Большая мамочка

«Мы все делаем неправильно!» Мысль была столь же неожиданной, как и отсутствие боли и голода. Анника уже целую вечность не чувствовала себя так хорошо — живой, здоровой, полноценной. Ломка позади, а впереди только счастливая жизнь под знаком нечаянного озарения. А, нет. Вот она, боль, прямо в левом локте. Пока еще вяло шевелится, отдает тошнотой и предвкушением голода. А какая Аннику ждет мигрень! Где бы найти бутылку джина и вылакать в одиночку? Или водки. Точно, чеченской водки, лучшее для лучших, только на нашем дне! — Мы все делаем неправильно, — сказала Анника вслух, чтобы закрепить мысль, собрала вязкую слюну в комочек, покатала его по языку и медленно сглотнула. Опять десна кровили, этот привкус стал почти привычным, хотя жрать свежее сырое мясо было все еще неприятно. Впрочем, привередам не место на дне. Убить бы кого-нибудь богатенького, чтобы в кошельке денег побольше было, чтобы на стоматолога хватило, чтобы зубы подлечить, а еще лучше выдрать все и заменить съемной челюстью со стальными зубами, чтобы мясо рвать кусками, чтобы… Анника содрогнулась, согнулась, прижалась грудью к коленям и часто задышала открытым ртом. Слюна — жидкая, обильная — потекла изо рта, закапала, как у собаки на жрачку. Анника с удовольствием блеванула бы, да нечем. — Совсем плохая. Давайте выгоним ее. О, а это Томми. Томми шовинист и туп, как пробка, Анника и в лучшие времена спрашивала себя, как его вообще пригласили в город мечты, но потом поняла, что им всем здесь место найдется. — Отстань от нее. Что мы делаем неправильно? О, а это Майкл. Майкл ничего так, Анника даже хотела завести с ним семью, детей родить, можно дочек… Глаза Анники вспыхнули, мозг заработал быстро-быстро, быстрее, чем она могла прочувствовать эту мысль. Гениальность и изящность решения возбудили ее, как восхищение — поддавшую старлетку. План долгоиграющий, требующий инвестиций, но почему бы и нет, только тупая курица кладет все яйца в одном месте. Анника — курица умная, одну сестричку похитит, другую — сама себе родит. Но потом, не сейчас. — Все, мы все делаем неправильно. Смотри, как мы охотимся — никак! Мы просто нападаем, когда у нас отказывает голова, когда нас вперед ведет голод, нужда, необходимость в АДАМе. Мы же не думаем совсем, а мы ведь люди, умные, рукастые, поэтому мы здесь, на самом дне, где нас никто не может найти, ни один паразит. — Мисс, вы безумны, как мартовский заяц. — Сам такой, — беззлобно отмахнулась Анника, торопясь высказать идею. — Ведь правда. Мы не охотимся. Мы нападаем, ведомые инстинктом. Это глупо. Это так… не по-человечески. Они и правда вели себя, как животные. Анника только сейчас осознала всю глубину своего падения. Она — она! — когда-то работала на самого Сушонга, пусть и была всего лишь ассистентом ассистента, и она же последние недели бездумно нападала на Маленьких Сестричек, лишь чудом переживая встречи с Защитниками. — Мы нападаем лоб в лоб вместо того, чтобы заманить их в ловушку. У нас же нет шансов, — ударила Анника кулаком по ладони, — и мы отлично это понимаем. Мы гибнем десятками, некоторых и не было бы жалко, — покосилась она на Томми, — но себя-то я люблю. И я хочу жить. И хочу больше АДАМа. Я вообще — хочу. Майкл пихнул ее в плечо и подмигнул, Томми прямо предложил не стесняться, но другие — какое счастье — слушали. И их глаза светились пониманием. Они же умные — лучшие из людей! И могут быть хитрыми, как черти. И умеют выживать! Они пережили вторую мировую и спустились на самое дно! Да им все по плечу! — Не надо ждать, пока нам вдруг повезет и мы наткнемся на Маленькую сестричку. Не надо надеяться, что мы победим Большого папочку, к Сестричкам вечно липнут новые. Надо заманить их в ловушку! — даже Майкл с Томми перестали скалиться и задумались над открывающимися перспективами. — Оставить Папочку в живых, просто беспомощным, а Сестричку поймать и привести, сюда, домой. Тогда у нас будет АДАМ всегда, в любое время, бесконечно. Свои. Собственные. Сестрички. — Это гениально. Ты безумна, как заяц, но гениальна, — прошептал Майкл. Все-таки надо завести с ним дочку. Лучше — три: одну для себя, одну для Майкла, одну про запас и на пользу общества. Откупиться, если что. На алкоголь обменять, или на лекарства, на еду, на услугу. К черту мальчиков, от них пользы нет. Анника взяла Майкла за руку и положила ее на свое бедро, чувствуя, как боль растекается от локтя все выше и выше, высекает слезу и каркающие смешки. — Да, я такая. — Тили-тили тесто! — пропел Томми и захихикал. — Не завидуй, — ухмыльнулся Майкл и по-хозяйски погладил бедро Анники. Ну ладно, может быть, одного мальчика. Может быть. Для души. Анника сидела в засаде и обливалась потом, как перед собеседованием с Сушонгом — от волнения, от страха, от предвкушения. Защитники тупые, их такими создали. В их дизайне не было места для ума. Да и зачем он им? У них есть сила, сокрушительная, разрушительная, внушительная. Ученые даже не задумывались над тем, что против их творений выступят человеческие гений и смекалка. Анника потела, тяжело дышала затхлым влажным воздухом и вслушивалась в жизнь Восторга: в вентиляции копошились крысы, где-то протекала внешняя стена, капель звонко обещала прекрасную и веселую жизнь на грани, маленькая девочка звала папочку ближе к ангелу. Анника постаралась, положила ангела красиво, пусть и выбрала самого говнистого. Томми в добровольцы не рвался, но кто бы его спрашивал. Лежит, руки раскинул, почти не воняет и наконец-то молчит совсем, навсегда, еще и пользу приносит. Анника сморгнула слезы умиления и укусила губу до крови, чтобы прийти в себя. Надо точно рассчитать, когда начать дразнить Защитника. Лишь бы выжить. А если… А если… А если ее Сестричку украдут? Если присвоят себе? Почему она не подумала об этом раньше?! Даже Майкл — особенно Майкл — может предать, речь ведь об АДАМе, не о деньгах даже. Анника дернулась, чуть не выбежала из засады раньше времени, но боль скрутила ее, свела левую руку судорогой, прижала к холодной стене. За углом бухнуло, заревел Защитник, Анника задышала часто-часто — это сигнал, пора бежать, пора бороться за беззаботное будущее… Но ведь Сестричка — это сплошные проблемы. Тогда охотиться будут на Аннику, ведь у нее в руках будет сокровище. А Анника не Защитник, она сломается быстро, в несколько ударов, если бы только плазмиды работали, но левая рука бесполезна… — Да плевать! — взревела Анника, выбежала из засады, кинула в Защитника коктейлем Молотова, свистнула, брызжа кровавой слюной и понеслась к точке назначения. В ушах шумело, легкие горели, но Анника опять чувствовала себя живой. Молодой, длинноногой, легкой и стремительной. Способной на все. Узкая коридорная улица сотрясалась от тяжелого бега Защитника, Сестричка подбадривала и подзуживала его, Анника скалилась в предвкушении. Он почти догнал ее: нос обожгло медным запахом брони, перебившим даже привычную вонь немытого тела, спину обдало потоками воздуха, Анника чуть не запнулась, в деталях представив себе, как бур вгрызается в ее спину, выбивает фонтаны крови и вырывает куски мяса. — Хер тебе! — рявкнула она и прыгнула через яму-ловушку. Защитник ничего не заподозрил — как Анника и ожидала — и с грохотом провалился в рукотворную яму. — Заливайте его! Заливайте! Кто-то — Анника не разглядела, кто — выполнил ее приказ и перевернул чан с бетоном. Сердце билось в глотке, мышцы крутило в адреналиновом угаре, глаза слезились, и Анника никак не могла отдышаться, но нельзя было останавливаться. Сначала забрать Сестричку. Потом сделать эту группу своей. Отдышаться она еще успеет. Главное — АДАМ. Теперь у нее есть АДАМ. Время все делать правильно.