sign

      Ранним утром домохозяйка Труди притащила из сгоревшего общежития коробку с уцелевшими вещами, которая была ничтожно мала. Откровенно говоря, эти вещи никакой роли для дальнейшей жизни не сыграли бы. Личные вещи, одежда, техника – все превратилось в груду пепла или пришло в негодность. И теперь вместо уютных комнат, ученики жили в гостевых помещениях при других общежитиях. Директор сообщил, что работы по восстановлению Обители Анубиса будут вестись около месяца при условии, что погода не помешает процессу. Ребята были этим крайне недовольны, ведь прожить целый месяц как беженцы – без личных вещей и одежды нереально. – В течение двух суток вам выдадут предметы первой необходимости. А чуть позже школа выплатит компенсацию. Составьте список утерянных вещей, – сказал мистер Свит в ответ на всеобщее негодование, – мы постараемся уладить этот вопрос как можно быстрее. И да, сегодня в школу вы не идете, – директор нервно потер руки, и ушел по своим делам.       Ходом вещей были недовольны и родители учеников. Некоторые из них на всех парах примчались в школу, чтобы обеспечить свое чадо всем необходимым, и высказаться дирекции о безответственном отношении к пожарной безопасности. В числе этих людей были родители Патрисии и Пайпер Уильямсон. – Патрисия, детка, ты не сильно пострадала? Зачем же ты пошла ночью, куда не попадя? – взволнованно тараторила мать, осматривая свою дочь на наличие каких-либо ожогов или ран. Уильямсон не улавливала смысл слов, но ее поведение говорило само за себя. «Я не рассчитывала на пожар, мама» – спокойно ответила девушка, – «к тому же со мной все хорошо» – Меня больше беспокоит две вещи. Первая – это где была ты, Пайпер, – подал голос отец, обращаясь к старшей дочери, – когда Патрисия ушла черт знает куда, и вторая, почему не сработала сигнализация? – Сигнализация сработала, но только звуковая, – сказала Пайпер, понуро опустив голову, – Патрисия ее не услышала. – Школа, которая принимает глухих детей, не позаботилась об установке сигнализаторов звука? Безобразие, – возмущенно пробубнил мистер Уильямсон. «Хватит мусолить эту тему. Со мной и Пайпер все хорошо, вам не о чем волноваться» – Патрисия уже несколько минут пыталась изъясниться перед родителями, но те игнорировали ее суждения. «Патрисия, перестань перечить. Мы хотим быть уверенными, что с тобой здесь ничего не случиться» – вступил с ней в контакт отец. «Хватит делать из меня беззащитное существо. Сигнализация – это ерунда. Ее мог не слышать даже слышащий, ясно? Во время пожара я была в доме не одна» – девушка жестикулировала со злостью, но на лице была отчетливо видна обида.       Она вышла на улицу, и села на ступеньку возле входа. Единственные люди, которые всю жизнь понимали ее и относились к ее глухоте спокойно, снова начинают причислять ее к беззащитным инвалидам. Патрисия ненавидела, когда к ней относились как к «тем, кто не слышит». Она просто хотела быть обычной. Глухота – это вовсе не отклонение, а возможность жить без звуковосприятия, при этом замечая вещи, скрытые от слышащих. А каждое напоминание о том, что отсутствие слуха – отклонение от нормы, заставляет ее чувствовать себя жалкой.       Девушка почувствовала под собой вибрацию, и, обернувшись, увидела Эдди Миллера, который достал из кармана куртки пачку сигарет и зажигалку. Он был поразительно спокоен, очевидно, не думая о вчерашнем пожаре, в котором он чуть не погиб, и о запретах о курении на школьной территории. Патрисия махнула ему рукой, привлекая внимание. – Чего тебе? – равнодушно спросил он, доставая одну сигарету и зажимая ее между губами. Уильямсон показала что-то жестами, а он, как обычно, ничего не понял, – если захочешь с кем-нибудь пообщаться, найди себе собеседника из своего круга. Я все равно тебя не понимаю. «Спасибо за вчера» – губами произнесла она, едва слышна проговаривая отдельные слоги. Эдди понял ее. Ничего не ответив, парень просто сел рядом. Он сделал затяжку, и затем выпустил часть табачного дыма ей в лицо, наигранно улыбнувшись. Несмотря на это пассивное хамство, Патрисия оставалась совершенно спокойной. Девушка достала из кармана куртки телефон, и открыла заметки, – «ты очень странно себя ведешь. Но твои выходки теперь не обижают меня. Я знаю, какой ты настоящий» – О чем ты толкуешь? «Я почему-то уверена, что в глубине твоей мерзкой душонки есть искра человечности» – Забудь, что было вчера. Во-первых, я был не в себе, а во вторых, мне просто стало тебя жаль. Так что выкинь из своей святой головки эту идею. «Тебе стало меня жаль? В таком случае, лучше бы ты оставил меня там» – Почему это? «Ты не знаешь, что значит чувствовать жалость окружающих. Это самое худшее чувство, которое можно испытывать по отношению к человеку» – Ты права, я не знаю. Но будь я тобой, мне было бы плевать на жалость окружающих, – он выкинул тлеющий окурок в мусорное ведро, и, прежде чем уйти, добавил: – запомни святоша, свобода начинается с безразличия на чужое мнение.       Это был второй раз, когда она прислушалась к его словам. Странно, но в том, что он говорил, был смысл. Эдди ушел, а Патрисия решила прогуляться по двору. Сейчас шли занятия, и ей жутко хотелось изучать какой-нибудь исторический период, нежели снова общаться с родителями, или обустраиваться в месте, где ты лишний. Впервые в жизни Патрисии Уильямсон захотелось пойти на уроки. Из здания школы раздался звонок, и ученики гурьбой поплелись на обед. Среди всех этих людей девушка увидела Бэна. «Я как раз собирался к тебе. У меня для тебя кое-что есть» – парень вытащил из своей сумки цветок, сделанный из газеты, в центре которого лежала маленькая конфета. Уильямсон довольно улыбнулась и приняла его подарок. «Это очень мило, спасибо» – ответила она. «Как прошла встреча с родителями?» «Не хорошо. Их расстроило то, что я оказалась внутри дома на момент пожара, и не смогла его…Я не знаю, какое слово нужно подобрать» «А что думаешь ты?» «Что случилось, то случилось. Со мной ведь все хорошо» «Но могло быть и не хорошо. Они переживают за тебя» «Какая разница, что могло бы быть, если со мной все нормально? Бэн, я не хочу об этом. Я собираюсь жить здесь и сейчас как обычный человек, а не как глухая, загнанная в ловушку, которую создала общественность. Я всегда жила подобным образом, а теперь все будет иначе. После того, что случилось вчера, я ничего не боюсь» – Патрисия изъяснялась так быстро, что иногда движения ее пальцев и рук были не ясными. Парень едва успевал понимать, о чем она хочет сообщить. Но когда до него дошла ее мысль, он улыбнулся. «Мне нравится твой настрой» – это все, что смог ответить ей Бэн. А Уильямсон поймала себя на мысли, что вдохновителем ее «настроя» стал Эдди, который, на дух ее не переносит по какой-то причине.

***

      Вечер Патрисия, Бэн, Фабиан, Нина и Джой проводили в дружеской обстановке, сидя в одной из гостевых комнат, где жили пострадавшие от пожара. Пайпер куда-то исчезла. В последний раз Патрисия видела сестру, когда они встречали родителей. Уильямсон отправила ей несколько сообщений и откинула телефон куда подальше. – Мистер Эдди я весь такой крутой Миллер, оказывается, может быть человеком, – сказала Джой, пытаясь сопровождать некоторые слова жестами, которые она успела выучить, – я всегда думала, что это пустая человекообразная оболочка. – Фабиан, ты единственный человек, который с ним держит связь. Почему он такой эгоистичный и жестокий манипулятор? – спросила Нина, обращаясь к своему парню. «Я знаю Эдди всего полтора месяца. Он не откровенничал со мной, как сосед по комнате. Могу только сказать, что он держит злость на отца, и не очень любит глухих» – спокойно разъяснил Раттер. В этот момент в комнату зашла Эмбер Миллингтон, и молча села среди ребят. Все присутствующие посмотрели на нее, ведь эта девушка обычно обитает в других компаниях. – Что? Мои вещи сгорели, и теперь мне просто нечем заняться. А у вас тут, вроде как, весело? – спросила она, а Нина перевела ее слова всем остальным.       Фабиан что-то рассказывал Бэну, Джой и Нине, а Патрисия просто сидела в стороне вместе с Эмбер, наблюдая за ними. Миллингтон, казалось, вот-вот взорвется от накопившегося потока мыслей в ее голове. Через несколько минут дамба молчания прорвалась, и блондинка все-таки начала что-то говорить, но Патрисия даже этого не заметила. – Прости, ты умеешь читать по губам? – деликатно спросила девушка, на что Уильямсон согласовано кивнула, – отлично, тогда вот что. Ты ему нравишься, – Эмбер указала в сторону Бэна, и широко улыбнулась. Все ясно, этой особе нравиться обсуждать отношения, которые ее не касаются. Патрисия нахмурила брови и отрицательно махнула головой, – такие вещи лучше видно со стороны. В журналах пишут, что есть три признака того, что человек влюблен в тебя. Длительный зрительный контакт, частые касания, и, самое главное, если ты расскажешь ему преглупейший анекдот, то он засмеется. «Это лишнее. Бэн мой друг, не больше» – написала ответ Патрисия в своем блокноте. – Тогда просто ради интереса проведи анализ, и ты поймешь, что этот парень в тебя влюблен, – начала лепетать блондинка, но Патрисия не поняла, о чем она говорит, – кстати, Бэн симпатичный, да и к тому же он романтическая натура. Думаю, вы были бы идеальной парой! «Может, побеседуем о чем-нибудь другом?» – Поговорим об Эдди Миллере, и о том, что он стал героем, который спас глухую девушку из огня? – с блеском в глазах спросила Миллингтон, и Уильямсон, глубоко вздохнув, закатила глаза, – Но только не связывайся с ним, он тот еще кретин. «Почему ты так думаешь?» – Потому что он обращается с людьми, как с мусором. Друзей у него нет, а девушек Эдди просто грубо использует. Я бы назвала его похотливым бесчувственным животным. «Ты так говоришь, потому что стала одной из тех жертв, кто пал перед его пустым очарованием?» – Не только я. Здесь много таких, и твоя сестра, кстати, тоже, – Миллер как-то заикался о Пайпер, но Патрисия уже про это благополучно забыла. Однако слова Миллингтон не на шутку взбудоражили все ее мысли.