Когда завтра наступит

После выходных нам оставалось отучится около месяца и написать заключительные экзамены. Чонгук говорил мне, что всегда хотел, чтобы за него порадовались одноклассники, когда он будет идти по коридору школы со своей девушкой. Я не очень одобряла эту идею, ведь знала возможные последствия, но время, проведенное им в этой школе, было очень ограниченным, поэтому в понедельник я решила исполнить его желание. На большой перемене, когда все собирались идти кушать, я заглянула в класс парня, который, кажется, никуда не торопился, подошла к нему, сопровождаемая удивленными взглядами, слегка наклонившись к его уху, я поставила на стол небольшую коробочку. – Пойдем со мной, у меня есть кое-что для тебя, – я улыбнулась, закусывая губу и отодвигаясь от его лица. Он переводит радостный и удивленный взгляд с коробочки на меня, когда я беру ее в одну руку, протягивая ему вторую. Как только он прикоснулся ко мне, мое тело наполнилось теплом, и я потянула его за собой, переплетая наши пальцы. – То, что у тебя в руке, – говорит он мне на ухо, слегка наклонившись и оставив невесомый поцелуй у меня на макушке. – Это для меня, так? – я подняла взгляд на него, стараясь не обращать внимания на то, как все, кто стоит в коридоре, смотрят на наши переплетенные пальцы, удивленно охая. Он улыбался. Его совсем не волновало это, а вот меня смущали все эти взгляды. Я всегда была девушкой, которая предпочитала оставаться в тени, а не быть в центре внимания, поэтому мне было максимально неловко. – Ты видишь рядом со мной кого-то еще? – я улыбаюсь, покрепче сжимая его руку, а он отводит взгляд слабо смеясь. Я тоже хихикаю, заходя в столовую и натыкаясь на еще большее количество взглядов в свою сторону. Мы садимся за стол возле окна, и я демонстративно ставлю коробочку перед Чоном, медленно поднимая крышку. Я не стала рисковать и пробовать что-то новое, поэтому приготовила то, что уже делала раньше. Там было несколько отсеков, в одном из них, конечно, был рис, в другом грибы, завернутые в бекон, а в третьем несколько Хоттоков*. Как только он видит содержимое, сразу откидывается на спинку стула, запрокидывая голову и накрывая лицо руками. Обычно он делал так, когда смущался или был счастлив, по крайней мере, в других ситуациях я не наблюдала у него такой реакции. Это вызывает у меня улыбку, поэтому я откладываю крышку и достаю палочки. – Что ты делаешь со мной, я ненавижу проигрывать, ты знаешь? – достаточно громко говорит он и упирается руками в стол, наклоняясь к нему, пока не упирается в край грудью. – Я ненавижу проигрывать, – повторяет он чуть тише, заставляя меня наклонится, чтобы гул в столовой, окружающий нас, не мешал все слышать, – но я проиграл тебе, – он быстро привстает со стула и снова целует меня в макушку, после чего возвращается на место, заставляя меня опустить голову от смущения, накрыв место его поцелуя рукой и сильно вжать шею в плечи. – Выглядит очень вкусно, – говорит он и протягивает мне палочки. – Эй, оппа, – говорю я и улыбаюсь, рассчитывая на то, что он будет очень рад слышать это, но вновь смутится, повторяя милые жесты. Так и происходит, поэтому я сдавленно смеюсь, когда он подскакивает со стула, отодвигая его ногами с характерным звуком, чем привлекает еще больше внимания, прикрывает рот от удивления, после чего опускает ранее запрокинутую голову и устремляет на меня взгляд. Его глаза блестят, словно его переполняет счастье. – Оппа, тебе стоит кушать самому, меня итак смущают все эти взгляды в мою сторону, – говорю я, кладя палочки на край коробочки, после чего брюнет подлетает ко мне, упираясь одной рукой в стол, а другой в спинку моего стула, заставляя слегка отодвинутся назад. – Тебе нравится унижать меня? Я уже признал, что проиграл, сколько еще раз ты хочешь выиграть? – говорит он, смотря в мои глаза. Ему нравится, что я делаю, но, кажется, не нравится тот факт, что, превращая все в соревнование, он сам сделал меня победителем, а себя проигравшим. – Я хочу выигрывать всегда, – говорю я, все так же улыбаясь, но ловлю на себе взгляд какой-то поварихи, которая стоит в проходе, держа в руках кастрюлю, и смотрит на нас, раскрыв рот. – Но сейчас тебе нужно поторопиться, – продолжаю я, слегка толкая его в грудь, чтобы он, наконец, отодвинулся. – Так что садись, иначе я сама съем все это, – я беру одной рукой край коробочки и тяну на себя. Гук сразу хватается за нее и садится на свое место. – Ты это для меня приготовила, так что будет неправильно, если ты съешь его сама, – он тут же берет палочки и принимается за еду. Я усмехаюсь, складывая руки на груди и откидываясь назад, просто наблюдая за тем, как он восторженно охает, продолжая опустошать бэнто-коробку**.

***

Мы часто гуляем после школы, ожидая начало его тренировки, после чего я иду домой, иногда задерживаясь в Студенческом совете, но, когда это происходит, он просит не ждать его. Редко я все же остаюсь там подольше, когда накапливается много работы, и пишу моему молодому человеку, чтобы тот сообщил, как только его тренировка подойдет к концу. Первая неделя пролетает быстро, а на выходных я собиралась рассказать моим родителям про Чонгука и наши отношения. Конечно, у нас были планы на воскресенье, именно поэтому я решилась на это так рано. Мы собирались посмотреть фильм со всеми ребятами в их доме, также должна была прийти спутница Намджуна и еще какая-то девушка. Мне предстоял долгий разговор с отцом, по поводу того, что торопиться с выбором никогда не нужно, а также еще более долгий разговор с мамой о том, что нужно думать о своем будущем и никогда не спешить со всем, что касается близости. Я очень нервничала, когда только начинала говорить о нем, потому что отец уже был косвенно знаком с Чонгуком. Он безумно удивился, но, кажется, был рад такому моему выбору. Мама же начала смотреть на меня такими глазами, словно я предала ее, познакомив моего парня только с отцом, но я быстро объяснила ей все, после чего посыпалась огромная гора уточнений и вопросов, которая, кажется, никогда бы не закончилась, если бы не позвонил мой брат. Мама не хотела слушать то, что он говорит, поэтому сразу начала с горячих новостей, о которых только что узнала, вызывая у меня смущение. Но тот лишь попросил передать мне, что если этот парень обидит меня, то ему не поздоровится. Я не могла представить такое, поэтому лишь смазано улыбнулась, отводя взгляд. Их разговор затянулся, поэтому я быстро скрылась в своей комнате, но того серьезного разговора с родителями мне все же не удалось избежать, потому что, когда они узнали, что у меня планы на вечер с Чоном, они прочитали мне целую лекцию о том, что хорошо, а что плохо, и настаивали поговорить об этом и с ним, но я старалась упираться. – Я буду около твоего дома через полчаса, – говорит парень во время нашего телефонного разговора. – Ты зайдешь? – хоть я и хотела, чтобы разговор с родителями остался на другой день, они хотели познакомится с ним лично, я не могла отказывать им, потому что понимала, насколько это важно для них. – Если ты хочешь, то я сделаю это, – кажется, он не был против знакомства с моими родителями. – Мои родители хотят познакомиться с тобой, – говорю я, натягивая узкие джинсы на ноги и придерживая телефон плечом. – Ого, это уже серьезно, – он усмехается и, вроде бы, выходит из дома, потому что мне слышится, как захлопнулась дверь. – Хорошо, я с радостью познакомлюсь с твоими родителями, – сказал он, заводя машину. – Ты уже выезжаешь? – спрашиваю я, оглядывая свое отражение в зеркале. На самом деле, я не очень торопилась, поэтому успела надеть лишь джинсы. – Да, минут через пять выеду, мне нужно заглянуть кое-куда по дороге, – я удивилась, но не стала спрашивать. Сейчас меня заботило то, что я еще не решила, как одеться, а уж тем более была не готова выходить. – Тогда до встречи, – ответила я, начиная вытаскивать вешалки по очереди из шкафа и прикладывать к груди, чтобы убедиться в том, что смотрится неплохо. – С нетерпением жду ее, – он усмехается, что делаю и я, не решаясь отключиться. Через пару минут мы все же попрощались, а по прошествии еще какого-то количества времени я услышала тихий звон колокольчика, который раздается, когда в ресторанчик кто-то заходит. Я сорвалась с места, хватая сумочку и телефон, но перед тем, как выйти, я встала перед зеркалом, поправляя свою бордовую рубашку. Захватив аккуратные ботиночки, я спустилась вниз и застала счастливую маму с цветами, которая ставила их в вазу, а мой отец говорил о чем-то с Чонгуком. Как только я оказалась в его поле зрения, он тут же отвел взгляд от моего родителя и улыбнулся, осматривая меня с ног до головы. Я натянула ботиночки и пошла в их сторону, чтобы спасти его от того серьезного разговора, который, кажется, уже начал мой отец. – Пап, прости, нам уже пора, – привлекла я его внимание, чтобы он прекратил читать нотации моему молодому человеку. – Надень куртку, – сказал он, гладя меня по голове, но собираясь продолжить то, что начал. – Я помогу, – прервал его Гук, забирая у меня куртку и помогая мне надеть ее. Я тут же беру его руку, вставая чуть ближе к нему. – Нам действительно пора, вы можете поговорить в следующий раз, – отец вновь переводит взгляд на меня, а после на брюнета, который лишь пожимает плечами, а после аккуратно притягивает к себе за талию. – Вы можете не волноваться, я отвезу Хьюн домой, как только закончится фильм, – сказал он, глядя на моего отца. Я подняла голову, наблюдая за тем, как они жмут друг другу руки и прощаются, после чего он разворачивается и тянет меня за собой, отвлекая от мыслей. В доме было довольно шумно, кажется, все уже были здесь. Нас встретили ребята и еще двое девушек, как и предполагалось. Как только я сняла куртку и обувь, они сразу подскочили ко мне и начали быстро говорить о чем-то, чего я совсем не понимала. Я была в шоке. Как их бесконечную болтовню можно терпеть все время, когда у меня за пару минут разболелась голова? Они задавали мне вопросы, уводя на кухню. Кажется, они явно раньше не имели дел с какими-либо кухонными приборами, потому что устроили там настоящий хаос, ведь их попросили что-то подготовить. Мне оставалось только исправлять все, что они натворили здесь, и молчать, слушая то, как они обсуждают моду и все, что касается красоты, параллельно потребляя нарезанные мной продукты. Мое терпение было уже на исходе, когда показался Намджун. Кажется, вот оно, мое спасение, но нет. Он ткнул мне, что я слишком медлительна, и направился к своей пассии, меняя напряженный вид на более мягкий. – Чего? – не выдержала я, кладя нож на доску. В комнате, наконец, повисла тишина. Я совсем не хотела ругаться, но то, что этот парень меня так ненавидел, действительно раздражало, учитывая то, что я не давала повода для этого. – Что? – переспросил он, поворачиваясь ко мне лицом, делая его выражение действительно надменным. Это пугало. – Не хочешь попросить свою подругу помочь хоть с чем-то, прежде чем тыкать мне? – это звучало и правда грубо, но он казался вполне адекватным человеком, поэтому я была уверена, что он встанет на мою сторону. – Дорогая, а мы разве не помогаем тебе? – спросила высокая и худая девушка, выглядывая из-за широкой спины Намджуна. – Прости, я не заметила. Можешь напомнить мне о вашей помощи? – я начинала язвить, это хорошо не кончится, если сейчас они не прекратят строить из себя тех, кем не являются на самом деле. В дверях появляется Чонгук и подходит ко мне, не говоря ни слова. Я сейчас поступаю отвратительно, ведь это не мой дом и не моя компания, я никто здесь. Девушка молчит, не говоря ни слова, потому что ей, судя по всему, нечего сказать. Они только и делали, что хихикали и ели то, что я уже приготовила. – Намджун, извини за такое резкое поведение, но тебе стоило сначала посмотреть на тех, кого вы попросили приготовить что-нибудь прежде, чем указывать на мою медлительность. Все продвигалось бы быстрее, если бы они, хотя бы, не ели нарезанные продукты, – выпалила я, кивая головой в сторону женщин, что стояли за его спиной, когда говорила о них. Кажется, их защитнику нечего было сказать, поэтому я просто вернулась к работе. Гук молча встал рядом со мной, помогая. – Не обращай внимания, они всегда ведут себя так, а Намджун вечно защищает их, даже не разобравшись во всем, – говорит он, немного наклонившись ко мне. – Посмотри, это поднимет твое настроение, – я подняла на него глаза, в надежде, что это и правда было так. Он поднимает руку, в котором держит сердечко, вырезанное из дольки яблока, что заставляет меня улыбнуться. Парень протягивает его мне, а я аккуратно откусываю немного, после чего быстро целую его в щеку, заканчивая с нарезкой. Большинство сидело в зале, ожидая только Чимина и Хосока, который, кажется, вообще не появлялся за вечер. Фильм был не самым интересным, поэтому я, устроившись на груди Чона, размышляла о наших отношениях и его возможном отъезде в Швецию. Он держал мою руку, нежно поглаживая слегка шершавым пальцем тыльную сторону моей ладони, а я смотрела на это уже некоторое время. Заметив, что меня вообще не интересует фильм, брюнет поднимает мою руку, касаясь ее губами, тем самым привлекая мое внимание. – У меня есть для тебя кое-что, но оно в моей комнате, – шепчет он мне на ухо и отодвигается, ожидая моего одобрения. Я кивнула, и молодой человек тут же поднялся с места, помогая мне встать, держа мою руку. Кажется, нас сопровождали удивленные взгляды, но это не сильно меня волновало. Мы поднялись на второй этаж и шли по коридору. – Все хорошо? – спрашивает меня Чонгук, останавливаясь около одной из дверей. – Да, все в порядке, – говорю я, стараясь забыть о том инциденте на кухне. Я даже сдавленно улыбаюсь, чтобы тот не переживал из-за испорченного вечера. Он открывает дверь и включает слегка приглушенный свет. Комната была действительно большой, по сравнению с моей. Сразу слева от входа стоял небольшой комод, на котором было несколько фоторамок, прямо напротив него стоял диван, обращенный к левой стене, где висел телевизор, а по бокам от него стояли стеллажи с книгами и разными фигурками. Справа от входа ничего не было, но в углу комнаты была еще одна дверь, наверное, там была ванная комната, а напротив дивана стояла широкая кровать, изголовье которой находилось у правой стены. В правом дальнем углу находился встроенный шкаф, а также там находилось зеркало, которое позволяло видеть себя во весь рост. Я стояла у входной двери, осматривая все это, едва не раскрыв рот, когда Гук искал что-то у себя в прикроватной тумбе. – Почему ты стоишь там? – наконец выпрямляясь, проговорил он и направился ко мне, держа в руках небольшую бархатную коробочку. – Я… Просто, – мямлила я, не зная, что ответить. – У тебя такая просторная комната, – все же выпаливаю я, вновь осматривая комнату глазами, пытаясь избежать неловкости и делая неуверенный шаг внутрь. – Да, но в ней неуютно, – говорит он и берет меня за руку, ведя вглубь комнаты. – Здесь слишком много места для одного человека. Она очень пустая, – продолжает он, после чего я замечаю, что это было правдой. Мы подошли к окну, откуда открывался красивый вид. – Закрой глаза и загадай желание, – сказал вдруг он, заставив меня обернуться на него. – К твоему сведению, мне не 5 лет, – я улыбнулась, но он настаивал, поэтому я повернулась лицом к окну и закрыла глаза, переплетая пальцы своих рук друг с другом. Мне хотелось, чтобы мы всегда были счастливы с Чонгуком так же, как счастливы сейчас. Он был тем, кто заставлял меня парить, когда я находилась рядом с ним, когда держала его за руку, когда целовала его. Я просто хотела, чтобы мы вечно были рядом друг с другом. Что-то холодное упало мне на грудь, заставив резко раскрыть глаза и опустить голову. На темной рубашке лежала подвеска в форме восьмерки, которая так же являлась символом бесконечности, она переливалась, стоило свету попасть на нее. – Чонгук, я не могу принять ее, – я слегка наклонила голову, но он ловко застегнул ее на моей шее, поворачивая меня к себе лицом. – А я и не спрашивал, – он улыбается. – Я лишь хочу, чтобы ты носила ее и вспоминала обо мне, когда я не рядом, – он выпрямился и притянул меня за плечи, складывая руки на талии, я сделала так же, прижимаясь к его груди. – Спасибо тебе, – сказала я, ерзая в его объятиях. – За все что ты делаешь для меня, я счастлива, – прижавшись щекой к его ключице и водя по его пояснице ладонями, сказала я. Мы стояли в комнате, которая была освещена лишь двумя неяркими лампами, отчего она находилась в полумраке. Мне настолько хотелось поцеловать его, что от желания даже тянуло внизу живота, но брюнет, не дожидаясь, пока я решу отпрянуть от него, сделал несколько шагов вперед, пока я не почувствовала спиной стену. Он убрал одну руку с моей талии, упираясь локтем в поверхность, чуть выше моей головы. Мы целовались, словно не делали этого настолько долго, что изголодались по этому ощущению. Поцелуи были страстные и очень требовательные, изредка он проникал языком в мой рот, отчего возбуждение росло с каждым разом. Когда мы ненадолго прервались, чтобы перевести дыхание, Чон легко подхватил меня под бедра, заставив обхватить его талию ногами, а руками обвить его шею, после чего он снова требовательно меня целует и отходит от стены, спускаясь с моей поясницы чуть ниже. Я мычу сквозь поцелуй, когда чувствую его руки на задних карманах моих джинс. Он быстро поворачивается и, кажется, наугад идет куда-то, пытаясь ничего не уронить, но его попытки оказываются тщетными и на пол все же падает что-то, издавая довольно громкий звук. Он кладет одну руку между лопаток, слегка наклоняясь, отчего мне приходится держаться за его шею немного сильнее. Уже через пару секунд я оказываюсь на кровати, зарывая свои ладони в его волосах, пока парень изучает ладонями мои бока. Он разрывает наш поцелуй, оставляя дорожку из поцелуев от моих скул к шее, а после быстро расстегивая пару пуговиц на моей рубашке. Я ощущаю растущее возбуждение и понимаю, что пересиливать себя становится почти невозможным. Я уже готова забыть про все и поддаться искушению, но понимаю, что я не готова к этому, к тому же, испорченное ранее настроение дает о себе знать. – Чонгук, – сквозь зубы протягиваю я, параллельно стараясь перевести дыхание, но вижу, что молодой человек не реагирует. – Чонгук, я не могу, – продолжаю я, сжимая ладонью ткань, когда он, наконец, отрывается от моей кожи, поднимая свой взгляд на меня. Я замечаю, что он немного тяжело дышит, как и я, когда слегка привстает, опускаясь на кровать рядом со мной и упираясь одной рукой в кровать, а второй закрывая лицо и откидывая упавшие на глаза волосы. Я тут же поднимаюсь, застегивая пуговицы бордовой рубашки и смотря куда-то под ноги. – Прости, я увлекся, – говорит он, подождав несколько минут и успокоив возросшее возбуждение. – Не извиняйся, все в порядке, – еле выговорила я, поднимая взгляд. – Я не могу сдерживать себя, когда я рядом с тобой, – вдруг начал Чонгук. – Ты кажешься такой недосягаемой для меня, словно я отвернусь, и ты исчезнешь, – я не совсем понимала, о чем он говорит, потому что я не собиралась никуда уходить от него, пока он сам не захочет этого. – Мне хочется сделать тебя только своей, – я накрываю его руку своей, подсаживаясь поближе. – Я никуда не денусь, Чонгук, – прерываю его я, он кажется немного удивленным. – Я не уйду, пока ты сам не попросишь меня, – выдыхаю я, сжимая его большую ладонь и мягко улыбаясь. Мы решаем вернуться вниз, чтобы не провоцировать какие-либо мысли у его друзей. Как только мы опускаемся на диван, слышится странная усмешка со стороны Хосока, но я бросаю на него недовольный взгляд, поэтому он сразу прекращает. На самом деле, мы вернулись ближе к концу и уже были не способны понять что-то. Как только все закончилось, брюнет отвез меня домой, как и обещал моим родителям, мы долго прощались, пока не вышел отец, отправляя меня домой. Они еще пару минут разговаривали, после чего разошлись, а я убежала в комнату, чтобы не быть пойманной за подслушиванием.