Скрепы

Сидя за столом в очередном светском салоне, ощущая кончиками пальцев дорогое красное дерево стола, вдыхая запах кожи, Владимир был несчастен. Казалось бы, у него было все: красавица-жена, деньги, статус, успех. Но почему же тогда так жалось что-то в грудной клетке? В этом состоянии он находился уже долго: не первую неделю и даже не первый месяц, но ответ так и не находился. Не помогали ни занятия спортом, ни посиделки с друзьями, ни измены, ни психотерапевт. Надежда излечиться давно пропала, сейчас он находился где-то между отчаянием и смирением. Сзади тихо подошла Аида. Аида была женой Владимира, но давно ощущала, что что-то в их браке не так, и подумывала избавится от этого статуса. Дело не в том, что она разлюбила мужа, о нет, Аида чувствовала, что вечно останется верна ему душой, любовь, которую она к нему испытывала, невозможно было бы прервать, даже если бы она этого захотела, это было глубокое, духовное, почти религиозное чувство. Но печаль Владимира передавалась ей, она чувствовала, что любимый несчастен и боялась, что он несчастен из-за неё. Аида мягко положила руку мужу на плечо и сказала с печальным придыханием -Вова, пойдём со мной, я хочу представить тебе одного человека. Хотя, его не вполне можно назвать человеком… Ты увидишь сам. Владимира заинтриговала реплика жены. Выйдя из столовой в залу, он сразу заметил того, о ком шла речь. Огромный мужчина с зелёной кожей и странными трубковидными ушами возвышался над остальными гостями, столпившимися вокруг, вращавшимися около него, как планеты около солнца. Он был широкоплеч и в меру упитан, нельзя сказать, что особенно красив, но Владимиру он показался магнетически притягательным. Эти руки с широкими ладонями, напудренная гладкая кожа, харизматичная улыбка-все пробуждало во Владимире странные смешанные эмоции вожделения и восхищения. Незнакомец был прекрасен. Аида смело пробиралась через толпу обожательниц прямо к огру. Владимир начал волноваться, он чувствовал, как краснеют его щеки и потеют ладони. — Шрек, здравствуй, не заскучал без меня? Вот, познакомься, мой супруг Владимир. Вова это Шрек, мой старый товарищ. — Ах, меня обижает, что для тебя я только старый товарищ после всего, что между нами было. Очень приятно, Владимир, я о вас наслышан, хотя вы, полагаю обо мне нет.  Голос Шрека поразил Володю. Красавец обладал глубоким, почти эротически глухим тембром. Каждое слово, покидавшее его губы, пробивалось через стену задумчивого трагизма, окружившую душу Владимира, било в самое сердце. — Нет, жена действительно ничего не говорила мне о вас. Но я рад знакомству. Даже очень… Рад знакомству. — нервно и скомканно выжал из себя Вова. Шрек отреагировал на неловкость собеседника понимающей усмешкой, он видел, что привлёк Володю, видел, что ему удалось покорить его, не прилагая никаких усилий. Огр будто собирался что-то сказать, когда его перебили. -Привет Вова, рада тебя видеть, Айка. — этот голос он узнал бы из тысячи. Настя. — Настя! Я скучала, почему ты к нам не заезжаешь? — с упреком спросила Аида, не пытаясь скрыть улыбку. -Прости, всё собираюсь, но никак не получается вырваться. Мы со Шреком очень заняты в последнее время. Только после этих слов Владимир заметил, как близко стоят Настя и Шрек, как уверенно Огр положил руку на талию девушки, как она в свою очередь тянулась к нему всем телом. Они явно были влюблены, они явно были счастливы. Ревность взбушевалась в венах Володи. Какое-то время он был сильно и порочно влюблен в Настю, даже понимание того, что предметом его вожделения стала сестра жены, не могло усмирить чувства, бушующего внутри. А сейчас, вновь встретясь с ней, он вновь поддался её обаянию и вновь стал влюблен, как в первый раз. Только сейчас это плотское обожание слилось с непонятным, новым, но разъяренно сильным влечение к Шреку. Противоречивые чувства разрывали его изнутри, он не знал, что делать и что думать. -Сестра сказала, что у тебя проблемы в постели.-вдруг выдала Настя -Ты что, Ась, нельзя так сразу. — повернулся к ней Шрек. -Нечего рассусоливать. — отозвалась Настя и вновь обратилась к Володе- Мы думаем, что это из-за этого у тебя депрессия. И мы знаем как помочь. Хищный взгляд нимфы пугал и обескураживал. -Нет…ээ…я…честно- мямлил Владимир. -Володь, ты давно уже меня хочешь, и это не даёт тебе покоя, пора признаться самому себе и нам. Больше того, ты можешь получить, то чего ты так хочешь. — проговорила Настя с пугающим оскалом. — И даже больше. — угрожающе сексуально прожурчал Шрек. — Я заметил, как ты смотришь на меня. Сегодня ты можешь получить все, чего пожелаешь. -Я тоже этого хочу, Володь. — Скромно и просто сказала Аида. — Я тоже хочу, чтобы ты расслабился с ними, я сама хочу в этом поучаствовать. Сам того не заметив, Владимир оказался в спальне, окружённый тремя самыми сексуальными людьми, которых он видел в своей жизни. Медленно, все трое начали раздеваться, а затем он заметил, что и сам полностью обнажился. Их голые тела и тени задвигались в мягком свете лампы. С этого момента рассудок Володи помутнился, воспоминания слились воедино и трудно было понимать, кто кого целовал и трогал. Они закружилась в прекрасном вихре любви, когда не важен пол и статус, важно дикое, буйное желание, важна только страсть. Они слились, слились больно и тяжело, стали вдруг одним, неразделимым, целым, сплоченным. Дышали друг другу в глотки, трещали по швам, скользили друг около друга в поту и слезах. Никогда Владимир ещё не был так счастлив. И никогда ему не было так больно. Сердце будто сжималось, живот крутило от волнения и радости. Он был на грани. И вдруг преодолел её. Это был оргазм, приближающийся к смерти, абсолютное блаженство, но блаженство через усилие. Его сердце не трепетало, оно разрывалось, биение громко отдавалось в каждой клетке тела. Но мышца не выдержала. В самый прекрасный момент своей жизни, неожиданно приконченный единственным лекарством от душевной пустоты, Владимир не смог больше жить. Сердце остановилось, не выдержало нагрузки, не выдержало счастья. Заметив, что Владимир перестал двигаться, все отстранились в ужасе. — Вова? — на грани слез прошептала Аида. Шрек внезапно похолодел, с пустым взглядом начал судорожно мерить Владимиру пульс. Убедившись, что это конец, отчужденно кивнул. Тогда начались слезы. Неизвестно сколько они продолжались, но Аида плакала, будто всю жизнь собиралась провести в рыданиях: тихо, болезненно, задыхаясь. Шрек плакал скупо и по-мужски. Настя не плакала. Она смотрела на остальных холодно, без сочувствия, даже с некоторым презрением. -Как ты можешь так смотреть? — выкрикнул Шрек мучительный вопрос. -Он ничего для меня не значил, мне все равно. — раздался искренний, но жестокий ответ. — Он стал для меня всем. Он подарил мне самые счастливые минуты жизни. — тихо проговорил Шрек, но ярость быстро вернулась к нему. — Выметайся! Уходи! Я не хочу видеть тебя! Я больше никогда не хочу видеть тебя! Мы расстаёмся! Я не могу, не могу тебя больше терпеть, теперь я знаю, как могло бы быть с ним! -Тогда ты меня больше не увидишь. Пока. Соболезную. — сказала Настя и вышла. Ещё долго они сидели там и плакали друг у друга на плечах, соединенные горем: вдова и несостоявшийся любовник, человек и огр, компаньон всей жизни и таинственный незнакомец. Шло время и неумолимо отдаляло день смерти главного человека в их жизнях, им приходилось двигаться дальше, рука об руку, помогая и поддерживая друг друга. Их скрепила, на веки объединила его любовь. В странном, патологическом желании вернуть ту счастливую ночь, ту трагическую эйфорию, они занимались любовью и вместе ходили на светские приёмы. Со временем их начали считать парой, и они не стали это отрицать. Они поженились и полюбили друг друга: как любовники, как муж и жена, как друзья и как что-то большее: почти конкуренты, почти враги, люди, отданные одному делу — любви к Владимиру, посмертной, мучинической любви.