Little Hurricane

Сообщение от Тома пришло почти сорок минут назад, и Харрисон все еще не прочитал его. Потому что, ну, вы знаете… Когда Тому Холланду скучно сидеть дома, и даже любвеобильная Тесс не спасает от хандры и желания съесть тортик, хотя он на диете для новой роли, об этом знают ВСЕ подписчики, а уж близкие друзья тем более. Так что Харрисон уверен на все 200, что там очередной очаровательно бессмысленный мем или видео с котиками с подписью «как вообще люди любят этих монстров, ХАААААЗ?». Остерфилд вообще сегодня выпал из онлайн-жизни, проверяя телефон только при необходимости, так как в очередной раз засиделся у родителей в обнимку с малышкой Монти. И да, Харрион был не в курсе новостей, взорвавших сегодня интернет сообщество. Совсем не в курсе. «Харрисон! …. …. Знаю. Сам в шоке. Но мне сложно подобрать слова. Мне, кто вечно тараторит, шутит и выделывает кренделя, по твоему любимому выражению. Ты помнишь тот день, когда я получил роль Человека-Паука? Вот я помню. Помню, в каком был диком восторге. Помню, какой меня одолевал страх. Как сомневался, смогу ли, справлюсь ли. Помню, как отчаянно искал ПОМОЩНИКА. Того, кто всегда поддержит. Утешит. Рассмешит. Того, кто спасает меня из раза в раз. Мы тогда отдалились друг от друга. У тебя были курсы LAMDA, новая компания, которой я отчаянно завидовал, в счастливые минуты отдыха листая ленту в Инстаграм с твоими фотками с новыми друзьями. Я так им завидовал, Харрисон! У них был ты, твоя улыбка солнышко и глаза цвета неба. А у тебя были Биби и Грег. А у меня были съемки. Многообещающий проект, говорили все. Он должен был мне помочь. И ведь помог. Я познакомился с Крисом. Он классный, ты знаешь. Без него не факт еще, что меня бы заметили вообще в толпе желающих получить ТУ САМУЮ роль. А потом я УЗНАЛ. Смешно, ага, помню. Узнал из чертово Инстаграма. Сколько лет прошло, а я все еще смеюсь, что они думали, я не узнаю до того, как они мне официально скажут». \\ — Харрисон! Меня взяли! Я чертов Человек-Паук! И это Марвел, ты веришь? Марвел! — Круто, Том, бро, я так рад за тебя! — Хаз, мне нужен ассистент на время съемок. Я сказал, что лучшего варианта, чем ты, я точно не найду, ведь ты мой лучший друг. А ты… Ты хочешь? «ты нужен мне» — Я с тобой, Холланд, всегда с тобой. \\ «Когда ты начал срываться на показы, потом на съемки у Джошуа, в сериале Catch-22, я был рад за тебя. Правда, рад. Я знал, что ты мечтаешь о карьере актера. Бредишь сценой, театром и кинематографом. Мечтаешь сыграть Бэтмена. Мечтаешь блистать. У тебя всегда было много планов, Харрисон. Я знаю… …что ты нужен мне. Я помню тот день, когда ты сказал, что у тебя больше не получается совмещать работу у меня ассистентом и собственную карьеру. Ну, то есть, помню, как радостно блестело солнце, как шелестела листва от дуновения ветерка. Как ты говорил, что-то очень-очень правильное важное. Как ты говорил, что нам больше нельзя «так светиться» и проводить столько времени вместе. Я так боялся, что ты опять отдалишься от меня. Даже мелькала мысль бросить все и стать твоим ассистентом, и тебе самому кофе приносить (: прикинь, какая была бы очаровательная ирония. Но ты остался у меня. Продолжал БЫТЬ МОИМ, я чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Мы продолжали проводить каждую возможную секунду вместе. Хоть их и стало меньше. Но от этого они лишь стали важнее. Интимнее. Когда мне было плохо от озверевших фанатов, ты был рядом. И становилось легче. Я люблю их, ты знаешь. Люблю их преданность, заинтересованность. Даже их легкую сумасшедшинку. Да что уж там, сам таким же был, когда на эмоциях спойлерил сюжеты. Хахаха, даже это МАРВЕЛ смогли перевернуть себе на пользу. МАРВЕЛ…. Красивое все-таки название, да, Харрисон? Сейчас так больно его произносить…. Мне кажется, где-то в глубине мозг все еще медленно переваривает эту информацию. Грузит, как старый изживший себя компьютер. Я ненавижу этот блядский Дисней. Я ненавижу СОНИ. Ненавижу тебя, Харрисон, потому что тебя опять нет. А еще больше ненавижу себя. Я смотрю на бритву в своих руках и мне страшно. Мне так страшно, Харрисон, как еще никогда не было. Прости меня …». *** Харрисон врывается в их общий дом спустя ровно двадцать пять минут и пятнадцать секунд. Уже двадцать. Какого хера никто не открывает, раз дверь заперта на внутренний замок??? — Где он, Гарри? Младший брат Тома смотрит на него недоуменно, держа во рту ложку, а в руках стаканчик с йогуртом. КАК ВООБЩЕ МОЗГ УХИТРЯЕТСЯ ПОДМЕЧАТЬ ТАКИЕ МЕЛКИЕ ДЕТАЛИ В КРИЗИСНЫХ СИТУАЦИЯХ? — Ты уже в курсе? — В курсе, — кричит Харрисон, проходя в дом за Гарри. — Где он блять? С ним все хорошо, ответь? — Да в спальне он, че ты орешь! Сказал, что хочет побыть один. — Да как вы его вообще одного оставили в такой момент? У него же паническая атака может в любой момент от таких новостей случиться? — Они же закончились? — из гостиной на шум вышел Сэм, обеспокоенно смотря на взвинченного друга семьи. — Это он так сказал? — язвит Харрисон и быстро взлетает на второй этаж к заветной двери. Громко стучит. Раз. Два. …. Пять. Тихий шорох и мелькнувшая тень. — Том, открой блять эту чертову дверь. Тишина. — Я видел, что ты внутри. Звук чего-то падающего. — Я блять сейчас выломаю чертову дверь! Открывай! Осторожные почти неслышные шаги. — У Бэтмена есть Робин, а у Человека Паука Харрисон. Помнишь? Я беспокоюсь, Том. Открой, солнце! — уже намного тише дрожащим голосом. За открывшей наконец дверью стоит Том, размазывая рукой слезы по щекам. Вперемешку с кровью. А в руках держит чертову бритву. Харрисон, конечно, сразу бросается, обхватывает. Отнимает маленькие ослабевшие руки от трясущегося тельца. Видит размазанную кровь. Бледнеет. — Только не говори, что уже успел что-то с собой сделать, — паникует Харрисон. — Я хотееееел, — продолжает рыдать Томас. — А потом п-п-п-порезал палец. Было т-т-так больно, — давится слезами мальчишка. — и я дальше не смог. Харрисон я такой слабак, оказывается, з-з-з-знаешь? Даже с-с-с-самоубиться нормально не могу. От облегчения Харрисон падает на колени, обхватывает руками всего. Кажется, что и правда целиком. И целует-целует-целует, куда только может дотянуться. — Ты такой идиот, Том. Его идиот. — Самый любимый, — поцелуй в живот. — Самый родной, — поцелую в доверчиво раскрывшуюся в его руке ладошку. — Самый-самый лучший, — поцелуй в кончик носа. Харрисон уже сидит на диване, в руках баюкая свое непоседливое, слишком эмоциональное, близко все к сердечку принимающее чудо, которое мокрым носом уткнулось куда-то в грудь, в районе сердца. Бьющегося, тревожно заходящегося. — Я рядом, и все наладится. Ты только не пугай меня больше так. И помни, тебя многие любят, потому что ты самый-самый. А я больше всех.