Бог умеет ждать

      Распорядитель как никто другой знал, что Бог умеет ждать. Патти тоже умела, но никогда не любила.       Мужчина уважал эту холодную и недоступную личность больше, чем кого-либо; возможно, даже больше себя самого, но признаться в этом он не мог. Каждый раз, когда судьба сводила их вместе, сердце в его груди пропускало удар. Да, он был строг по отношению к грешникам, считая своим долгом привести их на высший суд лично, но каждый раз готов был ждать, лелея тщетную надежду на то, что смертные одумаются и раскаются. Патти же была беспощадна. Если суд Распорядителя готов был оправдать, то суд этой женщины был крайне жесток — она была и прокурором, и судьей, места для адвоката в нем не было и в помине.       Слышать знакомое до дрожи имя из уст людей было необычайно странно и непривычно; это было так же несочетаемо, как священник, декламирующий Библию Дьявола на Рождество. Ее имя было сказано вслух и не единожды. Женщина сама дала на это согласие. Она сама явилась сотням смертных только ради одной грешной души, имя которой было Анна Каренина.       Все потому, что Патти не любила ждать.       Возможно, в прошлой жизни эта женщина была артисткой какого-нибудь известного или не очень театра — один Бог знал правду, она же никогда не рассказывала о своем прошлом, но пела Патти превосходно. Зная об этом, Распорядитель даже не удивился, увидев ее в свете софитов.       Мужчина не вслушивался в текст арии. В этом не было необходимости, он и так догадывался, для чего был весь этот цирк. Он видел, как толпа проклинала Каренину, как эти стервятники смотрели на жертву, ожидая ее скорейшей смерти, в надежде доклевать что останется.       Обреченная Анна сжалась в маленький комочек в одном из кресел, как ребенок закрыв уши ладонями, будто надеялась, что все закончится. Она так отчаянно нуждалась в помощи и поддержке одного-единственного человека, но тот лишь отвернулся, дабы не видеть этой картины. Вронский променял любовь Анны на репутацию. Этого должно было хватить, чтобы показать заблудшей душе истинное положение вещей.       Либо Каренина настолько сильно ослепла от любви к Алексею, либо ее разум окончательно помутился, но она тянулась к нему до последнего.       А потом запела Патти, дергая и без того натянутые струны истерзанной души.       С ловкостью сирены она раскрывала Анне глаза на правду — выход есть, но только один. Патти не говорила об этом напрямую, Каренина сама пришла к этой мысли.       — Вы уверены, голубчик, что это было так необходимо? — спросила женщина Распорядителя, глядя на изувеченное тело и залитые кровью рельсы.       — Каренина в любом случае была безумна, — объяснил он, — ее самоубийство было лишь вопросом времени, а ввиду обстоятельств, она попадет к Нему, в этом нет сомнений.       — Но почему же вы так долго тянули с ней? Что в этой женщине такого особенного, что вы ждали до последнего?       Мелкий ночной снег плавно оседал на шинели Распорядителя, моментально тая и оставляя мокрые следы. За черными тучами не было видно ни звезд, ни луны, единственными источниками света были фонари на платформе. Отражаясь от ее платья цвета меди и его серых глаз, свет не проникал в их очерствевшие, как им обоим до сих пор казалось, души.       — Да, не отрицаю этого, — подтвердил Распорядитель, тем самым уходя от прямого ответа, — но признайтесь, милая Патти, вы метили не только в Анну? Как ни крути, женщины всегда остаются собой, даже будучи при исполнении.       — Она звала сына, — также постаралась уйти от ответа Патти. — Даже находясь на краю пропасти, Анна звала его, думала о нем, жила им. Не вышло ли так, что мы отдали ее не Ему?       — Мальчик стал одной из причин ее безумия, — неопределенно ответил мужчина. — Анна сама захотела оставить его, поставила жизнь и чувства сына против обычной похоти. И заверения об истинной материнской любви вряд ли переубедят суд в обратном; во всем произошедшем виновата исключительно она.       — А что же Вронский? — удивилась Патти. — «Не возжелай жену ближнего своего», разве нет? Чем тогда он лучше изменницы?       — Он не лучше и не хуже, такой же грешник, как и она.       — Но почему же тогда не было распоряжений на его счет?       Мужчина бросил взгляд на окровавленные пути в последний раз.       — Будьте покойны, милая Патти, он тоже заплатит. Просто его время еще не пришло.       На самом деле Распорядитель не знал истинных причин подобного прощения со стороны Бога. Он видел в глазах Патти гнев, стоило только упомянуть молодого повесу. Ей хотелось не просто осудить Вронского, но и лично отвести того в ад и передать в руки Дьяволу, и в этом он был полностью с ней солидарен. Но, к их глубочайшему сожалению, они могли делать исключительно то, что было приказано. Все остальное — непостижимый божественный замысел относительно каждой живой души, в который их никто не посвящал и в который никто не имеет права вмешиваться.       Уходя с платформы, Распорядитель и Патти знали, что рано или поздно меч судьбы замахнется над Алексеем Вронским. Просто Бог умеет ждать.