***
Утро. Окно дома Дзюбы, распахнутое на ночь из-за жары, привычно служит дверью для Игоря. Зачем через балкон заходить и ещё идти в спальню? Артём лежит абсолютно голый, но самое сокровенное прикрыто белой простынью. Юное тело покрыто небольшой испариной после душной южной ночи. Акинфеев сидит на подоконнике, в руках бутылка прохладной газированной воды, по которой стекают капельки конденсата и свежесорванный персик специально для хозяина этой комнаты. Лучик ярко-розового рассвета, подгоняемый временем, скользит по подбородку, носу и наконец попадает в глаза. Дзюба слегка морщится и, потянувшись, разлепляет глаза. Через долю секунды его взгляд фокусируется на юноше, сидящем на его окне, подобрав под себя одну худую ногу, и болтая второй в воздухе. На друге белая широкая футболка, заправленная в светлые полосатые шорты, подпоясанные массивным ремнём, по-теннисному длинные белые носки и жёлтые кеды выше щиколотки. В общем и целом Игорь, как всегда, выглядит стильно. — Доброе утро, соня. — приветствует его гость. — Привет, жаворонок. — усмехается Дзюба. — На. — Акинфеев протягивает бутылку спасительной закупоренной прохлады. — Чтобы я без тебя делал. — благодарно вопрошает голубоглазый. Без стеснения младший падает на постель к Артёму и протягивает персик. Хозяин комнаты откусывает спелый фрукт прямо с руки Игоря и слизывает струйку сока, побежавшую по запястью. Дзюба берёт персик, и наступает очередь Акинфеева откусить сочную мякоть. Как заворожённый старший наблюдает за юношескими губами, впившимися во фрукт и высасывающими из него жидкость. Так по очереди, откусывая они, объедают персик до косточки, а её Дзюба по-баскетбольному выкидывает в окно. Игорь укладывается на место Дзюбы, а тот, не стесняясь, идёт одеваться. Посоветовавшись с самым строгим модным критиком района, он выбирает белое поло и такие же шорты, как и у Игоря. Им нравилось пародировать друг друга в одежде, перекликаясь тоном или даже надевая одинаковые вещи просто разных размеров. Первым в окно к Саше ввалился Артём, затем по-кошачьи забрался Акинфеев. Артем сразу же стал оглядываться в поисках предмета, способного издать максимальный шум. Впрочем, он решил просто скинуть Кокорина вместе с матрасом. Издав короткий возмущённый вскрик, Саша свалился на пол. Артём по-дикарски засмеялся. — Саня, собирайся у нас по плану море! Лениво потянувшись, хозяин дома встал и, натянув гавайку и бермуды, покинул свои апартаменты. Ребята потянулись за ним. Три ловкие пары ног, украшенные кедами, бесшумно словно ветер пробежали по каменной лестнице. Входная дверь подыграла им и не скрипнула в ранний час. Тройка парней побежала по полю заросшему травами и цветами чуть выше их пояса. Стояла спокойная безветренная погода. Ветром бежали они, на мгновение они стали природным явлением, несясь на встречу ощущениям, касаясь кончиками пальцев пролетающих мимо колосьев, чьи прикосновения обжигали и казалось резали тонкую кожу. Низкие травы хлестали незакрытые ноги. А свободные рубашки и футболки надувались парусами. Спустя пять минут быстрого бега они оказались на пустынном пляже. Длинным, как лето. Ступни проваливались по щиколотку в мелкий мягкий песок. Саша скинул под ноги одежду и с громким смехом нырнул в воду. Он поплыл вглубь. Это был своеобразный ритуал каждого его дня. В это время Игорь раскинул их с Артёмом одно на двоих полотенце и аккуратной стопочкой сложил свои вещи. Как Дзюба не старался делать вид, что он не смотрит на то как раздевается Акинфеев, ему это не удалось. Игорь не особо стеснялся. Он, не дожидаясь пока старший выйдет из ступора, слегка покачивая бёдрами, удаляется к кромке воды. Но на середине пути его обвивают со спины мощные руки и прижимают к не менее мощной груди. Искренний смех кареглазого тепло и вязко оседает на коже Артёма. С разбега они синхронно с кучей брызг входят в воду. Игорь подныривает и невзирая на солёность воды распахивает глаза, встречаясь с пронизывающим небесно-голубым взглядом напротив. Дзюба отмечает красиво левитирующие в плазме воды волосы парня. Акинфеев открывает рот и длинная серия пузырьков воздуха устремляется к поверхности. Они всплывают и Артём немного сурово говорит: — Никогда, слышишь, никогда так больше не делай, если бы ты захлебнулся, я бы не выдержал этого. — Сделал бы искусственное дыхание и я бы ожил и отблагодарил спасителя. — Я тебе и так могу его сделать. — притягивая парня за талию, произносит голубоглазый. Их поцелуй нельзя назвать пошлым, он обладал юношеской страстью, его привкус был привкусом их друг друга из объятий они отстранились и сделали несколько жадных глотков свежего утреннего воздуха. Они вышли на берег. Артём повалил младшего на песок и ловко опустился прямо на него. Мелкие песчинки приятно массировали каждую клеточку их тела. Дзюба нежно и немного неловко перевернул Игоря и с трудом снял с него мокрые плавки. Пальцы голубоглазого скользили по нежной прохладной после заплыва коже. Никаких грубых движений он не мог себе позволить ему казалось, что сделай он одно неверное касание и Акинфеев разочаруется в нём отвергнет его, а это было его личным страшным сном, кошмаром, адом. Поэтому он входил в него, раздвинув ягодицы, быстро, не принося мучительно долгого дискомфорта. Но дальше он двигался плавно, словно волнами, что тоже то набегали на берег, то возвращались назад. Только вот волны утягивают за собой песок, а его член оттягивал нежную припухшую кожу входа. И даже, когда разрядка была желанна, как ни что иное, он не ускорялся, заботясь в первую очередь об удовольствии запрокидывающего голову Акинфеева. Который после с долгим громким протяжным стоном на весь пляж, кончал на песок под собой. Не менее приятной частью было последующее купание голышом. Когда вода ласкает всё тело. Прохлада забирает на себя лёгкую истому, покрывшую каждую мышцу парней. Вода омывает тело и уносит прочь вытекающую из Игоря сперму. Хотя был и значительный минус-подостывшая за ночь вода создавала угрозу заболеть, потому Акинфеев решил надолго не задерживаться и медленно двинулся в сторону берега. Он выходил из воды, словно Афродита из морской пены. Кристально прозрачные капли воды украшали всё тело парня. Дзюба не торопился, наблюдая за красивым молодым телом и поведением младшего. Его чуткий взгляд ловил даже микроскопическое движение.***
Их первый раз случился этим летом. В этом действе не было ничего платонически пошлого, не было желания удовлетворить себя. Был только юношеский интерес к собственному телу и к телу красивого парня рядом. В ту ночь Игорь остался с ночевкой у Дзюбы. Он лежал на раскладушке в обтягивающих слипах. Оба друга не спали они смотрели в потолок, обсуждали будущее мечтали. Мечтали как однажды они достигнут большего, чем от них ожидают, покажут всем, что их заслуги зря принижали. Тихий ночной разговор сошёл к философским отрывочным фразам, вырванным из мыслей и озвученным. Дома не было никого. Кроме них. Не было никакого слова или действия просто в какой-то момент они сидя рядом друг с другом обнаружили свои руки на между ног у соседа. Они с интересом изучали свои собственные тела, ощущения прикосновений. В ту ночь они подарили друг другу и первый поцелуй и девственность. Каждый из них после считал, что всё произошло правильно, как и должно было быть.***
Игорь изъял непонятно откуда книгу и мягким, проникновенным голосом начал: — Рей Бредберри «Париж всегда с нами»… Тихий голос был ровно настолько громче шума прибоя, что бы Артём слушал исключительно его.Спустя пару строк витиеватых эпитетов Дзюба перестал вслушиваться в текст, заглядевшись на мягкие губы чтеца. Он прильнул к ним, оборвав рассказ. На что Акинфеев с напускным негодованием ответил, что произведение больше заслуживает внимания, чем его губы. И продолжил. И Артем вдруг понял, что это не стандартный рассказ с любовной гетеросексуальной линией, он про случайную мимолетную обоюдную мужскую любовь. Он осознал счастье обладания человеком постоянно. К концу короткого произведения, когда Игорь замолчал, на расстоянии десяти метров от берега парни заметили Сашу, приплывшего обратно. Парень близко подошёл к своим друзьям и по-собачьи стряхнул холодные капли с тела прямо на их нагретые лучами утреннего солнца тела. И с вялыми после долгого заплыва мышцами упал между ними. Ребята ещё посидели на пляже. Они бегали наперегонки вдоль кромки воды, смеясь, падая и обрызгивая друг друга водой. Сморённые бегом они укладывались прямо на песке, потому что до их полотенца возвращаться было далековато. В полдень они были уже дома. Из окна веяло жарой и запахом плавящегося на солнце асфальта. Сухой морской ветер время от времени, заблудившись, забредал в комнаты ребят, остужая их.***
Вечером Артем уговорил отца дать ему машину. Он пригласил Игоря на кино под открытым небом и на вопрос свидание ли это ответил уклончиво. У Саши на вечер был запланирован рейд по торговым центрам округи, Дзюба не стал мешать. Старший спокойно сидел на водительском месте и рассказывал милые и банальные истории, изредка поворачиваясь на Игоря, чтобы увидеть тень улыбки на его лице. Голубоглазому нравилось понимать, что тот улыбается только из-за него и для него. По дороге они прикупили мороженого и попкорна. Закат цвета розового золота запутался в вихрах волос Игоря. Он смотрел на Артёма и искренне не наигранно, как можно только в юности, смеялся. Солнце залило своё золото в его темно-карюю радужку, сделав её цвета горного мёда. Они сели на бампер машины и достали еду. Игорь осведомился: — А что за фильм, хоть? — Старое вампирское кино, конечно же, мы же в кинотеатре под открытым небом. — Не люблю ужастики, ты это знаешь и всё равно затащил меня сюда! — Сказал человек, который сам сел ко мне в машину, — не мог не съязвить Дзюба. — Не расстраивайся, это не должно омрачить прекрасную ночь, которую я уже предвкушаю. Давай, я скажу тебе по шаблону «я буду рядом», а ты сделаешь вид, что это и вправду успокаивает. — Ладно, выбора у меня ж нет. — закатил глаза Акинфеев. В это время старший достал мороженое. Ледяная субстанция, не успела ещё превратится сладкую лужицу и приятно остужала. Игорь сидел, болтая ногами в воздухе, и счастливо смотрел на своего Тёму. То как-то загадочно на него покосился и в мгновение ока мазнул кончиком своего лакомства по носу кареглазого. Отойдя от шока, младший быстро в ответ мазнул смеющегося Дзюбу по губа в ответ своим и тоже залился смехом. Артём довольно резко прильнул к Акинфееву и сцеловал с него сладость. Игорь повторил за ним. Не успели парни полностью доесть рожки мороженого, как погасли фонари, освещавшие стоянку заброшенного торгового центра, стена которого служила монитором. Три-четыре редкие автомобиля были разбросаны на приличном расстоянии друг от друга. Сюжет фильма не был замысловатым, а шёл по шаблону, не прибегая к неожиданным поворотам. При первом же появлении монстра на экране Акинфеев интуитивно прижался к своему спутнику. Довольная улыбка растеклась по лицу Артёма, ведь по сути он мог бы выбрать и другой фильм, но только на ужастике у него была бы возможность почувствовать себя героем и защитником для этого хрупкого юноши с каменным личиком. Весь фильм они так и просидели. Самые напряженные моменты Артём разбавлял хрустом попкорна, чем раздражал друга. Когда картина закончилась Дзюба укусил Игоря в шею и произнёс фразу, почерпнутую из фильма. Они оба завалились внутрь багажника. Акинфеев, полежав в вампирских объятиях голубоглазого, хотел уже подниматься, чтобы отправиться домой. Его остановил сосед: — Куда собрался, у нас по плану бессонная ночь в попытках поймать падающие звёзды. Ответом Артёму послужила широкая искренняя улыбка его пассии. На густо-синем бархате неба рассыпались сотни тысяч звёзд. Глубоко запрокинув голову, Игорь лежал на груди Дзюбы, а тот боялся дышать, чтобы не спугнуть момент. Старший был беспросветным романтиком, он, не глядя, включил свой плейлист, созданный специально для этой ночи. Он так же где-то вычитал, что чтобы покорить объект своего обожания необходимо прочесть стихотворение подходящее к месту и времени. — Бездна открылась, звезд полна Звездам числа нет, бездне — дна. Подобрал Артём строки Ломоносова и это произвело сильный эффект на Акинфеева. Отвлекшись от созерцания неба он повернулся лицом к лицу Дзюбы и впился в него по-вампирски страстным поцелуем. Его сердце прорвалось сквозь преграду так упорно выстраиваемую все годы. Он позволил этому человеку растечься по своим венам и артериям подгоняемому биением сердца. Целыми днями он просыпался и засыпал в обнимку, на, под, рядом, думая об Артёме. Артем стал новым этапом, новым витком его жизни. Конечно, в этот момент он не сделал для себя никакого открытия, просто четко осознал это. Что касается Дзюбы план по завоеванию своего соседа он разработал ещё зимой, когда тот уезжал на недельный отдых на Ай-Петри и соседний дом своей тишиной и темными окнами тяжело давил на него. В момент, когда в его губы вцепились два ровных ряда зубов, он понял, что достиг столь вожделенного счастья, что отныне всё время будет делиться на до и после. Остаток ночи они провели наблюдая за кометами, старший рассказывал где какое созвездие и где какая планета, а Игорь вспоминал древнегреческие мифы об их сотворении.***
Весь следующий день тёк обычно медленно своим чередом, к вечеру парни решили прогуляться по окрестностям и устроить пикник на поле. Каждый сам приготовил простой перекус, а после они все обменялись ими. До их любимого ромашкового поля идти нужно было около получаса. День выдался жаркий поэтому каждый из парней успел обрадоваться тому, что вышли они ближе к закату. Небо на востоке подернулось тёмной дымкой приближающейся ночи. А на западе ближе к нити горизонта наоборот расплылось розово-оранжевыми полосами. Хрупкие цветы расступались перед юношами. Интенсивно-жёлтые лепестки светились пропуская предзакатные лучи с собой. Пока Игорь и Саша, о чём-то воркуя, накрывали одеялом часть поля и приминали под ним траву, чтобы она не кололась, Артём сел в стороне и довольно быстро сплёл венок. Как это делать, его недавно научил хозяин лучшего местного кафе, по мнению самого Дзюбы — Далер. И хотя на вид Далер казался погодком с Дзюбой, он был намного старше, ему было 26 лет. Ловко своими длинными пальцами сильных рук голубоглазый перекрещивал стебельки цветов и трав и обвивал ими предыдущие. Саша крикнул: — Дзюба, поднимайся и тащись сюда, пока мы с Игорёшей не начали без тебя! — Иду-иду. — пробурчали в ответ. Он подошёл и сел на край одеяла. Веночек он до поры до времени спрятал за спиной. — Попробуй угадать кто готовил ланч, который мы тебе дали! — предложил Акинфеев. Артём укусил предложенный ему сэндвич аккуратно уложенные ингредиенты и мягкий сбалансированный вкус исключили вероятность того, что это дело рук Кокоры. — Игорёш, это ты приготовил! — Угадал. — с улыбкой мурлыкнул на ухо Дзюбе кареглазый. — Мог бы ради приличия сказать, что не знаешь! — обиженно проговорил Саша.***
Мысли Кокорина уже давно безраздельно занимал Артём. Но не только безраздельно, еще и безответно. Но увидеть влюбленность Саши мешал Акинфеев, который завоёвывал все внимание своей непосредственностью и оригинальностью. Игорь не соперничал с Сашей и наоборот — они были друзьями с самого детства как ни как. Ему было больно лишь первое время, когда до него дошла суть их частого парного отсутствия. После боль стала хронической ноющей и он научился маскировать её улыбкой, пошлыми шуточками и поиском новых ощущений, призванных заглушить и забить тоску.***
Дальше их трапеза протекала без происшествий. После Кокорин спешно встал и сказал, что ему слишком жарко и он пойдёт поплавать в море и скоро вернётся. И он ушёл. Игорь сидел, отведя взгляд в сторону и разглаживая складки на ткани. Воспользовавшись расслабленностью юноши Артём мягко возложил венок на русые локоны. Сначала младший мотнул головой по незнанию, Дзюба спас цветы от падения, придержав их. — Тебе нужно запретить цветы, ты с ними безбожно сексуален! -сокровенно тихо прошептал старший. Смущённый румянец раскрасил скулы и кончик носа Игоря. Небольшие колоски, выбившиеся из общей композиции, отбрасывали причудливые тени на его лицо. Закат помог завершить картину разлив своё золото по загоревшей коже. — Знаешь, ты сейчас живая иллюстрация слов «нежность» и «юность». Кажется, я влюбился в тебя ещё раз. — проговорил Артём, не сводя взгляда с младшего. Акинфеев сверкнул своим медово-карим взглядом в Артема и слегка толкнув того в траву навис над ним. Дзюба не удержался и, нащупав телефон в кармане, попросил замереть. Фото вышло по-летнему сочным и по-юношески милым. Розово-оранжевый закат с клочками послужил фоном, а Игорь в свою очередь, даже не утруждаясь, получился эстетичным и загадочным благодаря взгляду из-под пышных соболиных бровей. Акинфеев тоже сделал пару фото, на которых он обнимал и целовал парня. Быстро пролистав кадры, он в два клика опубликовал фото в инсте. До предполагаемого прихода третьего оставалось пару минут и они решили немного поубавить пыл своих поцелуев и объятий. — Слушай, Тём, ты знаешь, что Саня от тебя без ума? — Да, я догадался. — Тогда почему ты ему ничего не скажешь, он меняется на глазах, мне жалко его. — Я игнорирую, делая вид, что не замечаю. Так будет легче. Он взрослый мальчик и я думаю, что он справится с этим. Игорь промолчал. Так они и дождались Сашу в полном молчании. — Ну… Как поплавал? — поинтересовался Артём, под воздействием слов Игоря, решивший немного приободрить друга общением. — Нормально, спасибо, что поинтересовался. — Давайте по дороге домой заглянем в «Париж-Париж». Я хочу кофе! — предложил Акинфеев. — Шикарная мысль, мы «за»! — сказал радостный Саша, отвечая за себя и за Дзюбу. Они шли, обнявшись, по дороге с блестящим расплавленным асфальтом. Их кеды время от времени прилипали к покрытию. Вся тройка говорила про какие-то несущественные мелочи, обсуждала всё и ничего разом. Так они и добрались до кофейни, где хозяином был их общий хороший друг. Сейчас здесь было пусто. Они озвучили свои пожелания протопали по винтовой лестнице на второй этаж. Открытая терраса встретила их ветром в лицо и кажущимся после неона кафе дневным тусклым светом. Американо, ирландский крем* и латте принёс сам Далер Адьямович, добрый и улыбчивый хозяин. За ним тенью следовал странный мужчина, выбивающийся из общей картины. Как после Кузяев пояснил, тот молча следует за ним с самой поездки в Аргентину для поиска новых сортов кофе. Первое время его ледяной тяжёлый взгляд напрягал, но со временем он свыкся. Хозяин вместе со спутником присел за стол к юношам и потребовал выложить все свежие сплетни (таковой была цена его кофе для друзей). Конечно же, после они просидели некоторое время болтая и рассуждая, где правда, где ложь и кто с кем. Южный ветер принёс прохладные нотки бриза, известив о приходе ночи. Зажглись первые небесные светила и потух пожар горизонта, началась короткая летняя ночь…