5 июля 7355 года от Великой Войны Богов
15:53
Город Рахонокр
Главный зал собора Серафима
От 3-го лица Сейчас в большом зале, на скамейках, расположилась небольшая толпа детей и осматривала внутреннее убранство собора. Внутри собор действительно был прекрасен. Пол был выложен из красивого камня оранжевого цвета с вкраплениями синего, а дорожка от ворот, а иначе назвать массивные двери из белого мрамора с точечной позолотой и резными изображениями Серафима, прошлых первосвященников, великих битв, назвать нельзя, до алтаря, с ответвлениями в стороны, была из красных камней с такими же вкраплениями. Все камешки были самых разных форм и размеров, но этот архитектурный хаос создавал невероятную по красоте картину, которая, если подняться повыше, будет похожа на пылающего ангела, расправившего крылья, где синие камни образовывали своеобразные контуры тела. Также от самых ворот вглубь собора уходит 4 ряда колонн, 2 около стен и 2 рядом с «дорожкой». Эти колонны также были красивы, но правильней будет назвать их мистическими. Они представляли собой гладкие круглые столбы синего цвета, покрытые оранжевыми символами, нисходящими по спирали. Между колоннами, кроме промежутка с «дорожкой», находились скамейки, сделанные из слегка красноватых досок, на которых и расположились детишки. Стены по цветовой гамме были противоположны колоннам, но вместо непонятных символов там были имена ныне живых служителей церкви, но парочка имён всегда могла бесследно исчезнуть, также на стенах было несколько окон в форме красных солнц с волнистыми лучами. Потолок был одной большой картиной того, как огненный ангел передаёт своё благословение смертному человеку в короне. Алтарь же в этой композиции выглядел довольно скромно, но завораживающе — фигура в оранжевом балахоне, закрывающем лицо, и сложенными за спиной крыльями, вокруг которой в воздухе вспыхивали, горели и исчезали небольшие языки пламени, и небольшой подставкой с чашей на ней перед этой фигурой. Пока дети вертели головами, в зал вошла невысокая фигура. Этот человек носил красную рясу, украшенную золотом и множеством солнц, с виду её функциональность подлежит сомнению, так что, вероятнее всего, это церемониальная одежда. На его голове не было волос, зато был рисунок красного солнца с волнистыми лучами во всю лысину. Когда он зашёл, детей начали призывать к тишине. Этот человек взошёл на единственную возвышенность в зале и, когда дети успокоились, заговорил: — Приветствую, мои юные друзья! Я очень рад вас всех видеть! Возможно, не все из вас меня знают, поэтому я представлюсь: я первосвященник церкви Серафима, а моё имя Римардо Калабра. Изначально я хотел сказать приветственную речь, но, думаю, вы все устали с дороги, поэтому не будем тянуть кота за я-кхм, простите, подавился, — со скамеек послышались тихие смешки. — Так вот, за хвост не будет тянуть бедное животное и перейдём к делу. Скоро вам выдадут всё необходимое, покажут ваш новый дом и где вы будете жить ближайшие, как минимум, девять лет, и вы сможете отдохнуть, к тому времени как раз наступит вечер. Я надеюсь на то, что вы сможете вырасти умелыми ребятами и принести пользу своим близким, нашей империи и, конечно же, пресветлому Серафиму. А сейчас, взрослые покажут вам всё, что вам необходимо знать, поэтому собирайтесь и дайте бедному старичку отдохнуть, — снова несколько детей хихикнуло. — Ах, да! Чуть не забыл! Если во время обучения вы взвоете, то вините своих родителей, что взмахом руки подписали нужные документы и сдали вас нам на «растерзание»! — теперь улыбались все присутствующие, а не только будущие страдальцы, которые пока не подозревают о будущих пытках, почему-то зовущихся обучением. Старшие паладины разделили детей на 9 групп, в каждой по 17-21 человек, а всего 178 голов, и повели каждый по своему маршруту, дабы показать и рассказать о месте, в котором они вскоре будут жить, и о самой жизни в этом месте. Одна же фигура отделилась от общей кучи взрослых и направилась к первосвященнику. Эта фигура имела всего одну руку и, подойдя, заговорила с Римардо: — По-моему, вы были слишком несерьёзны, первосвященник, — задумчиво проговорил Бор Шемов, глядя на разбредающихся детей. — Они дети, Бор, много серьёзности вызовет у них только скуку, да и устали они, — всё так же тепло улыбаясь, сказал Римардо Калабра. — Ну, это пока не мое дело, вот отчет по миссии, — вытянул он из-за пояса связку бумаг и передал первосвященнику. — И я хотел бы взять отпуск на месяц. — Отпуск будет, — взял бумаги, свернул в рулон, и засунул в один из карманов рясы, что был довольно глубоким, потому что свёрток влез полностью. — А почему «пока не моё дело»? — Хочу в отставку подать, да перейти на обучение этих спиногрызов. Но это после того, как отдохну хорошенько. — Это хорошо, что у детей появится такой учитель как ты, — и прежде чем Бор открыл рот, Римардо продолжил. — Но с бумажками разбирайся сам, — после этих слов на лице кандидата в Воины Серафима отчётливо появилось раздражение. — Понял, я могу быть свободен? — Да, можешь идти, отпуск я тебе сам выпишу, так что можешь сразу отправляться на отдых. На последнюю фразу первосвященника Бор лишь кивнул, развернулся и отправился по своим делам. Первосвященник же подошёл к Грину Рах, что также был ответственным за данную миссию, молча получил отчёт, который также свернул в трубочку и отправил в карман, а после ушёл работать с полученными бумагами. Постепенно и остальные служители, которые не ушли с детьми, разбрелись по своим делам.Немного позже
Одна из групп детей
От лица Сефимара Уже скоро мы станем послушниками, я по этому поводу сильно волнуюсь. Можно сказать, что у нас начинается новая жизнь. Недавно для нас проводили экскурсию, но от волнения я не сильно уделял этому внимания. Запомнил урывками молельные залы, огромный сад, помещение для тренировок, с множеством тренажеров и небольших площадок, и Зал Памяти. Последнее, что мне запомнилось — это место, откуда можно отправить кому-нибудь послание. Позже обязательно напишу родителям. Последней остановкой были жилые помещения, в которых мы будем жить. Сейчас же мы с ребятами стоим в очереди на получение необходимых вещей. Вот и подошла моя очередь. Подхожу к высокому, слегка полноватому мужчине с рыжими, с небольшой проседью, волосами. Рядом с ним щуплый подросток берет лежащий моток измерительной ленты и начинает подходить ко мне, а рыжий мужчина тем временем начинает разговор: — Итак, расслабься, сейчас мой помощник снимет с тебя мерки, а я пока объясню, что ты сейчас получишь и где что находиться, — похлопал он по довольно массивному, для меня, рюкзаку. — Вся канцелярия, такая как тетрадки, карандаши и прочее, находиться в этом отделе, — расстегнул и показал он мне внутренности самого большого отдела. — Её здесь больше всего. Далее, здесь находятся заготовки для амулетов, — показал он на боковой карман. — Это в основном для самообучения, поэтому их можешь хоть выкинуть. Вот здесь, — указал на отделение у задней стенки рюкзака, которое на глаз раза в два меньше самого большого, а его помощник закончил измерения и скрылся в боковой двери. — …находятся все прочие бумаги: карты города, этажей собора, книга об истории церкви, а также наши правила, ну и прочее. Здесь же, — открыл он последний отдел, находящийся с другого бока. — …всякая мелочевка, вроде ниток, иголок, мыльных принадлежностей, а ещё здесь есть мешочек с монетами на личные расходы. Всё понял? — Да, понял! — довольно бодро ответил я, хотя всё равно нужно будет подробней всё посмотреть, когда разбирать буду. — Ну и отлично, — к этому времени его помощник вернулся со свертком ткани и передал его, видимо, заведующему складом. — Бери рюкзак, одежду, — помог он мне одеть рюкзак и всучил в руки этот сверток. — …и можешь идти отдыхать. И да, поздравляю со становлением послушником церкви Серафима! — Спасибо! — ответил я и отправился в свою комнату, Крэбб и Деку уже там, а девчонок поселили в другое крыло. Когда я пришёл в нашу комнату, там уже было 7 человек, нас расселили по 10 человек на комнату. Сама комната выглядела довольно скромно — гладкий каменный пол, такие же стены, на которых выступали немного вперёд желтоватые расписанные символами камни, от которых шёл свет, а потолок был зеркальным отражением пола. По обе стороны от двери было по 5 одноместных кроватей, рядом с каждой из которых была тумбочка. На 3-х последних правых кроватях были мои друзья: Деку еще разбирал свои вещи рядом с 3-ей с конца кроватью, на следующей лежал уже пустой рюкзак, на подушке лежал свёрток с одеждой, а на поверхности тумбочки были разложены некоторые вещи, и на последней кровати сидел Крэбб, который, увидев меня, слез с кровати и махнул мне рукой. Когда я к нему подошёл, он первым заговорил: — Давай снимай рюкзак, помогу разобрать. Я на это молча кивнул, снял с плеч рюкзак и стал доставать его внутренности. Мы закончили как раз вместе с Деку, после чего собрались на кровати Крэбба и начали делиться впечатлениями. — Мне больше всего понравилось… — далее последовал длинный монолог Крэбба, который я благополучно пропустил мимо ушей. — Ну а вам как? — очнулся я на последнем вопросе. — Мне тоже всё понравилось. Здесь красиво и… таинственно. Завтра схожу отправить родителям письмо и схожу погулять в саду, если можно будет. А в целом я устал и хочу отдохнуть, — ага, у меня уже глаза слипаются. — То же самое. Я почитаю, пока свет не выключат, и спать. — высказался меланхолично Деку. После этого мы ещё немного поболтали и разбрелись каждый на свою кровать. Я сразу разделся и забрался под одеяло, Деку достал из тумбочки одну из книг и начал читать, а Крэбб достал тетрадку с несколькими карандашами и начал что-то рисовать. А после пришёл один из послушников и, объяснив нам как работают светильники, выключил свет. Уже засыпая, я подумал: «Вот и началась моя новая жизнь, я стал послушником. Мама, папа, вы гордитесь мной? Я скучаю по вам, надеюсь мы скоро увидимся. Я обязательно стану сильным, — вспомнился мне день отъезда. — И никогда не позволю этому повториться.»