щеке, но тот не поддался и даже отстранился. — Да плевать мне на это, Роджерс! — взвился Старк, поднимаясь со стула и отталкивая от себя омегу. — Плевать! Ты ебаных пять недель не был дома, а теперь опять собираешься на миссию? Ты издеваешься надо мной? — Тони, кому-то нужно работать, — уже жестче заявил капитан, потому что спор набирал обороты. А ведь он обещал дочери попытаться обойтись без этого. — Мстителей сейчас практически нет. Нам не хватает сил, чтобы сдерживать все эти натиски. Люди умирают! — Да пусть хоть все передохнут! — прорычал Тони, заставив Стива отшатнуться. — Мне нужен мой омега, понимаешь ты это? Здесь. Рядом. С моими детьми! Черт подери, плевать, пусть хоть весь мир сгорит! — Это говоришь не ты, Тони, — отрезал капитан, потому что Тони никогда бы не сказал чего-то подобного. Он всегда пытался спасать. — Давай ты сейчас успокоишься, а потом мы поговорим нормально. — Ни хрена подобного, Стив! — не унимался взбешенный Старк. — Давай ты просто свалишь! Можешь вообще не возвращаться! Хоть сдохни на этой чертовой миссии, плевать! Роджерс дернулся. Брошенные в гневе слова оказались больнее всего. Больнее всех тех ран, которые Стив получал во время миссий. Ведь Тони никогда такого не говорил. Сколько бы они ни ссорились, капитан никогда не слышал от него пожелания умереть. Кажется, все зашло слишком далеко. Точнее, дошло до точки невозврата. Глубоко выдохнув, чтобы опустошить легкие, Стив посмотрел Тони прямо в глаза. Тот осознал, что сказал что-то слишком грубое и резкое, но гордость никогда бы не позволила признать ему это сейчас. Поэтому не было смысла оставаться. Они могут сделать все только еще хуже. И Стив просто развернулся. Воссоединения, которого он хотел, не вышло. Тони же смотрел ему в спину до тех пор, пока шаги Стива не стали едва различимыми. Он понял, что совершил ошибку, сказав что-то подобное. Он никогда не желал Стиву смерти. Никогда. И никогда не будет. Просто злости было слишком много. Старк устало опустился обратно на стул и уткнулся лбом в столешницу. — Дерьмо! — выругался он тихо. Утром Стива не оказалось. Тони поднялся где-то ближе к девяти, чтобы успеть подловить его, но не успел. Дети еще успели застать папу-омегу и хотя бы пожелать ему счастливого пути и скорейшего возвращения. Тони же просто смотрел на тарелку с завтраком, которую ему передала Мэри. Они со Стивом любили готовить вместе. Тони долго сидел над тарелкой, пока его не оторвал от мыслей Питер. Тяжелых, мрачных и ужасных мыслей. Почему-то казалось, что о своих словах Тони успеет пожалеть сто тысяч раз. Он лишь надеялся, что все это просто разыгравшаяся фантазия. Стива снова не было чуть больше трех недель. Ни от него, ни от Наташи и Баки не было вестей вообще. Дети все больше времени проводили в комнате капитана, как и сам Тони. Он и не заметил, как стал постепенно перебираться туда, ближе к вещам своего мужа, которые были пропитаны его запахом — мятой, лимоном и черным чаем. А потом по новостям передали, что трое Мстителей попали в госпиталь с ранами, едва ли совместимыми с жизнью. На месте вся семья Старк-Роджерсов оказалась спустя полчаса. Стива, Наташу и Баки привезли сюда сразу же. Романофф потеряла слишком много крови из-за раны на животе. Барнс получил ранение в легкое, а Стив… лучше бы Тони этого никогда в своей жизни не видел. Никогда. Потому что Стив… Питер прикрыл глаза сестрам, когда их впервые впустили в палату. Чтобы попрощаться. Потому что с такими ранами не живут даже суперсолдаты. Стив лишился обеих ног. Одна из них была отрублена чуть выше колена, в другая — до середины голени. Он хрипло втягивал воздух, пытаясь дышать, потому что его горло было обожжено. Правая рука была сломана — открытый перелом. Даже кость вправлять не стали, потому что не было смысла. Врачи уже ничего не могли сделать. Только найти способ дать ему умереть менее болезненно. Потому что сыворотка все еще пыталась справиться с повреждениями, но не выдерживала. Слишком много жизненно важных органов задето. У Старка подкосились ноги. «Хоть сдохни на этой чертовой миссии!» — прокричал он тогда. И вот теперь Стив… делает именно то, о чем Тони ему тогда сказал. Он умирает. Медленно, мучительно, на глазах собственной семьи. Миллиардер слышал, как позади него взахлеб плакали Морган и Мэри, как тихо всхлипывал Питер, пытаясь успокоить сестер. Его и самого трясло. Он упал на колени перед кроватью, с силой сжимая ее края. Стив среагировал на звук и повернулся. Его глаза были пустыми, безжизненными. Губы едва-едва шевелились. — Т… ни… — с трудом выдохнул он. — Не говори, придурок! — попросил Старк, хотя говорить было трудно. В горле застрял комок, который душил с каждой секундой все сильнее. Старк взялся за целую руку Стива, утыкаясь лбом в его пахнущее кровью и лекарствами запястье, и не переставал целовать едва теплую кожу. Пальцы на руке Стива чуть сжались. Совсем немного. Он хотел сжать ладонь мужа, но уже не хватало сил. Врачи сказали, что осталось не так много. Всего лишь несколько драгоценных минут. Всего лишь. — Прости меня, — выдохнул Тони болезненно. — Господи, прости меня! Если бы я не…! Как же он был виноват! Как он мог тогда сказать такое? Сказать, что хочет Стиву смерти? И теперь что? Он получил, чего хотел. Потому что Стив умирает. По-настоящему. Теперь уже навсегда. У него на руках. И ничего с этим не сделать. — Папа, — испуганно протянула Морган, протягивая руки к отцу-омеге. Стив попытался улыбнуться. У него треснула кожа на бледных губах, и кровь потекла по подбородку. Но он все равно дотянулся до руки дочери, слабо сжимая ее тонкие пальцы. Мэри бросилась следом, опускаясь на край кровати и поглаживая Стива по спутавшимся волосам. Питер встал позади Тони, положив руку ему на плечо. Он тоже плакал. Тихо, почти беззвучно. Только соленые дорожки катились по щекам. — Я л… бл… вс… — с трудом выдохнул Роджерс. Его голос угасал. Неизбежно. В затянутые пленкой глаза было больно смотреть. Потому что Стив не знал, куда именно ему смотреть, и беспомощно искал их по голосу. Когда рука Тони коснулась его щеки, Стив дернулся и прильнул к ней, словно преданная собака. У Старка заныло внутри. Он потянулся вперед и осторожно, трепетно коснулся сухих губ. Почувствовал вкус крови. Металлический, тяжелый. А после рука Стива разжалась и упала на кровать. Тони лишь успел ее поймать, сжимая безжизненные пальцы в своих и касаясь их губами. Он закричал. Отчаянно, болезненно, потому что боль больше не умещалась внутри. Она разорвала бы его на части, если бы он позволил ей сидеть внутри. Легкие драло до хрипа, до крови, Тони чувствовал, как дети прижимаются к нему и тоже плачут. Как шмыгает носом рядом Питер, как взахлеб рыдают Морган и Мэри. Они цеплялись за него, словно он мог помочь им удержаться. Но кто мог помочь самому Тони удержаться? Теперь, когда он стоял на коленях, на полу больничной палаты перед телом мертвого мужа, бледного, словно бумага, лишенного ног. Грудная клетка которого перестала двигаться. Что ему теперь делать? Кто сможет спасти его самого? Он не может пережить это! Никогда…. … Старк резко подскочил на кровати, хватаясь по привычке рукой в районе грудной клетки. Пальцы скользнули по голой, мокрой от пота коже. Тони часто-часто дышал, не в силах набрать в легкие нужную порцию воздуха. Перед глазами все плыло, а картинки умершего Стива стояли перед глазами. Бледного, смертельно бледного, с отрубленными ногами и струйкой крови на подбородке. Сердце которого не билось. Это было страшно. Так страшно! Тони никогда в жизни не чувствовал чего-то подобного. И постель на другой стороне была пустой и холодной. Они вчера опять поссорились. Из-за ерунды, вроде той, кто повезет Морган в школу. И в башне было слишком тихо. Слишком. — Роджерс! — выкрикнул Тони в отчаянии, подрываясь в постели, впрыгивая в первые попавшиеся штаны и босиком выбегая из комнаты. — Стив, черт подери! Стив! Он звал мужа громко, сорвано, словно боялся, что Стив ушел на миссию, а ему не сказал ничего. Боялся, что когда-то может увидеть Роджерса таким, каким тот был во сне. Боялся увидеть то, как Стив умирает на его руках. — Стив! — продолжал звать Тони, но башня отвечала ему только эхом и последующей тишиной. Старк оббегал комнату за комнатой, не додумавшись попросить Джарвиса о помощи. В беспокойстве, тревоге и животном страхе он забыл обо всем. Хотелось просто увидеть. Найти, увидеть и коснуться. Убедиться, что все это было просто сном. Что Стив жив и никуда не денется. Что не умрет, пропахший кровью и медикаментами. — Стив, твою мать! Стив, пожалуйста! — почти взмолился Тони. Он никогда не верил ни в Бога, ни в Дьявола, но сейчас готов был молиться. Он ведь не проживет. И дня не проживет, если Стива не станет. Если его не будет в жизни Тони хотя бы секунду. Просто знать, что он где-то здесь, под тем же небом, живой, здоровый, Тони вполне хватало. Забежав на кухню, он остановился в дверном проеме. Возле плиты стоял Стив. В синих, домашних трусах и широкой майке, которая иногда съезжала с плеча. На его шее шрамом отпечаталась метка Тони, а сам он вкусно и знакомо пах мятой, черным чаем и лимоном. На плите скворчала яичница с беконом, заваривался чай в пластиковом чайнике, а в тостернице готовились тосты. На столе стояли тарелки, баночка с джемом и кружки. У Стива были мокрые, растрепанные волосы. Он только что вернулся с пробежки и ополоснулся в душе. — Что случилось? — спросил он просто, спокойно. Тони рванул к нему. Не задумываясь. Просто рванул, оказываясь рядом и сгребая в охапку со спины. Обвил его руками, утыкаясь лбом в метку, глубоко дыша родным запахом и впитывая в себя знакомое тепло. Во сне Стив был холодным, бледным. Мертвым. С приоткрытыми, пустыми глазами. Сейчас они были голубыми-голубыми. Лазурными. И смотрели с беспокойством и непониманием. А Тони не мог объяснить. Не мог отпустить. Не мог надышаться. Ему не первый раз снилось, как Стив умирает, но там было все более расплывчато и не так страшно. А здесь он помнил пропитанные кровью бинты, тусклый свет в палате, едва пикающие приборы, стойкий запах медикаментов. И Стива, лежащего на кровати. Такого хрупкого, болезненного, страдающего. Которого медленно покидала жизнь. — Эй, Тони? — снова попытался спросить Стив, но вразумительного ответа не получил. Вместо этого Тони развернул его к себе, усадив на столешницу между плитой и мойкой. Капитан и сообразить не успел, как Тони поцеловал его. Отчаянно, жадно, болезненно. Он словно пытался выпить из Стива те силы, которых не хватало ему самому. Он углубил поцелуй, кусая губы Стива, а после мягко проводя по ним языком. Роджерс буквально задыхался от напора и того, насколько ощутимо больно пальцы Тони впивались в его плечи. Но Стив не противился. Почему-то он понимал, что Тони это сейчас очень нужно. Поэтому он теснее прижал Старка к себе ногами, поглаживая его по напряженной спине. Они целовались долго. До нехватки воздуха и звезд перед глазами. У Стива кружилась голова и пекли губы. Сердце билось, как бешеное, и готово было вырваться из груди. Внутри покалывало. На плечах остались синяки от пальцев Тони. Все перед глазами качалось и плыло. Тони отпустил его внезапно. Обвил руками и прижал так сильно, словно хотел сломать пополам. Уткнулся лбом в плечо и попытался отдышаться. Стив не противился, только лишь поглаживая его по волосам. Он ждал, когда Тони сам что-то скажет. Они стояли так минут десять. Стив едва успел дотянуться до плиты и выключить яичницу, чтобы не сгорела. Отвлек звук тостера, который выщелкнул тосты. Те подскочили и оказались на столе. Тони дернулся от звука. — Никогда не уходи без меня, пожалуйста! — выдохнул он судорожно, одержимо. Стив никогда его таким не видел. — Даже если мы ссоримся, пожалуйста, не уходи! Стив не собирался. Никогда не собирался. Вчера была не первая их ссора. Кажется, даже не тысячная. — Тони, что случилось? — спросил он еще раз. — Сон, — прошептал Старк. — Паршивый сон! — Тебе приснилось, что я умер? — догадался Стив. Им часто снились сны со смертью друг друга. При работе героями это неизбежно. Чужая жизнь всегда значит больше, чем твоя. — Да, — Старк кивнул. — Ты… черт, Стив, ты… — Я не уйду, успокойся, Тони, — пообещал капитан. — Никогда не уйду. Иди сюда. Он притянул мужа еще ближе, осторожно целуя его макушку и пропуская отросшие волосы между пальцами. Тони часто и тяжело дышал, сжимая майку на спине Стива. Они снова замолчали, прислушиваясь к дыханию друг друга. Тони постепенно расслаблялся, но не был намерен отпускать. Он дышал глубже и размереннее. Его губы целовали шею Стива. Мягко, трепетно. Поцелуи были легкими, но значили куда больше, чем могло показаться. — Дай мне повязать тебя, Стив, — попросил Тони. Его голос звучал хрипло и низко. — Пожалуйста, дай мне сделать это. Роджерс улыбнулся. Тони стал одержимым детьми и беременным мужем. Предыдущие три раза все было приблизительно так же. А еще Тони просто хотел никуда не выпускать Стива, потому что тот имел привычку работать слишком много, не вылезая из миссий. Кому-то это показалось бы ужасным, но Стив находил эту черту Тони весьма милой. Он не был против детей и декретного отпуска. Только бы Тони был в порядке и не волновался. — Только если ты уйдешь в декретный вместе со мной, — заявил он, целуя макушку Старка. — Согласен, — Тони расслабленно усмехнулся. — Тогда как назовем следующего сорванца? — решил спросить Роджерс. — Харли, если мальчик, и Мария, если девочка. — Любишь же ты заботиться о беременных, — рассмеялся Стив. — Я тебя люблю, — уверенно заявил Старк. — Прости за вчерашнее. — И ты прости. Когда займемся следующим ребенком? — лукаво подмигнул Стив. Появившиеся дети прервали их дальнейшее обсуждение. У Питера, Морган и Мэри блестели глаза. Кажется, они слышали если не все, то часть с ребенком точно, потому что Питер был слегка пунцовым. — У нас будет братик или сестричка? — радостно воскликнула Мэри, бросаясь к отцам. — Правда, папочки? — вторила ей Морган. Стив и Тони переглянулись, со смешком наблюдая за красным, как рак, Питером, который понял чуть больше, чем нужно. Вязка всегда была вещью довольно интимной, и говорить о ней так откровенно омега еще не умел. Пусть его бойфренд не отличался скромностью от слова совсем. — Да, возможно довольно скоро, — обрадовал их Тони, и на кухне раздался радостный писк. Девочек едва удалось утихомирить, чтобы усадить завтракать. Им пора было на занятия. Тони и Стив весь завтрак сидели вместе. Точнее, Старк решил усадить своего мужа себе на колени, обнимая его за талию и утыкаясь лицом в плечо. Стив против не был, надеялся только, что у Тони потом ноги болеть не будут от такого веса. Но Старк не жаловался. Слушал с улыбкой, как Мэри и Морган спорят с опытным Питером, а тот по-доброму глумится над ними, поедая свой завтрак. Когда Тони собрался его подвезти, Питер заявил, что сам может повести машину, если родители хотят остаться наедине. Он же и отвезет девочек. Стив и Тони переглянулись, после чего Старк проинформировал Джарвиса о том, что за Питером нужно проследить и все потом доложить. Паучок на это только фыркнул и закатил глаза. А оставшись наедине, они закрылись в комнате на весь день. Тони не хотел отпускать. Не после того сна. Не после крови, которую видел на Стиве. Не после всего этого. Он обнимал его так сильно, как мог, пока узел держал их вместе, гладил расслабленного, взмокшего и удовлетворенного мужа, целуя его руки до самого запястья, ключицы и шею, оставляя на коже россыпь меток. Он держал его, уткнувшись носом в плечо, и глубоко дышал его запахом. Гладил мокрые волосы и смотрел, смотрел, смотрел. В голубые глаза, которые не были затянуты тусклой пленкой. Целовал припухшие и алые губы, желая никогда не вспоминать, какими сухими они казались во сне. Сухими, холодными, с привкусом крови. Он никогда не отпустит. Будет держать, как может. И знает, что Стив будет держать в ответ.