Из тонких запахов конфет

Убей меня…

Чонгук, чуть наклонившись над стойкой, пытался разобрать, что говорил ему клиент. В баре грохотала музыка, роился гул возбуждённых голосов. Но этот негромкий оклик Чонгук услышал так отчетливо, будто вокруг стояла мёртвая тишина. «Ты не поверишь, но я наконец пришёл». Бархатный голос, сухой шорох простыней, сбитое дыхание. Чонгук окаменел на долю секунды, а потом резко повернул голову, сразу выхватывая из шумной толпы знакомую до боли фигуру. Тэхён стоял у стойки, опустив тонкие длинные пальцы на край столешницы. Он улыбался ласково, подведённые глаза лучились неподдельной радостью, и сердце Чонгука ухнуло в желудок, забившись сильно, будто в предсмертных судорогах. — Кого… кого я вижу! — выдавил он. — Подожди, я сейчас выйду. Налив парню, с которым он разговаривал, пива, Чонгук пробрался к выходу, по пути хлопнув Чимина по плечу и бросив ему короткое «Я сейчас». Тэхён отошёл от стойки, но навстречу не двинулся. Столкновение их взглядов пустило по телу Чонгука электрические разряды. Глаза у Тэхёна были всё такими же — цвета молочного шоколада, тёплыми и бездонными. Каштановые волосы, как и прежде, уложены волосок к волоску. Он улыбался мягко, но когда Чонгук потянулся по привычке обнять его за талию, вывернулся и сам приобнял парня за плечи. Это было так не похоже на Тэхёна, что Чонгук обмер, будто окаченный холодной водой. — Я так рад тебя видеть! Ты давно меня звал, и вот я здесь! — улыбнулся Тэхён, будто не замечая того, как напряглись плечи младшего. — Знал, что я буду сегодня в баре? — растерянно спросил Чонгук. — Ага, в приглашении прочитал. В этот момент Чонгук заметил мужчину, стоявшего у стены в паре метров от них. Сложив руки на груди, он наблюдал за Тэхёном, потом встретился взглядом с Чонгуком. — Ты здесь один? — глядя в глаза незнакомцу, спросил Чонгук у Тэхёна. — Нет, — отрываясь от парня, Тэхён потянулся к тому самому мужчине. — Это мой друг, Хосок. Хосок, это Чонгук-и, я про него рассказывал. Хосок протянул руку и крепко сжал ладонь Чонгука. Тот, ответив на рукопожатие, хмыкнул, повернулся к Тэхёну: — Что будете пить? — У тебя ещё есть тот сидр, который ты мне обещал? — Это было год назад, конечно, нет. Я налью тебе другой, он тоже вкусный, — Чонгук выдавил улыбку. Радость, захлестнувшая его при виде Тэхёна, схлынула. Парень обернулся, чтобы взглянуть на Чимина. Тот был занят клиентами, и Чонгук вспомнил о своих обязанностях. Он кивком извинился, потом поспешил назад за стойку. Уже наливая сидр в высокий бокал, Чонгук продолжил. — Сегодня очень много народа. Если останешься до полуночи, сможем спокойно поболтать. Тэхён прижался плечом к груди Хосока и, покачав головой, вздохнул: — Не буду обещать тебе, Чонгук-и. Я с работы, очень устал. Это Хосок позвал меня сюда. Посмотрим, ладно? Чонгук кивнул, выставив на стойку два бокала. Тэхён улыбнулся, Хосок кивнул, и пара удалилась в сторону танцпола. — Это Тэхён? — поинтересовался Чимин, отвлекаясь от кассы. — Это Тэхён… *** «Это Тэхён» определяет всё в этом парне. Он выбирает себе любого мужчину в компании и никто его не отталкивает, потому что «это Тэхён». Он может обниматься, сидеть на коленках, мурлыкать что-то на ушко, потому что «это Тэхён». На вечеринках он может напиться и танцевать на столе, сбросив футболку, выбирать, с кем лечь спать, да и вообще позволять себе слишком много. Это же Тэхён. Когда Чонгук видит его впервые, Тэхён сидит, прижимаясь к боку Минхо — самого старшего, самого внушительного в компании, куда Чонгука привели друзья. Мужчины пьют, а Тэхён — язык не поворачивался назвать его иначе, как мальчиком, — что-то мурлычет себе под нос, пальцами цепляясь за клетчатую рубашку Минхо. У него идеально уложенные каштановые волосы, джемпер крупной вязки, смугловатая кожа и тонкие длинные пальцы с обкусанными ногтями. Чонгук так пьян, а тёплый шоколад тэхёновых глаз кажется ему таким притягательным, что из всего того вечера парень запоминает только их. Почти неделю Чонгук каждый вечер приходит в сквер, где тусуются Минхо и его друзья, в безуспешных попытках застать там притягательного мальчишку. Сквер этот, маленький, изогнувшийся вокруг круглого фонтана без воды, располагается за зданием одной из самых именитых в городе музыкальных школ. От здания скамейки отделяют густые кусты. По вечерам, когда над городом разливаются сумерки, в сквере загораются фонари, днём склонившиеся над скамейками деревья создают прохладную тень. Приходящие сюда парни и девушки то расползаются по разным частям сквера, то собираются у той или иной скамейки. Иногда кто-то приносит гитару, иногда — кальян. Есть те, кто появляется каждый день, но многие захаживают на огонёк совсем редко. Кто-то приходит лишь раз, кто-то, оказавшись тут случайно, быстро становится «постояльцем» сквера. Когда Чонгук почти отчаивается, Тэхён появляется снова. На этот раз вокруг него вьются двое парней, беззастенчиво добивающихся его внимания. Тэхён поглядывает на них снисходительно. Одного Чонгук знает — это Югём. Второй, долговязый и остроносый, оказывается парню незнаком. — Что это за… мальчик? — вопрос дается Чонгуку с трудом: в горле резко пересыхает. Его одногруппник Ыну, который в тусовку попал чуть раньше, хмыкает неодобрительно: — Это Тэхён. — Тэхён? — Угу. Ким я-ни-с-кем-не-встречаюсь Тэхен. Гей. Странный персонаж. На всех висит, никому не даёт. Один из парней, я слышал, чуть с собой не покончил из-за него. Чонгук кивает, вряд ли понимая вообще хоть слово. Он горящими глазами наблюдает за тем, как троица усаживается на свободную скамейку в тёмном закутке сквера, как Югём наглаживает чужую худую коленку, обтянутую бежевой джинсовой тканью, как Тэхён щурит глаза, рассмеявшись над его словами. Чонгук не замечает, как делает шаг, потом ещё один. Он приближается к Тэхёну, снимая на ходу куртку, потом, отодвинув Югёма и присев, укрывает ноги сидящего на скамейке мальчика. — Сегодня прохладно, не замёрзни, — сглотнув, произносит он. На эту фразу, пожалуй, уходит вся его храбрость. Он дрожит, но Тэхён улыбается ему — как-то особенно тепло, как ему кажется — и всё внутри Чонгука ликует. Он нагло отодвигает долговязого и устраивается рядом с Тэхёном, обнимая его за плечи. Так проходит вечер, который не портит даже то, что Югём, не собиравшийся отступать, точно так же усаживается с другой стороны. Они разговаривают обо всём и ни о чём, и голос Тэхёна обволакивает, укачивает. Ким в руках Чонгука, тёплый, живой, возится, устраиваясь поудобнее. Он пахнет чем-то очень сладким, в какой-то момент Чонгук не выдерживает и наклоняется ближе к чужой шее, жадно втягивая этот запах. Тэхён смеётся — низким грудным смехом — и податливо подставляется, наклоняя голову. В груди Чонгука разгорается тёмное пламя, потому что одновременно Тэхён трётся носом о щёку Югёма. Когда Тэхён выскальзывает из рук двух парней, Чонгук тянется за ним, но тот качает головой: — Югём проводит меня, — говорит он с придыханием. — Пока! Увидимся, Чонгук. И они уходят, взявшись за руки, а Чонгук хочет кого-нибудь убить. — Ты говорил, что он ни с кем не встречается, — рычит Чонгук ещё через день, когда Тэхён и Югём появляются в сквере вместе. Они не пытаются что-то скрыть: Югём держит Тэхёна за талию, а тот время от времени тянется его поцеловать. На то, что эти двое вместе, никто, похоже, не обращает внимания. Никто, кроме Чонгука. — Ну, видимо, Югём достаточно хорош для него, — усмехается Ыну, направляясь к одной из скамеек. *** — А он хорош, — заметил Чимин, оглядев стройного парня рядом с Тэхёном. — Ты его знаешь? — Хосок. Друг Тэхёна, — фыркнул Чонгук, покосившись на танцпол. — Был бы я свободен, обязательно бы завалил, — томно выдохнул Чимин. Они оба суетились за стойкой — народу сегодня было больше обычного. Но даже в таких условиях Чимин умудрялся болтать. Чонгук оглядел его — невысокого, с пухлыми щеками и небрежной укладкой. Он выглядел уставшим, но мило улыбался каждому гостю. И Чонгук любил его, искренне любил. Чимин прошёл с ним огонь и воду, был рядом в самые тяжёлые моменты, помог начать свой бизнес и сейчас, когда Чонгук открыл уже третий бар, всё ещё помогал ему делом и советом. Они жили вместе уже пять лет и были счастливы. «Я наконец пришёл». Проходя мимо, Чонгук легко поцеловал Чимина в плечо. Кожа, не скрытая майкой, была прохладной и влажной. Чонгук слизнул солёный вкус с губ и криво улыбнулся. Он любил Чимина, действительно любил. *** Невооруженным глазом видно, что Югём и Тэхён действительно влюблены друг в друга. Они светятся и почти не расстаются. Чонгук же — не иначе как влекомый капризами судьбы — быстро становится им другом. Он, чувствуя себя последним мазохистом, постоянно оказывается рядом. И влюбляется с каждым днём всё сильнее. В улыбку Тэхёна, в его неожиданные перепады настроения, в его рассуждения о чём угодно. Рядом он и тогда, когда пара решает расстаться. Это оказывается совершенной неожиданностью для всех: за полгода компания в сквере привыкла видеть парней только вдвоём. — Ты хорошо подумал? — закуривая, спрашивает у Югёма Чонгук. Они стоят в стороне, наблюдая как в стёклах далёких высоток гаснут рыжие искры заката. — Да. Знаешь, я больше… не хочу его, — Югём спокоен. Чонгуку так сильно хочется врезать ему прямо сейчас, он едва сдерживается. А когда он видит бледного Тэхёна, веки которого покраснели и опухли, в нём впервые просыпается желание убивать. Чонгук уже давно выяснил, что Тэхён старше его аж на два года, но сейчас тот кажется таким маленьким и хрупким, что сердце болезненно ноет. Не решаясь подойти и хоть как-то утешить, умирая внутри от собственного бессилия, Чонгук быстро и методично надирается. В сопли. Он не помнит, как оказывается лежащим на скамейке в самой глубине сквера. Помнит только длинные теплые пальцы, которые вплетаются в его волосы, и глубокий бархатный голос: — Давай я вызову тебе такси, Чонгук-и. Чонгук протестующе мычит. Мысли в его голове похожи на бетонные плиты, он не может ничего сформулировать, но точно знает: в такси он не хочет. Он хочет еще этого бархатного «Чонгук-и», потому что голос принадлежит Тэхёну. Но тот отходит, говорит что-то кому-то, потом возвращается и силком поднимает Чонгука на ноги. — Пошли, тебя ждёт машина. Чонгук в машину не хочет, не хочет домой. Там, конечно, мама, сестра, но там нет Тэхёна. — Я без тебя не поеду, — выдавливает он. Тэхён хмурится — наверно, сердится — и Чонгук решает оправдаться. — Я тебе доверяю, а ему, — парень кивает на водителя машины, в которую его пытается впихнуть Тэхён, — нет. — Ну, круто, что я могу сказать. Я польщён. Ладно, уболтал, поехали. Только адрес назови. Тэхён всё же усаживает Чонгука в машину, устраивается рядом и укладывает голову парня на своё бедро. До названного парнем адреса они добираются быстро — слишком быстро! — Тэхён выволакивает Чонгука, расплачивается за поездку и пропускает момент, когда младшему становится плохо. Пока парня выворачивает на ближайший газон, Тэхён качает головой, а потом почти на себе тащит Чонгука к его квартире. — Только тихо, у меня, наверно, все спят, — шёпотом предупреждает Чонгук, пока они едут в лифте. В голове чуть прояснилось, но он всё ещё очень пьян. — Да я не собирался заходить, — улыбается Тэхён и тонкими прохладными пальцами заправляет прядку младшему за ухо. Но Чонгук трётся о его руку и умоляюще изламывает брови. И Тэхён улыбается ласково и кивает, делая Чонгука, пожалуй, самым счастливым в мире. Квартира у Чонгука небольшая. Сестра, оказывается, ещё не спит, и Чонгук, игнорируя её злой взгляд, тащит Тэхёна в свою комнату, не зажигая свет. — У меня только одна кровать, — шепчет он, поздно подумав об этом. Тэхён вздыхает, и Чонгук пугается, что он сейчас уйдёт. — Но я могу поспать на полу. — Да ладно уж. Поместимся, — в который раз улыбается Тэхён, заставляя Чонгука забыть, как дышать. В полумраке тесной комнаты Чонгук быстро избавляется от одежды, кучей сваливая её на стул, выжидающе смотрит на Тэхёна. Тот усмехается, стягивает джинсы и толстовку и забирается под одеяло в футболке. Чонгук устраивается рядом, отвернувшись и словно одеревенев. Он чувствует чужое тепло и боится, отчаянно боится. Боится, что не сдержится, боится, что Тэхён посчитает его озабоченным подростком (которым он, наверно, и является), боится повернуться и заглянуть в глаза парня, в которого до умопомрачения втрескался. Безнадёжно. Намертво. Тэхён придвигается к нему сам. И обнимает сам, просунув одну руку между шеей Чонгука и подушкой. Обнимает крепко, как плюшевого мишку, утыкается носом в макушку. Чонгук плавится и хочет навсегда впечататься в Тэхёна. Безнадёжно. Намертво. Жаль, что мешает его дурацкая футболка.