Временем

А знаешь, Колонелло, это невыносимо. Отпуская родного, знать, что он не вернется. Это как... знать о своей смерти, что "внезапно" отрубит голову через пять дней. Вот только знать о том, что кто-то из твоих близких умрет — еще сложнее. Представь, что тебе голову перенасыщают кислородом. И сердце. Оно невыносимо болит. Девушка сжимает в руках зеленую повязку с цифрой "1". Он всегда был во всем первым. Бегут дистанцию — она уверена, что он прибежит первым. Играют в карты — он первым выйдет из игры, оставив звание "дурака" кому-нибудь другому. И умереть ему тоже суждено было первым. За окном ливень. Промозглый дождь. Он больно бьет по коже своими невообразимо огромными каплями. За окном — холодно, сыро и... мрачно?.. Здесь, в комнате — темно и... никак. Лар будто бы ничего не чувствует. За окном — все тот же вечер, все те же фонари. В комнате — одиноко и пусто. Милч отпивает давно остывший чай. Успокоиться бы... Да нельзя. Хоть на минуту потерять бдительность — не положено. Создается впечатление, что все живут не своими жизнями, что у них, как таковых, и нет выбора. Лар Милч давно не верит в чудеса. Лар Милч, кажется, уже ни во что не верит. Ей мерещится, что она дышит запахом мертвой Вонголы, что на губах у нее стальной привкус крови Аркобалено, что в руках уже давно не пистолет и не оружие, а разорванная фата. Этот чертов сон... Ей бы сейчас хотелось, очень хотелось засыпать не одной, чтобы рядом кто-то был... Но чудес не бывает. Лар Милч давно не верит в чудеса. Их на Земле не существует. Их нигде нет. Они для нее — ветром. Неосязаемым ветром. Все падшие для нее — временем. Бесконечным временем, по прошествии которого ни одна рана не затянулась. Все для нее — бессмысленно. Чудес не существует.