ties (связи)

– Провалюсь, провалюсь, провалюсь… Я точно провалюсь на этом экзамене! – Зеницу почти воет от отчаянья, цепляясь пальцами за рукав сидящего рядом Танджиро. Тот смотрит отстранённо и уже почти не слушает, потому что устаёт переубеждать Зеницу ещё в первые пятнадцать минут истерики. На секундочку, с начала первого «провалюсь» проходит уже больше часа. Зеницу замечательный человек, пока не входит в режим королевы драмы. – Зеницу, – Танджиро пытается говорить спокойно, чтобы случайным словом не запустить цепочку очередных взрывов. – Зеницу, послушай. Ты готовился к нему весь последний год, ты можешь дать ответ на любой вопрос, даже если тебя разбудить и спросить посреди ночи, – и это правда, нервно вспоминает Танджиро, – ты НЕ провалишься. – Бесполезно, всё бесполезно, – голос Зеницу дрожит, пальцы сильнее сжимаются на рукаве Танджиро. Он вздыхает и готовится сказать что-то ещё, когда все слова вместе с воздухом выбивают из груди одним ударом – Иноске налетает на них мощным вихрем, громко вопя в ухо что-то неразборчивое и сгребая обоих парней в стальные объятья. Танджиро ничего не может разобрать, только чувствует, как освобождается рукав от хватки Зеницу, который теперь пытается отпихнуть от себя смеющегося Иноске. – А ты чего тут снова нюни разводишь? – Иноске беспардонно разваливается рядом с ними на просторной веранде, заставляя Зеницу придвинуться к Танджиро чуть ли не вплотную. – Иноске! – Танджиро хмурится, чувствуя, как Зеницу весь напрягается от услышанных слов. – Ачётакова! – Иноске всегда такой. Необузданный, бестактный и с напрочь отсутствующим чувством меры. Ему всё «ачётакова», а Танджиро потом откачивай Зеницу после очередной безобидной беседы. – Я вообще не понимаю, почему ты так паришься из-за этих оценок, – хмыкает Иноске. – Будто от того, что ты получишь низкий балл что-то изменится. Между нами так точно – ничего. Танджиро и хотелось бы стукнуть Иноске по бестолковой голове, но с последним заявлением он внезапно соглашается, утвердительно кивая и беря Зеницу за руку. И почему он сразу не додумался сказать эти простые слова. – Верно, Зеницу. Иноске дело говорит, – Танджиро наконец звучит и улыбается по-настоящему спокойно, чувствуя, как теплеют кончики подрагивающих пальцев, зажатых в его собственных ладонях. Напряжённые черты лица напротив расслабляются, и Танджиро кидает короткий и благодарный взгляд в сторону Иноске, угомонившего часовую бурю за одну минуту. Он потом обязательно его поблагодарит.

***

Зеницу почти удаётся задремать, когда лёгкое движение рядом будоражит край сознания, возвращая его в реальность. Он выпрямляется, понимая, что всё это время подушкой ему служило плечо Танджиро, тоже клюющего носом. Лёгкая улыбка расплывается на губах, но он всё равно переводит взгляд на Иноске, сидящего по правую от него сторону. Тот всем своим видом даёт понять, что ему нужно внимание прямо здесь и прямо сейчас. Зеницу вопросительно изгибает бровь, но Иноске уже подаётся вперёд, скрадывая остатки сонной улыбки своими жадными губами. Зеницу не смущается только по той простой причине, что не успевает осознать. Секунду, две, три. Он окончательно просыпается где-то на седьмой, потому что сердце заходится диким воробьём, запутавшимся крыльями в жалящих кустах. – Что?.. – он не успевает продолжить свой вопрос, ведь Иноске напорист и идёт на второй заход. Упирается одной рукой в бедро Зеницу, нависая над ним всем телом, и снова целует, на этот раз прижимаясь губами сильнее, как бы заранее убеждая Зеницу, что не шутит. Тот подаётся назад, неосознанно вжимаясь спиной в Танджиро, поздно спохватываясь. Он меньше всего хочет, чтобы Танджиро это видел, однако с большим ртом Иноске тайной это тоже не останется. Какое-то время Танджиро не подаёт признаков жизни, Зеницу уже было радуется, упираясь руками в плечи Иноске, чтобы оттолкнуть его, когда внезапно чувствует на спине тёплую ладонь. Мучительно долгое время ничего не происходит, даже Иноске на мгновенье отстраняется и смотрит мимо Зеницу. Мимолётное ненавязчивое касание губ к шее он чувствует больше на интуитивном уровне, и от этого по всему телу пробегает дрожь. Он весь сжимается, пока Танджиро ласково ведёт губами вдоль изгиба шеи, к плечу, опаляя горячим ровным дыханием, пока у самого Зеницу дыхание сбивается и застревает в лёгких, сдавливая внутренности. Так ощущается страх. А ещё болезненное предвкушение. Зеницу путается между этими ощущениями, но времени на размышления не даёт Иноске, вновь включившийся в игру. Он мажет губами по подбородку, скользит вниз кончиком языка по чувствительной коже и задевает клыками выступающий шарик кадыка. Зеницу хрипит, окончательно сбитый с толку. От его хрипа все застывают, давая Зеницу возможность выдохнуть и прислушаться к внутренним ощущениям. Зеницу напуган. В большей степени тем, насколько отзывчивым оказывается его тело. Оно не хочет отвергать ласки, оно жаждет получить ещё. Зеницу уже начинает испытывать дискомфорт от исчезнувшего тепла, от того, как свободно вечерний ветерок щекочет незащищённые участки шеи. Это пугает намного больше, чем вероятность провалиться на предстоящем экзамене. О котором он уже точно не думает. Если сейчас всё закончится – это будет по-настоящему страшно. Потому что Зеницу не понимает, что происходит, но он хочет, чтобы это происходило и дальше. Наверное, его мысли скапливаются в воздухе, застывшем между ними, потому что Танджиро и Иноске придвигаются ближе одновременно, от чего Зеницу кажется, будто они сливаются в одно живое существо. Зеницу чувствует пульсацию по всему телу, но не может сказать, это пульсирует его собственное, а, может, Танджиро? Иноске? Последний времени зря не теряет и оказывается на бёдрах Зеницу, сжимая их своими коленями и прижимаясь всем телом, вдавливая Зеницу в грудную клетку Танджиро. Зеницу окончательно выбрасывает все мысли из головы, откидывая голову на плечо Танджиро и краем глаза замечая нежную улыбку. Улыбка Танджиро способна растопить все Северный и Южный Полюса вместе взятые, так как ей может сопротивляться один маленький Зеницу? Не может. В этом и заключается его ответ. Весь страх уносится, когда Танджиро нежно проводит по щеке Зеницу, задевая пальцами краешек губ, а после слегка наклоняется и целует. Не жадно, не страстно, а так, будто в этом поцелуе скапливается вся любовь человечества, которой он хочет, со всей своей искренностью, поделиться с Зеницу. Иноске в это время что-то бубнит, утыкаясь носом в пульсирующую венку на его шее. Зеницу щекотно, он хихикает в губы Танджиро, стукаясь с ним зубами, от чего смешинки перенимает уже и он. Они мягко хихикают друг другу в губы, не переставая обмениваться короткими поцелуями, пока Иноске не прерывает их, нагло врываясь своими губами, выталкивая Танджиро, прикусывая его нижнюю губу. Без злобы, просто не может находиться вне игры. Он хочет вести, он всё это начал, он не собирается отступать. Иноске целуется хаотично, сам теряется в своём темпе, но выводит Зеницу на отдачу. Они сталкиваются языками – новый для Зеницу опыт. Он уверен, что для Иноске тоже. А ещё Зеницу был уверен, что языки в поцелуях – отвратительно. Но не с Иноске. Зеницу подаётся ему навстречу, хватается трясущейся ладонью за напряжённое плечо, втягивает его язык в свой рот, посасывая, когда Танджиро разрывает этот поцелуй, поворачивая лицо Зеницу к себе. Пальцы твёрдо стискивают его подбородок, взгляд – горящий, голодный, воодушевлённый. Танджиро буквально крадёт губы Зеницу изо рта Иноске, разрывая их поцелуй так резко, что у Зеницу по подбородку стекает слюна. Его? Нет? Не важно. Танджиро целует в этот раз увереннее, без смешинок и улыбок, он хочет больше Зеницу, он… Требует? Зеницу знает, что Танджиро не так прост, но эта его сторона всё ещё для него в новинку. Требовательный Танджиро посылает по телу Зеницу табун мурашек. Иноске с таким раскладом вещей не согласен. У Зеницу впервые за этот вечер, хотя у него за этот вечер многое происходит впервые, но. У Зеницу – у них всех – случается самый настоящий поцелуй на троих. Он длится секунду? Две? И быстро разрывается, когда они сталкиваются носами. Иноске перетягивает Зеницу к себе, хочет вновь попробовать с языками. Успевает немного, прежде чем Танджиро вновь перехватывает инициативу. Зеницу сходит из-за этого с ума.