Последний круг - Земля

— Не прошло и нескольких часов, как ты мне пишешь, что есть работа. — Баюн крутил в руках стакан с крепким кофе, сидя за столиком в одном из кафе Тинстока. Напротив устроился Джек, привычно выпуская дым из носа. Его борода была уже полностью седая, как и густые волосы на голове. Хоть он и казался грозным при всей своей довольно мощной фигуре, жилистой и мускулистой, а ладони были похожи скорее на лапы медведя, нежели на опытные руки техника, взгляд из-под густых бровей светился теплом. — Да, и очень интересная. — Вокруг глаз мужчины собрались морщинки, когда он загадочно улыбнулся. Алиса сидела рядом с братом, склонившись над небольшим планшетом и по-детски подперев щеку кулачком. Она старалась расшифровать несложный код, который ей поручил дядя Джек, и забавно надувала губы после очередной неудачной попытки. Возле нее таяло мороженое в чашечке и переливался в свете обеденного солнца лимонад, в котором от июльской жары стремительно таял лёд. — Что ж, выкладывай. — Филипп потянулся, зевая после бессонной ночи от беспокойных снов, и отпил из стакана крепкий напиток. — На первый взгляд, ничего необычного нет: взломать базу и найти чертежи нового оружия. Тебе требуется лишь проникнуть в компанию и подключить мой ПК к их сети, а там дело за малым. У меня есть начальная кодировка файлов, так что самое сложное будет не умереть от скуки, пока я все найду и отправлю на свой сервер. — И в чем же тогда самое интересное? Маленькая цена? — Брюнет недоуменно поднял брови. — Цена как раз выше нашего последнего гонорара в три раза. — Но там было восемь миллионов на человека! — Наемник аж выпрямился, сбросив все остатки сна. — Что такого в этих чертежах, если гондольеры решили выложиться по полной? Джек с улыбкой затянулся, наблюдая за удивлённым парнем. — В этом и суть — заказ на них, на поставщика наших заказов. — Но кто мог заказать «Голд-энд-айрон»? В Европе нет ни одной организации мощнее нее. — Наши новые заказчики с Америки. Им нужно расширять влияние, поэтому хотят сделать пробную вылазку нашими руками. Я понял, чего они хотят: напрямую крысятничать не просят, лишь спугнули бы, поэтому делают якобы заказ. Меня уже пару раз атаковали, пытаясь проникнуть на сервер, но их техники всего лишь молокососы, раз не могут пройти хотя бы третий уровень защиты. Понимаешь? Они хотели следить за тобой через меня, так как я держу с тобой бесперебойную связь на заданиях. Мы бы стали им не нужны после этого, а так, раз доступа ко мне у них нет, им приходится предлагать нам очень лакомые куски. Баюн задумчиво откинулся на спинку стула, уставившись в полупустой стакан. Джек давал ему время поразмыслить над ситуацией. — Ты сам-то что думаешь? — произнес парень после минуты молчания. — Слишком заманчиво как-то. У меня плохое предчувствие. — Я разделяю твои опасения, — кивнул в ответ Джек, туша окурок. — Я пытался узнать о заказчиках больше той информации, которую они мне предоставили, но они тоже не дураки оказались. Вопрос сейчас в том, будем ли мы копать под своих? Деньги немаленькие. — Заплатят ли ещё нам за это, — хмыкнул Филипп, поворачивая голову в сторону улицы, по которой оживлённо бродили разношёрстные компании подростков. — Не думаю, что беспокоиться нужно об оплате. — Джек перевел взгляд на малышку, упорно разгадывающую шифр. — Любой косяк в этой кампании обернется нам большими неприятностями. Мы можем потянуть время и выбрать, на чьей стороне будем. Отклонить предложение еще есть возможность, на нас ведь у них ничего нет. — И быть не может, — отрезал Баюн, заметив многозначительное выражение лица напарника. — Даже у гондольеров козырей нет. - Пока что. - Джек посмотрел на Алису. — Пока что, — повторил тихо парень, не сводя глаз с малышки и невольно прикасаясь к спрятанному за поясом пистолету, с которым никогда не расставался. Вечер воскресенья встретил брата с сестрой колокольным звоном. В сравнении со вчерашним сборищем церковь внутри казалась вымершей. Несколько послушников шныряли с молитвенниками между иконами, пара рабочих с черными татуировками на запястьях начищали пол, дряхлый аббат, поправляя белую сутану только что вышел из исповедальной каморки, намереваясь уйти поскорее домой. Полутемное помещение освещало множество робких огоньков от свечей, расставленных кучками перед ликами святых. Филипп нетерпеливой поступью шел через ряды скамеек, держа за руку Алису. Ею тоже владело нетерпение, но в отличие от брата, мечтавшего убраться из этого склепа, она спешила увидеть Теодора, а ещё - начать молитву. Она любила юношу как Филиппа. Тео всегда был с ней ласков, рассказывал много интересных историй из Библии и иногда пел ей Псалмы. Ах, как хотелось ей иногда присоединиться к пению, но брат не разрешал выдать тайну даже Теодору. Какая несправедливость! Юноше Алиса верила безгранично, и ее очень расстраивало, что приходится его обманывать. Баюн провел девочку по хорошо знакомому маршруту, заворачивая в примыкающий коридор. Почти в самом конце на пол падал тусклый свет из зала поменьше, где обычно по вечерам молились послушники. Воскресенье считался единственным днем, когда можно было пропустить службу, и лишь Теодор преданно стоял на коленях, сложив ладони и неслышно двигая губами. Глаза он распахнул сразу же, как заслышал шаги. Увидем в проеме гостей, он торопливо поднялся и направился к ним. — Алекс! — Девочка, отпустив руку брата, бросилась в объятия юноши. Он мягко погладил ее по голове и только спустя несколько секунд поднял взгляд. — Филипп. Тот кивнул без особого энтузиазма, проходя на свое обычное место — в самый конец залы. Тео тем временем присел, сияя улыбкой. — Сегодня я тебе расскажу очень интересную историю про Иеремию. Он был бесстрашным человеком и посланником Бога. А потом мы с тобой познакомимся со строчками Второй книги царств. Глаза ребенка излучали радость в предвкушении чего-то нового. — Твой молитвенник ждет в кабинке. Ступай, дитя мое, открой Господу душу и поделись своими приключениями за неделю, а я подожду рядом с твоим братом. Девочка нахмурилась и бросила недовольный взгляд на Филиппа. В последнее время каждое воскресенье у них были горячие споры. Фил стал протестовать против походов на еженедельную молитву, опасаясь, что послушник не будет вечно слепым, но Алиса ни в какую не собиралась уступать и кричала, что не хочет лишиться единственного друга. На ее стороне был Джек, поэтому Филипп в конце концов сдавался, но упрямо начинал ссору каждый раз заново. Тео привстал, и Алиса направилась в небольшую комнатку, обставленную почти в точности, как зала. Только огромный крест на стене являлся отличием. Дверь за девочкой закрылась. Послушник с улыбкой повернулся к другому гостю, и вид у него стал смущенным. — Как вы поживаете, Филипп? — дружелюбно обратился он, присаживаясь рядом на скамью. — Замечательно, — буркнул тот, перебирая в карманах полупустую сигаретную пачку. При Алисе он старался не курить, хотя Джек вообще не стеснялся подавать плохой пример. Вежливый юнец немного подпортил план улизнуть на пару минут из этого могильника. — У вас разбитый вид. Могу я спросить, хорошо ли вы спите? Должно быть, работа сильно выматывает вас. — Да нет, сплю я прекрасно, ведь во снах иногда мелькаешь ты. — Тео покраснел, и Фил был рад этому, потому что только тогда он хоть ненадолго затыкался и не стремился при каждом удобном случае переманить на религиозную сторону. В этот раз юноша решил следовать другой тактике. — Мне приятно слышать, что вам снится что-то связанное с Богом. Это хороший знак, не находите? — А ты прям сидишь и мечтаешь, чтобы я заглядывал в твою каморку, чтобы помолиться, — хмыкнул парень, расправляя плечи и прислоняясь к спинке скамьи. — Уверен, вашу душу еще не поздно обратить к Господу нашему. — Теодор не понял двусмысленного намека. — Я бы знакомил вас с библией так же, как и вашего брата. Он будет счастлив присутствию близкого человека во время молитв. — Я бы лучше помолился с тобой наедине. Ребенку рано такое еще видеть между двумя парнями, — игриво улыбнулся Филипп, поворачивая голову к собеседнику. Доводить неопытного служителя было одним из немногих развлечений. Все, с кем Баюн общался, были хотя бы минимально знакомы с сексом и реагировали более спокойно на сальности. Но Теодор с его святой головешкой так краснел при любой непристойности, что парень покатывался со смеху у себя в мыслях. Может, это в какой-то степени его и привлекало. Нетронутый грязью юноша светился, когда разговаривал с Алисой о Боге. Когда он поправлял черные кудри и улыбался, когда сосредоточенно перелистывал страницы Библии и объяснял Евангелие, когда ненароком вскидывал глаза на него самого, Филиппа, парень замирал, любуясь мягкими чертами лица. Но он не привык быть нежным с кем-то, кроме Алисы, поэтому все мысли быстро перетекали в похотливое русло. — Ваши мысли так нечисты, — пробормотал послушник, поняв, наконец, этот грубый флирт. — Вы же знаете про наш обет, Филипп. Я… — Ты хоть когда-нибудь прекращаешь быть хорошим мальчиком, Теодор? — прервал его Баюн. — В жизни не поверю, что ты ни разу не дрочил. — Филипп, что вы такое говорите! — Щеки юноши вспыхнули. — Да ладно тебе! Неужели никогда не хотелось побыть с парнем? Подростки даже уже знают, как соблазнять мужчин. Хотя у тебя такая смазливая мордашка, что за твоим манящим пальчиком я бы пошел без всяких ухищрений. — Вы же несерьезно эт… — Не волнуйся, твоя наивность меня бы доконала. Нелегко объяснять девственнику, как брать в рот. — Филипп… — смущенно начал было защищаться Тео. — Я часто слышу свое имя по ночам между стонами. Ты тренируешься? — Надеюсь, вы не занимаетесь постыдными вещами, когда в доме находится ваш брат! — Конечно, нет. Я хоть и выгляжу в твоих глазах похотливым дерьмом, но Алекса держу подальше от всякой мерзости. Я провожу время в приятной компании шлюх. — С кем же тогда остается ребенок? — Тео слегка передернуло при упоминании парней легкого поведения. — За ним есть кому присмотреть, — отрезал Филипп. — Вам не кажется, что старший брат должен подавать более хороший пример для подражания? — Я, по-твоему, не подхожу для воспитания? — Парень мигом ощетинился. — Или ты справился бы лучше со своими наивными бреднями в башке? Мальчик не знает тягот лишь благодаря мне, но в то же время четко осознает, как поступать и что делать, если происходит что-то неприятное. Он не тинстокская неженка. Он обучен манерам, изучает на дому школьную программу, у него есть хобби, а еще со мной он совершенно счастлив. — Но ведь он до сих пор не разговаривает… — не договорив, Теодор осекся, поймав гневный взгляд парня. — Лучше бы ты просто послал меня к черту после первого же пошлого комплимента и не привязывался к моему брату. Жить было бы легче обоим, — процедил сквозь зубы Фил. Юноша вновь густо покраснел, опуская глаза. Пальцы его беспорядочно перебирали ткань сутаны. — Или погоди-ка, — осенило вдруг Филиппа. — Ты меня терпишь из-за огромной любви к чужому ребенку или же тебе льстит, что я проявляю к тебе такое внимание? Может, твоя вера не так сильна, когда ты рядом с парнем, который был бы рад стащить с тебя все это тряпье и трахнуть прямо здесь? С этими словами он схватил юношу за ворот и резко притянул к себе. Но тут же прилетела пощечина, и Теодор отшатнулся как ошпаренный. В глазах Филиппа вспыхнули недобрые огоньки, пока он потирал покрасневшую щеку. — Нет! — выдохнул послушник. Его руки тряслись. Сил ответить что-то еще, видимо, он не нашел. Баюн лишь хмыкнул, молча отворачиваясь. Пусть этот дурачок думает про него что угодно, но не затрагивает прошлое Алисы. К поддержанию легенды о гибели родителя на глазах ребенка стоило относиться более чем серьезно. Мальчишка хоть и свихнулся на религии, но глаза у него есть и он может со временем их открыть. Вот бы отделаться от него как-нибудь. Алиса устроит истерику. — Наверное, я тебе так отвратителен, — ядовито улыбнулся Фил. — Бедный Тео, испачкался о грубую людскую похоть, которая таким ангелам даже в кошмарах не приходит. Но хочу обрадовать твою святую душонку, ведь твоя жалкая попытка защититься от меня принесла озарение. — В голосе сквозила издевка. — Да, Тео, что-то святое все же во мне очнулось. Зачем я домогаюсь до раба божьего? Конечно, этот плод запретен, потому и сладок. Но неужели я буду идти на поводу своих инстинктов подобно Еве, чтобы и дальше творить зло? Нет, Тео. Я внял твоим словам и понял, что рядом с таким демоном, как я, лучше не находиться. Теодор молчал, нутром чувствуя подвох. Филипп выдержал театральную паузу и обрушил последние слова: — Поэтому мы с Алексом больше никогда здесь не появимся. Отлично. Чем сильнее можно ограничить круг друзей Алисы, тем меньше можно переживать за ее безопасность. Хотя у нее их и нет, кроме Джека и его самого. — Как?! — выпалил послушник, округлив глаза. — Алекс больше не придет? — Ты же не станешь покорно ждать, когда я тебя изнасилую. — Разве некому больше приводить Алекса? — Я — единственный. — Но вы не можете!.. — Могу. Еще как могу. — Глаза Баюна потемнели от закипающей ярости. — Но я так к нему привязался, — взмолился Теодор, в порыве чувств придвинувшись к Филиппу и схватив его за руку. — Не лишайте меня радости видеть этого ребенка, прошу вас. — Его слова перешли на прерывистый шепот. — Я искренне люблю его словно младшего брата. Вы ведь питаете к нему такую же нежность. Мальчику будет лучше, если он продолжит получать любовь и от меня. — Я люблю его за десятерых, — огрызнулся парень, но руку не убрал. Он не ожидал, что послушник будет так цепляться за них, несмотря на произошедшее пару минут назад. Внезапно ему пришла в голову мысль, как быстро закончить этот спектакль. — Знаешь, — наигранно равнодушным тоном начал он, — у меня есть идея, как разрешить эту дилемму. Тео не сводил умоляющих глаз с парня, хватаясь за последнюю надежду и проглатывая наживку. — Ты со мной переспишь, — легко и просто обронил Фил, натянув милую улыбку. Выражение лица юноши моментально сменилось ужасом. Челюсть так и опустилась. — Рот чуть пошире открывают, — двусмысленно поддразнил Филипп, наслаждаясь произведенным эффектом. Это позволило Теодору обрести дар речи. — Пере… пере… — Ему было трудно произнести такое. -…спишь. Всего раз. — Но… — Я буду нежен. — Я… — И больше не притронусь к тебе. — А как… — И Алекс будет дальше ходить в церковь. — А вы… — А я — вести себя благоразумно. — Филипп не удержался от ухмылки. Тео стал пунцовым до кончиков ушей, опуская голову и прикрывая рот в немом шоке. Он долгую минуту переваривал слова парня, а после отчаянно зашептал: — Но моя вера не позволяет такого грехопадения. Библейские заветы запрещают похоть между мужчинами. Фил закатил глаза. Будто вокруг полно женщин. Бог как-то не учел, что их истребят поехавшие фанатики. — Но ведь это можно считать жертвой во имя Господа, — ласково подсказал он растерянному юноше. — Да и тем более один раскаявшийся грешник стоит десяти праведников. Тео молчал, в бессилии сжимая край скамьи. Костяшки на худых пальцах побелели, а сам он вскинул покрасневшие от слез глаза к иконам. — Лишь одна ночь, Теодор, — продолжал медово парень, подвигаясь ближе, — и ты будешь видеть этого ребенка каждое воскресенье. Ты ведь мечтал наверняка о брате, малютке, так искренне разделяющей твою веру и смотрящей на тебя, как на пример. Плата за детскую любовь слишком ничтожна в нашей ситуации. Да и я тебя не обижу. Фил придвинулся к послушнику вплотную. Тот опустил на него затуманенный взгляд, в котором плескались боль и сомнения. Его невинное лицо выражало такую беззащитность, что Баюн на мгновение пожалел о своем жестоком представлении. Однако в то же время Тео выглядел таким желанным, что парень не выдержал и жадно поцеловал его. Юношу словно током ударило, когда он почувствовал чужие и требовательные губы. Повинуясь страху, он вновь влепил Филиппу пощечину. Тот пораженно уставился на него, но через секунду взял себя в руки. — Что ж, нет так нет. Прощай. — С этими словами он резко поднялся, намереваясь забрать Алису из кабинки. — Нет! Стойте, — воскликнул Тео, будто опомнился, вскакивая следом и хватая парня за руку. Его собственные била дрожь, а голос срывался. — Я все сделаю, только не лишайте меня Алекса. Прошу Вас, не уводите его сейчас. Я вижу смысл своей службы Господу только в нем. Только он дает мне силы стойко держаться в мире таких жестоких людей и не менее жестоких священнослужителей. Вы разобьете мне сердце, Филипп, если отберете этого мальчика. Я готов на ваши условия, готов на этот грех, только дайте с ним видеться. — Готов? — Баюн явно был удивлен такому ответу. Но пылающая щека заставила идти до конца в намерении избавиться от надоедливого богослужителя. — Готов переспать со мной? — Да! — отчаянно закивал юноша с невыразимой болью на лице. — Даже если я буду груб? — Да! — Даже если захочу еще? — Да, это неважно! — Несколько крупных слез скатилось по щекам Теодора. Филипп смерил его ледяным взглядом. — Значит, вот как? Так легко продаешься за эгоистичное желание подольше пожить в иллюзии, будто у тебя есть семья. Так легко сторговался за ребенка, будто это товар на распродаже. О какой вере ты можешь ему рассказать? Решил совместить приятное с полезным, моя милая религиозная шлюшка? Послушник ошалело смотрел на собеседника, застыв как статуя. — К такой двуличной дряни я не подпущу своего брата и на пушечный выстрел. Бросив последнюю фразу, Баюн вырвал руку и пошел к кабинке. Алиса в недоумении смотрела на брата, когда тот вывел ее и потащил домой, оглядываясь через плечо на своего друга. Она ясно увидела его горе, отчего гневно задергала рукав Филиппа. Но в этот раз он даже не обратил на нее внимания, быстрым шагом выводя сестру из церкви. Тео бессильно опустился на скамью, провожая парочку со слезами на глазах. На пустынной парковке у черного входа девочке удалось в итоге вырваться, укусив брата за руку. Он зашипел от боли и уставился на нее, наткнувшись на возмущенное личико. — Почему мы ушли? — недовольно затараторила она. — Я даже не попрощалась с Тео. Он теперь не пустит меня обратно, потому что ты его обидел. Почему он плакал? Что ты ему сказал? — Пошли домой, — сурово отрезал Фил, вновь хватая девочку за руку, но та яростно начала сопротивляться. — Я никуда не пойду! — завопила она. — Хочу обратно к Тео! Что ты сделал? Пусти! Алиса снова вцепилась зубами в мужские пальцы. Филипп скривился и подхватил брыкающуюся девочку на руки. Она колотила его своими ручонками и пиналась, поэтому удержать ее, не причинив боль, было трудно. — Прекрати, — рычал Баюн, пытаясь извернуть запястье, чтобы дотянуться до браслета и позвонить Джеку. В таком состоянии о такси и речи быть не могло. Почему он до сих пор не купил себе машину?  — Пусти! Я хочу к Тео! — Алиса начала плакать, барахтаясь в тисках изо всех сил. — Тео! Тео! Она стала кричать, и безуспешные попытки заглушить ее зов заканчивались укусами и продолжающимся плачем. — Твою мать! — не выдержал наемник. — Прекращай вопить. Он не на шутку беспокоился о криках, ведь их мог услышать кто угодно, а это сулило большие неприятности. — Лисенок, пожалуйста, успокойся, — смягчился Фил, опуская девочку на землю. Та ни в какую не хотела его слушать и звала Теодора. Она бы мигом сорвалась с места и побежала в церковь, если бы брат не держал ее. — Давай поговорим об этом дома, солнышко. — Нет! — взвизгнула она, мотая заплаканным личиком. — Ты плохой, а он хороший. Я хочу к нему. — Я отведу тебя обратно, только прекрати кричать, прошу тебя. — Филиппу было больно смотреть, как она плачет. — Нет, ты врешь! — Не вру. Пожалуйста, перестань плакать, милая. — Он попытался ее обнять, но девочка не давалась. — Алиса, прошу, успокойся. — Алиса? — раздался за спиной удивленный голос. Малышка замерла, уставившись на человека позади Филиппа, и тот застыл вместе с ней, узнавая эту интонацию. Мигом обернувшись, парень лишь с горечью убедился в своей догадке. Возле черного входа стоял бледный Теодор. На его лице читалось изумление. — Черт бы вас всех побрал, — выругался наемник. Между ними было метра два, но парень опомнился быстрее и, вскочив на ноги, оставил сестру, за пару секунд покрыв расстояние и впечатав послушника в стену. В мужских руках что-то блеснуло под тусклым светом фонарей, и мгновением позже под подбородком юноши оказалось дуло пистолета. — Молчи, иначе я разнесу твою башку, — зашипел взбешенный Филипп, наматывая голубую сутану на кулак. Ему можно было и не стараться — Теодор не мог и слова вымолвить от страха, вытаращив глаза. Он их услышал, пронеслось в мозгу парня. Услышал и все понял. Не надо было вообще идти сегодня сюда. Пусть Алиса дулась бы сколько влезет, но не было бы свидетелей. Она успокоилась бы со временем, нашла бы новое развлечение. Но не было бы свидетелей! Филипп еле сдерживался от желания нажать на курок и решить проблему разом. Но он не мог при ребенке. — Пусти его! — очнулась сестра и подбежала к парням. Схватившись за голубую ткань, она бесстрашно стала пинать брата, лишь бы он убрал пистолет. — Не убивай его, Филипп. Он никому не скажет! Пожалуйста, Филипп! Рыдания возобновились, что сильно мешало думать. Что делать с этим недомерком? Девочка защищала своего наставника, обратив всю силу детских кулачков на парня, а Теодора хватало лишь на частое дыхание. Будто парализованный, он не сводил глаз с искаженного злостью лица напротив. Сестра продолжала атаку, голося, как ненормальная. — Алиса, ради бога, закрой рот! - рявкнул Филипп. Ради бога она, конечно, заткнется. Вовсе не потому, что ее брат стал холодно свирепым. Девочка умолкла, испуганная переменой в своем брате, и лишь робкие всхлипы вырывались у нее из груди, хотя губы дрожать не перестали, предвещая новую волну слез. Но ее руки вновь ухватились за сутану, словно это могло как-то спасти юношу. — Позвони дяде Джеку, — мрачно дал указание Баюн, медленно убирая пистолет от чужого горла. — Скажи, чтобы немедленно приехал.