Can we watch the sunrise together?

Яркие лучи холодного февральского солнца искрятся на снегу янтарными отблесками света. Ветер небрежно сдувает остатки мерцающих хлопьев с черепицы крыш, отправляя их в беспечный танец по узким тропам деревни. Снежный вальс бесконечно кружится с порывами воздуха вокруг детишек, резвящихся на улице под строгим надзором старших ребят, вызвавшихся помочь родным и присмотреть за малышами. Новый день подползает к горизонту, ласково оглаживая красные щёки вышедших на улицу людей, и Чимин, развешивая кипенно-белые простыни на верёвочке у собственных окон, дарит крошечную улыбку едва проснувшейся природе сквозь тонкую вуаль занавесок. Однако он не радуется приближающейся весне, как остальные жители деревни; Спустя 54 дня с начала войны Чимин неизменно ждёт возвращения Чонгука дома. ; Война охватывает всё государство, будто чума: смертоносный ураган проносится под безоблачным небосводом, забирая жизни невинных людей словно по щелчку прогнивших пальцев. Чимин крепко держит руку Чонгука, когда толпа паникующих жителей яростно топчет родные земли в попытке сбежать как можно дальше от места, окрещённого пролитой вояками кровью и потом; и после, когда людей вокруг становится в разы меньше, а тесные землянки сыростью обволакивают кожу на босых ногах Чимина, лишь тепло чужой ладони согревает его беспокойное сердце крошечными электрическими разрядами. Поэтому когда военные объявляют о наборе добровольцев на следующее задание, Чимин не чувствует никакой угрозы жизни своей или своего возлюбленного. Но. — Я. Я пойду с вами. Чонгук с серьёзным лицом смотрит на главнокомандующего, сердито сдвинувшего брови на столь дерзкое заявление слишком юного бойца. Седая борода слегка подрагивает, стоит мужчине прикусить нижнюю губу в глубочайших раздумьях, и когда он всё же согласно кивает вместо ответа, Чимин чувствует, как его сердце рассыпается на крошечные кусочки. Чонгук крепче сжимает его ладонь и наконец смотрит в любимые глаза. Он словно говорит «Я должен тебя защитить» или «Прости меня», или… — Я люблю тебя. Рёбра в эту же секунду вдруг хрустят под давлением сильного тела младшего, и Чимин в истерике хватается ладонями за его оборванную рубашку на спине, пытаясь раствориться в чужом теле вместе с собственным тихим шёпотом. Он ещё крепче вжимается в грудь Чонгука, не позволяя себе расслабить хватку, и молит любимого остаться. — Когда я вернусь, Чимин… Чонгук звонко всхлипывает, заглушая дрожащий голос в крепком плече напротив, и ласково приглаживает ладонями крылья лопаток возлюбленного, выжигая отпечатки своих пальцев, кожи, слёз на любимом теле. — …Давай встретим рассвет вместе? , Проходит ровно 73 дня с тех пор, как Чонгук отправляется на войну. Зимние холода медленно отступают, сменяясь звонкой трелью весенних баллад. Март приближается крошечными шажочками, вселяя тёплые надежды в сердца тех людей, что хранят в памяти неугасающие образы любимых, покинувших родные земли. И Чимин, этой ночью отчего-то особенно сильно скучающий по Чонгуку, входит в число тоскующих. В густых сумерках туманы пышными клубами вьются над рекой, стоит мальчишке направиться к воде со старым кувшином. Привычно тихая ночь кажется парню неожиданно незнакомой компанией, и лишь спустя несколько мгновений он понимает, в чём дело: — Они вернулись! Сначала крики новоприбывших солдат кажутся Чимину лишь проблесками собственной фантазии, но когда на улицу вслед за звонким эхом вваливаются заспанные люди из своих согретых домов, парень наконец осознаёт, что происходит на самом деле. — Чонгук… Чимин безжалостно бросает на землю глиняный сосуд, подбегая к одному из знакомых парней, ушедших на задание вместе с его возлюбленным больше двух месяцев назад. Он хватает Муна за воротник грязной рубахи и нервно встряхивает: — Чон Чонгук! Где он? Но… парень в ответ лишь Молчит. Он с глубокой скорбью склоняет пред Чимином голову, и Пак в эту же секунду чувствует, как внутри него обрываются все каналы связи с внешним миром. Ему вдруг кажется, что никакой войны никогда и не было. Словно последние несколько недель его жизни — сплошной сон, из которого невозможно вырваться без слёз на едва раскрывшихся на рассвете веках. Он хочет верить, что проснётся в объятиях Чонгука этим утром. — Его тело не было найдено. Мы сделали всё, что было в наших силах. Мне очень жаль, Чимин. Но через день, неделю и даже через месяц Чонгука рядом не оказывается. ; Когда проходит 138 дней с момента возвращения оставшихся бойцов в родную деревню, Чимин впервые за долгое время выходит на улицу, разморённую тёплым летним дыханием. Его соседи с угасающими улыбками провожают парня до озера, помогая набрать воды в кувшин и умыть опухшее лицо от солёных слёз. Чимину, совершенно обессилевшему после долгих бессонных ночей, едва удаётся удержаться на ногах, и он безмолвно благодарит тётушек из соседних домов за помощь. В его сознании неизменно всплывают воспоминания о том, как Чонгук едва ли не носил его на руках во время особенно тяжёлых болезней, и новая волна мыслей накрывает его холодной пеленой. — Он… он же вернётся хоть когда-нибудь? Чимину не хватает сил даже на то, чтобы полностью распахнуть веки, и он с полуприкрытыми глазами обращается к одной из женщин. Та лишь тихонько всхлипывает и, крепко закусив нижнюю губу, медленно кивает. Чимину правда хочется ей поверить, но, кажется, у него почти не осталось надежды. ; Когда наступает сентябрь, Чимин впервые за долгое время улыбается. Этим утром парень убирается в их с Чонгуком комнате, разгребая завалы пыли и старых вещей, к которым до этого дня он не мог прикасаться без бесконечного потока тревожных мыслей. День рождения возлюбленного в этом году Чимин празднует в одиночестве, и свой подарок, едва сдерживая новый поток горячих слёз, оставляет на любимой пуховой подушке младшего, когда вдруг находит под толстым слоем сена на полу грязный комок пергамента. «Чимин. Я знаю, что причинил тебе такую боль, от которой всегда хотел уберечь. И даже несмотря на то, что сделал я это лишь для того, чтобы спасти твою жизнь, я не прощу себя до тех пор, пока не увижу вновь твоё лицо. И как только наступит день, когда нам суждено будет расстаться, я хочу, чтобы ты помнил о том, как сильно я тебя люблю. И если я не вернусь сразу со всеми, я приду чуть позже остальных, даже если мне придётся пройти через все круги Ада. Только… Обязательно дождись меня, малыш, хорошо? С любовью, твой — и до конца времён неизменно это — Чонгук.» Чимин улыбается, складывая письмо пополам, и нежно прикладывает пергамент к груди. Тесная клетка рёбер словно вбирает внутрь себя каждую букву, каждую точку; Чимин, тихонько хихикая от счастья и надежды, возродившейся вновь полыхающим костром в сердце, вдруг снова начинает верить в то, что однажды Чонгук Вернётся. ; Декабрь в этом году выдаётся морозный. Чимин с трудом разогревает себе чайник с ароматным чаем, собранным ещё три года назад вместе с Чонгуком на высокой горе вдалеке от их деревни. Чимин сильнее кутается в свой старый зимний ханбок, пряча красный нос в вороте тёплой одежды, когда за окном вдруг слышит привычный хруст хлопьев снега под тяжёлыми ботинками. Парень думает, что Ёнджун снова планирует отдать старшему другу что-то из своей одежды, чтобы Чимин не замёрз этой особенно холодной ночью, и с уверенностью подходит к входной двери. Когда шаги за толстыми досками затихают, парень распахивает створки с широкой улыбкой. Но. За порогом оказывается не Ёнджун. Чимин закрывает ладонью рот в неудачной попытке сдержать счастливейший крик, но громкий всхлип разрезает ночную тишину острым лезвием, и мальчишка напротив, вытирая собственные слёзы, широко улыбается в ответ. Живой. Он живой. Чонгук жив. — Мы же встретим рассвет сегодня, да?                      ;                     

Спустя 365 дней с начала войны

Чонгук возвращается домой.