cherry branch

Я медленно стягиваю с тебя футболку и аккуратно толкаю на диван. Твоё тело не сопротивляется — ты упираешься голенями в сидение, приземляешься и откидываешь голову назад, но не для того, чтобы выразить боль, а чтобы посмотреть на меня снизу вверх своим тёмным взглядом. Ты любишь целоваться. Медленно, лениво можешь долгими часами сминать мои губы своими и, кажется, большего тебе и не нужно. Тебя хочется до ледяных мурашек на затылке, до подрагивающих кончиков пальцев, но ты слишком любишь поцелуи и твои мягкие губы не принимают отказы, поэтому мне остаётся лишь поддаться. Когда моя шея затекает, я опускаюсь на колени и рывком притягиваю тебя за щиколотки к краю кресла. Льну к тебе всем телом, опускаю взгляд на рисунок на шее. Ты понимаешь всё без слов и поворачиваешь голову в сторону, предоставляя мне лучший обзор. В благодарность я беру тебя за подбородок, поворачиваю голову обратно к себе, коротко целую в губы (получается немного грубо), и снова отворачиваю, чтобы поцеловать бутон на выпирающей ключице. Ты выдыхаешь и прикрываешь глаза. Кажется, мы встретились для того, чтобы доставлять друг другу удовольствие. И создавать музыку, конечно. Сейчас моя музыка — это стучащая по вискам кровь в ушах. Шея — твоё слабое место. И моё. Я бы назвал её и всё твоё существование насилием. Когда-нибудь я напишу об этом текст, который умрёт вместе со мной, потому что всем в одночасье станет очевидно, кому он посвящён. Cпускаюсь поцелуями ниже, к грудной клетке, к ещё одному бутону. Сознание плывёт, словно под воздействием алкоголя — чтобы удержаться, кладу прохладную ладонь на твой живот и чувствую, как ты вздрагиваешь и мышцы под ней напрягаются. У тебя не самый рельефный пресс на свете (спасибо литрам пива), и вообще ты не любишь, когда тебя касаются в районе живота, словно комплексуешь, но уверяю — ты совершенен в своих несовершенствах. Я бы хотел исцеловать всё твоё тело, но знаю, что если начну касаться губами даже рёбер, то получу от тебя удар в челюсть. По крайней мере, ты всегда угрожаешь этим, а на деле останавливаешь меня резкой хваткой за волосы и тянешь наверх, намекая вернуться к шее. Каждый раз злюсь, надеясь получить разрешение и получая отпор, слегка прикусываю зубами сосок и слышу твоё недовольное шипение сквозь стиснутые зубы. Перемещаю руку на бок, слегка сжимая, и провожу языком вверх по абстрактным веткам, повторяя их узор на теле, но довожу лишь к тому самому бутону на ключице, чтобы поцеловать острую косточку на плече. Ты шумно выдыхаешь, словно всё это время сидел не дыша (скорее всего — забывая от ощущений дышать), начинаешь ёрзать и суёшь руку в карман штанов. Сегодня на тебе узкие чёрные джинсы с большими дырами на острых коленках и у меня пропадает дар речи, когда я отстраняюсь от тебя и смотрю на общую картину: выгнутая спина, широко расставленные в стороны ноги, одна рука опирается на подлокотник, чтобы сохранить равновесие, когда второй ты с силой вытаскиваешь прямоугольную пачку с отравой из плотно прилегающих джинс. Ты поджигаешь сигарету, приставляешь её к губам и делаешь затяжку, смотря мне в глаза. Знаешь, что я не курю, знаешь, что не в восторге от твоей привычки, но это твоя взрослая жизнь, в которой ты решаешь убивать свой организм, а заодно и меня этим зрелищем. Выдыхаешь дым рядом с моим лицом — я прикрываю глаза от едкого дыма и ты усмехаешься. Кладу ладони на твои колени и целую в подбородок, не желая травиться вместе с тобой. Веду руками выше, оглаживаю бёдра и ты берёшь моё лицо в ладони, отворачиваешь голову с тлеющим бычком во рту и заставляешь уткнуться в шею. Я жадно втягиваю воздух носом и прижимаюсь губами к родинке, расположенной по другую сторону бутона, чуть выше, там, где чёрная абстракция ветки заходит за спину. Снова веду языком по шее, круговыми движениями поднимаюсь к нераспустившемуся скопу бутонов, обвожу каждый из них и влажно целую. Ты не сдерживаешь стон и впутываешь пальцы в мои волосы, когда я скольжу языком к верхнему бутону и посасываю кожу, даря ему фиолетовые краски. Шепчу за ухом, хватаю зубами серебряное колечко и слегка оттягиваю вниз. «Хочу тебя». Ты улыбаешься, обнажая зубы, и прикусываешь нижнюю губу. Мы оба знаем, что ответ будет всегда отрицательный. Я отстраняюсь и вижу серый пепел на ладони, о которую, видимо, был потушен не один окурок.