Непростая судьба

      Сплин­тер, как его час­то на­зыва­ли сы­новья вместо Йоши, ждал своих детей из шко­лы. Он случайно увидел их, когда проходил мимо окна, но не одних, а в компании ещё одного ровесника. Й­оши был удивлён такому повороту, так что решил сам от­крыть дверь, а не дожидаться, пока Леонардо поймёт, что забыл свои ключи на самом видном месте.       — С возвращением. Кто это с вами? — мужчина открыл дверь, пропустив всех внутрь, не задерживая с вопросами.       Рафаэль не обратил никакого внимания на приветствие, быстро пройдя внутрь и усадив Ми­келан­дже­ло на ди­ван. Дон последовал за ним, оставляя разборки на старшего. В конце концов, Раф может похвастаться только своей силой, но не знанием в медицине.       — Это Мики, наш но­вый друг. На не­го на­пали в школьном саду, а вы сами учили нас не бросать кого–либо в беде. Тем более, он наш друг. — Ле­онардо даже не пытался где–то приврать, сказал всё, как есть. В конце концов, не он придумал это правило – помогай друзьям.       — Раф, принеси ап­течку и клеёнку, он ра­нен. — Дон ре­шил по­торопить Рафа, зная его поразительные качества скорости. Только свистни и как не бывало. Спорить Рафаэль не стал, сбегал за всем, что у него просили, пока умник переключился на Мики.       — А ты сни­ми фут­болку, кофту и шарф. — попросил он, на что Ми­келан­дже­ло за­мер, как буд­то ожидая че­го–то ещё. Слов или действий – не важно. — Они будут мне мешать ос­мотреть ра­ну, только и всего.       Ры­жик выдохнул, но согласился. Стянул шарф, по­казы­вая всем едва заметные си­няки на шее, пос­ле коф­ту. На за­пясть­ях так­же кра­сова­лись си­няки, даже почти отпечатки пальцев от сильной хватит, пос­ле чего снял фут­болку, приложив к ране, как попросил Дон, пока Раф не вернулся. По возвращению того с аптечкой, гений распорядился расстелить клеёнку, что­бы не за­марать диван кровью, только после этого разрешив не прижимать футболку к ране.       — Ло­жись. — Ми­келан­дже­ло вы­пол­нил прось­бу, но ни­как не мог ус­по­ко­ить­ся. Клеёнка оказалось холодной и по ощущениям неприятной, мало того, теперь ещё и друзья увидели во второй раз шею.       — Не нап­ря­гай­ся, Дон зна­ет, что де­ла­ет. Он у нас мастер. — успокоил Ра­фа­эль, оперевшись на спинку дивана сзади. И он был аб­со­лют­но прав, пос­коль­ку у Ди бы­ло не­кое ме­дицин­ское об­ра­зова­ние. Самоучение, если точней, страсть к знаниям иногда была штукой полезной.       — У меня для тебя хорошая но­вость. Ни­чего осо­бо важ­но­го не пос­тра­дало. Рана не глубокая, но лучше зашить, я не знаю, как она себя поведёт, если ты начнёшь двигаться. — доложил Дон, после того, как осмотрел повреждение. Ми­келан­дже­ло отвернул голову в сто­рону, слов­но не же­лая ви­деть никого в этот мо­мент. Ему были неприятны чужие прикосновения, особенно к коже. Не привык, после отца осталась некая душевная травма.       — У ме­ня есть инс­тру­мен­ты, что­бы за­шить её, но будет неприятно. И я не хочу оставлять шрам, так что тебе решать, нужно ли мне так поступать.       — Просто де­лай, что считаешь нуж­ным.       — Хорошо. — Дон кив­нул и взял из ап­течки не­боль­шой ку­сок мар­ли, свер­ну­тый в нес­коль­ко раз, пос­ле на­мочил его пе­рекисью. Он на­чал ак­ку­рат­но об­ра­баты­вать ра­ну, так что Ми­келан­дже­ло непроизвольно силь­но нап­рягся. Ра­фа­эль по­ложил ру­ку Мики на пле­чо, успокаивающе улыбнувшись, когда на него вопросительно посмотрели. Это помогло мак­си­маль­но рас­сла­бить­ся, может с непривычки, может от воспоминаний. Дон протёр руки и об­ра­ботал иг­лу с нитью, прежде чем приступить к работе. — Сей­час ста­рай­ся не дёр­гать­ся.       Мики слегка кив­нул, когда До­нател­ло на­чал за­шивать ра­ну. Это бы­ло не то, что боль­но, боль­ше неп­ри­ят­но, как и сказали, но Ми­келан­дже­ло был спо­ко­ен, как удав. В конце концов, его болевой порог снижен, благодаря отцу. Пока Лео выяснял что–то со своим отцом, Дон за­кон­чил.       — Сядь, я за­бинтую ра­ну.       Ми­келан­дже­ло сел, не без по­мощи Ра­фа, ко­неч­но, которому пришлось руку с плеча убрать. Кареглазый за­мотал ра­ну довольно крепко, пос­ле чего на­чал об­ра­баты­вать раз­би­тую гу­бу. Лео тоже подошёл к дивану и облокотился на спинку рядом с Рафом, контролируя ситуацию.       — Меня мучает вопрос... от­ку­да у те­бя эти за­сосы? — наконец спросил Дон, как только закончил с разбитой губой и слегка коснулся следа на шее Мики, смазав косметику и открыв вид на внушительный след. Мальчишка сразу же застыл, но сбросить ладонь не попытался. Лео и Раф переглянулись, глянув на молчащего до этого времени Ха­мато Й­оши. Отец вопросительно взглянул на них, но вместо нотаций сложил руки за спиной.        — Я не знаю, как пра­виль­но на­чать. Мой отец… Он… — Микеланджело запнулся, не в силах договорить дальше.        — Отец тебя из­на­сило­вал? — Ра­фа­эль ре­шил поторопить и выд­ви­нуть свою вер­сию. Как иначе объянишь подобное? Ми­келан­дже­ло кив­нул, пос­ле зак­рыл ли­цо ру­ками, что­бы не по­казы­вать нас­ту­пив­ших слез. Дон убрал руку, отряхнувшись от тоналки или пудры, он не был силён в косметике.       — Ну, не на­до так. Всё хо­рошо. — Ле­онар­до об­нял Ры­жика со спины, ста­ра­ясь ус­по­ко­ить. Ра­фа­эль толь­ко и ждал под­хо­дяще­го мо­мен­та, ну, а Дон за ком­па­нию. Сплин­те­ру то­же бы­ло жал­ко пар­ня, но он ничего не сказал, не желая вмешиваться в атмосферу школьников. Ког­да все отс­тра­нились от страдателя, Мик­и хо­тел на­деть фут­болку об­ратно и уйти из этого места. Наверняка противно находится рядом с таким, как он, не стоит раздражать людей.       — По­дож­ди. — До­нател­ло сбегал к се­бе в ком­на­ту и при­нес но­вую чис­тую фут­болку Ми­келан­дже­ло.       — Спа­сибо. — Ры­жик на­дел её. До­ни в неё всё ров­но не влезал с самого начала, Эйприл ошиблась с размером, когда её покупала, а выбросить у умника как–то времени не хватало. Зато пригодилась теперь. Для Мики футболка была даже слегка длинной, но всяко лучше, чем короткая.       — Ты го­ворил, что у те­бя нет ма­мы? — когда Ми­келан­дже­ло успокоился, Лео решился задать этот вопрос, на что друг кив­нул. — На­ша то­же по­гиб­ла, ког­да мне бы­ло во­семь, а моим братьям семь, мы уже говорили. Она под­хва­тила рак лёг­ких, мы с тру­дом пе­режи­ли это. Её зва­ли Тенг Шен.       Ми­ки немного осмелел после такого рассказа и ре­шил под­робнее рас­ска­зать про се­бя в качестве ответа.       — Мою зва­ли Арт Ка­раи, её убил отец, ког­да силь­но на­пил­ся… но его вину не оправдали, в про­чем, как всег­да. Я со­жалею вам. — парень вздохнул, не обращая внимания на смазанную косметику. Из–за того, что он плакал, теперь синяки уже заметно будет, это точно, и фингал впридачу.       Никто не ожи­дал ус­лы­шать это, им даже ста­ло очень жал­ко Мик­и. Особенно Рафу, который очень остро воспринял такой рассказ.       — Как ты мо­жешь жить с этим жи­воде­ром? И вообще, почему его до сих пор не решили родительских прав!? — Ра­фа­эль не хо­тел осо­бо да­вить, но ука­зать на факт было необходимо. В смерти не оправдали, ладно, можно допустить, но как можно было допустить насилие над ребёнком? Это уже статья.       — Микеланджело, я понимаю, как тебе тяжело и скажу, что крайне недоволен поведением твоего отца. Регулярное насилие вещь страшная. Сейчас ты ранен и, в целях соображений твоей же безопасности, я не могу отпустить тебя домой. Останься сегодня у нас, Донателло посмотрит за поведением твоей раны и завтра ты сможешь вернуться домой, если всё будет хорошо. — Сплин­тер неожиданно сам вмешался, нахмурившись. И вправду, если сыновья не осмелятся предложить ему остаться, то он предложит, дома мальчику просто может быть опасно. А алкоголизм дело такое... Отец Микеланджело даже не заметит отсутствие сына, куда уж там заявление о пропаже строчить? Йоши просто не мог смотреть за страданиям детей, тем более подвергать их опасности, даже если это были и не его дети вовсе.       — Если вы настаиваете... то хорошо. — Ми­келан­дже­ло слегка улыб­нулся, он был рад, что хоть кто–то из взрослых помогает ему. Раньше это были только мать и учитель, а теперь... ещё и отец его первых друзей.       — Хочешь чаю? — Дони поднялся, свернув клеёнку с кровью, собираясь её убрать. Ему достаточно было просто сполоснуть её под водой, чтобы смыть кровь и она будет как новенькая.       — У нас ещё и ды­ня есть, ты наверняка голодный. — добавил Раф, улыбаясь.       Ми­келан­дже­ло кив­нул на оба этих предложения, ведь он был совсем не про­тив нем­но­го пе­реку­сить. Раф отвёл Ры­жика на кух­ню, пока Дони разбирался с аптечкой, а Лео беседовал с Йоши, и на­лил ему чаю, поставив к нему пе­ченья и пи­рог. Но прежде всего распорядился нарезать дыню, как и было обещано.       — Угощайся. — Рафаэль сел напротив, тоже налив себе чая, взяв к нему несколько печенюшек.       — Спасибо. — Мики смутился, но всё же со счастливой улыбкой стал есть. Вообще, он не ел дыни давно. У мамы не возникало желания её купить, а у отца на неё как была, так и осталась аллергия. Или неприязнь, тут было неясно, но Шреддер терпеть не мог этот вид фрукта.       — Отец, вы это... Серьёзно? Мики можно остаться сегодня у нас? Даже на ночь? — Лео спросил об этом отца, когда Дон уже удалился в ванную, а Раф увёл гостя на кухню.       — Ты что–то имеешь против, Леонардо? — мужчина приподнял бровь, посмотрев на него.       — Нет, вовсе нет. Просто, это на вас не похоже. Обычно вы не позволяете никому задерживаться у нас. Это только потому, что ему опасно находится дома, верно? — лидер характерно помахал руками, когда отвечал на вопрос резким «нет», поясняя, что отец не так понял.       — Даже если и так, Леонардо, не стоит ли нам присоединиться к гостю и обсудить всё потом? Оставлять всю заботу на Рафаэля слишком невежливо с нашей стороны, ты так не думаешь? — Сплинтер серьёзно посмотрел на сына, прежде чем отправиться на кухню. Голубоглазый был в непонимание, но всё же последовал за ним.       — Приятного аппетита, ребята. Микеланджело, как только ты поешь, я покажу тебе комнату, где ты сегодня будешь ночевать. И не волнуйся, я уве­рен, что твой отец да­же не за­метит твоей пропажи. — зайдя на кухню, сказал мужчина, присоеденившись к чаепитию. Ми­ки и вправду не хотел идти домой по этим определённым при­чинам, по­это­му вновь кив­нул, поскольку рот был занят дыней. Лео и Дони решили не пить чай, зато с радостью приняли участие в организации крайне веселого вечера. Как только кухня освободилась, Сплинтер проводил Микеланджело на третий этаж, показав ему комнату и дружелюбно добавил:       — Сейчас слишком рано идти спать, поэтому ты можешь пойти и поговорить с моими сыновьями, уверен, что вы найдёте занятие. У меня же скоро начинается сериал, не хочу его пропустить, так что прости, что не смогу составить вам компанию. Можешь обращаться ко мне на Йоши, если тебе так будет удобней.       — Это ничего, что вы пойдёте смотреть сериал. Я понимаю, вам не до нашего возраста. И... ещё раз спасибо, вы меня очень выручили. — улыбнулся Мики, на что Йоши ответил такой же улыбкой и стал спускаться по лестнице вниз.       — Мики! Эй, Мики! Если ты ещё не настроен спать, не хочешь сыграть с нами в приставку? — донесся со второго этажа голос Дони. Рыжик не успел и дверь открыть, но уже был не против, поэтому оставил знакомство с комнатой на потом, спустившись к шумным братьям, пусть он и не был одним из них.       Второй этаж оказался небольшим коридором с двумя ответвлениями и ванной. В сторону игрового зала не было двери, туда можно было спокойно пройти, а вот на другой стояли раздвижные дверь. И это заинтересовало. Ороку тихо пробрался мимо игрового зала, приоткрыв заинтересовавшую его дверь. Это тоже оказался зал, только побольше и в нём почти не было предметов. Стены были украшены какими–то фресками с ниндзя или чем–то подобным.       — Мики, ты немного заблудился. Мы в том зале. — возникший за спиной Лео напугал так, что парень чуть не подпрыгнул. Но Леонардо не стал его ругать за то, что мальчишка пошёл посмотреть другое помещение без спроса, даже ничего не сказал. Просто с улыбкой проводил к остальным, закрыв дверь и пошутив тем, что тот совсем не умеет ориентироваться в пространстве.       Так постепенно нас­ту­пила ночь. Вечер все мальчишки провели в игровом зале, что произвело на Ми­келан­дже­ло огромное впечатление. В приставку он никогда не играл, так, иногда в игры на телефоне, но чтобы на большом экране и с джостиком – нет. Ещё были и автоматы, не менее увлекательные, ну и простые игры. Правда, после того, как Донателло уделал всех в них, все быстро забыли про домино и шахматы. А так ничего, гонки и аркадные игры были весёлыми, особенно смешно было смотреть, как Раф пытается переиграть всех, но это у него, конечно, не всегда получалось.       После того, как на улице стало темнеть, все разошлись по комнатам. Сплинтер с Мики поднялись вместе и сразу же разошлись по комнатам, так что мальчишка сейчас лежал на своей кровати, о чём–то размышляя. За этими размышлениями он и не заметил, как уснул. Он не заметил и то, как тихо в дверь кто–то постучался и та открылась.       — Можно? — от­ве­та на шёпот не последовало, поэтому ночной гость тихо закрыл дверь и подошёл к кровати, сев рядом. Раф посмотрел на Мики, любуясь тем, как тот спит. Сейчас он был так спокоен и мил, после дня в доме Хамато тот даже стал слегка поправляться, или это просто так казалось? Парень приблизился к лицу спящего, чуть ли не касаясь его, просто вглядываясь, пытаясь не разбудить. Соблазн, однако, был велик, поэтому Рафаэль решился и поцеловал Мик­и, пока тот спал. Поначалу Рыжик даже ничего не понял, но после того, как проснулся, был в шоке и оттолкнул от себя Рафаэля или Донателло, он ещё плохо различил этих близнецов, тем более в темноте, когда волосы были слабо видно. Только если по голосу.       — О.. я... Прости. — Раф виновато улыбнулся и, услышав этот шёпот, Ми­келан­дже­ло смог понять, с кем имеет дело. Рафаэль. Конечно же Рафаэль, что подтвердила не выделяющаяся в темноте красная прядка волос. Голубоглазый шмыг­нул но­сом, натянул на себя одеяло сильнее. Он просто не знал, что сказать. Эти братья были к нему добры, он просто не мог закричать на кого либо из них. — Я понимаю, что это прозвучит глупо, но ты мне нравишься. Ещё я помню, ты го­ворил, что отец на­силу­ет те­бя, верно? Я хотел бы показать, что это не всегда больно и непри...       — Стой, стой! По­дож­ди, ты пред­ла­га­ешь мне за­нять­ся...? — Мики сильнее спрятался под одеяло, удивлённо смотря друга. Ра­фа­эль не­уве­рен­но кив­нул, глядя на того, но сохранял дистанцию, чтобы не смущать ещё больше.       — Я прос­то... хо­чу по­мочь. — в ответ на это Ми­келан­дже­ло тя­жело вздох­нул. Он не очень этого хотел, но если Раф настаивает.       — Л–лад­но, но не… — Ра­фа­эль по­нял к че­му кло­нит гость и кив­нул, быстро забравшись под одеяло. Вообще, он сам был не спец в таких делах, так, читал кое–что на форумах. Если так посудить, ему всего шестнадцать лет, куда ему практика? Стянув с Мики нижнее бельё, Раф заметил напряжение и улыбнулся.       — Эй, ты силь­но нап­ря­га­ешь­ся. Просто расслабься. — Раф на­чал пок­ры­вать шею и пле­чи Мик­и по­целу­ями, стараясь помочь на время забыть про цель расслабиться. И сработало, когда о чём–то не думать, это получается само. Поэтому раз­дви­нуть ему но­ги тоже не составило особой проблемы. Так как Ра­фа­эль точно не знал, насколько всё может пойти плохо, то мак­си­маль­но приб­ли­зил­ся к Мик­и, сначала планируя подготовить. Откуда у него смазка, это отдельный разговор, который может и вообще никогда не случится. Те­ло прон­зи­ла боль, но несильная, можно сказать, что почти не заметная.       — Раф... Что ты?.. — парень попытался отстраниться, непроизвольно, конечно, а от неприятности, но Раф не позволил. За руки он, конечно, хватать не стал, просто придавил плечо так, чтобы не оставить следа, но и не было возможности отодвинуться, осторожно поцеловав в шею.       — Тссс, иначе разбудишь отца. — напомнил парень, коснувшись носом синяка на шее. И тут Мики осенило — Йоши! О нет, он же неподалёку. Почувствовав мурашки, зеленоглазый улыбнулся, как ни в чём не бывало и ослабил ладонь, переместив её на рану в области ребра, невесомо коснувшись её пальцами. Он сделал предупреждение, но ни в коем случае не угрозу: — Доверься мне и постарайся быть тише, если мы будем слишком шуметь, то он проснётся. И если будешь слишком ёрзать, то вот эти шрамы разойдутся, Дон меня со свету сживёт. Не подставляй ни меня, ни себя.       Ну вот, теперь было неуютно вдвойне. И перед Рафом и перед собой. Он может быть виноват и в том, что разбудит Сплинтер и в том, что Раф огребёт за свои «уроки». Поэтому, стиснув зубы, Мики терпел, боль постепенно сходила на нет. И вдруг тело прошла волна удовольствия, чего Рафаэль заметить, конечно же, не мог. Почти сразу отреагировал, заменив пальцы собой. Поначалу было немного больно, но через несколько секунд всё прошло.       — С то­бой это да­же при­ят­но. — про­шеп­тал Ми­келан­дже­ло, когда привык и Ра­фа­эль не­воль­но улыб­нулся. Раф на­чал мед­ленно дви­гаться, но пришлось ещё и поцеловать Мик­и, чтобы заглушить стон удовольствия. В любой другой ситуации он бы послушал, но в этой лучше мычание, чем стоны, которые обеспечат ему наказание хоть отбавляй. Ра­фа­эль пос­те­пен­но на­ращи­вал темп, но ста­рал­ся не при­чинять боль и не слишком шуметь, как хорошо, что в этом доме нормальная звукоизоляция. Ми­келан­дже­ло об­нял Ра­фа­эля ру­ками, по­ка тот це­ловал его, хотя это не всегда было очень приятно из-за того, что кислород имел свойство заканчиваться. Раф отс­тра­нил­ся от Ми­келан­дже­ло, когда кончил. Он хотел сказать о том, что к Мики он не равнодушен ещё на кухне, но пришёл Сплинтер, а за ним ещё и Лео и... всё как-то сорвалось.       — Видишь? Глав­ное – рас­сла­бить­ся. — Ра­ф на­дел свои пи­жамные штаны обратно, правда для начала пришлось вытереться, после чего он помог Ми­келан­дже­ло, поправив у того футболку, когда тот летал где-то в своих мыслях. Они не стали полностью раздеваться, как–то в голову не пришло. — Мики, я... я постараюсь понять, если ты не захочешь остаться здесь. Ты ведь даже не ответил мне...       — Раф, что ты такое говоришь? — Микеланджело сразу оживился, обняв Рафа, когда тот попытался встать. — Не уходи, ладно? Останься со мной хотя бы сегодня.       Бунтарь немного удивился, когда парень уснул, прижавшись к нему и мирно засопев в шею, обхватив руками насколько это было возможно. Хамато даже немного растерялся, но в конечном итоге улыбнулся, обняв мальчишку в ответ и перевернувшись на бок, прижав того ближе. Мики уже уснул, поэтому не обратил внимания, но в объятиях он улыбнулся, расслабившись. Ему впервые было так спокойно и тепло ночью.