— Это всё, мейстер Клэй? — спросил Джендри у мейстера. Его голова гудела, но он продолжал кивать, когда мейстер подкладывал всё новые свитки и толстые стопки пергамента на его стол.
Последние три месяца он учился читать и писать с мейстером Клэем. Поначалу это было неловко и неудобно. Джендри снова и снова ошибался в одном и том же предложении, и мейстер Клэй терпеливо показывал, как правильно писать его письма. У него всё ещё не было особых успехов в письме, поэтому мейстер часто перечитывал любые написанные им свитки. С чтением у Джендри было намного лучше, он мог прочесть целую страницу, не останавливаясь, и он гордился этим больше, чем чем-либо в Штормовом Пределе. Это было то, чему он практиковался и научился.
— Мой лорд, всё это вам нужно сделать сегодня.
Джендри чуть не уронил голову на стол, когда понял, что не имеет значения разгребёт он все бумаги сегодня или нет, если завтра стол снова будет ими завален, а потом на следующий день, и на следующий. Вплоть до дня его смерти.
— Спасибо, мейстер Клэй.
Всё это было чисто механически: его приятный и уважительный голос, его правильная осанка, его добрая улыбка. Всё, что он выучил с тех пор, как прибыл в Штормовой Предел. Мейстер Клэй мягко улыбнулся, ожидая указаний, и Джендри отмахнулся от него, прежде чем потянулся к первому свитку из стопки.
Это было письмо от одного из низших Штормовых лордов, просившего прислать ещё несколько рыцарей, чтобы разобраться с разбойниками на дороге. Это было официальное обращение к Джендри Баратеону, лорду Штормового Предела. Титул, который его больше злил, чем заставлял чувствовать гордость.
Потому что ничего из этого не имело значения. Ни узаконивание, ни титул, ни земли, ни Штормовой Предел, ни деньги или власть.
Он резко оттолкнулся от стола, внезапно разозлившись на то, что видел лорда Джендри Баратеона в печатях на каждом письме, его тень преследовала каждого человека, прибывавшего в Штормовой Предел. Он подошёл к большому окну, открывающему вид на Штормовые земли. Его земли. Впервые в жизни у Джендри было что-то своё. Он был Баратеоном Штормового Предела, лордом Штормовых земель, и всё это было его. Земли и люди, которых он должен защищать, обеспечивать, и служить им до конца своей жизни. И Джендри ненавидел себя, потому что знал, что, если
она придёт сюда и попросит его бросить всё ради неё, он в одночасье сделает это. Он даже не стал бы задумываться, всё, что он имел, было её. Даже если её не было здесь, чтобы претендовать на это.
— Это не я, — сказала Арья, когда он стоял перед ней на коленях.
Ему было стыдно признавать, что после того, как она отвергла его, он пошёл в кузницу и выплеснул всё своё разочарование на куске металла, который раньше был мечом. Он не злился из-за того, что она сказала «нет», Арья всегда была дикой и своенравной. Джендри был зол на себя за то, что разрушил лучшее, что с ним когда-либо случалось. Он заснул на тесной койке в кузнице, истощённый и всё ещё одурманенный элем.
На следующее утро он пошёл её искать, чтобы извиниться и сказать, что ему не нужна настоящая леди, ему нужна она. Он не хотел леди в платье, с безупречными манерами, занимающуюся вышивкой. Он хотел Арью с её грязными бриджами, Иглой и редкой улыбкой, которая освещает всю комнату. Но она ушла.
Джендри обыскал залы, тренировочный двор, богорощу, место, где она любила практиковаться в стрельбе из лука и даже кузницу. Только когда он услышал, как леди Санса расспрашивает конюха, он понял, что не единственный ищет Арью. Он присоединился к леди Сансе в её поисках. Они расспросили кучу празднующих людей в Винтерфелле, прежде чем принять реальность. Арья покинула Винтерфелл. Отправилась с Псом в Королевскую Гавань на рассвете, не сказав никому.
Сначала он чувствовал себя виноватым. Чувствовала ли она давление из-за его слов? Она ушла, потому что он сказал, что любит её, и это было слишком рано?
Затем он пришёл в ярость. Как она могла просто уйти, не попрощавшись? Разве она не скучала по нему так же сильно, как он по ней? Как она могла так легко оставить его и свою семью?
В конце концов, осталось лишь беспокойство. Армия королевы выступила на Королевскую Гавань, как только Джон и северяне присоединились к ним. Арья оказалась в городе, разорённом армиями обеих сторон и взрослым драконом. Её единственной защитой был Пёс, и хотя Джендри знал, что она невероятный воин, но в одиночку было сложно сражаться со всеми.
Джон сказал ему, что Арья выжила, а Пёс нет. Джендри не испытывал такого облегчения с тех пор, как встретил её в Винтерфелле после долгих лет разлуки и беспокойства за неё. Но Джон ошарашил его, когда сказал, что Арья села на первый корабль в Эссос.
— Она сказала, что ей нужна жизнь вдали от мести, — сказал Джон.
И в течение следующих нескольких месяцев Джендри продолжал надеяться. Надеяться, что однажды она проедет через ворота Штормового Предела и останется с ним. Тогда бы всё это стоило того: головная боль из-за ежедневной бумажной работы, надоедливые слуги, которые слишком низко кланяются, когда он заходит в комнату, письма от других лордов, спрашивающих, не заинтересован ли он во встрече с их дочерьми, племянницами, внучками. Джендри всегда отвечал одинаково. Вежливое, но стальное «нет, благодарю вас».
— Знаешь, — тихий голос донёсся из-за его спины, и Джендри развернулся лицом к двери. — Я пришла к выводу, что я ужасный друг.
Она была здесь. На ней были надеты дорожные бриджи и свободная туника, её кожаная безрукавку была расстёгнута и свисала с плеч, как пальто. Распущенные волосы спадали Арье на плечи. Его взгляд остановился на её талии, где висела Игла, и он почти улыбнулся.
— С чего ты взяла? — спросил Джендри.
Его руки сжимают подол рубашки, когда он поворачивается к ней. Для того, чтобы не сжать её в объятиях и унять дрожь в руках.
— В Штормовом Пределе не было настоящего лорда со времён Ренли Баратеона. И всё это время Штормовые земли были наводнены разбойниками, ворами, насильниками и убийцами, — объяснила Арья, подходя к нему ближе. Джендри видел её оценивающий взгляд и внезапно почувствовал смущение. Будто он снова стал тем голодным и озлобленным мальчиком, которого она встретила на пути к Стене. — И я оставила тебя здесь совсем одного разбираться с этим. Видишь? Ужасный друг.
Она была достаточно близко, на расстоянии вытянутой руки, но Джендри заставил себя стоять на месте. Её глаза были цвета стали, и Джендри старался не думать о том, что видел в них. Любовь. Он не хотел снова пугать её. Теперь, когда она была в Штормовом Пределе, было бы ещё хуже, если бы она развернулась и ушла.
— Итак, ты вернулась, чтобы патрулировать мои земли и избавлять их от разбойников и воров…
Арья схватила ворот его рубашки и дёрнула на себя со своей обычной грацией. Руки Джендри обвились вокруг её талии, его взгляд блуждал по её лицу. Лёгкая улыбка на её губах и надежда в её сияющих глазах успокоили его. Она не уйдёт.
— Я пришла, чтобы извиниться и сказать, что люблю тебя.
— Арья, — голос Джендри дрогнул, его глаза снова нашли её.
Было ли это реальностью? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, слишком хорошо, чтобы случиться с Джендри. Арья Старк находилась в его объятиях и сказала, что любит его.
— Да, я люблю тебя, — строго сказала Арья, притягивая Джендри ближе, пока её лоб не коснулся его. — Ты мой лучший друг. Ты защищал меня, когда я была слишком юна, чтобы понять, что столкнулась с опасностью. Ты был со мной в Харренхоле, и когда нас разлучили, я скучала по тебе.
— Я тоже скучал по тебе, — Джендри видел, как её улыбка стала шире, и ответил ей тем же.
— Когда мы снова встретились в Винтерфелле, это было похоже на сон. Джон, Санса, Бран и
ты? — пальцы Арьи разглаживали мягкую ткань его рубашки. — Я не могла быть счастливее, а потом пришли мёртвые, и я была так напугана, что потеряю одного из вас. Знаешь, это моё проклятие. Я всегда теряю людей, которых люблю.
Он крепче сжал её в своих руках, и она подошла ещё на дюйм ближе, но всё ещё держала расстояние между ними.
— Ты не потеряешь меня.
— Я очень надеюсь, что это правда, — пробормотала себе под нос Арья, прикусив нижнюю губу, и Джендри не мог вспомнить, когда в последний раз видел её взволнованной. — Мне надо тебе кое-что сказать.
Глаза Арьи увлажнились, и она покачала головой, выбрасывая из головы беспокойные мысли. Она опустила руки, и сердце Джендри пропустило удар.
— Арья, что случилось?
Она сжала его руку и, притянув к себе, осторожно положила его ладонь на свой живот. Её маленькая рука дрожала, когда она прижимала его к себе.
— Я плыла на корабле в Браавос, — её голос был мягким, но Джендри не мог отвести взгляд от их рук на её животе. — Я думала, что это морская болезнь. Потом я добралась до Браавоса, но это продолжалось, и я уже не могла винить море.
Большая ладонь Джендри охватывала весь её живот. Его большой палец коснулся одного её бедра, а мизинец — другого. Он почувствовал удар под её туникой. У кого-то более высокого это было бы похоже на живот после плотного обеда. Но с её маленьким ростом живот Арьи был очевиден без свободной туники. Внутри неё рос его ребёнок. Его малыш.
— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — фыркнула Арья, но её голос дрогнул.
Это было так непохоже на неё, выглядеть испуганной и неуверенной. Джендри ненавидел это выражение её лица, как будто он мог отвернуться от неё. Малыш или нет, всё, что он имел, принадлежало ей, а теперь и их ребёнку. Ребёнок, о котором Джендри знал всего несколько минут, но уже был готов умереть за него. Он представил маленькую девочку с неукротимыми волосами Арьи и его тёмно-синими глазами, стреляющую из лука и избивающую всех тренировочным мечом, который он ей подарил. Или маленького мальчика с серыми, цвета шторма, глазами и острым языком своей матери, желающего работать руками и создавать что-то, как его отец.
Он никогда не думал о детях до воссоединения с Арьей. Он не думал, что будет кем-то большим, чем кузнецом, выживающим в меру своих способностей. Потом пришёл Давос и привёл его к Джону, и Джендри подумал, что это лучший способ почтить Арью — помочь её любимому брату.
Тогда, в Винтерфелле, она была такой же язвительной и дикой, как и когда-то. Но это была уже не та девочка с непослушными волосами, которую он помнил. Она была взрослой женщиной. Прекрасной воинственной северной принцессой. И он начал влюбляться в неё, как только она улыбнулась ему в его кузнице.
Джендри почувствовал слабость в ногах, и он упал перед ней на колени. Его рука всё ещё лежала на её животе. Он не мог до конца поверить, что они создали маленькую жизнь. Чудо, которое связывало их на всю оставшуюся жизнь. Для Джендри стало кошмаром даже
думать о том, чтобы быть вдали от Арьи и их ребёнка. От их маленькой, но растущей семьи.
— Я люблю тебя, — шепчет Джендри, наблюдая, как её глаза наполняются слезами. — И я люблю этого ребёнка. Больше всего на свете.
— Я не хочу, чтобы ты думал, что я вернулась, потому что чего-то от тебя хочу. Я могу позаботиться о себе и нашем ребёнке, — сказала Арья, неосознанно разглаживая ткань его рубашки.
— Нет! — крикнул он, и Арья вздрогнула. — Я имею в виду, нет. Ты никогда не будешь одинока, особенно в этом. Я вырос без родителей, и всегда хотел иметь собственную семью. Мой ребёнок… — Джендри обхватывает ладонями её лицо. — Арья, у наших детей всегда будут родители. Им не придётся голодать, не придётся делать то, чего они не хотят, их никогда не назовут бастардами.
— Ты снова делаешь предложение? — усмехается Арья, прикоснувшись к его лицу.
Джендри кивнул.
— Не из-за ребёнка. Я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток жизни.
На этот раз он не встал на колени, потому что знал, что ей бы этого не хотелось. Арья была ему равной, во многих случаях она была даже выше него. Она бы не хотела, чтобы он стоял на коленях, обращаясь с ней, как с любой другой женщиной.
— Я буду твоей леди настолько, насколько смогу, — начала она. — Мне не нравится, когда меня называют «моя леди», и я ненавижу, когда люди кланяются и делают реверансы, как идиоты. Я не пою, если только ты не хочешь, чтобы твои уши кровоточили. Я не шью и не штопаю одежду, и если ты попросишь меня об этом, я проткну тебя Иглой. Но если ты хочешь меня, — её рука опустилась на живот, — если ты хочешь нас, тогда я здесь. Твоя леди.
— Ты не будешь моей леди, — глаза Арьи расширились, и у неё перехватило дыхание. Джендри наклонился и коснулся своим лбом её. — Ты будешь моей семьёй.
***
В день их свадьбы бушевал самый страшный шторм, который Джендри когда-либо видел. Хотя Арья не возражала, что большинство гостей не смогло приехать из-за сильного дождя и ветра. Её семья прибыла неделей ранее, а платье и плащ были готовы уже несколько недель как, поэтому Арья была счастлива. Никаких незнакомцев из дальних домов, притворяющихся, что они здесь не для того, чтобы умилостивить лорда и леди Баратеон.
Санса нахмурилась, заметив округлившийся живот Арьи, но её лицо тут же смягчилось, когда она увидела, как Арья неосознанно провела рукой по животу. Джендри нравилось, когда она так делала. На его лице всегда играла смешная блаженная улыбка, когда он видел её. Санса быстро приказала заново снять мерки с талии Арьи для свадебного платья.
Джон хмуро смотрел на Джендри, загнав его в угол его же кабинета. Шум, похожий на рычание, вырывался из горла Джона, пока Джендри не сказал, что не боится его, потому что Арья может разорвать его на куски, если пожелает. Джон сжимал рукоять меча, изучая его лицо, прежде чем вздохнул и расслабился.
— Если ты когда-нибудь сделаешь ей больно, — сказал он. — Клянусь, я убью тебя. Лорд Штормового Предела, да хоть король Семи Королевств, мне всё равно. Она моя младшая сестра.
— Тебе придётся встать в очередь.
Джендри замер. Прежде чем Джон успел ответить, Арья ворвалась в комнату, крича о том, что её бриджи стали слишком тесными в талии и что скорее Ад разверзнется, чем она будет носить платья до рождения ребёнка. Джендри пришлось успокаивать её, пока она сжимала в руках платье, которым Сансы грозилась задушить сестру. В конце концов, Джендри удалось убедить Сансу, что просто нужно сшить бриджи с более широкой талией. Но Арья всё ещё гневно ворчала. Санса объяснила Джендри, что это из-за того, что он случайно сказал, что она располнела. Когда они обе удалились, Джендри снова повернулся к Джону.
— Я всё время убеждаю себя, что ребёнок делает её слишком чувствительной, но мне начинает казаться, что она просто хочет меня убить.
— Зная Арью, если она правда захочет убить тебя, она просто проткнёт тебя Иглой, без разговоров, — Джон опёрся об рабочий стол Джендри. — Тебе, наверное, надо пойти извиниться или что-то в этом духе.
— Да, хорошая идея, — пробормотал Джендри.
Он направился по коридору в сторону их спальни. Арья сидела на кровати, держа своё свадебное платье, плащ лежал на стуле перед камином.
— Я никогда не хотела выходить замуж, когда была ребёнком, — сказала Арья, её пальцы играли с подолом платья. — Но когда я думала о своей свадьбе, я не представляла своего лорда-мужа, как это делали Санса и Джейни. Я не представляла ни платья, ни пиршества, ни того, каких цветов будет плащ, который сменит мой. Я представляла свою семью. Мой отец ведёт меня к чардреву, мать и братья стоят впереди, а рядом с Сансой мельтешат её прекрасные дети.
— Арья, — Джендри сел подле неё, заправляя непослушную прядь волос ей за ухо.
— Но их нет. Отца, матери, Робба, Рикона, — Арья отложила платье и повернулась к нему. — Бран сейчас король, но это уже не он. Джон живёт за пределами разрушенной Стены. Санса боится мужских прикосновений.
— Их нет рядом, но они всё ещё с тобой. Они в твоих глазах, в твоей улыбке, — он нежно прикоснулся к уголку её губ, — в твоём смехе, в твоём сердце.
Джендри притянул её к себе. Арья опустила голову ему на плечо, её голос стал тише.
— Я всё ещё чувствую себя такой одинокой.
— Ты не одинока, Арья, — прошептал Джендри, накручивая прядь её волос себе на палец. — У тебя есть Джон, Санса, я и наш ребёнок.
Арья села к нему на колени и прильнула ближе, будто он мог защитить её от всего мира.
— Я не знаю, как быть матерью.
— А я не знаю, как быть отцом, — тихо сказал Джендри.
Она наклонилась, прикоснувшись носом к его нижней челюсти. Её пальцы играли с воротом его рубашки.
— Мы разберёмся с этим вместе, не так ли? Как быть родителями.
— Конечно, — Джендри поцеловал её в макушку. — Сделаем это вместе.
— Я люблю тебя, глупый бык, — проворчала Арья.
Джендри улыбнулся и обнял её ещё крепче.
— Я тоже тебя люблю, дикий волк.
***
Джендри нервничал, ожидая под чардревом.
Джон и Санса не возражали против свадьбы в сентябре. Их родители тоже поженились в сентябре в Риверране, перед Новыми Богами. Но Джендри знал, что для Арьи было важно выйти замуж под чардревом, даже если она лишь рассмеялась, когда он сказал об этом. Джендри уже не знал, в каких Богов верил. Он видел Иных. Это, помимо прочих событий его жизни, поколебало его веру, постепенно разрушая её. Всё, что у него было сейчас, это вера в то, что они с Арьей будут присматривать друг за другом до конца.
Шторм усиливался, но Джендри приказал слугам Штормового Предела натянуть белую ткань над чардревом. Получился своеобразный тент из нескольких слоёв переплетённого белого кружева и шёлка. Прекрасно неидеальный, как и сами Арья и Джендри. Вокруг было грязно, шумно и неуместно, но идеально для них.
Когда Джендри услышал приближающиеся шаги, он непроизвольно повернулся, чтобы увидеть Арью и Джона, медленно идущих к нему. Сердце Джендри бешено колотилось об его рёбра. Арья была прекрасна, окружённая мягким светом множества свечей, расставленных внутри тента. Свечение подчёркивало её раскрасневшиеся щёки и превращало сталь её глаз в расплавленное серебро, которое он так любил. Её волосы были уложены в простой пучок, свободные пряди обрамляли её прекрасное лицо.
На ней было простое тёмно-синее платье, которое, как сказала Санса, подходила под цвет его глаз, с пушистым белым мехом, нашитым на воротнике и плечах. На ней не было никаких украшений, но он видел выглядывающую между ней и Джоном рукоять Иглы и не смог подавить улыбку. Это было так похоже на неё — выглядеть как леди с мечом на талии.
Она двигалась плавно, как вода. Даже с увеличенным животом Арья была самым грациозным человеком, которого он знал. Джендри задавался вопросом, будет ли она так же грациозна на последних лунах беременности. Он усмехнулся, представив, как она неловко спотыкается, потому что не видит свои ноги из-за большого живота.
Пока они обменивались клятвами, Джендри не мог отвести взгляд от её глаз. Эти прекрасные глаза, которые отражали всё то, что она чувствовала к нему, даже когда пыталась это скрыть. Когда Арья потянулась за поцелуем, сердце Джендри было переполнено эмоциями. Губы Арьи были тёплыми и податливыми. Джендри судорожно вздохнул, обхватывая руками её талию, притягивая ближе к себе. Это было похоже на разряды молний, пронизывающих его тело, когда её руки обвили его шею. Джендри почувствовал живот Арьи через одежду и улыбнулся ей в губы. Её пальцы гладили его щёку. Арья распахнула сверкающие озорным блеском глаза.
Она встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— Милорд.
— Не называй меня так, — простонал он.
— Как милорд пожелает.
***
Их сын родился посреди ночи.
Джендри выбежал в холл, крича первым попавшимся стражникам, чтобы они привели мейстера Клэя, а затем приказал служанке принести свежие простыни и горячую воду для своей жены. Когда он вернулся в их спальню, Арья, вся мокрая от пота, лежала, скрючившись от боли. Джендри сел на кровать позади Арьи, прижав её к своей груди, и вздрогнул, когда она сильно сжала его руку.
Он мягко покачивал Арью, пока она кричала. Дверь в их комнату распахнулась, но Джендри не обратил на вошедшего никакого внимания. Всё, что его заботило, это Арья и их ребёнок. Только сейчас, когда Джендри обнимал свою плачущую и кричащую от боли жену, он понял, что его ребёнок может забрать Арью у него. Джендри был довольно высоким и широкоплечим даже в детстве, а Арья была в два раза меньше него.
— Милорд, вам следует уйти, — сказал мейстер Клэй, приказывая двум женщинам убрать одеяло и принести горячую воду.
— Я не оставлю жену и ребёнка, — стиснув зубы, прошипел Джендри.
Арья крепче сжала его руку, желая, чтобы он остался с ней. По выражению лица мейстера Джендри понял, что не должен был оставаться с женой. Лорды обычно ждали снаружи, пока их детей не выставляли напоказ, как трофеи. Но не он. Они с Арьей были вместе, и, хотя он не мог разделить её боль, он будет там, чтобы обнимать и утешать её.
Казалось, прошли дни. Крики и плач. Его сердце разрывалось каждый раз, когда она сжимала его руку. Джендри ненавидел боль, через которую проходила Арья, и всё, чего он хотел, чтобы это поскорее закончилось. Издав последний пронзительный вопль боли, обессиленная Арья упала ему на грудь. Джендри уставился на окровавленный свёрток в руках мейстера. Страх пронзил его, когда в комнате стало тихо.
— Почему мой ребёнок не плачет? — голос Арьи дрожал от паники. — Что случилось с моим ребёнком?
— Ответь ей! — приказал Джендри.
Но мейстер Клэй не успел ничего сказать. Пронзительный крик прорезал воздух, и Джендри почувствовал, что снова может дышать. Мейстер очистил ребёнка, прежде чем передал его Арье.
— Это мальчик, моя леди, мой лорд.
Арья прижала ребёнка к груди, а Джендри откинул ткань, закрывавшую лицо их малыша. Его глаза были закрыты, и у него были самые маленькие нос и уши, которые Джендри видел. Он протянул дрожащую руку к сыну. Малыш обхватил своей маленькой ручкой его указательный палец и сжал с неожиданной для Джендри силой. Конечно, он был самым сильным ребёнком. Он был наполовину волком и наполовину быком.
— Здравствуй, милый, — засмеялась Арья. Глаза малыша открылись, чтобы посмотреть на неё, и Джендри почувствовал, что плачет. — Я твоя мать, а это твой отец.
— Здравствуй, дорогой, — Джендри улыбнулся и поцеловал Арью в висок.
