Контраст красного и белого

Многие знали, что у Чимина проблемы с доверием. Он не считал себя привлекательным и боялся показаться слабым или беспомощным перед близкими людьми. Даже несмотря на то, что Пак пытался побороть свои комплексы, Юнги не ожидал, что когда-нибудь он попросит его о чем-то подобном: — Свяжи меня. Эти слова прозвучали настолько внезапно, что Мин, застыв, пытался понять, не подвел ли его слух. Но понимая, что Чимин ждет от него ответа, Юнги, прокашлявшись, все-таки решил уточнить. — Ты правда хочешь этого, Чимин? — Юнги с некоторым беспокойством смотрел на своего партнера. Он не скрывал свою заинтересованность в шибари, но никогда не стал бы предлагать подобное Чимину. Несмотря на это, Мин иногда практиковался вязать узлы на себе, поэтому все необходимое хранилось в коробке под кроватью. Чимин лишь коротко кивнул, неловко перебирая пальцы. — Не могу отрицать, что мысль быть полностью обездвиженным меня пугает, но я хочу попробовать. Юнги, сбитый с толку этим разговором, сказал, что ему нужно подготовиться. Пак кивнул и ушел в душ. Обоим было понятно, что собраться в этой ситуации будет сложнее именно Чимину. Несмотря на это, Юнги, последовав его примеру, ушел в комнату, уже воссоздавая картину в своей голове. И он, черт возьми, не простит себе, если Чимину это не понравится.

***

Через некоторое время они сидели друг перед другом, готовясь к тому, что должно было произойти. Чимин заметно нервничал, но пытался не показывать этого, крепко сжимая края рубашки пальцами. Юнги, оглядев его, еще раз спросил: — Ты точно не передумал? — получив в ответ утвердительный кивок, Мин продолжил, — хорошо. Но я тут же прекращу, если тебе будет неприятно. Не пытайся сам избавиться от веревок, просто скажи, и я остановлюсь. Чимин коротко кивнул и встал с мягкого дивана, без слов давая понять, что он готов. Пак начинает стягивать с себя одежду, цепляясь за ткань непослушными пальцами. Он ежится, когда остается полностью обнаженным и замирает в ожидании того, что произойдет дальше. Идя на поводу у эмоций, Юнги мягко целует Чимина в лоб, прежде чем аккуратно убрать его волосы и надеть на глаза повязку. Лишив зрения, Мин подводит парня в другую часть комнаты. Голые стопы касаются чего-то мягкого, но, ощущая лишь это, Чимин не может определить, где именно находится. Юнги не спеша обходит его, останавливаясь за спиной и кладя руку на обнаженное плечо. Чимин как живая скульптура, а Мин, стоя перед произведением искусства, чувствует себя творцом. Пак, не имея ни малейшего понятия, что старший собирается делать, чувствует нежное прикосновение к рукам и не сопротивляется, когда ладони сводятся вместе за его спиной. Красная джутовая веревка плавно перетекает в длинных пальцах, огибая запястья Чимина, образуя первый, не крепкий, но сковывающий движение узел. Внимательно наблюдая за реакцией, Юнги, прислушиваясь к чуть сбитому дыханию, огибает предплечье левой руки, завязывая еще один крепкий узел. Мин следит за тем, чтобы веревка не затягивалась на чувствительной коже слишком туго. Пак, стоя в полной темноте, концентрируется на уверенных прикосновениях и судорожно вдыхает, когда джутовое волокно перекидывается на другую руку и ощутимо стягивает кожу, создавая симметричный рисунок. — Все в порядке? — Юнги оставляет мягкий поцелуй на предплечье притихшего парня и осторожно поправляет узел, убеждаясь, что он не приносит неприятной боли. Пак коротко кивает. — Да, продолжай. Юнги ловко пропускает длинную веревку через свою правую кисть. Узлы украшают предплечья, а тело Пака немного отклоняется назад, когда старший, потянув веревку на себя, переплетает красные нити между собой. Чимин неосознанно делает глубокий вдох, когда веревка огибает грудь и возвращается за спину. Чимин делает попытку пошевелить руками и понимает, что они полностью обездвижены. Веревки обвивают его тело, создавая все более сложный рисунок из узлов, которые крепко фиксируют тело в нужном положении. Красные сплетения ярким контрастом располагаются на коже, привлекая к себе все внимание и дополняя картину. Но Пак, чувствуя лишь то, как веревка стягивает конечности, испытывает легкую панику. Правда ли Юнги развяжет его, если он попросит это прекратить? Но он заметно успокаивается, когда губы Мина касаются его разгоряченной кожи. — Чимин, не молчи. Я почти закончил. Младший коротко кивает и пытается сосредоточиться на случайных прикосновениях, абстрагируясь от самого процесса. Он доверяет Юнги, даже если сейчас не может пошевелиться. Он не знал, сколько прошло времени, но вскоре все прекратилось. Повязка слетела с его глаз, и Чимин увидел свое отражение в зеркале. Веревка крепко сковывала его, но вместе с этим подчеркивала изгибы подтянутого тела. В узлы, расположившиеся спереди, аккуратно были вплетены цветы. Юнги, стоявший все это время за спиной, напряженно следил за его реакцией, а когда тот не сказал ни слова, сконцентрировав свое внимание на лилиях, Мин замялся. — У меня было мало времени на подготовку, — Чимин кивнул, слабо улыбнувшись. — Это красиво. Красные нити могли бы смотреться вульгарно, но только не на Паке. Контраст красного и белого сочетался в замысловатом произведении, пока Чимин зачарованно смотрел на проделанную работу. Панический страх ушел, его заменило другое чувство, растекшееся приятной волной по телу. Юнги тянет парня за подбородок, будто спрашивая разрешения. После неуверенного кивка Мин целует его, стараясь все свои мысли вложить в это ставшее привычным действие. Когда он отстраняется, Чимин прерывисто дышит, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Старший ждет несколько секунд и поворачивает Пака так, чтобы он оказался в профиль перед зеркалом. В таком положении Чимин смог заметить, что цветов, вплетенных в веревку, на спине было гораздо больше. После просьбы сесть он опускается на черное покрывало, постеленное на пол, очевидно, перед самим процессом. Юнги, не вставая, тянется за новой веревкой и ловким движением описывает ее вокруг бедер, тут же продевая концы в получившуюся петлю. Кожа в этом месте соприкасается, а Чимин заворожено наблюдает за тем, как пальцы Юнги искусно плетут узор, соединяя две петли между собой. Когда веревка доходит до лодыжек, Пак полностью проникается процессом, а Мин, пристально оглядывая парня, с ухмылкой говорит: — Чимин-а, — делая паузу, старший смотрит в глаза тонсену, — у тебя встал. Пак не разрывает зрительный контакт, понимая, что это правда. Но пока его руки связаны, он ничего не может сделать со своим явным возбуждением. Вздохнув, он спокойно говорит: — Хён, развяжи меня. Мин секунду медлит, а затем тянется за ножницами, которые все время лежали именно для этой цели. Шевелить ногами становилось легче, когда веревка разрезалась заточенными лезвиями, оставляя на коже красные ниточки. Скрежет ножниц ласкал слух, пока отточенными движениями его освобождали от крепких пут. Наконец, когда его руки свободно двигались, Чимин притянул старшего за ворот кофты для настойчивого поцелуя. Юнги, избавившись от секундного удивления, отвечает, зубами оттягивая нижнюю губу партнера. Горячая кожа вплотную касалась жесткой ткани, и на секунду Пак возмущенно подумал о несправедливости подобного расклада. Запустив холодные руки под кофту, он выбивает из Юнги короткий вздох. Дрожь проходится по телу, когда пальцы спускаются к впалому животу. Мин позволяет эту вольность и плотнее прижимается к Чимину, прикасаясь тонкой тканью к возбужденному паху. Неожиданное трение вызывает громкий стон, который заставляет младшего покраснеть и отвести взгляд, но Юнги не позволяет, вовлекая Пака в поцелуй, в процессе совершая еще несколько плавных движений. Чимин, отстранившись, наконец начинает раздевать партнера, откидывая кофту в сторону. Юнги отклоняется назад и выставляет руки, создавая для себя опору, пока Пак, снова приникнув к губам, углублял поцелуй. Проведя рукой по спине, Чимин приникает к шее хёна, чувствуя, как учащен его пульс. Он губами прослеживает последовательные толчки, оставляя засос немного левее от сонной артерии. Юнги, зарывшись в красные пряди, откидывает голову, будто пытаясь сбежать от настойчивых прикосновений. Пока старший огибает пальцами покрасневшие следы от веревок, Чимин спускается ниже, оставляя цепочку из поцелуев на груди. Когда его руки ложатся на крепкий торс, Юнги инстинктивно втягивает живот и недовольно хмурится. — У тебя руки ледяные. Чимин коротко смеется и круговыми движениями прикасается пальцами к соскам, уже через мгновение лаская их языком. Резкий контраст температур вырывает из груди стон, а Мин в отместку приближается к уху младшего, шепча проклятия и обдавая мочку горячим дыханием. Пока тело под ним податливо отвечало на нежные прикосновения, Пак нарочито медленно расстегивал ширинку на чужих брюках. Сохраняя зрительный контакт, он неожиданно юрко проскользнул рукой в глубокий карман и расплылся в хитрой улыбке, нащупав что-то пальцами. — Хён, а ты подготовился. Юнги закатил глаза и, дождавшись, пока Чимин вытащит презервативы и смазку, самостоятельно стянул с себя брюки вместе с боксерами. На немой вопрос он лишь уклончиво ответил тем, что Пак слишком долго копается. Тот лишь кивнул, наблюдая, как Мин перевернулся на живот, морщась, когда черный бархат прижался к коже. Зачарованно наблюдая за изгибами тела, отражающимися в зеркале, Чимин, заметив что-то, подчиняется спонтанному порыву и заводит руки Юнги за спину, сгибая их в локтях. Красная веревка быстро формирует крепкий узел, а Мин удивленно приподнимается, оказавшись застигнутым врасплох. Но почти сразу смирившись со своим положением, он неуютно ерзает, пока текстура покрывала касается члена, вызывая мучительное желание начать тереться о него сильнее. — А ты подготовился, — передразнивает он Пака, намекая на то, как тот быстро смог зафиксировать его руки. Вместо ответа он получает смазанный поцелуй на уровне лопаток. Юнги послушно приподнимает корпус, следуя за руками Чимина. Обильно выдавливая на пальцы смазку, он несколько мгновений водит ими вокруг ануса, специально размазывая вязкую жидкость по ягодицам. Наконец, он медленно проталкивает два пальца в уже растянутое отверстие, чувствуя, как старший тут же начинает насаживаться на них. Пак с некоторым удивлением отметил, что Юнги совсем недавно подготовил себя сам. "Заметил, наконец", одними губами шепчет Мин, тут же заглушая прошлую фразу протяжным стоном, когда пальцы внутри него несколько раз входят резкими толчками. Решив, что они оба готовы, Чимин раскатывает резинку по члену, нанося смазку и на латекс. Дыхание сбивается, когда Мин чувствует первый медленный толчок, понимая, что он хочет большего. Будто прочитав его мысли, Пак набирает быстрый темп, почти полностью входя в него под пошлые звуки шлепков. Он несдержанно тянет за осветленные волосы и целует его, пока кожа соприкасается с плотью, вызывая хлюпающие звуки от обилия смазки. Когда Юнги перестает закусывать губы, подавляя гортанные стоны, Чимин снова меняет темп, вытаскивая член из выпяченной задницы. Он несколько секунд смотрит на связанные руки, сжатые в кулак от нетерпения, а Мин скулит от возбуждения, пока естественная смазка с его фаллоса стекает на черное покрывало. Он принимает попытку осесть, чтобы получить хоть какую-то разрядку от трения о бархат, но Чимин не позволяет, переворачивая тело на спину. Придерживая худые ноги в коленях, он опускается ниже и берет головку члена в рот. От неожиданности Юнги издает громкий стон, чувствуя, как член приятно сжимают горячие стенки. Он случайно бросает взгляд на зеркало и видит свое покрасневшее лицо и прилипающие к лицу светлые волосы. Тяжело дыша, он переводит глаза на Пака, сейчас больше всего желая зарыться в его отросшие пряди. Чимин, несколько секунд подавляя рвотный рефлекс, берет глубже и, помогая себе руками, отсасывает, заставляя Юнги со стонами выговаривать его имя. Но вскоре он с хлюпаньем отстраняется и, закидывая ноги на свои плечи, несколько раз проводит головкой члена по бедру. Юнги скулит, больше всего в данной ситуации желая кончить, но с завязанными за спиной руками он может только умолять Чимина. Юнги тяжело дышит, смотря прямо в глаза тонсена, который в ожидании замер. — Чимин, позволь мне кончить. Его голос заметно охрип, а Пак тут же вошел на всю длину, заставляя Юнги коротко стонать из-за резких толчков. Чимин обхватил член старшего и стал надрачивать, доводя их обоих до долгожданной кульминации. Они кончают одновременно, и Чимин, сделав еще несколько толчков в расслабленное тело, выходит и осторожно опускает затекшие от неудобного положения ноги Юнги. Отдышавшись, он помогает ему сесть, чтобы развязать руки, все еще зафиксированные тугой веревкой. Распутав узел, Пак обнимает хёна со спины, кладя голову тому на плечо. Мин разминает запястья, на которых теперь красовались точно такие же отметины, как и на теле младшего. — Все в порядке? — Чимин повторяет вопрос, не так давно озвученный старшим, и смущается, понимая это. Юнги хмыкает и довольно кивает, медля перед ответом. — Даже со связанными руками я могу доверять тебе. И знаешь, теперь мы, можно сказать, связаны одной красной нитью судьбы. Чимин бурчит, но все же мягко целует Юнги в макушку, накидывая на них обоих одеяло.