Трижды овдовевший волк (The Thrice Widowed Wolf)

Корабли, прибывшие в столицу из Белой гавани, встречались с воодушевлением – и страхом. Множество лордов и воинов Королевских земель собралось в порту, чтобы встретить короля Роберта и тех, кто прибыл с ним – и понять, кто же с ним не прибыл. Горожане уже знали из слухов от слуг Красного замка о Письме, что пришло из Винтерфелла. Об измене королевы с её братом, их гибели и о том, как «принц» Джоффри убил своих невинных брата и сестру. О том, что бывший принц и его родичи-Ланнистеры – Тайвин и Тирион – остались пленниками Винтерфелла по приказу короля. Это будоражило умы жителей города – и, хоть слуги сожалели о гибели Томмена и Мирцеллы, - обычные горожане просто радовались новым сплетням. Многие из них потеряли своих родичей, когда Тайвин разорил город во время войны, и были счастливы отмщению. Так думали горожане, ожидая возвращения короля. И он вернулся – десять кораблей из Белой гавани, два с придворными и восемь с северянами во главе с новым Десницей. Эддард Старк, лорд Винтерфелла и Хранитель Севера. Трижды овдовевший волк, как его называли в сплетнях почтенные женщины, Волчечлен, как, смеясь, говорили шлюхи. Мужчина, от которого рождались лишь тройни, шептались с восхищением и завистью ремесленники. И только некоторые вспоминали, что у него есть единственный бастард – но и таких старые септоны наставляли, что милостью Матери тот родился лишь один. Старый торговец как-то ответил такому септону, что лорд Эддард не был почитателем Семерых, но Старых богов, а леди Ашара Дейн самоубилась лишь потому, что двое других её детей от Старка погибли. Многие шептались о сходных вещах. Город с нетерпением ждал короля. Когда те, наконец, опустили якоря в порту, народ начал ликовать – и ликовать ещё сильнее, когда король и его новый десница ступили на твёрдую землю. Роберт Баратеон не был человеком, что оказался бы незаметен даже в шумной толпе, и под всеобщее ликование он, явно довольный, выделялся среди прочих ещё сильнее, чем обычно. В отличие от своего друга – собранного и спокойного. Южные лорды и придворные дамы, что следовали за ними, были не интересны собравшемуся люду. Нет, это были северяне, на кого горожане смотрели и показывали пальцами. Обычно в городе бывали лишь торговцы с Севера – так же, как торговцы из Эссоса и самых диких его мест, они не были чем-то необычным. Другое дело – воины Севера. Со времён войны ни разу они не прибывали в Королевскую гавань. И тем более не были там их лорды – и леди. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что они – северяне, что верят в Старых богов. Воины и лорды Севера заполняли восемь кораблей. Огромные мечи, щиты с лютоволками, гигантами и топорами, железными кулаками и медведями, разными другими знаками и гербами были в диковинку для горожан. Женщины подле мужчин, северяне горделиво прошли мимо галдящих горожан. Кожа и шерсть, а не шелка и золотые парчи покрывали их плечи. Медь и бронза, а не золото и серебро служили их украшениями. Такой предстала картина возвращения короля Роберта для рядового горожанина. Септы и септоны неодобрительно шептались о рунах на броне иных воинов, но что они могли сделать людям десницы? Да и что люди десницы могли бы сделать городу веры в Семерых? И всё же, септоны отправили письма благородным лордам, чтобы те прислали людей – и помогли избавить город от еретиков, поклоняющимся деревьям. Роберта Баратеона не заботили такие вещи. Его лучший друг был вместе с ним, он делал за него всю работу, а прибывшие с ним лорды были охочи до выпивки в компании короля. Для Роберта иные северяне были гораздо лучше, чем сраные-святоши. Головная боль Эддарда Старка стала постоянной с тех пор, как он попал в змеиный клубок Королевской гавани из-за свалившейся на него работы. Каждый раз он прикрывал глаза, с сожалением вспоминая, как просто было править Винтерфеллом. Даже те из его лордов, кто прибыли на юг вместе с ним, оказались пересыщены поведением южан уже за несколько дней. Южная знать выглядела расточительной в глазах суровых северян – тратить столько денег на бесполезные вещи, когда столько простого люда живёт в суровейших условиях… даже король, при всей его харизме, был отвратительным правителем в глазах каждого из северных лордов и леди. Да, проблемы были из-за влияния львов, и со смертью королевы Серсеи и арестом её отца в Винтерфелле много должно было поменяться, но дух развращения из Королевской гавани ничто бы уже не могло бы изгнать. И больше всего их всех, даже спокойную леди Леону Мандерли, раздражало поведение яростных сторонников Семерых. Хотя Мандерли и сами почитали Новых богов, леди Леона чувствовала себя под прицелами арбалетов, молясь в септе Бейлора – так северян не любили служители Семерых. Септы следили за каждым её шагом, за каждым её взглядом, будто бы она своим присутствием оскорбляла святых. Первая неделя в Королевской гавани, полная раздражения и усталости для всех, едва кончилась, когда прилетел ворон из Винтерфелла. Робб Старк, лорд Винтерфелла в отсутствии отца, сообщил ему, что Ланнистеры из Утёса предложили выкуп в два миллиона золотых драконов за лорда Тайвина и сотню тысяч за Тириона.