The Many Shades of Kim Hyojong

Хвитек ненавидит то, как о нём говорят. Будто он призрак. Будто исчез, как воспоминание, тень легенды. Без сомнений, он был легендой. Он был поучительной историей и вдохновением одновременно, сверкающими кольцами, острым языком и быстрыми кулаками. Хвитек ненавидит то, каким его запомнили. Как будто его и не знали вовсе. Нервы. “Дони”, - говорят они, будто тот одаривал их чем-то большим, чем холодное презрение. Хвитек, правда, знал. Ли действительно помнит его. Однажды он латал того после неудачной драки. Ушибы отекали фиолетовым а порезы плакали кровью на фарфоровой коже. “Дони”, - вспоминает Хвитек о своих вопросах. “Почему?” Вероятно, тот до сих пор шатался от ударов, которые наносил и получал, и был не в настроении из-за всех обезболивающих, принятых под натиском Хвитека. Хёчжон посмотрел на него своими сонными карими глазами, обжигающе-холодными для всех, кроме Хвитека и чуть улыбнулся. “Хви”, - сказал он. Это всегда было 'Хви', не 'Хвитек' или 'хён'. “Пожалуйста. Назови меня Хёчжоном” Идон никогда не говорит “пожалуйста”. Но это произошло той ночью. Хвитек никогда не таял так быстро. Вернись, Хёчжон. Пожалуйста. “Идон мёртв”. Хвитек не помнил, кто сказал это ему, но после этого сплетни разрослись, как клубы дыма, и он бежал от слухов, отказываясь верить им. Он верил в Хёчжона. Но так, как верят рекламе или обещаниям любовника. Услышав эти два слова, Хвитек бежал, звал, оплакивал Хёчжона. “Пожалуйста”, - Ли плакал весь день. “Хёчжон, где же ты?” Обычно, старший хорош в поисках Хёчжона. Однажды он нашёл того сидящим на краю обрыва и смотрящим на гладь серо-голубого океана. Хвитек вскарабкался через ограду, сердце билось настолько быстро, что во рту стоял привкус крови. “Хёчжон”, - имя, прошёптанное с облегчением. ”Почему ты здесь?” Хёчжон посмотрел на старшего. Мрачными, злыми, беспокойными, как волны, растянувшиеся перед ними, и острыми, как битое стекло, глазами. “Нет. Это не вопрос. Ли Хвитек, почему ты здесь?” Хвитек задыхался, и действительно, он должен был привыкнуть к грубости Хёчжона, всем острым краям, из которых состоял младший и которые делали его собой. “Почему бы мне не быть здесь?” Ким зарычал. Звук зародился в его легких и громом сорвался с языка. “Потому что ты не заслуживаешь этого, Хви. Ты соткан из золота и улыбок, и ты такой… такой прекрасный. Ты недосягаемый, волшебный и захватывающий. Ты не должен быть тут, потому что ты - героически-нелепая попытка спасти какого-то тупого ребёнка, который не может держать свои руки от наркотиков, алкоголя, людей и денег подальше. Это - то как я закончу, Ли Хвитек! Я убью себя, или кто-то убьёт меня первее, и буду я молить об этом! Я наслаждаюсь тем фактом, что однажды исчезну, но ты. Ты! Ты умрёшь богатым и счастливым, в окружении своих двенадцати детей! И обещаю, ты даже не вспомнишь меня, Ли Хвитек. Уходи. Стань богатым и счастливым и забудь меня” Это был первый раз, когда Хвитек, без сомнений, знал, что должен беречь Хёчжона, потому что тот был слишком, слишком драгоценен, чтобы отпустить его. Он напряг челюсть. “Нет” Никто не говорил “нет” Идону. Но в тот день, месяцы назад, Хвитек сказал нет. “Я никогда не смогу забыть тебя, Хёчжон, ты слишком жив для того чтобы покинуть мои мысли. Без тебя я бы видел всё чёрно-белым. Никто не причинит тебе вреда, даже ты сам, потому что я здесь, и я не позволю этому случиться. Ты этого не заслуживаешь, никто не заслуживает. Никто не заслуживает жизнь полную пустоты, ты слишком долго жил так. И я не хочу быть здесь, я должен, потому что я спасу тебя, Ким Хёчжон, спасу твою жалкую задницу и буду лелеять тебя. Однажды мы богатыми и счастливыми, в окружении наших двенадцати детей, и я ни о чем не пожалею.” Хёчжон поцеловал его, тогда впервые, солёный воздух обдувал парней, а море выло под их ногами. У младшего был вкус дыма и чего-то сладкого, туманного и богатого, а волосы были шёлком и светом звёзд в руках старшего. В тот момент, если Хвитек был солнцем, то Хёчжон был луной, звёздами, планетами, временем, красотой и жизнью. Но на этот он не мог найти Хёчжона. Никто не мог. Он исчез так внезапно и бесшумно, что Хвитеку казалось, будто это сон. Но этого не могло быть. Хёчжон подарил ему кольцо. Это было серебро с кроваво-красным камнем. Всякий раз, когда Хвитек плачет, он сплетает руки вместе, целует кольцо и молится, молится, молится. Будто Хёчжон знал, что уйдёт, думает он. Он хочет, чтобы я носил его (хотел, но сейчас он ушел), чтобы помнил его. Если бы Ли мог забыть. Он обещал, а Хвитек не нарушает обещаний. Но обещание было нарушено, в каком-то смысле. Старший обещал, что они умрут вместе, счастливыми и готовыми к этому, но теперь они оба умрут (Хвитек умрёт, Хёчжон уже мёртв) в холоде, страхе и грусти. Хвитек ненавидит то, что больше не может жить. Всего чего он хочет, это снова видеть, слышать, чувствовать Хёчжона, потому что это всегда был он. Хвитек был в старшей школе, когда, изначально в хулиганских сплетнях, появился он. Хёчжон был вынужден перевестись из-за стычки с полицией, и люди превратили младшего во что-то настолько свирепое, с его скоростью, вспыльчивым нравом и татуировками, настолько, что никто не верил, что он действительно существует. Но он существовал, и даже был больше и смелее ожиданий. Люди болтали, но ему было наплевать. Идону всегда наплевать. Хвитек прогуливался в лесу неподалёку от скейт-парка. Идон упал на скамейку без рубашки, и даже на расстоянии старший мог заметить ушибы, порезы и торчащую кость там, где её явно не должно быть. Тлеющая сигарета свисала между губ. Как только Ли подошёл достаточно близко, Идон зарычал, притаив дыхание. “Золотой мальчик. Съеби, пока я не снял с тебя скальп.” Он был окрашен в кроваво-красный, грязен и сломан. “Ты не в том состоянии, чтобы угрожать мне.” Ким только больше просел, крепко затянулся и прикрыл глаза. Хвитек продолжил. “Тебе нужна моя помощь.” С большим усилием Идон поднял руку и вынул сигарету изо рта, выдыхая дым на Хвитека. “Понадобись мне твоя помощь, я бы, блять, попросил.” Ким стряхнул пепел на старшего. Хвитек достал аптечку из рюкзака. Костяшки и круги под глазами были налиты ярко-фиолетовым цветом. “Ты не должен бояться того, что тебе нужна помощь.”, - предупредил Ли мягким и ровным голосом, - “Что я могу помочь исправить?” Идон простонал, потушил сигарету о скамейку и откинулся назад. “Всё.” И Хвитек так сильно желал этого. Так сильно хотел защитить этого мальчика. Он никогда не заставлял Идона быть идеальным, вместо этого принимал его таким, какой он есть, и всё же указывал верный путь. Хвитеку нравилось думать, что Хёчжон стал чуточку лучше. Мне, правда, правда жаль. Я ненавижу то, что не смог спасти тебя. Сжав руки под сердцем, Хвитек обходит место, где они впервые встретились. Вновь и вновь. Каждый день. Ночами напролёт у золотого мальчика болит сердце, и скатываются по щекам слёзы. Тебе всё ещё больно? Ты скучаешь по мне? Ты помнишь меня? Мне больно. Я скучаю по тебе. Я никогда тебя не отпущу. Сумерки и свет проникают сквозь деревья в оттенках роз и крови. Оттенках Хёчжона. И Хвитек, должно быть, наконец-то оступился, был слишком сломлен для того, чтобы удержаться в здравом сознании, потому что ему слышится собственное имя. Он слышит имя вновь и качает головой. “Хви!”, - слышится ближе. Только один человек называет его Хви. “Хёчжон.”, - шепчет Хвитек, прижимая кольцо к груди, всё ещё не поворачиваясь. Он не может надеяться. Надежда - сладкий яд. “Хви!”, - он не может не обернуться. И с удовольствием проглатывает его. Хёчжон это, или грёзы, но это то, в чём Ли ограничивал себя слишком долго. На солнце волосы отливают медью. “Хёчжон!”, - зовёт Хвитек и срывается с места, ровно, как и Ким, и не останавливается, пока они не сталкиваются в беспорядочном поцелуе. Волосы младшего жёстче, губы прокуреннее, но это он. Или иллюзия. Хвитек целует его, надавливает, водит по нему руками, потому что знает, что скоро всё растворится. Солёные слёзы растворяются во рту. Ты мёртв, говорит старший Хёчжону своим языком, и, возможно, если я буду целовать тебя достаточно долго, достаточно упорно, окажусь с тобой. Когда Ким отодвигается назад, задыхаясь, Хвитек не смотрит на него. Прячет лицо, утыкаясь тому в шею. Всё ещё заливаясь слезами. Хёчжон чувствует себя целым. Чувствует себя живым, и когда Хвитек осознает что это не так, он сломается. Ким чувствует себя так же, как и раньше, уютно и комфортно, и Ли не выживет. Как он мог выжить, любя призрака? “Хви.”, - нежно произносит младший. “Тссс.”, - поцелуем в шею шепчет Хвитек, - “Не говори. Ты не здесь. Ты мёртв.” “Хви!”, - он чувствует слёзы в своих волосах и уверенный голос Хёчжона, - “Я здесь, я обещаю. Я вернулся к тебе. Я жив, видишь?” И младший аккуратно берёт руку старшего, которая цепляется за его собственную и подносит к своей шее. Ким прижимает дрожащие пальцы Хвитека к своему пульсу. Он ровный, как течение реки. Хвитек отодвигается, чтобы посмотреть в глаза Хёчжона голодным взглядом. Его глаза полны жизни и любви. “Ты здесь.” “Ты ждал меня.” “Что я ещё мог делать?” “Забыть.” “Нам ещё нужно вырастить двенадцать детей.” Хёчжон смеётся, и Хвитек пьянеет от этого звука. Он проводит по волосам Ли. “Ты выглядишь так, будто отлит из золота.”, - Ким проводит губами вдоль линии челюсти старшего, - “Я так сильно люблю тебя, Ли Хвитек.” Хёчжон тянет того в сладкий поцелуй, и Хвитек шепчет ему в ответ, обдавая кожу горячим дыханием. “Я тоже люблю тебя.” Их губы соединяются, как кусочки пазла, Хвитек тает, и это того стоит. Он ни о чём не сожалеет.