Молодой начальник

Кресло в бывшем кабинете Томаса оказалось достаточно просторным для того, чтобы в нем вальяжно раскинуться, однако далеко не столь же комфортным. Сделанное с поистине английской практичностью и дальновидностью, оно постепенно начинало приносить неописуемый дискомфорт, если тот, кто его использовал, отстранившись на невысокую спинку, расслабившись, блаженно прикрыв глаза и вытянув ноги, подолгу не менял позы, стараясь задремать на рабочем месте. Две вертикальные жерди в зависимости от роста больно упирались ему в лопатки или ребра, сидение, обитое кожей и, на первый взгляд, мягкое, превращалось в твердый камень, отчего поневоле приходилось, поерзав на нем, возвращаться в исходное положение и вновь приниматься за изучение отчетов, документаций и прочих бумаг из архива, устилавших широкий стол перед ним и начисто скрывавший его лакированную крышку. Иногда среди прочих мыслей даже проскальзывало сомнение, есть им конец или, избавляясь от них и откладывая прочитанные и подписанные на небольшую тумбу, будешь находить внизу все новые и новые, пока не доберешься до самого пола… Благо сегодня их скопилось не слишком много. Накануне глава «Shelby Company Limited», заранее уведомленный о взятом Артуром отпуске, постарался разобраться с их львиной долей или, по крайней мере, передать в другие руки, заботясь о своем временном заместителе, только-только вступившем в семейный бизнес. Конечно, никто не обещал ему полное избавление от проблем, ибо железное, действующее правило о прививаемой с детства ответственности и самостоятельности и не думало отменяться, и потому Финн, с серьезным видом вчитываясь в список коэффициентов для ставок на нынешний день, изо всех сил пытался оправдать возложенные на него надежды. Ведь он больше не робкий юнец, который носил бутылки с виски, бокалы, письма и сигареты в отделенную от общего пространства комнату паба «Гарнизон». Теперь его назначили старшим. Над вездесущей Линдой, принимавшей очередной звонок по телефону и, мило щебеча, записывавшей на листок обратный номер, кличку жеребца и денежную сумму, судя по ее широкой улыбке, немаленькую; над тетей Пол, дымившей толстой дорогой сигарой и отпускавшей в ее адрес язвительные замечания, мол, азартные игры — великий грех, и Господь обязательно покарает ее; над каждым сотрудником в здании и над доброй сотней людей, их обслуживающих. А это все-таки немалого стоит. — Как успехи? — Дверь бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появилась Лиззи, принеся с собой дурманящий запах курева; видимо, несмотря на ее положение, окно открыть не пожелали. — Ого, — она окинула взором две стопки рядом с ним: одну на отдалении, составлявшую примерно две трети от того, что она принесла сюда по утренней традиции, и вторую, придвинутую ближе. Поверх нее располагалась открытая и немного наклоненная для более удобного чтения папка. Копируя из нее строки на лежавшую перед ним исписанную страницу, он поднял на нее глаза. — По-моему, дела не продвигались столь быстро с тех пор, как твой предшественник перебрался из Бирмингема поближе к «верхушке», — она поднесла к губам граненый бокал с золотистой жидкостью и глотком осушила его. — Мешаю? — Нет-нет, ты очень кстати. У меня имеется предложение, — поставив в конце текста крупную, похожую на кляксу в тетради нерадивого ученика точку и для важности даже пробежавшись взглядом по строкам в качестве проверки, произнес он, — насчет персон, вносящих значительные суммы и делающих ставки уже давно. Согласно последним данным, за неделю их число снизилось на семь процентов. Да, разумеется, происходящее компенсируют поступающие со стороны новых клиентов средства, но… — эффектная пауза, — рискованно рассчитывать лишь на них. Потерявший деньги сегодня несколько раз все оценит и взвесит прежде, чем повторить свою ошибку завтра. А если брать во внимание тот факт, что постоянство основывается на устойчивом капитале, о чьем размере вполне разрешают судить имена в поданном тобой перечне, я бы рекомендовал связаться с ними, узнать причину отказа от наших услуг или прибегнуть к помощи издревле известных средств. Создай выгодные условия, и люди потянутся сами, — усмехнувшись уголком рта, она протянула ладонь и взяла его бумагу двумя пальцами, словно в пренебрежительном жесте, потом углубилась в ее изучение и удовлетворенно, хотя отчасти и недоуменно покачала головой. — Многого же ты наслушался, оставаясь в тени и бегая на посылках. Одобряю. Теперь точно не стоит волноваться за будущее компании, — не отыскав логичного ответа, он польщенно потупился и провел рукой по запонкам на рубашке, проверяя, застегнуты ли они. Сию манеру он тоже подобрал по наследству и, в свободные часы играя во дворике у Чарли, представлял себя солидным взрослым в сшитом на заказ костюме, пародировал походку, привычные движения и интонации братьев, ведь именно такими, по его тогдашним меркам, являлись по-настоящему важные личности. — А пока тебе нужна передышка, — ее улыбка стала елейной, и она поторопилась предупредить его убеждения, мол, он ни капли не устал. — Мы решили позвать кое-кого, кто скрасил бы тебе досуг… — ее слова вкупе с фразой из уст миссис Грей «Устроим нашему боссу приветствие, которое он никогда не забудет» заставили его на протяжении пары секунд в напряжении пораскинуть мозгами, и наконец он посмотрел на нее с лицом страдальца. — Да-а, — протянула она, после чего понизила голос. — Вы повеселитесь, а от нас требуется только сделать вид, будто ничего необычного не случалось, — она развернулась, цокнула об пол тонкими каблучками и гордо направилась к выходу, замерев уже в коридоре, развернувшись и указав на свободный конец стола. — Например, Томми любил этим заниматься здесь. Он остался в одиночестве. В мгновение кровь прилила и застучала в висках, подобно оглушительным барабанам, и ему пришлось совершить над собой усилие и до отказа наполнить легкие воздухом. Нет. Он ведь острый козырек, ему непозволительны подобные слабости!.. И не успело его размышление сформироваться до конца и достичь своей кульминации, как дверь распахнулась вновь и пропустила внутрь хрупкую фигурку, от коей исходил приятный, но незнакомый и потому настораживающий аромат духов и свежести недавно закончившегося дождя. Поначалу он порывался подняться со своего места и помочь ей снять с плеч изящную и рыжую, под стать ее волосам, пылавшим ярким пожаром, шубку, однако вдруг подумал, что ни Джон, ни Артур бы так не поступили никогда, относясь к проституткам как и к любому другому классу рабочих, выполняющих свой труд ради безбедного существования и не нуждающихся в каких-то привилегиях или поощрениях извне, отчего лишь смерил ее равнодушным взором, несмотря на всколыхнувшуюся в груди панику. — Добрый день… — прозвучало в нависшей тишине неуверенно. — Привет, сладкий, — исключив бессмысленные формальности, откликнулась она, избавляясь от миловидной шляпки и ловко взмахивая ею. — Ты невинен, насколько я знаю, — Финн кивнул, пускай его подтверждение и не играло важной роли. — Отлично, — в ее глазах россыпью загорелись хитрые огоньки, а губки под слоем помады растянулись в дьявольской усмешке. Она оправила оказавшееся под верхней одеждой коротенькое платье из бледно-розового шелка и поймала его заинтересованный взгляд. Подол, украшенный шедшей параллельно краю вышивкой, и не думал прикрывать ее колени, наоборот, из-под него виднелись темные чулки и уходящие вверх от них резинки. — Начнем сразу или дашь закурить? — Пожалуйста, — он пожал плечами и немного нервно сглотнул. Она кивнула и извлекла из небольшой сумочки пачку сигарет и зажигалку, с удовольствием затянулась. Казалось, ее ничуть не смущала обстановка, в которой она находилась, и в особенности конечная цель ее визита, вносившая в его душу чувство некоего смятения и заставлявшая плести полную околесицу. — Тебя как зовут? — Не зная, зачем ему имя той, знакомство с кем ограничится только этим разом, он постарался натянуть маску безразличия и откинулся на спинку кресла, опуская веки, хотя ее провести было почти невозможно. Воспользовавшись тем, что он не видел ее действий, она бегло оглядела его, отметив про себя и слишком частые колебания кадыка на тонкой шее, и легкую дрожь в пальцах, когда он сцепил их в замок, и результатом осталась довольна. — Камилла, — кабинет опять затопило молчание. Прикидывая, какими способами ему удастся еще более отсрочить роковой момент, и считая, мол, в словесной форме отказаться от ее общества станет несмываемым позором, — ибо наверняка он не найдет причину, дабы сослаться на нее, и смутится, — он с досадой ожидал, пока табачное изделие в ее пальцах истлеет, превратившись в крохотный окурок, но, догадываясь о его желании, она заговорила сама. — У тебя ведь брат недавно умер, верно? — Ее тон являлся будничным, словно речь вдруг зашла о сущей безделице, и она, наблюдая, как бумага под воздействием огня чернеет и сворачивается, испуская белоснежный дымок, краем глаза уловила его едва различимый кивок, напоминающий больше какое-то непроизвольное движение головы, нежели реакцию сознательного человека. — Мои соболезнования. Я знала его… Однако ничто, к сожалению, не вечно, тем более, жизнь местных богачей, не раз пересекавших дорогу влиятельным людям, — она ухмыльнулась. — Знала? — Переспросил он, будто бы не расслышал, а в уме прикинул: она выглядит не многими годами его старше. — Сколько же тебе исполнилось? — Разумеется, он знал, что, лишенные иной возможности заработка, молодые и недурные собой девушки с юности начинают получать деньги подобным образом, но реальное тому подтверждение находилось перед ним впервые. — Уясни, малыш, вам, Шелби, совершенно все равно, кого трахать, — ее губы распахнулись, и в воздухе по направлению к нему поплыло невесомое облачко. Достигнув его, оно распалось и защекотало ему нос неприятным, туманящим сознание запахом. Он поморщился. — Или, может, тебе неприятно подбирать объедки за родственниками? — Она бесцеремонно стряхнула пепел на подоконник, сделала к нему несколько шагов, обогнула стол и устроилась прямо напротив, склонившись вперед, чтобы ткань на ее груди отстранилась от кожи, демонстрируя два притягательных полукружия, пускай и не настолько, насколько хотелось бы. Он подался к ней навстречу, когда она протянула ладонь и, проведя ею по его шее и останавливаясь на верхних пуговицах пиджака, прошептала, обдав его своим дыханием. — Если нет, то я вся твоя… Мне пообещали, нас не потревожат. И, значит, нам станет очень хорошо вместе, — она приблизилась к нему и осторожно запечатлела на пересохших от волнения губах первый в его жизни поцелуй, властно положив его руку к себе на талию. — Только отбрось сомнения и будь, мать его, мужиком. Остальное за мной…