Два в одном.

      Ребятушки-ебятушки провожали взглядом Тикки и Кло до тех пор, пока вопли Роджерса не стали раздаваться с первого этажа, причём для того, чтобы полноценно проводить их, маньяки вынуждены были научится смотреть сквозь стены, и было непонятно, овладели они этим непосильным искусством или просто делали не очень умный, а, если быть точнее, далеко, очень-очень-очень далеко не умный вид, что видят убегающих в рассвет (ночь на дворе, какой закат?) придурков. Так они глядели в стену, любовались штукатуркой, пока Ава не известила всех о том, что Тоби забежал в ванную и, скорее всего, женскую. — Откуда такая уверенность? — полюбопытствовала Дженни из-под кровати. Эмбер, выпутавшись из рук Безглазого, встала к двери и возвела палец к потолку, причём для разноообразия не указательный, а мизинец. Все уставились на неё. — Слышите? — голосом, полным тайны, спросила Ава, обведя взглядом свою малочисленную публику. — Нет, — разноинтонационным и охереть каким нестройным, прямо-таки жиробасским хором отозвалась эта публика. — И я не слышу, — кивнула Эмбер. — Ебанутая? — воскликнул Бен. — Это же очевидно, — ехидненько сказала Роуз. — Угу. Очевидно то, что у тебя ума, как у ракушки, — согласилась Ава, — потому что даже Нилу понятно: если кто-то из парней зашёл в женскую ванную и не издаёт ни звука…       Дженни, высунувшая в этот момент голову из-под кровати, ударилась о неё головой и издала какой-то странный звук: то ли охнула, то ли хрюкнула, то ли пукнула. — Он что, напоролся на… — медленно начала Роллин-старшая, а её сестра с похоронным видом произнесла: — Полика.       Утопленник и Безглазый переглянулись. — Эта которая с маской на полъеблища? — уточнил каннибал. — Лесбиянка? — прибавил Бен. — С какого многочлена это Полика стала ЛГБТ-шницей? — изумилась Миллер. — Что там с членом? — не поняла Ава, которой математика во всех её кубовых, дробный, многочленных и одночленных проявлениях давалась туго. — Она на пацанку похожа, — попытался оправдаться недолинк, почёсывая в затылке. — А лесбухи они ж под мужиков косят…       Ава заржала в стиле а-ля «Я курнувший алкоголик с уклоном в Оливера». — Угу, и бороду отращивают, и пах…пардонте, промежность не бреют, — оторжавшись, на что ушло добрых (или злых) минут пятнадцать, проговорила она. — По себе судишь? — глаза Утопленника сузились. — По тебе, лесбияночка моя гоблинофейская, — умильным голоском, от которого в ужасе обосрался бы самый хладнокровный маньяк мира, поправила его Эмбер. — Кстати, среди русалок разрешены однополые браки? И да, как вы будете трахаться, если у тебя маленький? Или ты будешь пассивом? Хотя, думаю, ни один гей на тебя не клюнет… — Как быстро ты меняешь темы! — восхитился Безглазый. — Вот что значит — настоящая, пришизнутая женщина, не имеющая ни малейшего понятия о том, что такое логика! — Не пришизнутая, а вполне себе шизнутая, — заступилась за подругу Дженни. Ава чмокнула губами воздух в её направлении, для чего ей пришлось опуститься на пол. — Спасибо, родная. Ты всегда поддержишь и подбодришь. Не меня, правда, но всё же, — добавила она, уже совершив сие чмокательное действие. После Ава встала и, потянувшись, вышла из комнаты. В стену. — Куда рулишь! — всплеснула руками Роуз. — У меня прав нет, — буркнула Эмбер, потирая переносицу. Дженни, которая начала потихоньку выбираться из своего укрытия, вздохнула и закатила глаза. — Хватит шарить руками по карманам, — устало произнесла она. — Во-первых, у тебя их нет, а во-вторых, никто с тебя штраф не снимет, ты не за рулём. — Да она и в принципе за него не садилась, — фыркнула Фиала и чуть тише, так, чтобы её никто не слышал, добавила, что такую психопатку на пушечный выстрел к тачкам подпускать страшно. Естественно, это услышали все, однако великодушная и маломозговая Ава восприняла это как комплимент. — Столько лести, из задницы аж сейчас польётся, — просюсюкала она. — Ладно, я вас покидаю.       И на момент, когда точка появилась в конце этого изречения, возник в данной спальне хор уебанский, и произнёс этот хор вместе фразы некие, приведённые ниже. — С хера ли? — возмутилась Дженни. — Так медленно? — выгнула бровь Роуз. — Куда покидаешь? — всполошился Безглазый. — Ну и пусть льётся, — капризно сказала Фиала, которая, будучи тормознутой то ли от природы, то ли каждый день, мысленно переварила только первую фразу Эмбер. — Пошла на хуй, — щедро разрешил Бен. Нифига непонявшая Ава сделала вид, что она разобрала каждое слово и разложила всё по полочкам своей прямой кишки извилины, ответила «Вам тоже приятного аппетита» и вышла.       Дженни поползла к двери и уебалась в ноги Джека, из-за чего тот грохнулся прямо ей на спину. Глаза Фиалы при этом зрелище тут же вспыхнули, и получился голубой огонёк. — Слезь с меня, жирный! — пропищала бедняжка, молотя кулаками по полу. — Я не жирный, а тяжёлый! — поправил её Безглазый, не торопясь, однако, слезать. — Я так и сказала! — настояла на своём Миллер. — К тому же, это не меняет того факта, что должен с меня слезть! — А, может, мне нравится быть сверху, — протянул Безглазый и развалился, из-за чего Миллер сдавленно вскрикнула. — Вот это подкат, — хохотнул Бен. — Подкат? — злобно переспросила младшая представительница семейства гераниевых (или к какому роду там лопухи фиалки принадлежат…). — Да хоть подъезд! — раздражённо дёрнула ногой Дженни, однако щёки её вспыхнули почему-то вовсе не от злости. — Да хоть подъезд, — согласился Безглазый. — Подъезд? — удивилась Роуз. — Какой? — Девять и три четверти, — пробормотал Утопленник, высунув голову в коридор. Затем раздался его ор: — Ты хули посреди коридора стоишь, мымрохуйка? Твою подругу тут насилуют в самых жёстких условиях порно!       Повисла пауза. — Нет, ну ты дебил? — вопросил Безглазый у потолка, когда лимит тишины истёк. Потолок промолчал, загадочно продемонстрировав трещины на штукатурке. — А потолок-то причём? — изумилась Роуз. Утопленник же нихера не слышал. Он пытался разобрать, что ему вопила Ава. — Чего ты там бормочешь, мозготрахушка? — кричал он. — Я скоро присоединюсь! — донеслось из-за застенья. — К подруге?! — К насилующему, гоблин! — Нахера она вообще ушла?! — пропищала Дженни, барахтаясь и пытаясь скинуть с себя ну ни в какую не скидывающегося Джека. — Ты что, на блядки пошла? — подоступней перевёл Бен для Эмбер. — Я — не ты, и в рваной пижаме ходить не собираюсь! — Ходить на блядки? — По особняку, тупоголовый ты яйцеглист! — У меня пижама вообще-то не рваная! — У тебя её вообще-то нет!       На этом разговор окончился, так как недолинк, потеряв равновесие, выпал в коридор, а невидимая оставшимся в комнате Ава, поржав с него, ушла. — Да, — осенило Роуз, — переодеться. Фиал, сходи-ка и ты, а то на твою одинокую сиську смотреть больно. — Так не смотри, — огрызнулась сестра, крепче прижимая к себе ткань и пожирая взглядом Миллер, барахтающуюся под Джеком ну и, собственно, самого Джека, ржущего на спине Миллер. Живот Фиалы заурчал, намекая, что он, как и глаза, тоже был бы не против что-нибудь попожирать. — Иди давай! — Роллин-старшая пихнула её в лопатку, и сиреневой, которая розовая, ничего не оставалось, как повиноваться. Уже у двери Роуз горячо зашептала Фиале: — Надень сорочку… Ну, эту… Которая такая… Это… Ну, такая, та самая… Короче, ты поняла.       Нифига не понявшей Фиале пришлось согласиться и упиздохать под мелкие перекрещивание сестры и Бена. Роуз крестила младшую пизду, а Утопленник — себя.

***

      Пока Ава с Фиалой переодевались, Роуз и Бен крестили всё и вся, Безглазый согласился слезть с Дженни при одном условии: она сыграет с ним в карты на желание. — Стриптиз ты мне танцевать не будешь, — пообещал при этом маньяк, — он меня не возбуждает.       Понуро поблагодарив его за столь ценную информацию, Миллер согласилась, ибо пол твёрдый, а каннибал тяжёлый. — Только один кон, — сразу предупредила она, на что Безглазый подозрительно невинно и быстро согласился. Он надыбыл карты, и игра началась.       Честная победа в картёжных играх часто давалась Дженни с огромным трудом. Но не сегодня. Сегодня она ей вообще не далась. Вот так взяла — и отказала. Даже не поломалась для приличия, бесстыжая. — Ну что ж… — с наидовольнейшим еблетом промурлыкал Джек, когда Миллер перестала материть его раздачу, его карты, его руки, самого его ну и Утопленника, а заодно и половину Крипипасты за компанию. — Ты проиграла. — Да ладно! — всплеснула руками Дженни. — А я считала, что победе так радуюсь! — Ну и считай себе на здоровье, — разрешил Безглазый. — Только при счёте помни, что после буквы «а» идёт цифра 3, что круг квадратный и что штаны Пифагора были стрингами его бывшей.       Дженни яростно пообещала запомнить эти математические азы и попросила поскорее желание. — У меня ещё в школе от истории голова кипела, а тут ты со своей биологией… — в оправдание сказала она. — Это география, но не суть, — Джек поднял маску. Миллер, как зачарованная, уставилась на его лицо. Морду. Рожу. Ебало. В общем, на два глаза, нос и рот с острыми акульими зубками, принадлежащие настоящему каннибалу. Безглазый заметил её интерес — чуть дёргающиеся зрачки, пытающиеся сфокусироваться. Парень ухмыльнулся, обнажая свои знаменитые зубки. — Ты чего, их пилишь по ночам? Или Утопленника об этом просишь? — спросила Дженни, протянув пальчик с желанием потрогать хоть один зубик из пасти каннибала. Тот клацнул челюстью, и Миллер, поспешно одёрнув руку, оглядела свой палец — а вдруг оттяпал? — Мне жизнь вставную челюсть сделала, — с насмешкой наблюдая за Дженни, пояснил причину остроты своих клавиш Безглазый. — Но не будем обо мне. Итак, желание!       Тут он обернулся, посмотрел на выбирающего фильм Бена и на умоляющей его не включать порнуху/расчленёнку Роуз, придвинулся ближе к собутыльнице собеседнице и, обняв её одной рукой за шею, тихо сказал: — Ты должна будешь сделать так, что бы твоя Ава при всех поцеловала Утопленника. — Она не моя, — также тихо запротестовала Миллер, чувствуя неловкость и некоторую нервозность из-за положения, в котором находилась. Как жаль, что Фиала её сейчас не видит! Весь свой шлак сожрала бы от зависти и сдохла. Тогда не нужно было бы парится. — Вернее, она моя, но не совсем… — Да, я понял, можешь не утруждать себя поиском подходящих слов, которых не знаешь, — отмахнулся Джек, из-за чего чуть не съездил Дженни по лицу. — Суть желания понятна? — Да, но как я это сделаю? Она ведь ни за что… — Знаю, крошка, знаю. — Я тебе не… — И это тоже знаю. Ты должна сделать так, чтобы она его поцеловала, а как — это меня не касается. — А кого же это касается? — Тебя.       И Джек, дабы показать, что это касается именно её, Миллер, ткнул Дженни пальцем в солнечное сплетение (хорошо, что не скальпелем) и тут же получил звонкую пощёчину, на которую повернулись Утопленник и Роллин. — Что, прямо вообще пиздец? — сочувственно поинтересовался первый. — Руки распускать не будет! — сказала Миллер и, отодвинувшись подальше, подтянула колени к подбородку. — Я не… — уязвлённо начал Безглазый, держась за горевшую после удара щёку, но договорить не успел, так как его прервала заявившаяся Ава, фальшиво напевавшая «Джингл Белз». Она переоделась в шорты и футболку, но эта футболка была такая длинная, что шорт совсем не было видно. — Джингл Белз нахуй! — поздравила всех Эмбер. — Какой Белз, ебанутая? Апрель на дворе, — сказала Дженни. А Утопленник сделал невероятную вещь: он подполз к Аве и простонародно поднял ей футболку до пояса. — ТЫ АХУЕЛ, УШАСТЫЙ?! — не своим голосом заорала та, шарахнувшись. — Хоть не гном, — заметила Роуз, — не тролль, не гоблин, не фея и не смурфик. Прогресс. — Ты забыла про синежопого, русалку, водяного, лепрекона, орка, спрайта, навку, лешего, кикимера… — увлечённо прибавила Ава, загибая пальцы. — Так ты его ещё не называла, — осторожно произнесла Дженни. — Теперь буду, какие проблемы? Пусть знает и морально готовится, — разрешила вопрос Эмбер. Затем она упёрла руки в бока и, взирая на Бена, полюбопытствовала: — Что, жабёныш, недотрах мучает? Сорьки, но я помочь не могу — у меня на нечисть, да и на «чисть» в твоём лице аллергия. Сразу доебаться хочется. — Смотри-ка: идеально! Тебе — ДОебаться, ему — ПОебаться… — тоном первооткрывателя изрёк Джек. Поугарать над шуткой-намёком никто почти не успел, так как заявилась Фиала, и все стали угарать над ней.       Она нацепила чёрное вечернее платье и пришла в тапочках. У Роуз чуть инфаркт не случился, и она, надавав сестре пинков, отправила её переодеваться, всё твердя про «ту самую, ну, эту» сорочку, которую Фиала просто обязана была надеть. Когда во второй раз она припёрлась в простыне (Бен присвистнул, Джек подавился), Роуз сама отправилась геройски сопровождать свою родную одноматочную. Когда Фиала в «той самой, да, вот в этой» сорочке вернулась, Утопленник вставил диск в дивиди, и ночной сеанс возобновился, сопровождаемый мыслями Дженни на тему а-ля «Ну и как заставить эту ебанутую, простите, ёбнутую с НИМ целоваться?»