Сара

—Бедная-бедная Сара.. - причитали соседи, смотря как из высокого, двухэтажного, красивого дома, находящегося напротив маленького домишки родителей Сары, вывозят один за другим трупы, сложенные в чёрные, плотные пакеты, на носилках. - Вот уже за неделю она потеряла семь своих лучших друзей, вот уже неделю эта маленькая бедняжка не выходит из комнаты, не ест при людях, да и, кажется, не ест вообще, не пьёт, а только смотрит, немигающими глазами, целыми днями в окно, на улицу... А ведь Саре только неделю назад исполнилось семь лет... - народ, собравшийся вокруг огороженной лентами территории, постепенно рассасывался, всё так же шепчась и, иногда испуганно, поглядывая на окно, в котором стояла миниатюрная, худая, бледная, едва не прозрачная, как призрак, девчушка, носящая имя Сара. Сара пустым взглядом смотрела в окно, занавески были сорваны и лежали на полу. Их вешали не раз и не два, но каждое утро, обед, вечер, как только Сара оставалась одна, ткани оказывались свалены в кучу у ног ребенка. Саре нравилось так, Сара хочет, чтобы они располагались так. Больше она не хочет ничего, она не хочет есть, не хочет пить, не хочет моргать. Ей не нужны ни еда, ни вода, ей только бы дождаться ночи, дождаться, когда беспроглядные сумерки спустятся на землю и укроют собою город, улицы, скроют всё от человеческих глаз. В комнату, прежде тихо постучав, вошла мать, в глазах которой стояли слёзы, слёзы горя, боли и страха, что однажды придут и за их семьёй. Так же, как и за семьёй из дома напротив и другими семьями с их улицы. Это были не просто друзья маленькой Сары, все эти семь семей были друзьями Тёрнеров, именно такую фамилию имела семья Сары. Кто-то под покровом ночи, когда все обычные люди спят, пробирается в дома на их, некогда спокойной, улице и бесжалостно убивает всех, кто находится в здании, даже детей и животных, не делая исключений ни для кого. Джейн присела на корточки подле своей дочери и посмотрела на неё, утерев бегущие слёзы с покрасневших, припухших глаз. Сейчас и не скажешь, что буквально неделю назад Тёрнер младшая довольно бегала и прыгала в предвкушении большого праздника по траве в тени раскидистого дуба, стоящего во дворе. Ей тогда исполнялось 7 лет, и она буквально светилась от счастья. Теперь это лишь тень прежней жизнерадостной Сары. Тусклый, потухший и равнодушный взгляд направлен в окно и смотрит в никуда, неморгающие серые глаза, которыми гордились и родители и дочь, потускнели и стали пугающими, стеклянными,под ними пролегли синяки, щеки впали, лицо бледное, потерявшее краски, а волосы, её прекрасные черные волосы висят сосульками, доставая до колен, белая ночнушка касалась пола, практически волочась по нему. Но Саре было все равно. Сара ждала ночи. Саре все равно, что около неё мать, всё равно, что убиты её друзья. Для неё сейчас важнее увидеть тёмные улочки городка, для неё сейчас важнее, чтобы родители уснули. —Сарочка.. - тихо, сипло прошептала горюющая мать. - Сарочка, пойдем, покушаем. - пятый раз за несколько часов предложила Джейн дочери, всё равно зная, что будет проигнорирована. И была права. Руки, с виднеющимися венами, висящие, как веревки, даже не пошевелились, малышка, без видимых движений, продолжала стоять, как кукла, как жуткая восковая кукла из фильмов ужасов. Это пугало даже взрослую женщину, повидавшую немало за свою жизнь, особенно за сегодняшний день, её едва заметно потряхивало от той безмолвной холодности, что исходила от безобидного дитя. Может, увиденное утром сказалось на её поведении. Утро этого же дня: Джи, как называли ее все, решила проверить, как там обустроились их старые друзья в новом доме, как раз том самом, который находился супротив их[дома]. Взяв свежеиспечённый пирог, она вышла из уютного дома и пошла к соседям. Постучавшись и не получив ответа, Тёрнер отворила незапертую дверь и.... Она едва не упала в обморок от ужасной картины, представшей перед ней. Вся семья, от мала до велика, сидели у стены, прямо напротив входа. Что же здесь необычного, столь жуткого, спросите вы? Отец, глава семьи, сидел в обнимку со своей женой, его голова лежала на его же коленях, залитых алой кровью. Черепная коробка была вскрыта, являя миру мозг мужчины, перемолотый до состояния жидкой, мерзкой кашицы, в которой плавали вырванные глаза. Уже при дальнейшем рассмотрении экспертами, в черепе была найдена вставленная туда стеклянная, прозрачная миска, в которую и был залит мозг. От пустующих глазниц на четыре сантиметра вниз вели неровные полосы от кошачьих когтей, изображающие следы от слёз, сами коготки и представляли собою те самые "слезы" и были вставлены в кожу. Зубы его были вырваны, скорее всего, на живую, и запиханы назад в рот, некоторые из них были воткнуты в нёбо. Его беременная жена, мать детей, полностью раздета, её живот вспорот, даже, скорее, разорван пальцами, а неродившийся ребенок покоился в её , по особому завязанных, дабы малыш не выпал, руках. В глаза её введены кухонные ножи, пронзившие голову насквозь и прибившие её [голову] к стене. Из выдранных из её тела и тел её детей, внутренностей и парочки оторванных ножек детишек на полу была выложена фраза: "Привет :)" "Точки", изображающие глаза смайлика, были из печенок и сердечек детей, "улыбочка" из ноги старшего ребенка. На лицах ребят были вырезаны улыбки до ушей, глаза и младшего и старшего плавали с глазами их папы в мозговом "бульоне". Скальп с их голов был снят, тоже, многовероятно, на живую, и положен на раны от отсутвующих ног, по одной у каждого. И последний труп. Кошка. Ногти всех членов семьи были воткнуты в её позвоночник, этакая пародия на стегозавра, шерсть выщипана, только местами торчали клочки запачканной бурой жидкостью шерсти, и кончик хвоста имел шерсть, которая вся была в крови. Когти, как уже известно, отсутствовали. Завтрак Джейн распрощался с ней там же, на входе, у порога, задыхаясь, женщина кинулась домой, звонить в полицию, а Сара все это время с довольной, как у всех детей милой , но в то же время жуткой улыбкой наблюдала за мамой из того же окна, своими блестящими и черными, как бездна, глазами.