Somebody to Love

Этот вечер был самым спокойным за последние одиннадцать лет. Никаких подмен детей, войн, ведьм и никакой охоты на антихриста. Никакого Армагеддона. Об этом думал Азирафель, сидя на пассажирском сидении Бентли, которая медленно колесила по городу к его книжному магазину. Он устало вздохнул, повернувшись к окну, за которым текла нормальная, привычная жизнь. Как будто ничего и не было. В голове у него все ещё мелькали события прошедшей недели. Даже не верилось, что столько может произойти всего за семь дней. Азирафель чуть улыбнулся. Когда-то все началось всего за шесть. Автомобиль припарковался у входа в книжный, и ангел, не закрывая двери, скрылся в магазине. Кроули откинул голову на спинку сидения и, приподняв очки, потёр глаза. Денёк выдался трудный. Перед ним всё ещё маячило самодовольное лицо Гавриила и стучали в голове слова «Умри ты уже». Грубо, угрожающе и совершенно не характерно для Рая. Он-то думал, что это в Аду работают самые жестокие существа. Блондин вернулся на пассажирское сидение, и демон надавил на газ. В этот раз он пообещал себе вести машину аккуратно и медленно. Если на ней появится хоть одна маленькая царапина, он все волосы себе от злости вырвет. Азирафель был уверен, что это продлится неделю-две. Азирафель продемонстрировал три бутылки хорошего итальянского вина, на что демон одобрительно кивнул. Машина подъехала к дому Кроули, осветив фарами мирно спящих на нижних этажах людей. Мир перезапустился. Людям был дан второй шанс, хотя они даже и не догадывались об этом. Мало кто вспомнит, что же было в эту субботу, она просто выпала из их жизней, и, как присуще людской природе, эта потеря даже не была замечена. Всё началось заново для семи миллиардов людей, но для некоторых всё изменилось. Для некоторых людей, одного ангела и одного демона. Сегодня было решено напиться до потери памяти, потому что единственное, что хотелось сделать сейчас — это забыть всё случившееся. Друзья даже решили в виде исключения не трезветь. Кроули уверил, что похмелье им не грозит, и Азирафель лишь хмыкнул на это. После пережитого последнее, что может напугать, — это последствия пьянки. Хотя даже она не поможет стереть плохие воспоминания. В любом случае, когда-то это должно было произойти. Обе стороны — и Небеса, и Ад — были достаточно некомпетентны, а их представители на Земле так долго пробыли на посту, что очеловечились, и это не могло не повлиять на исход событий. «Шесть тысяч лет — немалый срок, знаете ли», — сказали бы Кроули и Азирафель о любви к людским привычкам, если бы у них спросили. Они стали частью этого мира. Они перешли на свою сторону. Было совершенно ясно: это ещё далеко не конец. Они оба сомневались, что это спокойствие продлится долго. Всё-таки у ангелов и демонов хватит мозгов, чтобы раскусить фокус с заменой тел. Вопрос был лишь в том, сколько же времени им для этого понадобится. — Я работал няней у какого-то богатого сопляка, — пьяно ругался Кроули, когда содержимое второй бутылки было разлито по бокалам. — Ещё и с пяти лет, самый неподходящий возраст: слишком много вопросов и энергии. Азирафель, поболтал вино в бокале, чуть не разлив всё на белоснежный диван. — Вспомни мои бакенбарды и накладные зубы, — ответил ангел. — Даже не помню, почему я выбрал именно этот внешний вид. — Зато ты был похож на типичного садовника, — убедительно приподняв брови, ответил ему демон. — Все садовники несут какую-то хипповую чушь, так что ты хорошо подходил, и выглядел, как надо. — У тебя получалось не хуже, — Азирафель улыбнулся и сделал глоток. — В любом случае, мы с тобой худшие отцы в мире. Ребёнок вырос… не лучшим человеком. — Ох, да брось. Он сказал Хастуру, что тот воняет дерьмом. Это лучшее, что мог бы сделать мой воспитанник, — Кроули приподнял бокал, будто хотел чокнуться с кем-то незримым, повернувшись к отключённому телевизору. — Этот пацан сделал тебя, придурок. Где-то в Преисподней Хастур грязно выругался. За окнами стремительно темнело, пока из окон квартиры доносился тихий пьяный смех и ноты известных песен. Августовский прохладный ветер легонько трепал тёмные шторы, шуршал зелёными листьями растений, некоторые из которых каким-то чудесным образом расцвели после Армагеддона. Где-то недалеко ездили машины, гуляли люди по ночному городу и наслаждались прекрасной летней погодой. Стереосистема тихо играла песни Queen. — Налей мне ещё, ангел, — Кроули устроился на полу, прижавшись спиной к дивану. Пару раз он чуть не заваливался на бок, опираясь на колено друга, и Азирафель уже был уверен, что в следующий раз он упадёт и так и заснёт. Сам ангел был почти в таком же состоянии. Но бокал наполнил, пролив на пол всего половину. Кроули находился сейчас в той стадии опьянения, которую называют «напиться до чёртиков» (что для него было априори нормально), и был на грани сна. Однако на демонов алкоголь действует слегка по-другому. Все стадии имеют более мягкий характер, чем у людей, и идут совершенно в другую сторону. По человеческим меркам, Кроули сейчас находился на последней, а по его — максимум на второй. У ангелов же всё в разы проще: они находились в одном состоянии все время. Назовём это состоянием «пьяного покоя», потому что именно так вёл себя Азирафель от первого бокала к последнему. Менялись лишь темы разговора — от более-менее адекватных до нереального бреда — и положение ангела по отношению к горизонтальным поверхностям. Сейчас Азирафель не отказался бы упасть головой на что-нибудь мягкое. Последние минут двадцать в качестве относительно мягкого ложа он воспринимал плечо Кроули, пока тот не съехал на пол, бурча какую-то непонятную чушь про безалкогольное пиво, слежку ФБР и капроновые колготки. В конце он пробурчал-прошипел что-то типа «эт я придумал». Кроули, приняв бокал из рук, случайно вылил оставшуюся часть содержимого и, всучив его другу, присосался к полупустой бутылке. Это можно было счесть за переход на следующую стадию. Демон сидел тихо ещё секунд десять, а потом резко поднял голову. — Это же одна из моих любимых песен, — бодро сказал он, когда из колонок донеслись первые ноты Somebody to Love. Кроули вскочил на ноги и, не забыв про бутылку вина, выскочил на середину комнаты. Он начал дурачиться, танцевать и подпевать. Азирафель как-то приободрился и широко улыбнулся, глядя на всё это безобразие. Мужчина танцевал так, словно он сейчас выступал на сцене вместе с Меркьюри, и это было невероятное зрелище. В какой-то момент Кроули схватил пульверизатор и стал громко петь в него, как в микрофон, чередуя с бутылкой и при этом пытаясь исполнить все партии одновременно (после проваленной Богемской Рапсодии примерно четыре бокала назад эта композиция получалась у Кроули в разы лучше). Азирафелю нравилось, когда демон страдал такой ерундой, это всегда было смешно и оживляло их посиделки. Кроули мог выбросить что угодно, и это могло привести к чему угодно. Прошлый раз он лежал час на полу и отматывал Bicycle Race на звук велосипедных звонков пятьдесят два раза, каждый раз чуть не плача и доказывая, что вот она, настоящая божественная музыка. В тот раз они вернулись в магазин Азирафеля под утро на велосипеде, сворованном у продуктового, с надписью Bentley на раме. Так как ангел всё время твердил, что воровство — это очень плохо, он ехал на багажнике и отмазывался от полиции. Кроули был интересным, непредсказуемым. Кроули был живым. И это играло большую роль в их дружбе. Ангел продолжал наблюдать за другом, смеясь и улыбаясь, и иногда ловя себя на мысли, что он бы смотрел на это вечно, однако сейчас это заботило его пьяную голову меньше всего. На треть песни Азирафель словно выпал из реальности и глупо улыбался, уставившись лишь на дурачащегося демона, который в свою очередь перепутал пульверизатор с бутылкой и пил теперь воду оттуда, ругаясь, что «вино в этот раз какое-то совсем фиговое». Ангел чуть дёрнулся, когда подушки дивана рядом прогнулись, а ему на плечо лёг острый подбородок Кроули. Одной рукой, в которой находилась уже пустая бутылка, он приобнял Азирафеля, а другой взял его ладонь, сплетая их пальцы. — Can anybody find me-e-e, — пропел он и улыбнулся, прикрыв глаза. — Ангел, потанцуй со мной, — прошептал он ему прямо на ухо, и тот почувствовал горячее дыхание и мог поклясться, что буквально в миллиметре от его кожи скользнул тонкий змеиный язык. Кончик носа демона скользнул Азирафелю по скуле, когда тот улыбнулся и сильнее сжал чужую руку. Кроули, выкинув наконец-то треклятую бутылку, встал и потянул за собой мужчину на центр комнаты. Никто из них не заметил, что музыка стала чуть тише и медленнее. В их головах всё тоже замедлилось, а взгляды задержались друг на друге. Кроули одними губами произносил слова песни, чуть прикрыв веки. Они медленно кружились, давно уже не попадая в такт песни и забыв о её существовании вовсе. Расстояние между ними уменьшалось с каждой секундой, пока кончик носа Азирафеля не уткнулся демону в щёку. Их лбы соприкоснулись, рука Кроули легла на шею мужчины, а другая ладонь ещё сильней сжала ладонь партнёра. Когда между их губами осталось всего пару миллиметров, Кроули остановился, закрыв глаза. — Мы ведь… — он нахмурился, — мы не можем, верно? Ангел еле заметно вздохнул. — Не можем. Это… неправильно, — он смотрел полупьяными глазами на демона снизу-вверх. — Мы ангел и демон, дорогой. — Мы теперь никто, — совсем тихо произнёс мужчина с некоторой досадой. Между ними повисло молчание, нарушаемое лишь тихими звуками песни. — Ангел, — Кроули погладил большим пальцем кожу на шее Азирафеля, — если ты не хочешь, ничего не произойдёт. Это ведь нарушение правил, и Небеса… — Кроули, — перебил блондин, положив ладонь на чужую щеку, — я хочу. Голос и взгляд его были убедительными, и демон удивлённо приподнял брови и замер. Он всё ещё находился в прострации, когда тёплые мягкие губы ангела прикоснулись к его губам. Первые полсекунды это был нежный поцелуй, пока Кроули всё же не отмер и не ответил на него. Сначала так же не спеша и аккуратно, будто боялся спугнуть ненароком, а после — настойчиво и страстно. Его язык скользнул в рот ангела, обводя кончиком кромку зубов. Блондин тихо простонал в поцелуй, крепче обхватывая мужчину. Они отпрянули друг от друга всего на секунду, чтобы перевести дыхание. Ничего не произошло. Ничего не взорвалось, никто не умер, никто не стучался в дверь, грозясь уничтожить. Всё было в порядке. И это было немым разрешением. Если бы у соседей каким-то чудом не заложило уши в этот момент, они бы точно возмутились такому шуму. Кроули впечатал ангела в стену, поставив ладони по обе стороны от его головы, и снова впился в него губами. Азирафель только успел тихо охнуть, и этот возглас тут же превратился в приглушённый стон. Руки Кроули настойчиво пробирались под рубашку ангела, а губы переместились на скулу, оставив пару влажных поцелуев. Блондин откинул голову назад, когда, прикусив мочку уха, демон перешёл на шею, целуя и кусая чувствительную кожу. Стоять в таком положении Кроули не понравилось, и он, снова увлекшись губами ангела, взял его под ноги, поднимая над полом. Азирафель прижался к мужчине ещё сильнее, обхватив его бёдра. Его щёки и уши были алыми от смущения, а укушенные места отдавались приятной болью. Когда с пуговицами на рубашке Азирафеля было покончено, Кроули оторвался от его губ и, тяжело дыша, прижался к нему лбом. — Пойдём в спальню, ангел, — прошептал он, стараясь сфокусировать взгляд на глазах мужчины. — Начальство… — с трудом ответил Азирафель, — если они узнают… у нас будут проблемы. — Пошли их в задницу, — Кроули ухмыльнулся, обнажив клыки, и хрипло посмеялся. Блондин улыбнулся ему в ответ, прикрыв глаза. — Им нет больше до нас дела, Азирафель. Правда, ангелу не свойственно искушаться, когда демон хочет уложить его в постель. — Соблазн слишком велик, — ответил ангел и коротко поцеловал Кроули. Он неуверенно кивнул и добавил: — Идём. Кроули хищно сверкнул глазами и снова поцеловал блондина. Они не заметили, как добрались до кровати, Азирафель упал на простыни, и его смятая рубашка оказалась на полу. Он был весь красный от смущения и разгорячённым от предвкушения, и это заставило Кроули остановиться на секунду. Он навис над мужчиной и осмотрел его. Вид его несомненно возбуждал, однако он не мог пошевелиться и отвести взгляд от лица ангела, слегка улыбаясь. Азирафель почувствовал волну любви, и это его успокоило. Его не хотели использовать, его не соблазняли. Его любили. Глаза Кроули горели в темноте комнаты янтарно-жёлтым, зрачки сильно расширились, чуть намокшие волосы растрепались, и чёлка частично закрыла лицо. Демон тяжело дышал. — Кроули? — блондин положил ладонь мужчине на скулу. — Что-то не так? — Чёрт возьми, ангел, — тот улыбнулся шире, — я люблю тебя. Ни ангелы, ни демоны на самом деле не понимали это чувство, они могли лишь уловить чужую любовь. В какой-то мере они оба понимали, что эта фраза была сказана в порыве эмоций (которые, к слову, для таких существ тоже не характерны) и так говорят все люди, но сейчас почему-то смысл этих слов воспринимался не так. Он воспринимался всерьёз. — О, дорогой, — Азирафель приподнялся на локтях и поцеловал Кроули, — я тоже тебя люблю. Демон поддался аккуратным рукам мужчины, расслабившись, когда тот посадил его рядом на кровать и начал стягивать с него майку. Пока Кроули снимал с себя остальное, блондин нежно выцеловывал ему шею и ключицу. Ангелы тоже умеют искушать. По сути, у всех: и у ангелов, и у демонов — одинаковая природа, а значит и способности схожи. Правда, демоны научились делать плохие вещи намного лучше. Но Азирафель сейчас сидел напротив Кроули и целовал его губы, лицо и тело, смотрел прямо в глаза, когда снимал брюки, облизывал и прикусывал нижнюю губу. Он соблазнял так, как могли только демоны. И Кроули это невероятно заводило. Он приглушённо зарычал, толкнув ангела на постель. Они оба были голые и возбуждённые. Кроули прошёлся губами и языком от подбородка до соска и слегка прикусил его. Услышав тихий вздох, демон улыбнулся и спустился ещё ниже. Он провёл языком по члену Азирафеля и, удовлетворившись реакцией, сделал так ещё раз, и ещё. Ангел закрыл глаза и застонал. Взгляд Кроули оттуда возбуждал ещё больше, и мужчина заёрзал на простыни, чуть сжимая ткань руками. Азирафель распахнул глаза, когда Кроули укусил его за кожу на ключице, а потом и за шею. Он прошептал блондину на ухо что-то успокаивающее и, коротко поцеловав, перевернул на живот. Ангел упёрся локтями в матрас и старался не смотреть назад. Ему было страшно, но ужасно хотелось узнать, каково это. Страх частично ушёл, когда Кроули накрыл его ладонь своей и сжал пальцы. Он оставил пару поцелуев за ухом и на загривке. Ему до ужаса хотелось, но он пообещал себе быть нежным с ангелом. С его ангелом. Больно было всего несколько секунд. Капризное физическое тело тяжело переносило боль, но один щелчок — и она прошла. Как только чужой член вошёл полностью, страх сменился наслаждением. Кроули задел чувствительную точку, и Азирафель промычал от удовольствия в подушку. Демон повторил движения бёдрами и прикусил нежную кожу на чужом плече. Кроули старался делать всё медленно, чтобы блондин мог привыкнуть к новым ощущениям, но Азирафель чувствовал, что тот готов в любой момент сорваться на быстрый темп, да и сам он хотел ускорить процесс. При каждом толчке он прикусывал ладонь, чтобы его стоны были не такими громкими, и все больше думал о том, что об этом сказало бы начальство. Но чем громче становились стоны, тем меньше это волновало Азирафеля. — Быстрее, — прохрипел-простонал он, — быстрее, Кроули. Демон сжал его ладонь сильнее и, уткнувшись лбом в лопатки ангела, ускорил движения бёдрами и одновременно положил руку на член Азирафеля. Им было хорошо. Пробовать что-то новое, человеческое, было всегда интересно. Кроули в этом новичком не был, демон всё-таки, но секс с Азирафелем для него был в новинку. И это ему уж точно нравилось. Ангела ещё долго будет мучить совесть, ведь, по сути, это противоречит его природе. Но учитывая обстоятельства, он простит себе, потому что всё-таки это был акт любви. А всё, что делается с любовью и ради неё, Бог благословит. Совесть мучила Азирафеля долго: до следующей ночи. Кроули уже вдалбливал (Азирафель так бы точно не сказал) ангела в кровать, когда тот не мог больше сдерживать стоны, да и сам демон стонал сзади. Спустя пару сладостных секунд блондин почувствовал, как его заполнила тёплая жидкость, сам он кончил спустя секунду. Кроули спустя пару толчков расслабился и вымотано выдохнул, убрав ладонь с чужого члена. Мужчина лег рядом с Азирафелем, который перевернулся на спину и сейчас тяжело дышал. — За такое можно было и Армагеддон пережить, — спустя пару минут сказал Кроули, накрывая их одеялом. — Тебе понравилось? — блондин повернулся на бок лицом к мужчине и взволнованно свёл брови на переносице. — Конечно, ангел, — Кроули улыбнулся. — За шесть тысяч лет на Земле много чего попробуешь, но секс — это одно из лучших. Особенно с тобой. За окном занималась заря, когда спящий ангел обнимал мирно сопящего демона. У кровати лежали помятая одежда и брошенное бельё. Обоим снилось то, как они завтра пойдут вместе на обед и будут обсуждать музыку или театр. Когда в комнату пробрался прохладный утренний ветерок, мягкое белое крыло нежно накрыло рыжую голову и худые плечи демона, который прижался к мягкому тёплому телу ещё сильнее. Возможно, это один из немногих моментов, когда Кроули выглядел мило и безобидно. В гостиной тихо играла спокойная музыка, перебиваемая пением ранних птиц, доносящимся из распахнутого окна. Лежали у дивана три пустые бутылки хорошего вина. С утра алые пятна от него чудом исчезнут с белого дивана и ковра, разбитый бокал окажется целым и помытым на своём месте, а виновники того, что чудесным образом приберётся само, проснутся без похмелья. И возможно очень счастливыми.