«Мы победили, Мистер Старк…»
Питер открыл глаза, как только ощутил резкую смену положения тела, мягкую постель под собой и цветочный запах белья. Никаких плывущих из-за скопившихся в глазах слёз картин вспаханного боем поля, обломков зданий и кораблей, обломков чужих жизней. Никаких запахов орудий, дыма и отчаяния, навязчиво витающих вокруг. Ничего из того, что только что так ясно и болезненно представало взору. Но глаза всё ещё щипало. То ли от веществ в воздухе, то ли от слёз. А напротив никакого мёртвого Тони — только шкаф с одеждой.
Он не знал, что заставило его так подскочить, но он уже стоял около того самого шкафа и трясущимися руками в нетерпении сжимал деревянную ручку. Но ему было страшно, потому был в ужасе перед содержимым деревянного хранилища. Он даже смеялся над собой в душе, потому что ему правда казалось, что вся его целая жизнь ему приснилась. Но когда он обнаружил внутри свой дурацкий костюм дружелюбного соседа и не нашел костюм от Старка, ему стало не до шуток.
— Зайчик, ты чего так рано подорвался? — следом за ласковым голосом тети Мэй последовал её встревоженный вздох.
Ведь ещё сонный Питер поднял на неё глаза, красные и полные слёз, а затем рухнул на кровать. Она встревоженно подбежала к нему и начала проверять тело на предмет ранений, прошлась тонкими пальцами по волосам и в итоге уложила свои беспокойные руки на его и удовлетворенно улыбнулась. Наверное, просто зевнул неудачно, тут же подумала женщина. Но Питер всё ещё молчал, опустив голову и боясь моргнуть, чтобы слёзы не выкатились из глаз и не напугали тётю снова.
— Тётя Мэй…
— Что такое, солнце?
— Мистер Старк…
Поспешно утерев вредные соленые капли, что всё же вырвались на свободу, он, сам того не осознав, с мольбой поднял глаза на тётю. А она восхищенными и полными любви глазами глядела на Питера, улыбаясь так, будто сейчас чуть не потеряла его и обрела вновь. Но в этих глазах было ноль понимая, о чем вообще говорит Питер. И он в неверии сжимал её руки сильнее, словно пытался передать телесно ей свои воспоминания…
— О ком ты?
… когда она сидела с ним на одном диване и кормила его своей выпечкой.
— Тони Старк, он приходил к нам в гости. — Питер начинал злиться, ведь несмешной тётин розыгрыш был без повода и с утра — очень не вовремя. — Он пожертвовал собой.
— Дорогой, о ком ты? — Она хотела засмеяться тому, что Питер ещё не до конца проснулся, но видя его напряжённое и всерьез напуганное лицо ей тоже становилось не до смеха.
Питер отмахнулся и сделал вид, что действительно спросонья нес какую-то чушь. Доверившись, тётя Мэй покинула его комнату. И тогда, даже не взглянув на мир за окном, Питер приступил к поискам. Полки и тумбочки, под кроватью и в шкафах, в потайном хранилище костюма, в интернете и во внутренней памяти гаджетов… Ни одного слова ни о ком из них. Ни Тони, ни Мстителей, ни Таноса, ни даже Квентина Бэка. И он всё ещё школьник из Квинс, который так и не влюбился в Эмджей. Не стал героем, Мстителем, не познакомился с Фьюри лично и не проспал прахом 5 лет. На дворе 2015.
— Милый, мне очень жаль, что ты не смог поехать, — робко касаясь дверного косяка и боясь вновь войти в его комнату, произнесла Мэй.
Он хотел истерично засмеяться, видя в её глазах догадку, что он расстроился из-за какой-то поездки, о которой понятия не имел. И Мэй казалась такой жутко чужой, потому что абсолютно не понимала и, кажется, представить не могла, из-за чего он действительно расстроен (если так называлось это чувство). Это ведь была не та Мэй, совсем неправильная.
— Поездка? — набрав воздуха перед ответом и нахмурившись, нервно выдал парень.
Мэй приняла это вопрос за попытку убедить её, что никакая поездка его не волнует и он уже думать забыл о ней. И ласково улыбнулась его заботливой попытке успокоить её. Но она не верила. Ведь ребенок с утра пораньше расплакался, а что ещё может мальчиков в таком возрасте трогать? Только неудавшийся "холостяцкий" уикенд с другом в Европу. Она ударила ноготками по косяку и, игриво развернувшись, на ходу на кухню сообщила Питеру, что собирается приготовить для поднятия его настроения.
Питер пошел прогуляться, а Мэй наказала ему обязательно вернуться к обеду, который будет особенным. Он незаметно, чтобы не вызвать подозрений, захватил с собой блокнот и ручку. Добежал до ближайшей лавочки в парке и с неистовой скоростью, так, что в руку через несколько минут ударила парализующая боль, начал писать всё, что помнил. Про первую встречу, про его первые неудачи в супергеройстве, про полёт в космос и чертов конец света с единственным «всадником апокалипсиса» — Таносом. А потом возвращение и сразу с места в карьер — на битву всё с тем же злодеем. Помнил оглушительные взрывы, сквозь которые пытался бежать в обнимку с перчаткой. И помнил такую же оглушительную тишину, в которой все герои становились на колени, когда его — мистера Старка — сердце остановилось.
Помнил преследовавшие его образы Тони, свою депрессию и глупые, такие глупые попытки выбраться из неё. Влюбился, признался и доверился не тому. Иллюзию Бэка с Железным Зомби — последнее, что он описал, прежде… чем понял. Так увлекся, что на минуту поймал писательский азарт и вдохновенно почти водил ручкой по бумаге. А затем поднял глаза, оглядел людей вокруг и осознал, что это ни чертов роман. И здесь вокруг никто и не слышал ни разу ни об одном из его Героев. И такая чужая и твердая земля под ногами вдруг стала ватной, почти невесомой. Питер почувствовал, как отчаяние нежно обнимает его со спины. Но кажется, это безумие садится рядом и тянется к его ладоням.
— Питер Паркер, приём!
Парень отдернул руку, ощутив физическое прикосновение чьей-то холодной кожи. Возвышаясь над ним, ему улыбалась Эмджей, пустив бесстрашно свои кудри в объятия ветра. Она насмешливо наблюдала пока дружок сообразит, а он всё глядел и глядел на неё. И чужой не казалась, и той самой не была.
— Эмджей, ты чего здесь..? — уныло произнес и больше ничего не нашёл, что сказать.
— Думала, одна тут по утрам шатаюсь, — игнорируя его не особо радушный тон, довольно сообщила она. — Ну ладно, пока. Рада знать, что не одна в городе осталась летом.
Ещё одна приветливая улыбочка откуда-то изнутри, потому что внешне лицо её скудно было на яркие проявления эмоций, — и, засунув руки в карманы джинсовки, Эмджей направилась в сторону выхода из парка. Но Питер окликнул её и она, выронив из руки наушник, который подносила к уху, обернулась. С интересом глядя на одноклассника, девушка вернулась на прежнее место и уронила взгляд на его блокнот.
— Тебе снятся сны?
На такой внезапный интерес к её сновидениям, она только пожала плечами, но своего ответа заставлять долго ждать не стала.
— Думаю, да. Да сто процентов. Только я не помню, — беззаботно ответила, сжав губы, и, видя отсутствие какой-либо реакции со стороны Питера, развернулась и пошла по прежней траектории прочь.
А он остался сидеть. Задумался о том, как часто до этого момента уже облачался в костюм и как много раз засветился. Догадывается ли Эмджей. И остался ли в его жизни хоть кто-то, кроме Мэй.
Рядом присел дедуля с глубокими морщинами на лице и улыбкой молодого душой человека. Питер, и не взглянув в его сторону, собирался уйти, погодя пару минут, чтобы не выглядело грубо.
Беспардонно разглядев те строчки, что успел прежде, чем Питер закрыл блокнот, старик спросил:
— Повесть пишете?
Паркер отвечал, недолго думая, учтиво и неуверенно:
— Да, да. Что-то вроде…
Быстро перелистнув половину страниц пальцами, Питер остановился на строчке с собственной репликой «Я не хочу уходить». И вчитался несколько раз, будто проверяя, реально ли хоть что-то из того, что происходит. Действительно ли он, Питер Паркер, минуты назад записал целые года своей жизни, что приснились ему за ночь.
— Сны записывать — это полезное занятие, — вдруг произнес старик, который никак не мог знать, что пишет Питер. И это всё ему стало казаться каким-то совсем фантасмагоричным артхаусом. — Я вижу в снах вдохновение. Множество персонажей своих книг я подглядел во снах, — он поделился с заговорческой улыбкой, будто доверил другу маленькую тайну и уловку для приманки успеха, о которой только им двоим положено знать. А потом ностальгично — нелегко, но свободно — выдохнул, видимо, ясно вспомнив свои молодые годы. — Вы записываете сны, молодой человек?
Он взглянул прямо на Паркера, и тому было неловко теперь продолжать смотреть на свои мемуары и не одарить хоть каплей внимания пожилого незнакомца.
И серьезно смотря в глаза седовласого, парень отвечал:
— Нет. Не пробовал.
— А ты рискни разок. Когда-то, возможно, из одного сна получится целая такая книжонка, — он постучал пальцами по толстому блокноту собеседника.
И тогда Питер заметил на его руке откровенный портак. Но пусть смотрелось тату не очень, гораздо важнее было, что на старческой коже красовался щит Капитана Америки в монохромных цветах.
— О чем вы пишете, сэр? — взволнованно вопросил он.
Тот глянул на него осуждающе, потому что уже собирался вставать и заканчивать этот разговор, а молчаливый и безучастный юноша только соизволил поинтересоваться. Но старик быстро смягчился и уселся в прежнее положение с губами, растянувшимися в лёгкой улыбке.
— Про героев, мой мальчик. О ком же ещё писать в мире, который так сложно удивить? Те, кто жертвуют, всё ещё могут тронуть сердца в наше время, и я надеюсь, когда я буду на последнем издыхании, так всё ещё будет.
— Про Человека-Паука? — с надеждой спросил Питер.
— Какого ещё Человека-Паука? Нет, это точно не мой герой. Может, чей-то другой. — Он уставился вдаль, задумавшись. А затем со смешком выдал: — Какая нелепость: Человек-Паук! — И поднялся с места, хихикая себе под нос и будто уже не замечая Питера.
Разглядывая цепочки людей, проходящих мимо в те часы, что тянулись минутами, Питер пытался понять, как чертов сон мог так отпечататься в его сознании. Ведь он точно знал, что видел и чувствовал. Ведь сердце так по-настоящему замирало, когда видел перед собой очередного героя. Ведь адреналин подскакивал до бешеных отметок там, в аэропорту, когда мистер Старк окликнул его и началась бойня. Он был замечен самим Тони Старком. Самим Кэпом. Уделал друзей капитана Америки.
Ведь боролся с подступающей паникой, завидя корабли Таноса в небе над городом его планеты, где жили все, кто дорог ему. Ведь так по-настоящему щемило каждую вену от осознания конца, когда чувствовал, как атомы его тела рассыпаются. Когда видел последним лицо наставника в полнейшем и неописуемом ужасе. Ведь воскрес и тут же упал в его объятья, теплые, как у отца. Ведь было больно. Ведь было волнительно. Страшно. Весело. Грустно. Ведь не могло присниться
его обоженное тело в броне, безжизненное и одним своим видом отнимающее способность дышать. Так что слёзы лились без остановки и руки слабели, даже не способные потянуться к ладошкам маленькой Морган на похоронах.
Ведь было всё взаправду с ним. Ведь был при смерти в бое с Мистерио и при смерти перед признанием в любви к Эмджей. Выбирал меж двух жизней. И всё в реальности. Ну ведь плакал же, глядя на сочувствующего Хэппи в самолёте, делясь своими глупыми детскими чувствами. Да ведь падал в пучину отчаяния после фразы «Если бы ты был настоящим героем, Тони Старк был бы жив». Ведь всё ещё скучает по Старку и просит прощение тихим бормотанием по ночам в подушку. Как всё могло быть сном, что уместился в половине блокнота? Как его чувства стали воображаемыми, а все герои — словами на бумаге, пусть и с большой буквы? Как неистовая отвага и самоотверженность, беззаветная преданность и безграничная любовь грозятся стать очередным бестселлером на полках книжного? Может, опять иллюзия Мистерио? Или сам он, Питер Паркер, нелепая иллюзия самого себя в голове?
Пожалуйста, если это сон, можно мне проснуться прямо сейчас? Пылью или живым, но можно мне обратно? Где-нибудь, где я не буду неверно вставленным пазлом...
В сумерках было сложно различать силуэты людей — теперь это были просто сплошные полосы теней. И так Питер понял, что вечер опустились на город, а он засиделся. В своих мыслях.
Мир не казался ему более реальным спустя столько часов размышлений, но мир на старомодно оформленных страницах блокнота виделся всё более фэнтэзийным. Кто знает, может, завтра его увлечет другой сон, и он больше не будет чувствовать такую пустоту внутри. И не будет теряться в целом парке, сидя на одной лишь скамейке. Ведь уже сейчас он перечитывал их имена и те образы тускнели в его памяти, а выведенные ручкой буквы казались ярче и чётче. Тот призрачный мир возвращался обратно, где ему и место. Из ощущений в эпитеты и метафоры.
И может, думал Паркер, к лучшему, что Гражданская война и обе Войны Бесконечности лишь выдумка. Такому лучше оставаться на страницах, например, его будущих книг. Может, и героям там будет жить намного спокойнее. Покажите хоть одного счастливого героя, что не жертвует семьёй и близкими, своим временем и мечтами, а в конечном счёте и жизнью. В мире и так полно трагедий. Может, героизму самое место в чернильных строчках? Оттуда он вдохновит стольких людей на правильные поступки, а не скинет всю ответственность за человечество на нескольких несчастных избранных. В конце концов, это ведь ужасно несправедливо.
Телефон завибрировал, и Питер с ужасом обнаружил, что помимо текущего вызова от Мэй, у него ещё и 13 пропущенных. Сжав губы от стыда, он принял звонок.
— Питер, боже! Где ты?
Разжав губы с характерным звуком, он неловко улыбнулся, словно Мэй могла видеть его.
— Я уже на пути домой, Мэй. Честно, я жив и полностью цел.
— Ты до смерти напугал меня, солнце. — Она шумно выдохнула в трубку, но под конец действа убрала динамик подальше ото рта. — Вышел ребенок на улицу и пропал…
— Мэй?
— Да, Питер?
Он радостно подскочил со скамьи и бодро зашагал в сторону дома.
— Мы может съесть на ужин обед?
Она рассмеялась, и Питер почувствовал облегчение. В трубке звучал смех его тёти, и какое счастье, что важнейшему человеку в его жизни не грозит никакой щелчок. И он решил, что станет для неё героем. И обязательно сможет без своего нелепого костюма, который в будущем может стать только причиной её расстройства.
***
— Скажите, что ждёт Вдову и Хоукая на Вормире? — невинно улыбаясь, попыталась выудить информацию юная фанатка, которую, очевидно, в её возрасте интересовали только яркие картинки. В отличие от более взрослой сестры, что бережно держала её за плечи и усердно делала вид, что не она подговорила младшую обезоружить Паркера своими прелестным личиком.
Питер потянулся к ней через стол и шепнул так, чтобы и сестра услышала:
— Скажи мне свой адрес, и я вышлю тебе следующую книгу. — Он сделал паузу. — Но не раньше января.
Девочка, смущённо хихикнув, подняла голову на сестру, ожидая оценки успешности её миссии, а Питер уже улыбался другому человеку в очереди. Женщина с волосами цвета поздней влажной осени не сразу вызвала у него странные эмоции, для начала отвлекла своей улыбкой. Было что-то в ней, что отличалось от обычной улыбки восхищённого фаната. А затем уже он понял, что её лицо казалось ему безумно знакомым. Хотя жизнь писателя была полна встреч и новых знакомств, можно было списать на это… Но таких эффектных женщин, что запросто смогли бы сыграть героинь из его романов и без грима, он встречал немного.
Незнакомка протянула книгу в сдержанной красно-черной обложке и произнесла знакомым до дрожи в пальцах Питера тембром:
— Ванде.
Мужчина не понимал, с чего у его организма такая реакция; может, чутье паука сработало. Но определённо невовремя. Ему стало неловко перед фанаткой, и он постарался унять дрожь, прижав на миг руки к столу, а её решил занять разговором.
— Какая ваша любимая?
— Гражданская война.
Раскрыв форзац, Питер осознал, что забыл недавно названное имя. А может, и не пытался слушать, невольно сосредоточившись на знакомой незнакомке.
— Кому? — попросил он повторить.
— Ванде.
Он улыбнулся тому, что скорее всего девушка назвала себя в честь его героини Ванды Максимофф специально, но не подал виду, что раскусил, и подписал книгу. Когда он поднял голову, чтобы попрощаться, тут же встретил её руку, что тянулась к его лицу. Коснулась щеки на секунду неественно горячей ладонью и произнесла, едва шевеля губами:
— Спи, Питер.
Он не осознал, что произошло за ту секунду, что они обменивались взглядами, и уже приветствовал следующего фаната. Расписываясь, правда, бросил взгляд к выходу, где незнакомка переговарила со статным мужчиной с аккуратной бородкой и с пугающим своей серьезностью взглядом. Они вместе удалились вправо по улице, и Питер проводил их взглядом в окно, пока фанатка копошилась в сумке, чтобы достать ещё несколько книг для подписи тётямдядямсёстрам. На кончиках пальцев её, ему показалось, заметил искорки алого пламени. И решил, что в ближайшее время выкроит время для похода к офтальмологу, а пока на время перестанет писать при искусственном свете и станет пораньше ложиться спать.
***
— Такое мощное заклинание придётся обновлять периодически, иначе потеря контроля неизбежна.
— Я не думаю, что это будет проблемой. Первые 5 лет магия будет только крепнуть. А потом наши лица станут ему вовсе незнакомыми.
Ванда прищурилась, глядя на избалованного удачами Стрэнджа, и в знак опасения протестующе сложила руки на груди.
— Действительно не считаешь риском заявиться к нему уже через 5 лет?
Стивен улыбнулся и пытался скрыть в улыбке грусть и собственную неуверенность. Но это и тревога за Питера проступали сквозь любую из его броней. По крайней мере для неё точно.
— Без тебя я не справлюсь, — пожал плечами льстец.
На такой аргумент Алая Ведьма только усмехнулась, после кинув грустный взгляд на мирно сопящего в кресле мальчишку.
