Судный день

— Спокойной ночи, Мег, — ровным голосом произнесла Лойс и прикрыла дверь настолько, чтобы всё же позволить яркому свету из коридора впиться Мег в глаза. Мег сморгнула навернувшуюся слезу и судорожно погладила ружьё, спрятанное под простыней. Господи, почему сегодня? Почему именно в этот день мать решила пожелать ей спокойной ночи? Это была насмешка судьбы, говорящая: «Ну видишь, всё не так уж и плохо. Ещё не поздно остановиться!» Нет. Мег приняла решение. Жадно вслушиваясь в плеск воды в ванной, Мег дожидалась, пока её мать закончит принимать душ и отправится в спальню. Минуты казались часами. Сегодня Лойс мылась до странного долго, будто оттягивала момент неизбежного. Уголки губ Мег приподнялись в маниакальной улыбке, когда она глянула на часы. Сорок минут. Лойс выкроила для семьи Гриффинов ещё сорок минут жизни. Щелчок закрывающейся двери в спальню ужасно напоминал звук захлопывающейся крышки гроба. Мег с шумом втянула в себя воздух и медленно, выверенно выдохнула. Пора. Стьюи был первым в списке. Негнущимися ногами Мег подошла к его кроватке и почувствовала на лодыжке щекотку от шерсти Брайана. Тот спал на своём привычном месте. Свернувшись в клубок и тихо посапывая, он всем своим видом олицетворял сонную безмятежность. Мег позаботилась о том, чтобы Брайан никогда не проснулся. Подмешать ему в чай и в еду целую пачку снотворного (ту самую, которую Мег когда-то приберегла для себя, но так и не выпила, справедливо рассудив, что у неё ещё остались кое-какие невыполненные мечты) оказалось делом совсем плевым. С Брайаном следовало разобраться в первую очередь, ведь только у него из всей семьи Гриффинов были острые зубы и животные рефлексы, а это могло стать проблемой. Но теперь Мег его не боялась. Как и всегда, впрочем. Она просто заблаговременно убрала помеху, способную помешать её планам. Быстрым и ловким движением Мег схватила подушку и прижала её к лицу Стьюи. До боли сжав зубы, она не отпустила её даже когда он начал брыкаться, не отпустила и тогда, когда всё было кончено. Для верности она простояла ещё минут десять, больше для того, чтобы её замутнённый разум принял истину — ничего уже нельзя исправить. Мег попятилась и, тяжело дыша, стала поглаживать затёкшие руки, как вдруг нечаянно задела локтем настольную лампу. Мег до крови закусила губу, наблюдая как лампа свалилась на пол, издав неоправданно громкий шум. Если Лойс сейчас зайдёт, чтобы проверить что упало, это будет означать провал для Мег. Она даже не успеет убить себя или Лойс — ружье осталось в спальне. Ограничиться одними лишь Стьюи и Брайаном, означало признать, что жизнь её всё-таки говно. Капля ледяного пота скатилась по виску Мег, пока она со страхом уставилась на дверь, ожидая, что в любую секунду зайдёт Лойс. Лёгкие обдало огнём от недостатка кислорода и только тогда Мег поняла, что непроизвольно задержала дыхание. Она как можно тише вдохнула. Прошла минута. Вторая. Третья. Никто не появился. Мег успокоилась и направилась к себе. Она пережила секунды чудовищного страха, но это не означало, что нужно останавливаться. Мег усмехнулась. Лойс издевалась над ней, даже не подозревая этого. Мег достала из-под простыни ружье, но когда подошла к двери ведущей в спальню родителей, замерла. Сейчас она сделает то, о чём мечтала все эти годы. После того, как она прошла через множество унижений, выслушала непомерное число оскорблений, она должна была радостно предвкушать сладкие минуты мести, долгожданной и беспощадной. Но вместо этого Мег ощутила… ничего, на самом деле. Мысль о том, что она сейчас растерзает своих мучителей, будила чувств не больше, чем школьное расписание. «Видимо, аппетит придёт во время еды», — подумала Мег и открыла дверь. Она тут же закрыла её, как только вошла, и прицелилась в голову отца. Выстрел. Лойс закричала. Мег направила на неё ружьё и приказала замолчать. Дрожа и плача, Лойс закрыла рот рукой и судорожно металась взглядом то по Мег, то по Питеру, чьи мозги украсили стену. «Всё таки они у него были», — отметила Мег. Ей, конечно, хотелось бы помучить отца, скажем, сморить его голодом и отрезать по кусочку от его тела, чтобы скормить ему же самому, но толстяк был довольно силён, и мог бы навредить Мег, так что его следовало убрать до того как он опомнился. Мег недолго горевала об упущенной возможности. В конце-концов, у неё ещё есть Лойс. В дверь постучали. Это Крис пришёл спросить, что за шум. Он не стал заходить. Мег на то и надеялась. — Ничего, милый, — как можно ровнее произнесла Лойс, когда Мег пригрозила ей ружьём. Но всё же она не могла унять панические нотки в голосе, — Просто я увидела, э-э, паука… И кинула в него… что-то… — Окей, спокойной ночи, мам, пап! — сказал Крис и потопал прочь. Мег услышала, как хлопнула дверь в его комнату. Адреналин обострил ей слух и теперь она улавливала даже мельчайшие звуки, такие как журчание мочи Питера или сдавленные всхлипы Лойс, потерявшей надежду на спасение. Стараясь не выпускать мать из вида, Мег нашла в прикроватной тумбочке наручники, которые, как она предположила, Лойс одолжила у Бонни и Джо. «Серьёзно, как можно спать с этом тюленем? Да ещё и пробовать с ним пикантности», — думала Мег, когда сковывала руки матери за спиной. Лежащее рядом ружьё и взгляд Мег, — взгляд пантеры, затаившейся и готовой броситься в любой момент, — подчеркивали её намерения и держали Лойс в узде, чтобы она не закричала и не пыталась убежать. Мег оторвала большой кусок простыни и затолкала его в глотку Лойс, которая стала давиться им, безуспешно стараясь выплюнуть. Затем Лойс попыталась встать на ноги, но тут же со сдавленным хрипом упала навзничь — Мег выстрелила ей в прямо в колено. Пуля раздробила коленную чашечку и Лойс выпучила глаза от боли и ужаса, а ещё от осознания, что никогда не сможет ходить как прежде. Мег на секунду залюбовалась этим зрелищем, но затем вскочила и быстрым шагом пошла к себе, чтобы забрать спрятанный под подушкой нож. Если бы Крис встретился ей по пути, она бы, не колеблясь, убила его. Но он, судя по храпу, уже крепко спал, и Мег вернулась к родителям безо всяких приключений. Лойс вертелась на кровати как уж на сковородке. Мег понаблюдала за этим, склонив голову на бок, и стала играться ножом, который скупо поблёскивал в свете настольных ламп. Она уловила своё отражение в лезвии и скривилась от разочарования. Даже в момент её триумфа, она была также уродлива как и прежде — всё те же поросячьи глазки на жирном лице за толстыми линзами очков. Мег не поленилась показать своему отражению фак. Когда Лойс увидела в руках дочери нож, в её глазах засверкал панический, животный страх. Она пыталась отталкиваться здоровой ногой подальше от Мег, но вместо этого скользила по оставшейся простыне и обрызгивала всё вокруг кровью. Мег приближалась медленно, но верно, и без труда уселась на бёдра матери, придавив её своим весом. Одной рукой она сдавила шею матери, а другой поудобнее схватилась за нож. — Это тебе за всю боль, что ты мне принесла, — сказала Мег и воткнула нож в живот Лойс. Лойс выгнулась и застонала так громко, насколько ей позволял кляп. Мег повертела нож то в одну, то в другую сторону, безразлично наблюдая за тем, как кровь матери начинает течь с новой силой от каждого движения металла. Насмотревшись на это, Мег вспорола живот Лойс и стала копаться в нём, выискивая кишки и матку. Она тут же обратила внимание, до какой степени внутренние органы её матери были чистыми и розовыми — она ожидала увидеть вместо внутренностей Лойс гниющий мусор, подстать её моральному облику. Но вместо этого влажные непослушные трубы то и дело выскальзывали из рук, и через минуту возни Мег бросила это дело. Она посмотрела в глаза матери — та была ещё жива. По лицу Мег расплылась улыбка. Значит, ещё можно поиграть. Мег окончательно разорвала ночнушку Лойс и сжала в ладонях её груди. Даже после выкармливания троих детей они были достаточно упругими, так что Мег с удовольствием стала мять их, отчасти чтобы насладиться их плотностью, отчасти чтобы сделать больно. Лойс к тому времени уже не воспринимала реальность. Её мычание вскоре стало одной монотонной нотой, а закатывающиеся глаза недвусмысленно намекали, что их владелица в скорейшем будущем отправится в мир иной. Не теряя времени, Мег впилась губами в сосок матери и пососала его лишь для того, чтобы вонзить в него зубы. Она сжала челюсть настолько сильно, насколько смогла и через секунду с торжествующим видом сплюнула на пол откушенный сосок. Рот наполнился железным привкусом. Мег он понравился. Она тут же перерезала Лойс горло и стала обмазываться слабо фонтанирующей кровью матери. Когда стало ясно, что Лойс уже больше никто и ничем не навредит, Мег слезла с неё и подошла к отцу. Она с показным спокойствием и отрешённостью осмотрела его, чтобы через мгновенье подвергнуть его граду ударов ножом, настолько беспощадных и яростных, сколько и бессмысленных. Она била его острым металлом и в живот, и в ноги, и в шею, чтобы затем обесиленно упасть на колени и пытаться отдышаться. Мег утёрла россыпь пота на лбу и кинула презрительный взгляд на родителей. Она ещё успеет с ними наиграться. А сейчас нужно закончить одно дело. Она взяла ружье и медленно, вразвалочку пошла в комнату Криса. Оружие безвольно тащилось за ней по полу, а Мег всеми силами пыталась выровнять сбившееся дыхание, чтобы прикончить человека (который хоть и редко, но относился к ней по-доброму), достойно, недрогнувшей рукой. Храп Криса становился всё громче, и когда Мег открыла дверь, то не удивилась, что брат не слышал выстрелов — нос его выдавал рулады, которые готовы были заткнуть за пояс любую стрельбу. — Прощай, Крис, — пробормотала Мег и прицелилась. Она убила его одним точным попаданием в голову. Мег ощутила гордость за меткость в такой темноте, радость за выполенную мечту, и вину за убийство брата. Она совсем не ожидала последнего. Злая обезьяна тут же выскочила из шкафа, Мег прикончила и её. Осмотревшись, она убедилась, что ловить здесь больше нечего, и вернулась в спальню родителей. Мег подошла к Лойс и посмотрела в её посеревшие выпученные глаза. Она достала ткань у неё изо рта и тяжело вздохнула, думая о масштабе предстоящей работы. Найдя лежащий под окровавленными простынями нож, Мег решила начать с простого и, ухватив мать за титьку, отрезала её. Отложив первую рядом на простыню, Мег принялась за вторую, что далось уже сложнее, из-за крови грудь выскальзывала из пальцев. Но Мег справилась и теперь держала в руках парочку жировых комочков, которые даже в таком виде выглядели лучше, чем её собственная грудь. Нахмурившись от неприятных мыслей, Мег принялась отрезать матери голову. Самой непростой частью было перерезать шейные позвонки, фонтаны пока ещё тёплой крови делу совсем не помогали. Мег учуяла характерный запах. Даже несмотря на месиво, что теперь имело место в чреве Лойс, ей всё равно удалось опорожнить кишечник и мочевой пузырь. Наконец Мег выдохнула и посмотрела на плод своих трудов — голова её матери с обагрёнными кончиками рыжих волос теперь венчала полку из-под телевизора. Настала очередь Питера. Умудрённая опытом, Мег отделила его голову или, правильнее сказать, то, что от неё осталось, гораздо быстрее. Она стянула с него штаны и стала искать член, что казалось задачей практически нереальной, словно искать стручок в стогу жира. Отрезать его оказалось ещё неудобнее, чем Мег предполагала, и когда она всё-таки сделала это, то пнула Питера от злобы и раздражения. Она спустилась со своими трофеями на первый этаж и пришла на кухню. Усадив головы родителей на большие праздничные тарелки, она достала две сковороды и бутылку масла. Мег включила конфорки на полную мощность, налила в сковороды всё масло, какое было, и села на стул, поджидая, пока оно нагреется. Лишь мерное тиканье часов прорезало густую тишину. Мег глянула краем глаза на головы. Она ощутила в груди холодящую пустоту, и эмоции стали возвращаться к ней, вползая в неё, как хищные насекомые. Панцирь безразличия и жестокости, за которым она старательно прятала чувства, растрескался, и его осколки впились в сердце Мег, причиняя чудовищные страдания. По её щекам покатились слёзы, жаля, словно кислота. Страх, вина, стыд и боль будто приняли форму злых духов, которые начали кружить вокруг Мег, как стая голодных волков вокруг жертвы, всё плотнее сжимая кольцо, чтобы сожрать её душу и оставить одну лишь пустую оболочку. Охота подходила к концу. Мег рыдала и билась головой об стол, и лишь один вопрос отсвечивал сквозь туман её разума: «Зачем она это сделала?» Зачем она убила семью? Теперь все издевательства и унижения, казались далёкими и незначительными, будто произошли много веков назад. Плача и всхлипывая, она поднялась на второй этаж за ружьём, чтобы застрелиться, но вместо этого ходила по комнатам, глядя на трупы близких и обливаясь слезами. Даже отца ей стало жалко, хотя он больше остальных превращал её жизнь в Ад. Проходя мимо ванной, она посмотрелась в зеркало и увидела знакомый сюжет — её красное заплаканное лицо и глаза полные боли. Но если раньше эта картина вызывала у неё жалость к самой себе, то теперь она ощутила гнев. — Ты не имеешь право плакать, — срываясь, проговорила она. — Это они сегодня страдали, а не ты! «Зато ты страдала всё остальное время. По-моему, разумная расплата», — прошептал внутренний голос. — Не смей так говорить, — прищурилась Мег, глядя на своё отражение. — Они не заслуживали этого! Никто не заслуживает смерти! А сейчас я пойду и сдамся полиции, чтобы ответить за содеянное перед законом! «Прежде чем ты уйдёшь, позволь мне сказать», — вкрадчиво произнес голос и Мег обернулась через плечо. — «Хочешь знать, почему пожизненное заключение, — а это то, к чему тебя приговорят, я уверен, — не поможет тебе искупить грех?» Мег приподняла одну бровь и скрестила руки на груди. «Потому что тюрьма, как и молитвы — это искупление души, а не тела. Да, тебя могут бросить в клетку и ждать, пока ты не рассыпешься от старости, но дух твой так и останется прежним. Хотя, если говорить проще, то тебе уже нечего спасать, души-то у тебя всё равно нет». — Что за бред! — воскликнула она. — Есть у меня душа! «Нет, Мег, больше нет», — сочувственно сказал голос. — «Хочешь знать, почему?» Мег наклонилась к зеркалу, опираясь на раковину, и стала выжидающе смотреть на своё отражение, жаждя получить ответ. «Потому что они убили тебя. Твоя семья все эти годы убивала тебя, медленно и мучительно отрывая от твоей сущности по кусочку. И теперь уже ничего не осталось. Ты умерла, Мег, и гораздо раньше их». Голос начал посмеиваться. Сначала тихо, но затем всё громче и громче. Мег услышала в смехе голос Лойс и вскоре голос Питера. К ним присоединился смех Криса и Брайана, и вот уже вся семья смеялась над ней. Мег скривилась в гневе. Она перезарядила ружье и направила его на зеркало. Зажмурившись, она выстрелила, надеясь, что смех утихнет, но он стал только громче. Она использовала все патроны и стала бить прикладом по зеркалу, превращая его в серебристую крошку. Не в силах больше выносить этот хохот, Мег бросилась прочь из ванной и побежала на первый этаж, на кухню, где масло в сковородках уже вовсю шкворчало и брызгало во все стороны. Мег взяла в обе руки груди Лойс. «Посмотрим, как ты посмеешься после этого!», — злобно подумала она и кинула мешочки жира в кипящее масло. Раздалось шипение и вскоре удвоилось — Мег бросила член отца на другую сковородку. Она сбавила огонь, повернула головы родителей лицом к себе и стала кричать на них. Она орала на них, разбрызгивая слюну, ярость и злость превращали её голос в нечто совершенно чужое. Она не прекратила даже когда каждый звук слетающий изо рта стал напоминать пытку. Мег захлебывалась в слезах и не смогла рассмотреть, во что превратились грудь и член. Она выключила плиту. Ободранное горло не могло больше издать и писка, но Мег всё равно безудержно плакала. Патронов больше не было. Застрелиться не было возможности. Может быть, ещё не всё потеряно? Да! Глаза Мег заискрились надеждой. Надо сказать полиции, что она пришла и увидела свои семью убитой… грабителем.? Мег тут же сдулась. Редкое ограбление будет длиться пять часов, да ещё и с отрезанием голов. Нет, это не выход. Её точно ждёт пожизненное лишение свободы. Она в ловушке, некуда бежать. — В чулане есть веревка, Мег, — вдруг произнесла голова Питера. Мег со страхом уставилась на неё, но та больше не произнесла ни слова. Рот Мег стал походить на пустыню. Эти слова ей причудились? Но всё же она не могла не признать правдивость отцовских слов. — Их там несколько, — сказала Лойс. — Выбирай, доченька. Любую, какую захочешь.