Юное безумие...

— Из неё и слова не вытянишь. Сплошные слезы. - вздохнула учительница. — Тут вот такая проблема... Маленькая Твайла неслась по коридору прочь от учителей и психолога, стоящих у кабинета. Лишь бы не слышать что-то новое о себе. Она устала постоянно слышать в спину всякие комментарии, по поводу всего что касается неё. За этот день их было слишком много. Твайла хотела домой. — Простите! — юношеским голосом вскрикнуло пустое пространство, как только Твайла ударилась об неё, как об невидимую стену, и упала. — Блин, мне так жаль... Прости меня, пожалуйста... — виновато воскликнул паренёк, который словно из воздуха появился на том месте, где столкнулся с Твайлой. — Ты в порядке? Ты ок? Я тебя не убил? — попытался он перейти в приятельский сарказм. "О боже..."— испугался Билли, увидев ее глаза, полные слез. Радужки светились белым светом, отчётливо выделяясь среди кучи до безумия опухших синих капилляров. Невоуроженным глазом видно, как они ещё и пульсировали, а слезы смешивались с гноем. Но не это напугало Билли. Он уже привык к прочим таким штукам, его больше волновало то, что эта девочка вот-вот сейчас расплачиться. — Я... я... — её лицо скорчилось в плаксивую гримасу. И да, она заплакала. * Надпись в пустой анкете для друзей, оставленная одноклассницей Твайлы: "Твайла ела эскимо, а её друзья ели говно." * — Не надо папу... — взмолила Твайла Мистера Где-то, когда тот предложил вызвать отца, чтобы забрал из школы. С Мистером Где-то она уже не боялась говорить. — Поче-му, Твайла? Ты боишься его? Мы можем это тоже обсудить, если хочешь. — появившись в учительском кресле с сложенными руками в замок, сказал учитель(и одновременно школьный психолог). Твайле показалось, что он издевается. Ей всегда казалось, что все над ней издеваются. — Он... Он... — глаза девочки снова "поплыли" в слезах, а рот горько сжался в кривую полоску. Она прикрыла лицо и проскулила: — Он меня накажет... — Твайла... — спокойно прошептал Мистер Где-то, желая начать утешительный разговор и давно привычную пластинку, которую он говорит каждому ребенку, подвергаемого насилию со стороны родственников, как вдруг та взвыла, мотая головой и колотя пол ногами. — Никакая я не Твайла! Не Твайла я! Не Твайла! — с ревом девочка сорвалась с места и выскочила за дверь. Билли остался стоять в коридоре, и увидев рыдающую и убегающую Твайлу, побежал за ней, одновременно пытаясь вернуть себе видимый облик. Билли просто хотел помочь. Ему жалко её, эти слезы били по его и так больному сердцу. Учителю оставалось только тягостно вздохнуть. * Твайла сидела в кресле укутанной в плед, и хрумкая хлопья прямо из коробки, пустым взглядом пялилась в телек. После истерик и кучу пролитых слез, которые ели как помог остановить Билли, он пригласил её в гости, потому что домой девочка идти перехотела. Сам Билли делал себе и ей бутерброды, повторяя у себя в мыслях, что его полностью видно. Мысли — его главные механизмы, регулирующие состояние его тела. Увы, он слишком молод, чтобы уметь правильно контролировать свои мысли, ведь его постоянно терзает страх, что своими мыслями он может случайно что-то в себе сломать или испортить. От чего и начались этот синдром навязчивых мыслей, когда они сами вторгаются в его сознание, повторяясь каждую минуту. Это мучает его, ему очень часто бывает страшно из-за этого, он стал слишком зацикленным над видимостью своего тела и здоровья. Порой, ему приходят мысли, что когда-нибудь он окончательно исчезнет, и он станет ходить в бинтах как Мистер Где-то. Откладывая измазанный соусом нож, он положил еду на поднос и понес из кухни. В груди кольнуло, словно ножом. Не дойдя до коридора, он обронил поднос ,согнулся от боли и мучительно скорчился. Твайла не отреагировала на звук и мелькнувшую лампу в комнате. Через минут пять-шесть боль прекратилась. * — Прости, Джон. К большому несчастью, твоему сыну осталось жить недолго. Амальгамное вещество в твоём теле, перешедшая в кровь Билли, вызвало у него мутацию всех органов. Жизнь обещала ему смерть ещё с рождения, мы больше не в силах бороться за его жизнь. — в глазах брата отца, и по совместительству ученого, была сплошная грусть и пустота. Он сам был далеко не рад, что его племяннику, хорошему такому мальчишке, грозит такая судьба. — Почему ты мне это постоянно повторяешь?! Мутация, мутация! — размахивая в сторону руками, с выпученными глазами, гаркнул отец Билли. Его лицо покраснело, вены вздулись на шее. — Ты хоть понимаешь, что мы не имеем право сдаться?! Он будет жить, Я ЗНАЮ! СЛЫШИШЬ?! * — Мне через годик будет четырнадцать. Ты возьмёшь меня замуж в четырнадцать? — лежа под кроватью Билли, спросила Твайла. — Мне папа не разрешит жениться в пятнадцать лет. — лёжа на самой кровати, ответил Билли. — А мой папа хочет, чтобы я пугала людей. Я не хочу пугать людей. И страшной не хочу быть. Но мне нельзя. Я ведь уже умерла. — Умерла? — Папа Бугимен — не совсем мой папа. Он убил меня и мою семью, а потом украл мою душу и сделал меня своей дочкой. У меня было другое имя. И красивой была. У меня были золотистые волосы и большие голубые глаза. А сейчас... — Твайла взяла одну серую пыльную порядку и посмотрела на неё с тоской. — Я монстр. Я страшный некрасивый монстр. — Не надо, ты по-своему очаровательна. Не думай, что монстром быть плохо. Я тоже монстр. Ты ещё не видела того жуткого зрелища, когда я пытаюсь есть в столовой. Из-за того что я думаю, что во время еды монстры увидят мои органы и то, как там в моем желудке переваривается еда — мои органы действительно становятся видимыми. И только они. Боже. Твайла хихикнула. — И как все реагируют на это? Билли оживился в разговоре, его голос стал увереннее и веселее. — Друзья шутят, что то, что происходит в моих органах — выглядит аппетитнее, чем сама еда в столовке. Но реакция Хита меня поосто убила. Его глаза становились все шире и шире, наблюдая, как еда отправляется из-за моего рта в желудок. Он такой: "Оу, боже.... ОУУ, БОЖЕЕЕ!" Твайла снова хихикнула. — А кто такой Хит? — Как?! Ты не знаешь самого "восхительного невероятно горячего" парня в школе? Твайла нахмурилась от непонимания. — В-восхитительного... И горячего? Он тебе нравится что ли? — Глупышка, ты что, с ума сошла? Он мой одноклассник. — улыбаясь от смешков, пояснил Билли. — Просто этим летом он всем нашим девочкам написал с признаниями в любви. Не знаю, чего он пытался добиться таким путем, но его все отшили. — Дурачок. — пробубнила Твайла. После этого они затихли на минуту, а потом Билли спросил: — Слушай, твой папа не будет тебя искать? — Он всегда знает где я, но за мной никогда не приходит. У него всегда кучу дел... Он... — Твайла почувствовала, что в горле нарастает ком нервов. Она прохрипела: — Убивает людей....— Твайла прикрыла промокшие слезами глаза. — Но почему я такая плакса?! Когда я стану спокойнее?! Если я буду слабой, папа меня вообще любить не будет! — и тут она снова заплакала. На кухне раздался грохот, и ругательства отца Билли. * ~прошло два года~ Билли сгребал из шкафачика учебники. Невольно наткнувшись на отражение в зеркале на дверце, Билли нахмурился и громко захлопнул шкафчик ногой, взяв стопку книг. Его внешний вид больше не радует, ведь он начал выглядеть очень болезненно. Исхудавшее лицо, кожа, преобревшая цвет гематом, глубокие синяки под глазами, опущенные веки. Теперь его будут путать с зомби. Не успев он отойти, как услышал знакомый, слегка пониженный женский голос. — Привет. — плавно вынурнув из тени, появилась Твайла. Билли растерянно заморгал. — Т... Твайла? — Ага. — Ты так изменилась. — удивлённо пробормотал парень. Она и вправду сильно изменилась. Вытянулась, черты лица перестали быть детскими, пропала эта лёгкая пухлость, взгляд спокойный и вовсе не грустный, волосы стали бирюзовыми, вместо мешковатых тряпок готическое платье, а голос-то.... Совсем не писклявый, можно сказать тихий и слегка глубокий. — Ты тоже.— склонив голову набок, девушка обходила его по боку, словно изучая. — Прикольно... — пожав плечами, он неловко отвёл от неё взгляд. "Вау. Совсем другая".