***
До начала матча сборной Германии оставалось всего несколько минут. А Георг не спешил выйти из номера: доходил до двери и снова возвращался в комнату, оглядывая её, словно что-то забыл. Ему даже не пришлось напрашиваться — Том сам позвал его составить компанию на этот вечер. С умыслом или нет? — кто ж его знает. Ещё с детских лет их шутки и игры, если разобраться, несли в себе нечто двусмысленное (как, впрочем, и с Биллом), но и Георг, и Том успешно делали вид — или же искренне верили — что всё это только шуточки. Георг всё-таки вышел в коридор и, не дойдя ещё нескольких шагов до номера Тома, услышал смех братьев. Он занёс руку, чтобы постучать, и вновь на мгновение задумался. Конечно, Том звал его, но нужен ли он там сейчас. Или они с Биллом гораздо лучше провели бы время без него? А футбол он и наедине с собой может посмотреть... Не успев оценить свои выгоды от такого варианта, Георг небрежно стукнул пару раз и тут же, не ожидая отклика, открыл дверь. Смех мгновенно стих. — Привет. Том по-хозяйски развалился посреди большого дивана, а Билл скромно примостился с краю, словно вот-вот уйдёт. По телевизору уже показывали расстановку команд на поле, комментатор объявлял составы. — О, привет, — Том радушно улыбнулся Георгу и гостеприимным жестом предложил располагаться на диване. Георг с умным видом выбрал место подальше от Тома, зато поближе к тумбочке, где обнаружилось холодное пиво и всякая хрустящая дрянь вроде чипсов и орешков, но всё время, пока усаживался, будто чувствовал на себе его пристальный взгляд. — Ну, я, пожалуй, пойду, — Билл поднялся, вертя в руках айфон, и жеманно — в своей манере — потянулся, с хитрым прищуром покосившись на Тома. Невольно — да нет, с огромным удовольствием даже — Георг залюбовался его стройной фигурой. Билл всегда был вертлявый и гибкий, его природная пластичность манила и пленяла Георга. Но всё-таки не так сильно, как Том. Или так же? Нелёгкая эта дилемма мучила его ещё с подростковой поры — со времён начала их дружбы и зарождения группы. — Я ведь не очень-то люблю футбол, — добавил Билл, не сходя с места, и скорчил гримасу. В ответ Том лишь нетерпеливо махнул рукой: мол, экран не загораживай. — Предпочитаешь сериальчики? — не удержался от ехидного замечания Георг. Билл с притворной обидой надул губы: — Пойду займусь делами, между прочим, — он погрозил обоим зажатым в кулаке айфоном и неспешно двинулся к выходу. За его спиной Том, закатив глаза, покачал головой: — Какой ты у нас деловой... Словно не уловив его иронии, Билл обернулся в дверях, подмигнул — скорее Георгу, чем брату — и наконец скрылся в коридоре. Прошло уже несколько минут игры. Том с Георгом дружно уставились в телевизор. Георг потягивал пиво, а Том грыз что-то, противно шурша пакетиком. Оба молчали. И по очереди исподтишка поглядывали друг на друга, да так удачно, что один обязательно самозабвенно смотрел футбол, когда на него смотрел другой. Теперь Георг жалел, что сел так далеко от Тома, но передвинуться пока не решался. Сборная Германии начала матч довольно вяло, совсем не давая повода для эмоциональных восклицаний или обмена репликами. Тем не менее Том, казалось, был не шутку увлечён происходящим на поле. От его чересчур сосредоточенного вида Георг заскучал, вернее, ощутил смутную досаду и, следуя его примеру, снова рассеянно воззрился на телеэкран. Сконцентрироваться на перемещениях футболистов никак не получалось — глаза сами собой косили на равнодушного Тома поблизости. Тот с хрустом скомкал пустой пакетик и недовольно крякнул: после первой толковой атаки немецкой сборной мяч пролетел мимо ворот. Занятый своими мыслями, Георг этой атаки даже не заметил. С детских лет они с Томом дурачились на грани фола и, как ни странно, окружающие всегда принимали это как должное. Но однажды произошёл между ними двоими совсем не смешной случай. Георг помнил его очень отчётливо, наверное, помнил и Том. И вообще, если честно, не однажды потом такое бывало, но Георгу запал в душу именно самый первый раз. Может быть, просто оттого, что в юности любые ощущения ярче, острее — и потому буквально врезаются в память. Тогда у Георга ещё была роскошная шевелюра, а у Тома не было роскошной бороды. И когда они оставались одни, без Билла и Густава, Том любил трогать волосы Георга. Он мягко перебирал пальцами длинные пряди, а Георг благоговейно замирал, желая лишь, чтобы Том не останавливался никогда. Их интимное уединение нарушал чаще всего беспокойный Билл, а Том больше всех возмущался, когда Георг однажды всё же постригся. Заканчивался первый тайм, а забить сборная Германии пока не удосужилась. Мысли, обрывки воспоминаний уводили Георга всё дальше сквозь годы, но он намеренно опять вернулся к их первому с Томом поцелую. ...Несмотря на сумасшедшую популярность группы, тогда особых привилегий в виде отдельных для каждого апартаментов в гостиницах во время гастрольных туров им не полагалось. Обычно братья жили вместе, а Георг ночевал с Густавом — всех всё устраивало. В тот вечер, однако, Том отчего-то засиделся у них в номере. И ему, и Георгу было как-то особенно весело; Густав их веселья не разделял, потому что давно хотел спать. Отчаявшись дождаться покоя, он в конце концов ушёл спать к Биллу, который угомонился ещё раньше. Странное дело, но после ухода Густава Том с Георгом почти сразу же успокоились. Можно было подумать, что они — не сговариваясь — нарочно решили его сплавить и переночевать на сей раз вместе. Георг торопливо погасил ночник, и они улеглись рядом на одну кровать, притихшие и смирные. Том неуклюже протянул руку и немного робко погладил Георга по волосам; тот, пытаясь сделать удобно и себе, и Тому, склонил голову к его плечу. Так действительно стало намного удобнее, и чем дальше, тем увереннее и смелее становились прикосновения Тома: он словно бы наслаждался ими, с каждым движением всё ближе притягивая Георга к себе. Вряд ли, конечно, он перепутал друга с девчонкой... В уютной темноте они хранили столь же уютное молчание, оставив взаимные подначки для публики — вдвоём им было хорошо и так. Сомлевший Георг, наверное, уснул бы, но Том вдруг заёрзал, прижимаясь теснее, свободной рукой сдвинул волосы с его лба и боязливо, как показалось, коснулся губами виска. Георг открыл глаза. Лишь на секунду Том вроде бы смутился, только взгляда не отвёл. Георг тоже смотрел и будто тонул в его глазах, погружался из темноты комнаты в куда более глубокую черноту зрачков — они так завораживали сейчас, когда сознание балансировало на тонкой грани между сном и явью. Медленно, как во сне, Георг положил ладонь на бок Тому и провёл вверх, к лопатке, привлекая к себе лениво и ненавязчиво. Ресницы Тома дрогнули, он едва заметно улыбнулся. Георг бесстрашно, нисколько не сомневаясь в ответном согласии, потянулся к его губам. Наверное, целовать Тома было всё равно что целовать какую-нибудь девушку. Ведь какая, в общем-то, разница... Наверное, Том думал точно так же. А может быть, их слишком сильно влекло друг к другу и не было никакого смысла этому влечению сопротивляться. Полностью отдавшись поцелую, они громко причмокивали и глубоко вздыхали вслух, выписывали языками затейливые вензеля, очевидно, стараясь поразить один другого искушённостью в вопросах плотской любви. И хотя Георг никогда не претендовал на Томовы лавры соблазнителя, уступать ему теперь не хотел. Стоял у него давно. Здоровое возбуждение и привычно радовало Георга, и немного мучило невозможностью разрядки. Неожиданно Том с нажимом провёл ладонью ему между ног. Не сдержавшись, Георг застонал от лёгкой боли, но даже такое грубое прикосновение лишь усилило желание. Том с осторожностью выпутал пальцы из его волос и отодвинулся, Георг и не шевельнулся, чтобы задержать его. Почти бесшумно Том перебрался на кровать отсутствующего Густава. В интимной тишине они оба дрочили, каждый в своём темпе, прислушиваясь исподволь к то размеренным, то внезапным стонам друг друга. В тот раз они не рискнули зайти дальше... — Го-о-о-ол! От вопля Тома и его прыжка на заднице, сотрясшего диван, Георг вздрогнул и тотчас очнулся от приятных дум. — Гол, — вяло поддержал он и хлебнул потеплевшего пива. — Эй, да ты никак уснул, — Том со смехом потряс Георга за ляжку, но, наткнувшись на его мечтательный взгляд, тут же перестал улыбаться. Сейчас, конечно, было не то, что тогда... И свет в комнате горел довольно ярко, и телевизор работал. И всё же Том снова улёгся рядом, притихший и смирный, намеренно оставив ладонь на бедре Георга. Тот поначалу сделал вид, что не почувствовал этой ласки, и попытался вернуться к футболу. — Ну и зачем ты, бестолочь, постригся... — Том вдруг произнёс фразу, которой в своё время буквально достал Георга, и посмотрел на него с притворной укоризной. После этого риторического вопроса, высказанного бессовестно нежным тоном, сдерживаться стало невозможно. — Зато ты оброс, — усмехнулся Георг в ответ и бесцеремонно запустил пятерню в густые волнистые волосы Тома, стараясь распутать узел на затылке. Поморщившись от боли, Том вывернулся. — Не надо. Он перехватил руку Георга и, чуть прищурившись, уставился ему в глаза. Георг легко — как в первый раз, как всегда — поддался этому своеобразному гипнозу и совсем не возражал, когда Том вдруг начал его целовать, заставляя вновь лечь на спину. У них давно уже не было необходимости хвалиться опытностью в сексе, поэтому они неторопливо и вдумчиво наслаждались друг другом, и всё-таки желание с каждым прикосновением одолевало их всё сильнее. Становилось жарко. Георг мягко оттолкнул навалившегося сверху Тома, чтобы снять футболку. Том тоже разделся, а потом, словно опомнившись, посмотрел на дверь и, путаясь в спущенных штанах, помчался её запирать. Георг поджидал его на диване уже во всеоружии. Он поманил Тома к себе — тот нарочно медлил, дразня всем своим видом. Георг приподнялся и одним движением опрокинул Тома на себя. По ходу второго тайма сборная Германии пропустила, но им двоим было уже совсем не до футбола.***
«Матч закончился со счётом один-один...» — монотонно бубнил телевизор, проработавший, похоже, всю ночь. Под это бормотание Георг нехотя перевернулся на спину и с трудом осознал, что за окном уже день. И ночевал он точно не у себя в номере. Он пошарил рукой по дивану — без особой надежды, просто машинально — и, разумеется, Тома рядом не обнаружил. Георг осмотрелся и снова блаженно откинулся на подушки, потягиваясь всем обнажённым телом. Послышались шаги. Том, завёрнутый по пояс в полотенце, подошёл к дивану и окинул Георга заинтересованным взглядом. Он усердно хмурился, однако глаза его лучились такой теплотой, что Георг согрелся без одеяла. — Знаешь, мне всё нравится, — наконец сказал Том, скрывая улыбку, — но ты бы на всякий случай оделся. Не ровен час, Билл нагрянет, потом разговоров не оберёшься... Хитро переглянувшись, они одновременно фыркнули и оба рассмеялись в голос. Георг, преодолевая остатки сонливости, встал с дивана и собрал свои вещи. — Не возражаешь? — он указал в сторону ванной. — Валяй, — Том кивнул, надел халат и, плюхнувшись на диван, принялся переключать каналы. Забравшись под прохладный душ, Георг вдруг подумал, что если бы Том не хотел поддразнить брата, он вряд ли позволил бы ему задержаться здесь, да ещё пойти в душ. Видимо, в который раз за годы дружбы, их мысли опять сошлись. Георг сделал воду погорячее и как следует намылился. И чёрт знает почему вспомнил один случай в доме Каулицев в Лос-Анджелесе. ...Вечеринка удалась на славу, близилось утро. Георг, впрочем, в возлияниях не слишком усердствовал и оставался почти трезвым. Компания заметно поредела, но он всё же выбрался на балкон глотнуть свежего воздуха. После грохота музыки и беспрерывного пьяного гогота предрассветная тишина казалась почти абсолютной. Держась за прохладные металлические перила, Георг расслабился, и ему нестерпимо захотелось прилечь. На его счастье чуть в стороне стоял шезлонг, куда он и увалился, предвкушая по меньшей мере полчаса приятной дрёмы. Однако едва он прикрыл глаза, раздались по-хозяйски громкие шаги. Черти принесли Билла: походка его была нетвёрдой, но он уверенно направился к шезлонгу. — Георг, я тебя везде ищу! — Зачем? — Георг улыбнулся с искренним недоумением. — Соскучился. Неожиданно Билл, будто запутавшись в своих длинных ногах, буквально обрушился на пол рядом с шезлонгом. Его шальные глаза разбегались в разные стороны, он улыбался как дурак. — Ну же... — лицо Билла оказалось как раз рядом с ширинкой джинсов Георга. Он начал целеустремлённо, всё с той же дебильной улыбочкой, расстёгивать ремень. Его горячие пальцы волнующе щекотали живот, и Георг не в силах был остановить нарастающее возбуждение. Возможно, возбуждали даже не столько прикосновения, сколько интимность самого жеста. — Что ты делаешь? — спросил Георг, сбивчиво дыша и совершенно не сопротивляясь настойчиво лезущему в трусы Биллу. Он, может быть, и хотел бы соврать себе, что никогда не мечтал ни о чём подобном, но не удавалось. — Т-ш-ш-ш... — по-змеиному прошипел Билл, неприкрыто радуясь стояку перед своим носом. — Всё хорошо будет... Сделав напор воды потише, Георг расслышал в номере какой-то шум: сначала стук, а затем голоса. Значит, братское чутьё Тома не обмануло, и Билл действительно зашёл навестить его с утра, к обеду ближе. Георг тщательно вытерся и оделся; он как будто хотел избежать любых подозрений, но вместе с тем отлично понимал, что Билл далеко не идиот. Хотя вот с таким лицом, с каким он сейчас смотрел на него, вполне мог бы сойти за умственно отсталого. Тут же Билл перевёл удивлённый взгляд на Тома, но тот выглядел вполне невинно и сакраментальных слов «Это не то, что ты думаешь» от него вряд ли можно было ожидать. Оставаться здесь дольше не имело смысла. — Уже уходишь? Может быть, Георгу лишь почудилось, что Билл по-настоящему обижен, однако ему стало немного неловко. Он попятился к двери. — Оставляю вас одних. — Спасибо, — отозвался Том с виду хмуро. Только в его глазах Георг безошибочно прочёл, что шалость удалась. Ободряюще улыбнувшись на прощание окончательно растерявшемуся Биллу, он в прекрасном расположении духа наконец отправился к себе.