Эффекты смертного тела

— Меньше всего я ожидал здесь встретить тебя, — Пикард, щурясь от яркого света, вглядывался в знакомую высокую фигуру. — Можно без трюков? — Ах, mon capitaine, и это после стольких лет разлуки. Я подумал, что ты хотя бы немного… скучал, — Кью медленно приблизился, чуть склонив голову, на его лице теплилась чуть заметная и тоже очень знакомая лукавая усмешка. И от этого боль в пояснице стала еще сильней, хотя, казалось бы, теперь ее быть не должно. Теперь? — Что происходит? Где мы? — Как «где»? — Кью театральным жестом развел руки, словно призывая окинуть взглядом белый коридор. С одной стороны его край просто терялся вдали, с другой бил слепящий белый свет. И Пикард стоял лицом к именно к этой светящейся стороне коридора. От слишком долгого времени, проведенного стоя — пять минут, почти вечность — разболелись ноги. Смертельно хотелось присесть. Или прилечь. — И? — Пикард изо всех сил делал вид, что все в порядке. Что он не планирует в ближайшее время развалиться на полу у ног Кью. Какой позор. Кью закатил глаза: — Старческая деменция, Пикард?! Уж от тебя-то я не ожидал! Ты умер, разумеется! — Где-то я это уже видел. Но в тот раз… — В тот раз тебе было пятьдесят, а сейчас сто с чем-то! — Ну… — Пикард помедлил, вспоминая людей у своей кровати. Седые кудри грустной Дианны, голубые глаза Райкера. Тихо, в своей постели… Кто бы мог подумать после стольких лет. И все-таки… Кью? — Это еще один твой трюк? — Так, все, достаточно! — Кью неожиданно сильно ухватил Пикарда за плечо и поволок в сторону слепящего света. От этого резкого рывка ноги Пикарда подкосились и он обвис, вцепившись в замершего на мгновение Кью. — Совсем забыл, mon capitaine, — произнес тот будто бы даже чуть виновато и щелкнул пальцами. Пикард быстро выпрямился и поспешно осмотрел себя. Старческая ночная рубашка никак не вязалась с его новым, точней старым, с его сильным телом капитана Звездного флота. Пикард, не удержавшись, улыбнулся, и сделал несколько осторожных шагов: — Думал, теперь тело не должно играть никакой роли. — Оно и не играет, — отозвался Кью, наблюдая за тем, как Пикард присел, встал, прошел от одной стены к другой. — Но вы, люди, слишком от них зависите. И после того, как потеряете… не все нормально справляются с такой потерей. И, буду честным, я к нему привык. Но могу забрать,- Кью поднял руку, собираясь щелкнуть пальцами, но Пикард вздрогнул и схватил его за ладонь: — Не надо! Я уже давно… довольно давно не испытывал ничего, кроме… — Я в курсе. — Ты следил за моей жизнью? — удивился Пикард. — Привычка, — фыркнул Кью, быстро отворачиваясь. — И ни разу не появился? — То есть ты расстроен? — Я удивлен. — У меня было много дел! — Но что ты делаешь здесь? Только не говори, что свет в конце тоннеля видят все умершие! — Не все, — согласился Кью. — Некоторые больше вообще ничего не видят, некоторые становятся призраками, некоторые уходят… ох, не заставляй меня перечислять весь этот бред! Скажу проще: тебе повезло, что у тебя друг — всесильная сущность. И ты остался Пикардом, и остался абсолютно свободным. И… существующим. Тебя это не устраивает? Думаешь легко было ловить кванты твоей души по квадранту? — То есть ты меня… спас? — Я этого не говорил, — мрачно отозвался Кью, который, совсем не щурясь, смотрел куда-то в яркий свет впереди. — И теперь я должен тебе свою душу? — голос Пикарда звучал насмешливо. — Ничего ты мне не должен. Можешь просто уйти… — Кью помахал рукой и поморщился, словно подбирая слова, — куда там уходят ваши уцелевшие души. Я не интересовался подробностями. Должно быть, там весело. Нет, я вру. Или… — Или? Кью ухмыльнулся в ответ, коридор исчез, а Пикард пару мгновений справлялся с гипервентиляцией, хотя, казалось бы какая могла быть гипервентиляция в его нынешнем состоянии и в вакууме. Он висел в бесконечном пространстве и под ним расстилался Млечный путь. — Или можешь пройти по нему. — И причем здесь ты? — Я могу тебя сопровождать. Время от времени. Показывать любопытные места. С археологической точки зрения. Теперь-то я могу тебе это показать, ведь ты уже не можешь от этого погибнуть. Так что Континуум не будет возмущаться. Еще что… нибудь… С другой стороны, ты по мне даже не скучал, так что зачем я буду навязывать тебе свою компанию, — Кью надул губы и сложил руки на груди, смотря куда-то через плечо капитана. — А ты изменился, — Пикард смерил Кью долгим взглядом. — Не очень сильно, но все же… Я вспоминал о тебе. — Правда?! — Кью восторженно уставился на Пикарда и знакомо поиграл бровями, — Mon capitaine! Пикар раздраженно фыркнул: — Хотя, вечность с тобой после смерти — это не то, как я себе представлял загробную жизнь. — А я намекал. — Да, я помню. Я вообще удивительно много помню о таком далеком прошлом, но мало о том, что ел на завтрак за последнюю неделю. — Эффекты смертной оболочки какое-то время еще могут проявляться. Вы, люди, так глупо устроены. Пикард обнял себя руками за плечи, ему казалось, что он озяб. Эффекты смертной оболочки: в последние годы он часто мерз. И попробовал сделать несколько шагов в пустом пространстве, изумившись, когда ему это удалось. Сила Кью — не иначе. Он дышал, слышал звук дыхания Кью, только звука шагов не слышал. Под ногами светил миллиардами огней Млечный путь, рядом молча шел Кью, теперь сцепив руки за спиной и от чего-то хмурясь. — Mon capitaine, — вдруг заговорил Кью, резко обогнав Пикарда и развернувшись к нему лицом, — могу я предложить более быстрый способ передвижения? А то наша скорость сейчас далека даже от вашего Варпа, а тут все-таки Вселенная под ногами. — Я даже не знаю, куда я иду, — признался Пикард. — У тебя все еще шок, — отмахнулся Кью, — эффект смертной оболочки. Но у меня тут идея… — он щелкнул пальцами и две несуществующие фигуры исчезли, породив лишь слабое электромагнитное колебание. И только откуда-то донеслись несуществующие в безвоздушном пространстве звуки голосов. — Кью, прекрати немедленно! — Жан-Люк, это всего лишь слаборазвитая цивилизация! — Поставь их звезду на место! — Но они так смешно бегают! — Кью! — Ладно, мамочка. Давай тогда наперегонки вон до той кометы. Проверим, как твои эффекты смертного тела. Эй, так нечестно! …А вообще, быстро же ты учишься, mon capitaine.