История одной короткой встречи

Огромный гравитационный монорельс с тихим шелестом остановился около перрона, зависнув в нескольких дюймах от земли. Послышалось шипение, и двери монорельса раскрылись, выпуская людей наружу, на жаркие улицы Нью-Нью-Йорка. Одним из первых, кто покинул душный салон монорельса, был высокий парень с рюкзаком, одетый в джинсы и белую футболку с нарисованными на ней эмблемами: знаком Борьбы-за-Землю - стилизованным рисунком старинной бомбы; и чем-то вроде двух желтых крыльев корабля или, как утверждал один его знакомый, двух сложенных рук, несущих Вселенной свет. В парне без труда можно было узнать курсанта Космической Академии Земли – его, помимо эмблем, выдавала странная походка привыкшего к невесомости человека (Академия располагалась на геостационарной орбите), и не очень уклюжие движения, возникшие по той же причине. Его звали Уильям. Не Шекспир, но носитель не менее благородной фамилии - Вашингтон. Он возвращался в свой родной город, после долгих дней учебы в академии. Нет, не то, чтобы в жарком и пыльном мегаполисе с миллионами незнакомых людей ему было лучше, чем на тихой орбитальной станции в тесном кругу товарищей, но родной дом все-таки тянул. Да и родители его уже заждались… Сойдя с перрона, Уильям отправился в пеший поход по огромному, но знакомому, точно лежащему на ладони городу, по пути любуясь знакомыми с детства белыми шпилями небоскребов и рассекающими небо стаями ярких разноцветных флаеров. Нью-Нью-Йорк был городом Будущего. Павший, а потом снова родившийся и выросший на собственных обломках и технологиях жителей Сириуса, этот мегаполис процветал, точно брошенный в воду лотос. Все-таки Звездное Будущее Человечества наступило, но было оплачено тысячами сожженных городов и годами изнурительной войны с ордами пришельцев… Внезапно внимание Уильяма привлек старик с тростью, совсем не вписывающийся в окружающий пейзаж. Он шел, тяжело опираясь на трость и глядя в раскаленный асфальт глазами, скрытыми за черными стеклами солнцезащитных очков, какие пенсионеры используют для сохранения последних остатков зрения. Вот только этот дед не был обычным пенсионером. Что-то было в нем не так: то ли странное, точно высеченное из камня лицо без морщин, то ли рука, сжимающая трость, точно рукоять оружия, или же вытатуированный на правом плече знак Борьбы-за-Землю. - Вам помочь? – спросил Уильям, подойдя к старику, чтоб перевести через трассу, по которой мягко скользили быстрые гравимобили. - Зачем? – вопросом ответил старик. У него был странный голос, не скрипящий и не хриплый, а грубый и глухой. - Такую трассу лучше переходить с кем-то, - заметил Уильям. - И не такое пережил, - бросил старик. – Когда-то собственноручно отбивал колонию на Альфе Центавра, а теперь… "Ветеран, - подумал курсант. – Один из тех немногих, которым удалось выбраться из мясорубки и более-менее сохранить рассудок. Любимчик Фортуны. Понятно, откуда у деда такие «манеры»!" - Вы были в группе «Альфа»? – внезапно спросил Уильям. - Откуда ты… - настороженно начал старик, но взглянув на татуировку на плече, улыбнулся. – А это! - Угу, - кивнул Уильям. – Говорят, лучшие из «Альфы» носили такие. - О, да! – оживился пенсионер. – Нас было всего несколько. Я, Джон и… Пока старый солдат рассказывал что-то про свою военную карьеру, Уильям быстро перевел его через дорогу, а затем сам вслушался в разговор. - … А задание на Сириусе!.. Вот это времена были! Смысл конца фразы мигом дошел до Уильяма. - Погодите! – включился он в разговор. – Вы вряд ли могли быть на Сириусе? Лицо старика тут же стало каменным. - Что значит «вряд ли мог»? – спросил он глухим голосом, который отдавал звуком стали. - На шестой планете Сириуса, - терпеливо начал курсант, - если верить официальным Хроникам Великой Войны был всего один человек. Очевидно, вы что-то путаете, ведь это… Внезапно Уильям заметил, что старик поразительно похож на бойца, которого он имел в виду. Та же татуировка, та же белая футболка, то же каменное лицо… - Но это невозможно! – он шокировано посмотрел на дедка, которого только что перевел через дорогу. – Неужели вы… - Да, - с некоторой задержкой, словно слова причиняли ему боль ответил старик. – Я - Сэм. Серьезный Сэм. Я был на Клире, Сириусе и десятке других планет. Я сражался с ордами Ментала, а потом дрался на его личном дредноуте. Я потерял все и едва не погиб сам, но, наверное, какие-то боги мне дали шанс – открылся временной портал, и меня вышвырнуло на Землю. И теперь, двадцать лет спустя, я вынужден стоять на солнцепеке и пересказывать все это любопытному юнцу, который решил перевести меня через дорогу. Может, хоть до скамейки поможешь добраться, а? Ошарашенный Уильям кивнул и провел старика до небольшой кованной скамейки при входе в парк. - Но… как? – наконец спросил Уильям. – В Хрониках Войны написано, что вы погибли! - Там много чего написано, - ответил Сэм. – Но, в общем-то, это моя просьба. Я никогда не искал славы, лишь хотел не опорочить свое имя. И я решил, что будет намного спокойнее, если по официальной версии Ключ Вечности откроется всего один раз, и Сэм вместе с Менталом навсегда исчезнет в недрах Солнца. Всемирная скорбь, надежда на лучшее, тысячи юношей, желающих повторить подвиги легендарного командира и памятник в центре парка с высеченными под ним буквами «Сэмюель Стоун – командир "Альфы" и освободитель Земли»… А слава гремела! Мертвая слава. – Старик невесело усмехнулся. – Der toten tatenruhm… - Вы знаете немецкий? – удивился Уильям. - Немного. Победив Ментала и отправившись на Землю, я начал спокойную послевоенную жизнь и посвятил себя совершенствованию своего образования. Все-таки знания нужны. Раньше мне их прямо в мозг предоставляла Нетти - мой личный ИНЕРТАН, но… - Вы потеряли ее?- закончил Уильям, опустив глаза. - Да. К сожалению, ИИ тоже смертны, - вздохнул старик. – Ее процессоры были поражены нанитами, когда Нетти взламывала последний уровень защиты орудий дредноута… Эти штуки ее просто сожгли. - Соболезную. - И самое страшное было то, что у нее был шанс стать человеком. Была возможность вырастить тело в одном из репликаторов, а затем загрузить в «пустой» мозг ее сознание. Но она не дожила... Для меня это было лишь вспышкой дикой боли, раскатившийся по всему телу, для нее – светом в конце туннеля… Но я потом отомстил Менталу! – в голосе старика почувствовалась злость. – Я мстил и за нее, и за Сэмми и за всех погибших и переделанных! Это была самая страшная и сладкая месть в моей жизни!.. Внезапно Сэм замолчал. - А правда ли, что Ментал приходиться вам отцом? Руки старика сжались, и Уильям увидел жгуты мышц, которые, словно змеи, свивались под кожей. - Я никому этого не говорил, - сквозь зубы проговорил старик, – но это так. Ментал – мой отец. Он сказал мне это, а затем отправил дредноут в фотосферу Солнца. Я до сих пор помню его последние слова «Жаль, что ты выбрал этот путь, сын мой…» Может и странно слышать это от огромного призрачного воплощения зла, но это так... На минуту было слышно лишь шелест гравимобилей да звуки человеческих шагов. Затем Уильям нарушил молчание. - А ваша сестра? - Сэмми? – переспросил Стоун. – Нет. Она обыкновенный человек. Единственный родной мне человек, который знает, что я жив. Она хранит это в тайне и не говорит даже своим детям. Просто, чтоб я и дальше продолжил наслаждаться тишиной и спокойствием, мертвой славой… Старик кинул взгляд на огромную белую статую, изображающую высоко широкоплечего мужчину с ракетницей. - Я помню, как я потерял ее! - внезапно сказал он. - Помню эту страшную, дикую парализующую боль потери, когда услышал, что Сэмми, растратив все ракеты, и созерцая гибель их отряда, направила свой подбитый «Су-42» прямо во вражеский «Алькор». Потом говорили, что взрывом подрезало еще один корабль и несколько сотен гнусных гарпий, но разве от этого могло стать легче?.. Разве это могло смягчить боль?.. Уильям внезапно вскинул голову. - Но ведь ваша сестра жива! - Да, она жива. Благодаря изменениям, которые я внес в историю Вселенной. – Старик нисколько не изменился в лице. – В «оригинальной» версии планета не подверглась бомбардировке, а столкнулась с Луною и была уничтожена еще тридцать лет назад. И снова воцарилось молчание. - У меня есть к вам одна просьба, - снова нарушил тишину Уильям. - Просьба? – почти седая бровь взлетела над черными стеклами очков. - Да… Расскажите про что-нибудь. Про случай из вашей военной карьеры, про ваше первое ранение, про первого убитого противника, про битву с Менталом. Хоть про то, как вы попали в засаду и пережили гибель отряда, а потом неделю шли через африканскую пустыню, питаясь скорпионами! Расскажите! - Ну ладно, - старик пару раз кашлянул. – Рассказчик или писатель с меня никакой, иначе бы я не отказался от возможности заработать пару миллионов на мемуарах… Но я попробую рассказать все во всех подробностях. Доставай блокнот! И Сэм начал рассказывать. Он говорил быстро и четко, словно давал рапорт старшему по званию, но в то же время его речь изобиловала красочностью, присущей истинным поэтам. Он обнажал все невидимые, но пылающие синим огнем боли раны души, что скопились за бесконечные годы войны и последовавшие за ними тридцать лет почти принужденного молчания. Это была настоящая исповедь солдата - грешника и праведника в одном лице, человека, уже стоявшего на обрыве Жизни и чувствующего приближение Покоя. Изливая душу внезапному юному слушателю, старик по имени Сэм рассказывал о том, как он повел флот из тысячи сирианских повстанческих истребителей в бой, и о том, как его подбили. Он говорил о том, как попал на личный дредноут Ментала, о том как погибла его симбионт-подруга Нетти, взламывая последний слой кодовой защиты одного из орудий. Потом Сэм рассказывал о том, как он победил экипаж дредноута и обессиленный упал на их трупы. С каменным лицом он молвил о том, как внезапно появился Ментал и поставил ему выбор - служить или умереть в недрах солнца вместе с кораблем. Сэм выбрал первый вариант и был обречен на медленную смерть среди трупов противника, но внезапно появившийся временной портал спас его от гибели и перенес куда-то в Украину - какую-то невзрачную Европейскую страну. И, с веселым юмором, ветеран Войны-за-Землю закончил свое повествование о том, как он пытался связаться со штабом, используя старинный допотопный радиоприемник.* Был вечер. Закат отбрасывал красные тени на огромную белую статую человека с ракетницей, словно кровь, заплаченную героем за жизнь и свободу землян. Старик и молодой парень сидели на маленькой скамейке у входа в парк. Курсант что-то писал в бумажном блокноте, а командир устремил взгляд черных очков куда-то в сторону заходящего солнца. - Спасибо вам! – сказал Уильям, записав последние строчки. – Ваш подвиг никогда не забудут! И я всегда буду помнить вас! - Только смотри, не проболтайся! – полушутя сказал Сэм. – А то из под земли выкопаю! - Не проболтаюсь! – пообещал курсант. – Только вот… мне уже пора. Он встал со скамейки, положил блокнот с записью в карман, пожал руку старику, и уже собирался идти домой, когда его окликнул знакомый голос. - Эй, парень! Уильям вовремя развернулся и успел словить какой-то черный предмет, брошенный ему стариком. - Это же… ваши очки! - Они тебе идут! – усмехнулся ему Сэм. И они реально шли. Но Уильям не будет их носить. Он аккуратно положит их себе на полку и светлыми летними вечерами, читая какой-нибудь фантастический роман, будет аккуратно проводить пальцем по старым поцарапанным стеклышкам, точно читая по ним жизнь Спасителя Земли. - Спасибо! – сказал Уильям и бережно зажал в руках сувенир, за который все коллекционеры Земли отдадут свои правые руки, но который он не променяет и за все богатства Вселенной.