Я ёжился в своём скрипучем кожаном кресле, осушая очередной стакан бурбона, пока мой сын Джорджи ожидал нашего «гостя» в баре на первом этаже. Мои мысли путались толи от выпивки, толи от безысходности ситуации, толи от страха смерти. Да, меня, великого Сэла Маркано действительно пугает смерть, но только своя, а моего сына. Несколько лет назад мне начал сниться один и тот же сон, хотя скорее кошмар, про то как хоронят моего сына. До сих пор помню, как Джорджи лежал в том распроклятом гробике, с перерезанным горлом, точно как у моего брата Люцио, упокой Дева Мария его душу. Я даже не заметил, как на моем морщинистом лбу появились еле заметные капли холодного пота, а губы искривились в нервной усмешке. Всего пару месяцев назад я держал за яйца весь сраный город, но моя империя рухнула в мгновения ока, а мой план по легализации вот, вот загонит меня в яму. Однажды я услышал одну интересную фразу: «В отчаянье, человек готов схватиться даже за соломинку, лишь бы спасти свою жизнь». Черт, если хорошо так подумать и спроецировать… …хех, сейчас я заперся в своём недостроенном казино, ожидая своего убийцу… …и обеими руками держась за эту сраную соломинку.
В моей голове невольно всплыли воспоминания о той злополучной ночи, когда я своими собственными руками подписал своей семье смертный приговор. Я ведь прекрасно понимал, что всего этого можно было бы избежать, если бы я не пошел на принцип и не решился наказать нигера посмевшего мне отказать. Если бы не решился избавиться от его семейки, если не спалил, этот чертов негритянский бар ко всем чертям, если бы не послушал сына и отдал район на растерзание Южанам. Через пару станок, алкоголь практически перестал глушить мою тревогу, поэтому я закинул недопитую бутылку обратно в верхний ящик стола, где она лежала уже вторую неделю. На столе же остался одинокой стакан, на внутренней стенке которого до сих пор виднелись капли мутной темно-оранжевой жидкости. Вид пустого стакана всегда меня раздражал, поэтому я поднялся с кресла и отнес его к большому округлому комоду возле панорамного окна, на котором стоял небольшой серебряный поднос. Ставя стакан, я увидел, как впервые за все сорок три года преступной жизни, у меня так сильно дрожали руки. Сжав ладони в кулаки, я со всей силы ударил по стене, на которой и маленькой вмятины не осталось, даже обидно как-то. Эх, пусть это и не самый лучший способ успокоиться, но, тем не менее, прекрасно работающий, хоть обычно я бил грушу или морду, какому-нибудь провинившемуся идиоту, но стена тоже ничего, смогла взбодрить.
Хм, а если так задуматься, то эта разрядка очень напоминала мой криминальный путь. Он был агрессивный, беспринципный и самое главное действенный. Именно благодаря этой жесткой политике, я смог подмять под себя преступность всего Нью-Бордо и обезопасить семью от нападок это гребаного комитета, пусть не без жертв. Хотя какое значение это имеет сейчас, когда мы с Джорджи остались одни и по уши в дерьме. Но ничего, ничего… …мы выкарабкаемся, и похороним всех их. Нигеров, Гаитян, Ирландцев и бригаду этого кровососа Вито, всех положим. У меня уже есть пара идей, как нам снова раскрутиться, но чтобы всё наладилось, нужно избавиться от лидера этого треклятого «союза», Линкольна Клея. Должен отдать этому уроду должное, он умеет решать проблемы. Я приметил его ещё тогда, в клубе… До сих пор не понимаю, какого черта он отказался от моего предложения управлять Холлоу. Этот чертово гетто ему бы отлично подошло, но нет же, надо было поиграть в святошу. Твою мать… сколько ко же жизней и нервом мы могли бы сберечь, если бы он сказал сраное ДА.
Обдумывая всё это, я даже не заметил, как солнце уже начало уходить за горизонт. Оранжевый свет заполонил всё помещение, буквально ослепляя меня. Призыв глаза рукой, я подошел окну и посмотрел вдаль. Над озером пролегал длинный мост, ведущий прямо в центр города. По моей «просьбе», власти Нью-Бордо перекрыли это мост, чтобы не мешать строительству, но сейчас мне нечем платить им, поэтому мост снова открыт и готов пропустить сюда любого, словно ноги дешевой проститутки. Я очень долго, всматривался вдаль, переводя взгляд от города, на нам и обратно, пока не заметил черный Samson Drifter, который на полной скорости несся сюда. А вот и Линкольн… …хах, значит недолго осталось. Я подошел к столу и включил систему внутренней связи.
Я: Парни, приготовьтесь, наш гость скоро будет здесь.
Так вот как оно выглядит, начало конца. Некогда не думал, что лично столкнусь с этим дерьмом. Из динамика начала доноситься стрельба, похоже, Линкольн вошел в здание. Ребята, которых я поставил на входе не смогу убить эту гориллу, лишь задержат ненадолго. Хотя это неудивительно, ведь лучшие мои лучшие люди сейчас в баре вместе Джорджи. Может ещё не поздно начать молиться на будущее? Хотя, я прекрасно слышу выстрелы и крики, благодаря внутренней системе связи, я могу хоть как-то следить за ситуацией. Черт возьми, мой худший кошмар вот-вот может стать реальностью, а я никак не могу этому помешать! Тем временем, пальба в холле утихла, и судя по тому, что ребята ещё не требуют от меня денег за голову Клея, с охраной на входе уже покончено. Твою мать, я не могу просто сидеть здесь, пока мой сын рискует свой шкурой! Я быстро повернул к себе небольшой встроенный микрофон, включил двухстороннею связь и вызвал сына, я ещё могу его спасти, нет я должен его спасти!
Я: Пусть парни внизу разберутся, они за это деньги получают.
Уже не помню, жизни скольких людей оборвались по моему приказу. Их было много, больше чем я мог сосчитать. Да и желания считать не было, ведь все они просто ступени, по которым я и моя семья карабкались на самую верхушку криминального Олимпа нашего штата, но ради защиты своего сына я готов загнать в могилу всех оставшихся у меня людей, дишь бы это его спасло.
Джорджи: Я не для того сюда пришел, чтобы смотреть как кто-то другой делает всё работу. Я пришел сюда урыть этого ублюдка. Как мы и договаривались.
Я уже слышал эту интонацию, он не намерен отступать. Слова здесь уже бессильны. Черт, почему мой сын такой упертый баран… …прямо как… …прямо как я. Сейчас я жалею о том, что Джорджи не пошел в мать Татьяну Уайлс. Эх, Таня, сейчас я даже рад тому, что ты не смогла дожить до сегодняшнего дня и что ты не увидела то, что с нами твориться сейчас и что мы сами сотвори со своими жизнями.
Я: Будь осторожен, слышишь?
Джорджи: Не обо мне надо беспокоиться.
Сейчас, мой мальчик сражается за наше будущее, а всё что могу сделать я, это ждать. Звуки выстрелов, перепалок Джорджи и Линкольна, взрывы, крики… Я сейчас сойду с ума! Каждая секунда тянется, словно грёбаная вечность, каждый вскрик боли пугает до мурашек, ведь его мог издать мой сын, а сам я будто чувствовал попадание от каждого выпущенного патрона на собственной шкуре. Клянусь богом, это были самые долгие двадцать минут в моей жизни, после которых которых наступила гробовая тишина. Моё сердце словно остановилось, а все немногочисленные окружающие меня шумы просто исчезли. Я вслушивался в каждый звук доносившийся из колонок, боялся сделать вдох, пока наконец я не услышал приглушенный стон сына, а чуть позже слова его убийцы.
Джорджи: Тупой… ты… …сукин сын.
Линкольн: Я всегда считал тебя другом, думал, что ты за нас с Элисом стоишь горой. Но это было враньё. Ты меня убил не потому, что я сказал нет. А потому что считал, что я тебе принадлежу, что все мы тебе принадлежим
Джорджи: …дело было не в нас. Понимаешь… …старик… …мой отец… Я для него был на всё готов… Точно как ты для Сэмми
Линкольн: Значит ты меня поймешь…
После этого наступила тишина… всё кончено… Линкольн уже поднимается сюда на лифте, что бы убить и меня… Но мне уже плевать… …на эту жизнь… …какой в ней смысл… Всё что мне осталось, это уйти с остатками моего гангстерского достоинством...
