***
Как давно он был в этом бизнесе? Пожалуй, с самого рождения, и даже до него, если уж так подумать. Сын шлюхи, он знал о сексе все и чуть больше уже в том возрасте, когда другие дети только начинают интересоваться вопросом различия полов. В шестнадцать Кроули продал свою девственность толстосуму, отложив приличную сумму на банковский счет в надежде получить достойное образование. Тот опыт ему совсем не понравился и надолго отвернул от «семейной» профессии. Нельзя сказать, что все же поступив в университет и получив образование, Энтони выбрался из трущоб к светлому будущему — он никогда там и не был. Никто не принуждал его продавать свое тело, ведь мать к тому моменту уже сама стала мамочкой в борделе, выйдя на совсем другой уровень в этом полулегальном бизнесе. И все же, спустя некоторое время, Кроули вернулся сам, отдаваясь работе со всей страстью. Познав секс на равных, он его распробовал и полюбил всей душой. А учитывая то, что борделем теперь заправлял младший братец Энтони, у него еще и были различные привилегии вроде отказа от клиента, в случае, если тот ему по каким-либо причинам не понравится. Но была и еще одна причина возвращения мужчины: внешний мир его не принял. Как оказалось, насколько бы хорошим специалистом ты не стал, работодателю на это плевать, если ты слепой инвалид. В борделе же такая особенность по какой-то странной причине делала Кроули только желаннее в глазах клиентов. В последнее время к нему даже стали записываться, настолько он стал популярен и постоянно занят. Сегодняшний вечер же был, на удивление, свободным, и мужчина позволил себе подольше поваляться в ванной, релаксируя в компании старой музыкальной пластинки и бокала вина. В дверь тихо постучали и внутрь просунулась голова сводного брата. — Тони, прости, что отвлекаю, но тут появился клиент. Учитывая пожелания — он скорее к тебе, если ты не против, — в голосе Майкла сквозила неуверенность. — И какие же у него пожелания? — лениво потягиваясь и вставая, совершенно не стесняясь собственной наготы, интересуется Кроули. — Взрослый мужчина, не слащавый, универсал, необычный и… — он запнулся на полуслове, — Он еще хотел добавить плеть. — В целом, ничего особенного, — выбравшись из ванной и растирая тело полотенцем, задумчиво произнес мужчина, — но ты явно что-то не договариваешь. — Он такой… Знаешь, классический чопорный британец, явно при деньгах. Весь из себя джентльмен. И у таких чаще всего черт знает что на уме. Кроули недовольно поморщился, вспоминая, как получил шрам, что пересекал полспины от лопатки и до поясницы. Да, такой типаж богатых тихонь очень часто становится самым проблемным. — Поступим так: заломи максимальный ценник и даже чуть больше. Согласится — веди сюда, если что — тревожная кнопка у меня есть. Нет — тоже не расстроюсь, — принял решение Энтони. Учитывая, что он давно копил на одну раритетную Бентли, такой клиент мог сослужить хорошую службу, пусть и был некоторый риск. — Хорошо, — кивнул парень и поспешил вниз договариваться. Спустя всего десять минут, за которые мужчина успел одеться и нацепить на нос любимые солнцезащитные очки, в спальню зашел сегодняшний посетитель. — Добрый вечер, — Кроули повернулся на звук и растянул губы в коварной ухмылке, — поболтаем или сразу к делу перейдем? — Добрый. А как предпочитаете вы? — раздался достаточно высокий и звонкий голос, в то же время явно поставленный, будто человеку перед ним часто приходилось выступать на публике. Что ж, это вписывалось в образ британского джентльмена. — Я предпочитаю выпить, — хмыкнул Энтони и полез в бар за бокалами и виски.***
Азирафаель с удовольствием разглядывал окружающее его убранство, с толикой грусти думая о том, что мог бы стать тут завсегдатаем, если бы не откровенно кусающиеся цены — в иных клубах он мог неделю не вылезать из постели какого-нибудь хастлера за те деньги, что отвалил тут всего за ночь. Впрочем, это не стало бессмысленным вложением: везде было чисто и опрятно, что для такого педанта, как он, было очень важно, да и партнер на сегодняшнюю ночь выглядел интригующе. Кроули, как представил его мальчишка с рецепции, на вид казался его ровесником. Высокий, поджарый, с острыми скулами, хищными чертами лица и едва заметной татуировкой змея около виска, он словно был полной противоположностью Азирафаэля. Огненно-рыжие кудри и искривленные в ухмылке тонкие губы завершали образ, придавая ему воистину дьявольское очарование, будто сам змей-искуситель решил почтить смертных своим присутствием. И лишь очки портили его образ — они были абсолютно не к месту в и так полутемном помещении. — Так… Что привело столь респектабельного джентльмена в обитель похоти и разврата? — светским тоном поинтересовался Энтони, передавая визави тонкостенный стакан, наполненный виски известной марки. — Не такой уж я и респектабельный, — хмыкнул Азирафаэль, принимая выпивку и тут же пробуя на вкус, — обычный профессор-холостяк. — Обычный человек профессором не становится, — пожимает плечами Кроули, — что преподаете, если не секрет? — Теологию. — Это же наука, что изучает веру, правильно? Странно видеть человека вашей профессии в борделе. — Только не путай теолога с верующим, — поморщился, словно от зубной боли, профессор Фелл, — мой отец в свое время отправил меня на учебу, надеясь, что это укрепит мою веру. Получилось как раз наоборот, — что правда, то правда, сам мужчина изначально мечтал поступать на литературоведческий факультет, но все же последовал воле отца. Наука оказалась интересной, и хоть книги он все еще любил больше, но и работа доставляла удовольствие. — Слишком много несостыковок? — понимающе хмыкнул Кроули, наливая себе уже вторую порцию. — Вроде того, — Азирафаэль хихикнул и отставил стакан от себя подальше — он давно не ел, а потому алкоголь быстро ударил в голову, развязывая язык и раскрепощая обычно достаточно сдержанного мужчину. Больше ему было не нужно, — слушай, а ты можешь снять очки? Они тебе совершенно не идут, — и пока не начались возражения, добавил, — меня предупредили, что ты слеп, но мне хочется видеть все твое лицо. — Зрелище будет так себе, — недовольно скривился Энтони, что старался никогда не расставаться со столь любимым аксессуаром. — Пожалуйста, — попросил Фелл и у мужчины не осталось выбора. Тяжело вздохнув, он стянул с себя очки и посмотрел в сторону Азирафаеля. Тот удивленно воскликнул, — воу… Это так… Необычно? — Это уродливо, — поджал губы Кроули. Пусть сам он и не мог увидеть свой изъян, но мать, нередко перебирая с алкоголем, любила рассказать, насколько страшен его взгляд. — Неправда. Твои глаза даже по-своему красивы, — в голосе Фелла слышалась мягкая улыбка. Он взял лицо напротив в свои руки и притянул поближе, вглядываясь в чужие черты лица, — когда я только зашел в комнату и увидел тебя, то сразу подумал, что ты похож на змея-искусителя. Кто же знал, что я буду настолько близок к правде, — мужчина снова глупо хихикнул. Рваные края зрачков, что тянулись сверху и до самого низа радужки цвета охры, действительно делали Энтони похожим на рептилию. — О, ну искушать-то я точно умею, — губы Кроули изогнулись в порочной улыбке. — Это да, — согласился профессор, почти безотчетно подвинувшись ближе и уже опаляя дыханием чувствительную мочку уха мужчины, — искушаешь на те еще безумства, — и закусив губу, спросил с долей робости, — позволишь мне тебя связать? Кроули задумался на минуту, прежде чем дать ответ. Он не любил быть связанным: большую часть жизни из-за слепоты он не мог полностью контролировать свои действия и отдавать даже те крохи, что оставались, казалось кощунством, а тем более незнакомому клиенту. Но на то он и клиент, так что Энтони все же утвердительно кивнул. — Все игрушки в тумбочке, — тяжело вздохнул он, отдавая себя в чужие руки. — Оу, у тебя тут богатый арсенал, — присвистнул Азирафаэль, рассматривая предложенный ассортимент. Остановившись на кожаных ремнях вместо наручников, он приказал, — раздевайся и ложись. И не бойся — я предпочитаю доставлять удовольствие, а не причинять боль.***
В бытие слепым есть как плюсы, так и минусы. Если же говорить о сексе, то плюсов было больше: организм компенсирует утрату зрения с помощью других чувств, усиливая их. Так, будучи сейчас связанным, Энтони чувствовал строчки, бегущие по дорогой коже ремней, что сейчас крепко сковали его запястья и щиколотки, чувствовал все складки на наволочке, к которой сейчас прижимался щекой, ощущал приятный холодок от шелковых простыней на обнаженной коже. По еле слышному шуршанию он понял, что клиент снял пиджак и закатал рукава рубашки. Перестук анальных шариков, что тут же вернулись на свое место, шорохи от передвигаемых бутылочек с различными по свойствам смазками, шелест витых ремней любимой плетки… И… Хм? Щелчок зажигалки? Сердце Кроули ускорило свой ритм. Что Азирафаэль собирается делать с огнем? Неизвестность заставляла нервничать, будила воображение и потаенные страхи. Не те, что не дают заснуть по ночам, нет — эти страхи давали пищу для неугомонной фантазии и многие из них приводили к возмутительно откровенным и возбуждающим идеям. Так что да, Энтони боялся того, что могло произойти с ним дальше и в то же время в паху стало горячо. — Ммм, это я пожалуй оставлю на потом, — задумчиво хмыкнул Фелл. Стук кинутой на тумбу зажигалки, шорох шагов и резкий свист. Последовавшая за звуком боль была неожиданной и Кроули вскинулся, выгибаясь и натягивая ремни, — ну-ну, что же ты так подскочил, — заботливо проворковал профессор, ласково проведя кончиками пальцев по свежему яркому следу на спине, с удовольствием наблюдая за побежавшими по коже мурашками, — мы только начали. Плеть снова со свистом рассекла воздух и Энтони напрягся в ожидании нового приступа боли, но его не было. — Такой пугливый, — проворковал Азирафаэль, — не нужно так напрягаться. — Легко сказать, — прошипел сквозь зубы Кроули, пытаясь расслабить мышцы. Адреналин уже побежал по его венам и это определенно усложняло задачу, но и делало игру интереснее. Удары плети то попадали по мужчине, то оставляли следы лишь на постели, и предсказать, какой из них принесет вспышку боли было почти нереально. Каждый взмах заставлял Энтони напрячься в ожидании. Своеобразные наказание и помилование распалили его, возбудив до невозможного, заставляя его пытаться потереться членом о простыни, что было проблематично — руки и ноги были привязаны очень крепко, почти полностью лишая возможности двигаться. — Ты такой отзывчивый, — чуть ли не мурча от удовольствия, заметил Фелл, кончиками пальцев легко пройдясь по внутренней стороне бедра Кроули и заставив его застонать сквозь зубы, — хочешь, чтобы я коснулся тебя, м? — Да, черт побери, — выдохнул Энтони и зажмурился, стоило руке Азирафаэля сомкнуться на его члене. Все мышцы уже ныли в ожидании разрядки, но столь быстрый финал не входил в планы профессора. Что-то покатилось по полу — вероятно плеть — и раздался щелчок зажигалки. Кроули замер, вслушиваясь в воцарившуюся тишину, пытаясь понять, что будет дальше. Звук выдоха — и по комнате заструился еле слышимый запах дыма. В следующий миг мужчина почувствовал, как какая-то жидкость начала капать на его спину, и лишь после нервные окончания прошила горячая, странно приятная боль. «Воск» — подумал Энтони, и был прав. Еще несколько капель парафина упали уже на бедра, вытеснив все мысли из его головы. Кроули казалось, что его кровь превратилась в магму, настолько жарко ему стало. Сердце заходилось в груди, а рот сам приоткрылся в едва слышном стоне. Когда Азирафаэль наконец отложил свечу с зажигалкой в сторону, Кроули уже мало что соображал, извиваясь в путах, пытаясь вжаться в кровать как можно сильнее — вся кожа пылала и каждое прикосновение ткани к ней доставляло удовольствие, близкое к невыносимому. — Ты готовился? — спросил Фелл, ослабляя ремни на ногах, в то же время одной рукой фиксируя бедра Энтони на месте. Тот ответил не сразу, сначала вообще не понимая, чего от него хотят. — Да, немного, — прохрипел он, облизывая пересохшие губы. Вжикнула молния дорогих брюк, что с грохотом металлической пряжки упали на пол. Щедро налив лубриканта в ладонь из одной из бутылочек, Азирафаэль смазал свой член и нервно сжимающееся колечко ануса Кроули, что застыл в предвкушении, и все же ввел сначала два своих пальца — доставлять дискомфорт партнеру он не планировал. Впрочем, Энтони был хорошо растянут и уже через пару движений пальцев он заменил их собственным членом. Азирафаэль входил в распластанное под ним тело размеренно, с силой и до упора, сжимая пальцами ягодицы до синяков и выбивая каждым движением стоны с губ Кроули. Надолго того не хватило и с протяжным вскриком, вцепившись пальцами в ремни, что все еще сковывали руки, он выгнулся в оргазменной судороге. Фелл ускорился и за несколько фрикций догнал партнера, позволив себе удовольствие — кончить не выходя — все равно на член презерватив натянул. — Че-ерт! — простонал он и скатился вбок, пытаясь отдышаться, — Это было крышесносно, — запыхавшись, произнес Азирафаэль, приподнимаясь, чтобы развязать Кроули полностью. — Согласен, — в подушку промямлил Энтони, не находя в себе сил, чтобы пошевелиться. — Но я все еще считаю, что цены у вас завышены, — шутливо фыркнул Фелл, вставая за бокалом — жутко хотелось промочить горло, — у тебя есть что-нибудь выпить кроме алкоголя? — Поройся в баре, там была минералка, — перевернувшись на спину и растирая запястья, ответил Кроули, — а за такой шикарный секс я тебе скидку в семьдесят процентов сделаю. — Да ну? Вот это щедрость. — Да я б и за бесплатно с тобой все повторил, но так недолго и по миру пойти, — усмехнулся мужчина. — Пожалуй, с такой скидкой я стану твоим постоянным клиентом, — задумчиво, и в то же время игриво произнес Азирафаэль. — Жду не дождусь, — изогнул губы в коварной усмешке Кроули, — второй раунд? — А почему бы и да?