Сынён 10:20: (凸ಠ益ಠ)凸
Первым сдался Сыну. А если согласен он – согласны все. Поэтому, сходив в магазин за продуктами и упаковав всё необходимое в багажники двух машин, парни расселись и двинулись в путь. Впервые Ёхан увидел море полгода назад, когда они всей компанией приехали встречать рассвет. Тогда это, скорее, была глыба льда. Уже летом они приехали на то же место отмечать окончание учебного года. Ёхан в тот день испытал самый настоящий детский восторг. Его смогли вытащить из воды лишь тогда, когда губы уже посинели, а тело подрагивало от холода. Грели его всей компанией, кутая во все имеющиеся полотенца разом. И пусть он тогда продрог до костей, для Кима это всё еще одно из самых ярких воспоминаний в жизни – первая встреча с летним морем. Ёхан вылезает из потока собственных мыслей, так как чувствует на себе чей-то взгляд и потому поворачивает голову вправо. На него поглядывает Джинхёк, сидящий в соседней машине. Его правая рука плавно скользит по рулю, а на лице растягивается довольная ухмылка. Рядом с ним – Усок, весь вид которого показывает, что парень хотел бы оказаться сейчас рядом с другим водителем. В его глазах паника, и он буквально умоляет своего друга не ускоряться. Бедняга. С ним в одной машине ещё Сынён, Юбин и Хангёль, а это просто бомба замедленного действия. Ёхану в плане тишины и спокойствия повезло больше. На задних сидениях машины, в которой находится он, сидит Джунхо, молча смотрящий в окно, и полусидят благополучно уснувшие Гукхон с Седжином. Первый – после ночной смены, второй – после ночных посиделок за эскизами новых моделей свитшотов. Парни попросили разбудить их уже по прибытии на место. За рулём – Сыну.__
Они познакомились два года назад. Ёхан – всё ещё любознательный, но застенчивый первокурсник, впервые съехавший от родителей на длительный период. Ча Джунхо точно такой же. Однако именно он тащит своего нового знакомого в первый же день встречи на вечеринку, которую организовал его двоюродный брат в честь начала учебного года. Ёхану неудобно, потому что он просто не знает, куда себя приткнуть – Джунхо очень быстро испарился, а вокруг слишком много незнакомых людей. Когда Ким, сидя за барной стойкой, уже собирается вызывать такси, почти над самым ухом раздаётся: «Привет. Я раньше тебя здесь не видел». А ведь Сыну знает каждого, кто приходит в его дом. – А, да. Я это… Я здесь в первый раз, – от волнения теребит край своей чёрной рубашки. – Меня Ёхан зовут. Ким Ёхан, – неожиданно даже для самого парня он говорит, как ему кажется, слишком много. По крайней мере для человека, которого ни о чём не спрашивали. – Меня друг привёл. Ча Джунхо. Вот. Старший не может сдержать улыбки. – Значит, Ча Джунхо… А я Сыну. Хан Сыну. – Он присаживается, протягивает свою руку, и Ёхан неуверенно пожимает её в ответ. Его ладонь такая большая. И такая сильная. – Я впервые на таком мероприятии, поэтому мне немного… – Ким зажёвывает нижнюю губу, – неловко. – А я здесь каждый год. И поверь, мне тоже всё ещё неловко, – он тихонько смеётся в кулак. И Ёхан находит этот жест таким очаровательным и тёплым, что полностью расслабляется. Ему хочется узнать этого человека поближе. В тот вечер они говорили много. Очень много.__
Сыну и Джунхо абсолютно не похожи на родственников. В них нет ничего общего – ни во внешности, ни в характере. Но с первого совместного похода в кафе, Ёхану отношения братьев кажутся настолько близкими и естественными, что он сразу стирает все различия между ними. Уже студент выпускного курса – Хан Сыну, и две первогодки – Ча Джунхо и Ким Ёхан. Такой была его первая компания. Со временем к ним присоединяются друзья-одногруппники Сыну – Юбин, Джинхёк и Усок. За Юбином приходит Гукхон. А за Гукхоном – Седжин, который, как кажется всем и особенно Джинхёку, абсолютно не впишется в их компанию. Но эта мысль отпадает меньше, чем через неделю, когда он без какого-либо повода дарит каждому самодельные игрушки-маримонги. Джинхёк пищит от своего пушистого Олафа несколько дней. Седжин счастлив видеть такую реакцию. Буквально через три дня Ёхан знакомится с Хангёлем в спортзале. А Сынён, как настоящий мужчина, по его же словам, не зассал и сам познакомился с Джунхо в столовой. Новым друзьям маримонги перепадают тоже. В их компании все абсолютно разные, но это и есть самое крутое, как считает сам Ёхан. Конечно, Сынёна порой хочется ударить. Но такое желание возникает лишь от большой и крепкой дружеской любви. Сейчас Ёхан выглядывает в окно и видит хитрое выражение лица Джинхёка, который жмёт на газ и вырывается вперёд под недовольные возгласы Усока. Он оборачивается на Сыну, а тот лишь улыбается. Хён – очень хороший водитель и может с лёгкостью обогнать «соперника», но поддаётся. Пусть Джинхёк будет впереди. Ёхан понимает все эти мысли без слов и улыбается тоже. Он задерживает свой взгляд на старшем. Сегодня тот выглядит круто. Как и всегда вообще-то. Отросшие и местами высветленные волосы, которые поток воздуха, забирающийся в машину через опущенное окно, абсолютно не щадит. На нём та самая красная рубашка, которую когда-то подарил сам Ёхан. Просто так. Ему не нужен был повод, чтобы порадовать хёна. Изредка своими изящными пальцами Сыну поправляет очки-авиаторы, скользя самыми кончиками по линии своего ровного носа. Такой образ расслабленного Сыну ему очень нравится. Краем уха Ёхан улавливает строчки, доносящиеся из динамиков:«…It's hard to see beyond what's in sight But when you tilt the light I realize…»*
__
Сыну признаётся в своих чувствах перед Рождеством, когда с момента их знакомства проходит полтора года. За день до отъезда в Пусан к своей семье, он позвал Ёхана в кафе, сказав, что хочет угостить его чудесными панкейками. Придя на десять минут раньше, Сыну сделал заказ, чтобы младшему не пришлось долго ждать. Снега было мало, поэтому о приближающемся празднике напоминали разноцветные гирлянды, украшавшие весь город, музыка, игравшая на каждом углу и, конечно, сами люди. Они одевались в бесформенные свитера, натягивали шапки с забавными помпонами, кутались в длинные вязаные шарфы. Ёхан в тот день выглядел по-особенному трогательно: светло-серый свитер с высоким горлом и бежевая куртка-дутыш придавали его образу такую мягкость, что Сыну оставалось лишь страдать. Хотелось сорваться с места, как только Ёхан переступил порог заведения, и обнять. Прижать к себе и выпалить всё, абсолютно всё, что он думал. Но Хан лишь сдержанно помахал рукой, обозначая свое местоположение. Панкейки оказываются и правда очень вкусными. Сыну заказал лишь одну порцию для Ёхана, но младшему кажется, что даже он, с его-то аппетитом спортсмена, готов лопнуть. – Хён, ты точно не хочешь хотя бы кусочек? – уже нацепив на кончик вилки измазанный в сиропе этот самый кусочек, Ёхан мельтешит им перед носом у старшего. – Это вку-усно. Очень вкусно. – Да нет. Правда, я только кофе. – Сыну честно хочется сказать, что в горло ничего не лезет и даже напитком он давится в данный момент, чтобы делать хоть что-то. Но он упорно продолжает молчать. – Хён, – жуя отвергнутую сладость, мямлит Ёхан, – я же вижу, что ты на нервах. – Он дожёвывает панкейк, делает глоток кофе из своей кружки, откладывает вилку на тарелку и скрещивает руки перед собой. – Что не так? И Сыну буквально взрывается. Он просит выслушать и не перебивать. Не говорить ни слова, даже не издавать никаких звуков. Для него это сложно, потому что он впервые за двадцать четыре года признаётся кому-то в своих чувствах. Они сидят в самом углу и на них абсолютно никто не смотрит. По всему залу разливается голос Фрэнка Синатры. А Сыну говорит. Пытается быть спокойным, но хватается за голову, потому что ему сейчас… стыдно? Он боится, что Ёхан в любой момент встанет и уйдёт. Не из кафе. Это полбеды. Он уйдет от Сыну. Старший рассказывает о том, как влюбился в его улыбку. О том, как однажды ему пришла в голову мысль, что ему бы хотелось обнимать Ёхана по-другому. О том, что он не хочет давить на него, но держать в себе чувства больше не может. Честно признаётся, что говорил на эту тему с друзьями, которые, к удивлению, отреагировали нормально. Они тоже заметили его изменения во взглядах, которые он дарил Ёхану. И именно друзья посоветовали ему признаться. Голос Сыну слегка дрожит, а его плечи напряжены. Он пытается храбриться, но сидит с полуопущенной головой, спрятав свой взгляд за чёлкой. Кажется, он сейчас сойдёт с ума. – Всё в порядке, – неожиданно даже для себя говорит Ёхан, когда молчание со стороны Сыну длится около минуты. Однако всё и правда в порядке. – Скоро праздник и я рад, что ты сказал мне о своих чувствах, – он тянется к руке старшего, придвигаясь вплотную к краю столика, и берёт его ладонь в свою. – Я принимаю их, но не могу ответить тебе взаимностью прямо сейчас, потому что мне надо прокрутить все в своей голове и… понять себя. Извини. – Спасибо… – выдыхает Сыну, сдерживая рвущиеся наружу слёзы, сжимает руку любимого человека и понимает, что поступил правильно.__
Парни всё же решают остаться здесь с ночёвкой. Расставив несколько палаток, наевшись бутербродов и овощей, они, немного полежав, побежали ещё ближе к морю, чтобы растрясти всё, что было съедено. Ёхан и Сыну решают прибраться. Спустя несколько минут они уже сидят на одеяле перед машиной и наблюдают за своими друзьями. Те носятся с мячом по берегу, словно маленькие дети, иногда забегая в воду и окатывая друг друга брызгами. Солнце скрылось, оставив после себя лишь приятную тень облаков. В один момент подбегает выбежавший прямиком из моря Сынён, и забирает из переносного холодильника три бутылки колы, чтобы больше не беспокоить друзей, решивших отказаться от общего веселья. Напоследок поиграв бровями и обрызгав их морской водой с пальцев, он убегает к остальным. Вот же наглая рожа! Сиди сейчас здесь прежний Ким Ёхан – он бы побежал следом, опрокинул Сынёна на спину, так ещё бы, наверное, и накормил его песком. От души и с любовью. Однако сейчас здесь уже другой Ёхан, не тот, что был два года назад. И ему надо кое в чём признаться. Парни сидят молча, слушая шум волн и отдалённые крики друзей. Решившись, Ёхан начинает медленно переставлять свою руку поближе к руке хёна. Очень медленно, будто боится спугнуть. А Сыну не двигается. Сердце Ёхана колотится, хотя он пытается не подавать виду. Он поглядывает на спокойного Сыну и чувствует себя крохотным рядом с ним. Мальчишкой, собирающегося признаться в своих чувствах, о которых даже не подозревают. Но на самом деле, Сыну волнуется тоже. Он краем глаза следит за манипуляциями младшего и его сердце пропускает удар, когда их мизинцы соприкасаются. С минуту Ёхан сидит неподвижно, а потом аккуратно скрещивает их пальцы. Сыну хочется широко улыбнуться, но желание продолжить эту игру оказывается сильнее. И Ёхан поддается. Он продолжает накрывать тыльную сторону ладони старшего и «невзначай» подсаживается поближе. Когда Ёхан перестаёт двигаться, Сыну аккуратно сжимает его пальцы, оставляя свою кисть в прежнем положении. Младший ловит себя на мысли, что не дышал всё это время, поэтому воздух с новой силой ударяет ему в голову. Он тоже едва сжимает пальцы, которые держит его хён и кладёт голову на плечо Хана, чувствуя как щека старшего касается его волос.__
Ёхан никогда не состоял в отношениях. Зато в его жизни было много поцелуев. Начиная с тех самых детских чмоков, которые дарят друг другу дети на прощание, уходя домой, и заканчивая теми, которые даже с языком, что перепадали ему по правилам бутылочки. Ещё целовался с одной девчонкой, которая ему очень нравилась, за общежитием в спортивном лагере. Вот только буквально на следующий день она начала встречаться с другим. Ёхану было обидно. В его голове тогда крутился лишь один вопрос: «Неужели поцелуи ничего не значат?..». В университете тоже как-то перепало. С Сынёном. По пьяни. Сыну их тогда очень отчаянно разнимал, и… видимо, поцелуи в жизни Ёхана и правда не имеют какого-то большого значения. Так он думал до определённого момента. Потому что был ещё один особенный поцелуй, который нёс в себе самые искренние чувства. Месяц назад, под конец учебного года, Ёхану во время занятий неожиданно стало плохо и его увезли на скорой. Всё это случилось из-за перенапряжения, потому что Ким буквально изводил себя учёбой и тренировками, терзая свою голову ненужными мыслями и думая о том, что же ему делать с чувствами старшего. Друзья тогда приезжали навестить его. Сыну приехал отдельно из-за личных дел и просидел в палате, держа Ёхана за руку, около пятнадцати минут – больше не разрешили. Он был уверен, что младший уснул, поэтому позволил себе поцеловать его в уголок губ. Нежно и невесомо. Вообще, Сыну после признания не наглел. Лишь начал обнимать Ёхана по-другому. Утыкался носом в его шею, вдыхая запах тела, и держал чуть дольше, чем раньше. А Ёхан эту роскошь позволял. Пусть у него и подгибались коленки. Уходя, Сыну еще раз взглянул на парня и, выключив свет, покинул палату. Ёхан всё ещё не спал. И именно тогда он понял, что время для принятия решения затянулось.__
Кажется, младший что-то говорит. Сыну, погрузившийся в свои мысли и совершенно не ожидавший каких-либо слов со стороны Ёхана, легонько тряхнул головой, отгоняя наваждение. – М? – Мне кажется, что всё это время я гнался за миражами, – повторяет Ким, смотря на море. – Что ты имеешь в виду? – Сыну поворачивается к нему всем телом, что заставляет Ёхана выпрямиться. Хан переворачивает свою руку ладонью вверх, а младший лишь сильнее сжимает её. – Хён, мне кажется, что я слишком долго шёл к тебе. Вот эти полгода, что я думал, я, вроде как, и не думал вовсе, – Ёхан отчего-то возбуждён и ему хочется говорить громко. Он взмахивает свободной рукой и продолжает: – Хён, я не знаю зачем это делаю, потому что сейчас мне кажется, что уже тогда, в кафе я мог бы… – Тсс… – указательный палец свободной руки старшего мягко касается его губ и Ким замолкает. Он удивлён, а его сердце колотится с бешеной скоростью. Хан придвигается ближе к сидящему по-турецки младшему, сгибая ноги в коленях, и медленно ведёт указательным пальцем вниз по пухлым губам, – дурачок… Подбородку… – Ты такой дурачок… Плавно заводит руку за шею, невесомо очерчивает линию роста волос и аккуратно надавливает ладонью, приближая лицо Ёхана к своему. – Главное – ты до меня дошел, – уже в губы выдыхает Сыну. Сначала это просто прикосновение. Лоб ко лбу. Кончик носа к кончику носа. Когда Ёхан невесомо вдавливает свой остриженный ноготь в палец старшего – тот проводит кончиком языка по его губам и младший отвечает. Не только на поцелуй, но и на чувства, которые принял ещё тогда – в их встречу перед Рождеством. Теперь Ёхан уверен, что может отдать Сыну всего себя, не боясь, что этого будет мало. – Вместе? – отрываясь от столь желанных губ и счастливо улыбаясь, спрашивает Сыну. – Вместе. – Ёхан улыбается в ответ, мажет по его губам своими и падает в родные объятия, заваливая смеющегося Сыну на спину и залезая сверху. Старший медленно ведёт своими большими и сильными ладонями по его бокам снизу вверх, а Ёхан от смущения прячет своё лицо, утыкаясь носом в открытые ключицы, и