Второй шанс

Лес на острове Мако шумел как никогда сильно. Деревья будто бы чувствовали, что происходит нечто опасное, и дрожащими листьями проявляли всеобщее волнение. Они отражали лунный свет на слабо покрытых воском поверхностях, передавая всё глубже и глубже опасный свет полной луны. Особой луны. Сегодня наконец началось то, что должно было произойти тысячу лет назад — активировался Храм тритонов. Где-то там, за открывшейся в полнолуние каменной скалой, и происходила главная часть этого безумного Марлеозонского балета. Среди искр и разрядов слышались глухие рыдания русалок — медленно оседая на каменный пол те беспорядочно хватали себя руками то за живот, то за горло, то за грудь. Магия стремительно уходила из их тел. А вместе с магией и жизнь. В поднявшейся к потолку воде из лунного бассейна замер Эрик. Он удивлённо оглядывался по сторонам, не понимая, что происходит. Предположения о увеличении сил оказались правдой, но если где-то прибывало, в другом месте обязательно должно убыть. Таково правило океана. Только вот силы сейчас исчезали не из какого-то мифического места, а из живых существ — русалок. Ондина, сжав кулаки настолько сильно, чтобы боль от впившихся ногтей заглушила уходящую магию, подняла голову. Застывший в воде Эрик был прямо перед ней — только протяни руку и коснёшься воды. Только вот сил сделать это не было. Единственное, что она смогла, это как можно громче прохрипеть: — Предатель. И опять упасть на холодный пол, цепляясь за него от боли побелевшими пальцами. Без магии боль стала чувствоваться намного сильнее, будто бы заняла всё то место, где раньше были русалочьи силы. Эрик всё же услышал её. И если с одной стороны были последние слова отца, оставившего его в одиннадцать лет: «Лишь тот, кто активирует Храм тритонов, сможет собрать в своих руках всю власть над пятью океанами», то с другой — девушка, русалка, к которой он искренне привязался за это время. Прошлое и, быть может, его будущее лежали сейчас на двух чашах весов, и было непонятно, что же перевесит. Только он мог решить — жить русалкам или умереть. Коротко взмахнув хвостом, Эрик протянул руку вверх и схватил лунный камень рукой. Воду затрясло. От разлетающихся в разные стороны молний руку прожгло огнём. Дуги Храма засверкали сильнее, чем когда-либо до этого — полная луна готовилась скрыться. Почувствовав ослабление боли в груди, Ондина приподняла голову и едва успела заметить, как Эрика отшвырнуло от камня. Он вновь оказался вне столба воды с ногами и, повернувшись к ней, прошептал: — Ты была права. Новый приступ острой рези заставил её вновь скорчиться. Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее, а спина покрылась холодным потом. Те места, где до этого концентрировалась боль, начали неметь, от чего становилось только хуже. Слёзы застилали глаза, и теперь казалось, что весь мир умирает от той же боли, мутнеет и исчезает. Эрик, откашлявшись, медленно встал на колени и пополз обратно к камню. Меньше, чем через секунду после прикосновения к воде, его затянуло обратно. И вновь он вцепился в камень, выдирая его из плена древней магии тритонов. Только теперь держал крепче, сжимая руку только сильнее от усиляющейся боли. И не оставляя попыток выдернуть камень. Будто бы внутри уродливой мелодии, раздирающей уши, появилась сначала одна молчаливая нота, а потом и другие пошли следом. Ондина поднялась на ослабевших руках и осмотрелась. Рядом медленно приходили в себя Сирена и Мимми, а немного дальше, сжимая в руке ещё поблёскивающий камень, лежал Эрик. На мгновение он приподнял его вверх, и тут же резко ударил по твёрдому полу, коротко вскрикнув от боли. Осколки лунного камня медленно потухли, но слабый голубой туман разошёлся по сторонам, яркими искрами возвращая во всех присутствующих русалочью магию.

***

На пляже у океана гулял ветер. Но не тот тихий и предвещающий опасность, а весёлый и шумный прибой — вечный спутник морских берегов. Глядя вдаль на остров Мако, кажущийся днём самым обычным пространством суши, на песке стоял Эрик. Ондина тихо подошла сзади и встала рядом, задумчиво следя взглядом за полётом птиц. — Я так и не решила, могу ли верить тебе. Эрик молча напрягся и немного повернул голову к девушке, наблюдая за её лицом. Серьёзное, даже напряжённое. Только Ондина крепко сжимала губы, чтобы не проявить лишних и таких ненужных сейчас чувств. Он повернулся полностью. — Прошу тебя, дай мне второй шанс. Я докажу, что ты можешь доверять. Тяжело вздохнув, Ондина сложила руки на груди и постаралась не смотреть на Эрика. Сейчас ей меньше всего хотелось чувствовать себя в опасности. — Я не знаю, — она всё же не сдержалась повернулась к Эрику. Неизвестно, было ли то влиянием чувств, но ей хотелось верить, что он говорит правду, что его взгляд искренен. Она бессильно опустила руки. Сопротивляться чувствам — самая глупая вещь из всего, что она делала, — Но если лунный камень дал его тебе, попробую и я. Эрик неуверенно прикоснулся к её руке и, видя, что Ондина не уходит, крепко сжал её. Восход солнца сегодня был на удивление красивым. Или так казалось от яркого ощущения чуть было не потерянной жизни? Или от чувств? Человеку нужен человек, как говорится. Каждой русалке нужен свой тритон — а тритону его русалка.