Двойная жизнь

— Ты ведь понимаешь, как это выглядит со стороны? — ухмыльнулся Драко, когда Гермиона, втолкнув его в одну из комнат для отдыха, запечатала дверь заклинанием. Две дамы на картинах удивлённо раскрыли рты и вытянули шеи. — Хватит болтать, — серьёзно отрезала Гермиона, выкладывая на столик всё, что с собой принесла. — Ложись. Драко показалось, что где-то вдалеке хихикнул Пивз. Что ж, всех их ждало разочарование. — Ну, я даже не зна-аю, — протянул он, умащиваясь на кушетке. — Мы для этого слишком мало знако-омы… — Ой, заткнись. Драко рассмеялся, в который раз удивившись тому, как быстро и как привлекательно Гермиона краснеет, но тотчас лицо его стало каменным, стоило вспомнить, что она больше не его. Ни в одном из миров. Он не трус, он докажет это. Впустить её в свою голову, к своим тайнам — разве это не смелость? Гермиона, между тем, закончила последние приготовления, связав в пучок веточки лаванды, полыни и кедра, и подошла к нему с палочкой наготове. Она намеревалась проникнуть в его разум, глубоко в личное, и ком встал у Драко в горле, когда он подумал, что именно она может там увидеть. — Расслабься. — Гермиона подожгла пучок трав и ткнула его Драко в руки. — Дыши. Он вобрал в себя воздух: тёрпкий, горький — даже рот мигом набрался горечью — и откинулся на подлокотник. — Смотри на маятник и старайся вообще ни о чем не думать, — продолжила наставлять Гермиона, хотя он и сам прекрасно знал все составляющие процедуры. Отрешиться от мыслей было труднее всего. Глядя на тонкие пальцы, нельзя было не вспоминать, как пробегали они по линии его подбородка, как впивались в его лопатки, когда она, разгоряченная, шептала его имя. Как можно было не думать о том, что он имел и потерял и что теперь, вероятно, навечно перестанет принадлежать ему? — Что ты видишь? — Голос звучал как из-под толщи воды, и Драко осознал, что больше не смотрит на пальцы и маятник. Он был перед воротами школы, в компании Крэбба и Гойла, и Поттер с Уизелом стояли перед ним. Ночной тёплый ветер трепал их мантии, а в отдалении слышался стрёкот сверчков. — Эй, говорят, с нами сам Гарри Поттер? — спросили губы Драко, хотя он вовсе не собирался этого говорить. Скорее, он был сторонним наблюдателем в собственном теле. — А с ним — дай угадаю: рыжий, в обносках своих братьев… Уизли. — Чего тебе, Малфой? — проворчал Уизел, насупившись. Драко замер. Он помнил, что за этим последует: кровная вражда на целых семь лет. Он не мог допустить такого. — Ничего, — протянул он через силу, сопротивляясь всей своей сути. — Добро пожаловать в Хогвартс. Вы оба. Он протянул руку, и сперва Поттер, а затем и Уизел пожали её. Последний сильно сомневался и был крайне удивлён, но рукопожатие вышло крепким, на всю жизнь. Так закрепляют дружбу. Драко стало горько, и отнюдь не от полыни. Он видел то, что было слишком прекрасно, чтобы быть правдой: иную версию себя, которая не побоялась реакции мнимых друзей и положила начало чему-то куда более крепкому. Опиши свои чувства. Тоска. — Прекрасно, — послышался бодрый голос Гермионы. — А что ты видишь теперь? А теперь он стоял напротив Поттера в мрачной темноте леса. — Давай, — практически умолял шрамоголовый. Что именно «давай» — озвучено не было, но Драко и так знал, о чём тот говорит. Поттер просил его убить. — Не могу, — запротестовал он, и палочка в руке дрогнула. — Только так мы можем уничтожить последний крестраж, — напомнил Поттер. — И только тебе я могу доверить это дело. Драко обернулся. В лесу они были совершенно одни. Он или никто. Глубоко на подсознании мелькнула мысль, что всё это уже было. В другой реальности, где Поттера убила Гермиона. Но убила не его самого, а только крестраж внутри него. И потом он ожил, вышел победителем. Что-то подсказывало, что и в этот раз всё будет хорошо, но применить на друге заклинание смерти было страшно. Палочка снова дрогнула. — Давай, Драко, ты же понимаешь, это наш единственный шанс. Поттер не знал, что выживет. Он и правда готов был к смерти. — Прости… — прошептал Драко, нацеливаясь. Он понимал, что иного пути действительно нет. — И ты прости, — вторил ему Поттер. — За то, что заставляю тебя это делать. Драко кивнул. «Авада Кедавра» было сказано тихим уставшим голосом. И что ты чувствуешь? Боль. — Хорошо, — снова прозвучал голос Гермионы. — А теперь что перед тобой? Поттер пропал, и сейчас Драко видел её, вышагивающую по коридору вместе с Уизлеттой. В руках у Гермионы был толстый конверт, и она не переставала прижимать его к груди. — Я напишу ему! — сказала она подруге. — Подумаешь, Румыния — даже разделяй нас океан, не думаю, что это было бы проблемой. Вон, Ньют Скамандер нашёл свою любовь вообще на другом краю света! — А ты уверена, что Крам — твоя любовь? — уточнила Уизлетта, нахмурившись. Драко ощутил злость. Он не хотел слышать ответ. Не хотел, чтобы Гермиона даже думала над этим вопросом. — Привет! — догнал их его голос. Девушки остановились. — Драко… — Гермиона зарделась. — Что ты?.. Он подошёл быстро, практически пробежал разделяющее их расстояние и, выхватив конверт из её рук, бросил его на пол. — Это тебе не нужно, — прорычал Драко, впиваясь поцелуем в такие желанные губы. Уизлетта охнула, а Гермиона прильнула к нему, словно только и ждала от него действий. Драко задохнулся от волнения. Как никогда ощутилась любовь к ней. Неистовая, безбрежная. Его Гермиона… Это был день, когда он сделал её своей. Какие чувства на этот раз? Счастье. — А дальше? Снова голос откуда-то со стороны. Ворвался, разрушая видение. Драко моргнул, осознавая, что Гермиона пропала. В руках сразу стало слишком пусто, а на душе — печально. А дальше не было ничего. Он снова оказался в кабинете, и карие глаза любимой, которую он только что целовал и к которой чувствовал невероятную гамму эмоций, встретили его холодным равнодушием. — Мы не справились, — недовольно пробормотала Гермиона, вынимая из его рук травы. — То, что ты видел, — этого мало, чтобы понимать, с чем мы имеем дело. И уж тем более мало для того, чтобы утверждать, правдивы эти воспоминания или нет. — По крайней мере, я многое вспомнил. — Драко, пользуясь тем, что Гермиона сидела близко к нему, накрыл её ладонь своей. Она поспешно вырвала пальцы. — Я вспомнил тебя. Как ревновал к дракловому румыну, как хотел добиться твоего расположения. Теперь это не просто чувства — мне наконец стали понятны все мотивы, я вернул того, второго Драко. Это ли не победа? — Я рада, что ты смог вспомнить то, что хотел, — отчеканила Гермиона холодно. — Но от этого ближе к конечной цели мы не стали. Драко сел, взъерошил волосы. Конечно, Гермиона была права. Он действительно мало продвинулся в загадке двух жизней, но при этом чувствовал некоторое удовлетворение и не мог об этом молчать. — Другая ты сказала, что я должен понять, что мне важно, и сделать правильный выбор, и теперь я помню: мне важна ты, Гарри, Рон. Дракл возьми, теперь и их хотелось звать исключительно по именам! — Мне важны вы все, и я хочу за вас бороться. — Зачем? — ошарашила его вопросом Гермиона. — Зачем цепляться за воспоминания другой реальности? Ты так ничего и не понял, Драко. — Она выглядела полностью разочарованной. — Тебе дан готовый мир с готовыми чувствами, который тебя вполне устраивает, но это тот мир. Другой. И в нём другая я, другой Рон и другой Гарри. Нельзя переложить на нас те чувства. Гораздо лучше создать здесь свои, новые. Узнать нас. И, как знать, может, за эти версии нас ты и не захочешь бороться. Может, мы… Не понравимся тебе. Она смущённо отвела взгляд, а Драко еле сдержался, чтобы не сказать, что она уже ему нравится. Нет, Гермиона была права. Ему нравилась та она, какой он узнал её в другом мире. Но что именно он узнал? Что её приятно целовать? Что с ней отличный секс? Правда была в том, что он не знал Гермиону Грейнджер и не мог претендовать на её любовь, даже на дружбу. И он слишком много взял на себя, стараясь сделать её в одночасье своей девушкой. Может, именно потому ничего не вышло? Может, потому так сложно было держать её за руку перед остальными? — Сходим погулять? — решился он. — Я хотел бы поговорить с тобой. Просто. О чём угодно. О тебе, о твоей семье, о том, что тебе нравится, а что — нет. Наконец не о себе, для разнообразия. Гермиона взглянула на него со смесью подозрения и неприязни. Кажется, в его добрые намерения она не верила. — Хочешь выведать что-то, что поможет помириться с другой мной? Одно это предположение возмутило Драко. — Нет! — чуть не вскричал он. — Подумай: та Гермиона любит меня, я знаю, а значит, рано или поздно простит. Её не нужно впечатлять. А теперь, когда я всё вспомнил, и подавно. Но я правда хочу узнать тебя — именно тебя. Чтобы, возможно, стать друзьями. — Просто друзьями? — переспросила Гермиона, заметно расслабляясь. По всей видимости, своим парнем видеть его она не желала. «Как пойдёт», — подумал Драко. А вслух сказал: — Друзьями. Надеюсь, я заслужу хотя бы этого. Дамы с картин разочарованно заохали, напоминая, что оказались свидетельницами их разговора от начала и до конца. Драко плевать хотел на зрителей. У него были честные намерения, и потому никто не мог его смутить.