Общий язык

«Думаешь, стать одним из нас может любая шавка с улицы?» Кулак сжимает ткань диванной обивки. Бархат цвета пыльной розы с белесым отливом – приторно и склизко. Аббаккио с отвращением отводит взор, уставившись в окно. Лазурная голубизна неба. «Ошибаешься.» Нефритовая зелень глаз. Леоне зажмуривается, силясь стереть возникший в голове образ. Златовласый юнец с ангельским лицом и дьявольской решимостью. Впечатляет? Нисколько. Во всяком случае, его, Леоне Аббаккио, точно. Мужчина тянется к столу, что вплотную придвинут к правому подлокотнику тошнотворного дивана, и в его руке оказывается бутыль тёмного стекла. Да. Сегодня он имеет полное право сделать это. Багровая жидкость заполняет изящный бокал, и Леоне глубоко вдыхает, вбирая терпкий аромат. Напомаженные губы едва трогает улыбка, как раздаётся стук в дверь. — Леоне, могу я... Аббаккио замирает – этот голос. Немыслимо. Этот сопляк посмел... «Выбью из него дурь.» — Входи. И Джорно Джованна переступает порог номера. — Какого чёрта тебе нужно? — выплевывает мужчина. — Захотелось вновь испить моего нектара? — надменно вскидывает светлую бровь. Джорно не отвечает. С невозмутимым видом он приближается к Аббаккио, совершенно наглым образом извлекает из его рук бокал и мгновенно осушает. Лицо Леоне искажает гримаса ярости. — Ублюдок... Звон бьющегося стекла пронзает слух – отброшенный бокал разлетается вдребезги. Джованна не даёт времени среагировать и седлает обтянутые чёрными брюками бёдра. Скользит ладонями от броской золотой пряжки к свободной шнуровке на груди, осязая гневную дрожь. — Ч-что... Ты что, мать твою, вытворяешь!? — Леоне ошалело, будто намереваясь проткнуть пальцами кожу и мышечные волокна, вцепляется в плечи юноши, но получает в ответ лишь влажный, пахнущий алкоголем поцелуй в щёку и ёрзанье у паха. — Блять, — выдыхает мужчина, ощущая, как теряет контроль над своей же плотью. — Провали... — Леоне жалеет, что открыл рот – Джованна добирается до губ, смазывая сиреневую помаду. Аббаккио пытается сомкнуть зубы, прикусить вторгнувшийся в тёплую полость язык, но белобрысый щенок чертовски ловок, и Леоне остаётся только глухо рычать и остервенело мять лиловую ткань. В глазах темнеет, когда холодная рука забирается в штаны, накрывая незваный стояк. «Ну уж нет!» Аббаккио в исступлении обхватывает тонкую шею и начинает душить. — Уничтожу, — шипит он. Джорно сдавленно стонет. Краснеет от нехватки кислорода и, туго сжав чужой член, принимается старательно надрачивать. — Гадёныш! Подлец... Неизбежная истома горячей патокой растекается по телу, вынуждая Леоне ослабить хватку. Ему самому внезапно становится нечем дышать. — Сукин сын, — Аббаккио запрокидывает голову. Тяжёлый вздох. — Подонок... Джованна касается губами белой шеи. — А вы красивый, Леоне, — выдаёт юноша сладким полушёпотом. Ускоряет темп. — Ты-ы.., — Аббаккио осекается, вздрагивает и с рваным выдохом кончает, пачкая собственное белье. Переваривает произошедшее. Перезагружается. — Какого хера ты тут... устроил?.. — Хотел найти с вами общий язык, — Джованна опускает голову на мерно вздымающуюся грудь Леоне. — Вы меня по-прежнему ненавидите? Аббаккио трогает щёку, и на пальцах остаются сиреневые следы. — Да.