Стеклянная

Атсуко не появилась в их комнате даже на утро. Йуу волновался. Он бродил по храму, но не осмеливался спрашивать у послушников. Он даже настроен был вломится в покои настоятеля, но заставил себя успокоиться. Парень прошмыгнул к домику настоятеля и заколебался. Вновь подсматривать было бы низко. Он опустил руку, собираясь уйти. - Юный самурай? – послышался голос настоятеля из-за двери, - входи. Йуу раздвинул дверь и замер. Его госпожа лежала на футоне без сознания, накрытая простынёй. Он вскочил внутрь и настоятель еле успел его остановить, что бы он не перескочил через священные верёвки, ограждающие девушку. - Будь спокоен, юноша. Жрица просто устала, - мягко сообщил мужчина, - не каждый способен вынести столько. Я всё думал, когда же ты придёшь. - Вы ждали меня? - Конечно. В твоих глазах я вижу преданность Атсуко. В твоём сердце, горит тёплое чувство к ней. Поэтому, я был удивлён, когда она пришла одна. - Она… не хотела, чтобы я присутствовал. Я решил, что это опасно. - Для сильного телом и духом война вроде тебя – нет. Ты даже можешь касаться скверны на её теле и тебе ничего не будет. Впрочем, эта скверна может перейти только на ребёнка который коснётся её напрямую. Атсуко, очень сильная и хорошо сдерживает скверну, но даже она не всесильна. - Что вы хотите этим сказать? - Она не сможет избежать её сама, - священник улыбнулся и посмотрел на самурая, - я вижу, ты любим ею и боги благосклонны к тебе, юный воин. - Как вы можете утверждать это? - Видел ли ты, прекрасных мотыльков рядом с ней? - Она… рассказывала о них. - Обычный человек не увидит их, но я вижу. Её мотыльки, всегда окружают тебя, стараясь защищать. Они всегда направят тебя, поэтому, если увидишь мотылька… - Не причини ему вред, - закончил за него Йуу, - в доме Хакатори это нерушимое правило. - Да, я наслышан. Хотел бы посетить её дом хоть раз, но увы, я привязан к этой земле. Я должен воспитать следующего наследника храма. Хотел бы я чтобы им стала она. - Почему? - Храм покорен ей. - Любима богами? - Нет, - покачал он головой, - переродившийся великий водный дракон, символ жизни в нашем мире. И одновременно с этим, проводник мёртвых, страж на реке по которой души текут в загробный мир. Атсуко стала первой и пока единственной, кто способен пробудить храм. Те барабаны, что она показала тебе. Это голос храма. Это дом, божества. - Я хочу… защитить её, - коротко сообщил юноша, - она не умрёт… чего бы мне это не стоило я … Его рот закрыла рука. Как для мужчины, она была суховатой и тонковатой. - Она не будет рада если ты дашь такое обещание. Йуу просидел у ограждённого участка татами* с строжайшим запретом нарушать границу священной верёвки до самого вечера. Когда Атсуко зашевелилась и открыла глаза, его переполняло счастье, но увидев его она испугалась. - Ты… давно здесь? - С утра. Настоятель разрешил находится рядом с вами госпожа, но запретил пересекать священные верёвки. - Да… всё так. Прости, Йуу, - улыбнулась она сев на постели, не забывая придерживать спереди покрывало, что прикрывало её тело, - ты наверное, очень волновался за меня. - Госпожа, - Йуу склонил голову к полу, - позвольте остаться с вами рядом до конца. - Я… не хотела, чтобы ты видел меня в этот момент. - Я молю вас. - Ненужно, Йуу… встань, ты не раб чтоб вечно кланяться мне. Разрешаю, - он посмотрел на неё горящими глазами, - может, зная, что ты тут, я стану чуточку сильнее. Йуу отошел в тёмный угол комнаты и наблюдал, как настоятель готовит некие особые чернила и кисть. Голова Атсуко была опущена, а волосы собраны в надёжный пучок. Её спина всё так же была обнажена и сейчас, юноша видел мелкие письмена прямо по скверне. Они были свежими, алыми. Когда кисть с чернилами заскользила по повреждённой коже, девушка стиснула зубы шипя и хмурясь. Через время, настоятель протянул перед Атсуко обмотанный тканью кукурузный качан. Девушка улыбнулась и как можно крепче закусила его. Священник продолжил написание, а Атсуко глухо стонала от боли. Она зажмурилась и вся тряслась. Йуу мял одежды и даже не заметил, как поранил собственную руку, так крепко он сжимал кулаки. Когда священник сообщил, что письмена готовы он хлопнул в ладоши и начал читать молитву, на не известном самураю языке. Атсуко в этот момент выгнулась, он увидел как из глаз её бегут слёзы. Она глухо кричала и с трудом удерживала себя на месте. Возможно, ему показалось, но письмена на её спине светились. Её страдания, длились целую вечность. Он знал, нельзя нарушить церемонию. Он знал, что так нужно. Он обещал, не вмешиваться, чтобы не произошло. С первыми лучами солнца, всё случилось одновременно. Последние слова монаха, и последний вскрик жрицы. Она упала на постель тяжело дыша и подрагивая. Священник разорвал круг из священной верёвки и кивнул самураю, давая понять, что теперь можно всё. Йуу бросился к ней сдирая колени, когда приземлился рядом и дрожащими руками приподнял её. Стоило ему только коснуться пораженной скверной коже как жрица вскрикнула. Он испуганно облокотил её на себя, стараясь не касаться тех мест. - Можете остаться в моих покоях пока боль не сойдёт, - устало выдохнул настоятель. - Нет, - покачал головой Йуу, - я отнесу госпожу в наши покои. - Тогда постарайся, что бы ничто не касалось её спины, - строго сообщил священник, - ей уже… хватит боли. Йуу бережно укутал хозяйку в простынь и внимательно проследив, что бы не касаться повреждённых областей аккуратно поднял её на руки. Девушка, казалось спит, но дыхание её было не достаточно глубоким, чтобы точно утверждать это. Йуу уложил её на бок на постели, а затем осторожно подтолкнул, что бы девушка оказалась на животе. Кожа теперь выглядела не так страшно. Область осталась сине-черной, но больше не было этих вспышек фиолетового и не казалось, что это свежий ожог. Словно проклятие на её спине замерло. Алый текст резко контрастировал на всём этом. Йуу ощутил, как его пальцы сжали, он посмотрел на лицо хозяйки. Та благодарно улыбалась ему. Юноша прилёг рядом с ней так, чтобы видеть её лицо и ещё долго любовался ею. - Ты… до седины меня доведёшь, - шепнул он, когда она уже уснула. ****** На рассвете девушка уже могла самостоятельно двигаться, однако, спина её оставалась не покрыта. Она отказалась покидать комнату и потому, Йуу старался следить за её комфортом. Она выглядела нервной. Однако, стоило мечнику только поинтересоваться таким поведением, как девушка извинилась перед ним за это. Оказалось, она ужасно хотела искупаться, но письмена может смыть вода и они должны остаться на её теле нетронутыми до момента восхода в небе полной луны. - И вы… будете ходить по храму… вот так? – не зная как высказаться мягче, осматривал её самурай. Атсуко повязала вокруг шеи два конца простыни. Вышло так, словно на ней было весьма откровенное платье. Спина обнажена до самой поясницы. Хоть спереди тело и скрывала ткань, из-за того, что она была высоко натянута, длинна убранства еле-еле достигала колен. Йуу старался находится на расстоянии от хозяйки и по возможности не смотреть на неё, но глаза сами предательски возвращались. - Нет конечно! – нахмурилась девушка, - это будет порочить храм! Когда на небе взойдёт луна, я посещу купальни и мы спустимся с горы. Я говорила об этом с настоятелем. Он знает, что мы покинем храм до рассвета. - Странно это всё, - вздохнул Йуу пряча в ножны отполированный уже в который раз меч, - до рассвета нельзя идти в храм, а вот покинуть можно. - Это нормально, если ты не понимаешь, - улыбнулась девушка, - понимают храмовники, а я – вижу. - Простите, мне и правда трудно понять, что вы видите. - А хочешь? – отстранёно спросила она. - Не знаю, - ухмыльнулся самурай, - не примите за дерзость, госпожа, но … я не считаю ваши способности даром. Если меня спросили бы, я бы ответил, что это проклятье. - Спасибо… Йуу, - улыбнулась она. Остаток дня проходил в довольно уютной обстановке, если не считать того, что девочка скучала. Самурай почувствовал ответственность и за это, а потому, даже выпросил у настоятеля сёги**. Открытием стало то, что хозяйка совершенно не умела играть в них. Самураю было поручено научить её. Он чувствовал, что не смотря на недавний приступ покорности с его стороны, и её божественности, между ними словно остался очень тонкий, непрочный барьер, который девушка из раза в раз пыталась разбить. Самурай же напротив - всеми силами держал хрупкое разделение. После обеда Атсуко сморила усталость (или скука) и она уснула. Мечник отметил, что она постепенно набирает силы. Она перестала выглядеть как смертельно больная. Появились румяные щёки и больше не казалось, что кожа обтягивает скелет. Она была прекрасна. Когда же настала ночь, обнаружилось, что девушка физически ещё очень слаба. Она прошла буквально несколько шагов и присела наземь затруднённо переводя дыхание. Йуу поспешил помочь ей, впрочем, она на отрез отказалась, чтобы он её отнёс, лишь попросила поддержать её и не оставлять одну. Йуу даже решил, что она издевается над его выдержкой. Девушка попросила остаться с ней прямо в купальнях. Самурай решил, раз уж она испытывает его терпение, он испытает её стыдливость. Он тоже разделся и принялся оттирать кожу от скопившейся за день грязи. Девочка сидела тише мыши. Он покончил с водными процедурами и оделся. После этого помог девочке, с удовольствием отмечая её крайнее смущение. Когда оба были готовы, и одеты в ту одежду, в которой им предстоял путь домой, Атсуко остановила его, выпутывая из складок простыни бутылочку. - Йуу… подойди сюда, - она присела у желоба который использовали при уборке для слива воды. Самурай в два шага оказался возле неё. - Выставь руки над желобом и тщательно мой их пока я буду лить воду. - Зачем это? - Это драконья вода. Священная вода. Я насытила её своей… силой… - замялась она подбирая слова, - я знаю, что твои руки в крови. И души оставили большие отпечатки на тебе. Я хочу смыть это с тебя, но… нужно твоё желание. - Зачем? Защищая вас, я ещё не одиножды испачкаю руки… - Не в той… крови… - отвела она взгляд и мечник побелел. - Давно знаете? - Я вижу… ничего не могу с этим сделать. В моих глазах сплетается два мира. Вначале, было трудно различить их, но со временем я привыкла. - Поэтому, твои глаза чаще прикрыты, словно ты слепа? - Да, - улыбнулась она, - я могу даровать тебе возможность видеть мой мир. На такой срок, как ты пожелаешь. - То есть, я в любой момент могу перестать видеть это. - Да. Самурай вздохнул и выставил руки. На них полилась, на удивление, холодная вода. Он с усердием мыл руки и в какой-то момент, ему даже показалось, что он слышит еле уловимый шепот, однако, когда рука жрицы исчезла с его кожи всё прекратилось. Он чувствовал странное облегчение, хоть раньше и не испытывал никакого дискомфорта. Это место, оно всё было для него чем-то загадочным и необыкновенным. Здесь, буквально в каждом камне, чувствовалась святость - в воде ощущалась сила; в воздухе небывалая свежесть. Когда они окончили то вернулись в комнату. Они сложили все вещи. Своих было очень мало. В храме им предоставили одежду, и полотенца, и постель, и еду. Поэтому сейчас, они сложили все вещи, как приказала Атсуко, и покинули врата храма. Как только железные ворота закрылись Йуу остановился. - Атсуко-сама. - Да? – удивлённо повернулась она. - Я хочу… увидеть то, что видите вы. Девушка замерла, неверяще смотря на него. Затем моргнула и посмотрела на луну которая поднялась в свой зенит. Затем вновь посмотрела на него. Открыла губки и вновь закрыла. - Почему? – наконец спросила она. - Мне кажется, духи всегда оберегают вас. Я думаю, что хочу видеть их, тогда они всегда подскажут, что с вами, что-то не так. - Вот как… Она прикрыла глаза и подала ему руку в просьбе поддержать. Он надёжно обхватил ручку и она, не открывая глаза двинулась вниз по огромной лестнице. Йуу запаниковал, он максимально аккуратно вёл её. Она ступала, на удивление уверенно, сжимая его руку. Когда они оказались в низу она открыла глаза и улыбнулась ему. - Духи не смогли бы меня вести, а ты смог, - коротко сообщила она, - я смогу исполнить твоё желание завтра. Оставлю знак на одном из твоих глаз - она нежно провела ладонью от его виска до скулы после чего убрала руку. - Тебе нужно будет смыть его до следующего полнолуния иначе, он останется с тобой и смыть его смогут лишь монахи. - Скоро рассвет, - посмотрел на горизонт самурай, - извозчика ещё нет. - Всё хорошо. Мы можем отдохнуть в домике до его приезда. Так и сделали, но какое-то внутреннее беспокойство не давало самураю усидеть на месте. Атсуко же уснула. Когда совсем рассвело извозчик наконец приехал и они, сев в повозку, направились в сторону дома. Добрались не без происшествий. На повозку напали, но Йуу без труда отбил нападение. Атсуко была взволнована и когда всё закончилось, а они двинулись дальше, она нервно осматривала его на наличие ран, после чего чуть не заплакав крепко обняла его. Йуу, был согрет её теплом. ****** К его огорчению, дома ничего не поменялось. Прихожане каждый день были и каждый день Атсуко принимала людей. Однако по ночам, они согревали друг друга деля одну постель. Нет, он не смел больше прикасаться к ней как в ту ночь в хижине, но было приятно, что она даже против его воли ложилась рядом с ним. Ему казалось, что так, обняв её, он защищает её от всего внешнего мира. Это было прекрасно и он даже позабыл, что хотел видеть мир, её глазами. Однако, с наступлением осени всё изменилось. Он не заметил как прошел ещё год. Внезапно, многие дворяне приехали активно сватать жрицу ведь старый Мэсэйоши стал совсем плох. А это значит, что в скором времени Атсуко придётся принять на себя управление их домом. Девушка холодно отвергала всех и каждого. На одном из таких собраний, Йуу был поражен, увидев в охране молодого феодала члена своего клана. Юноша был серьёзно настроен заполучить жрицу в жены и потому настоял на сражении их стражей. Йуу одержал победу без проблем. Он был лучшим мечником в их клане. Однако, как только он занёс свой меч, что бы прервать жизнь оппонента, к ним бросилась Атсуко, останавливая всё это. Он забылся. Забылся, что уже давно не в клане. Что она готова оставить в живых даже своих убийц. Что заставляло его насторожиться, так это то, что нападения на жрицу прекратились. Было слишком тихо и это волновало его. ****** Конец осени выдался очень холодным. В эту ночь Атсуко настороженно смотрела в окно. Самурай был обеспокоен этим. Прихожан не убавлялось, но письмена сдерживали скверну на теле девочки. - Атсуко-сама, вы обеспокоены чем-то? - Снег… - сообщила она и нахмурилась, - первый снег должен пойти сегодня, но его нет. Духи обеспокоены. Что-то не в порядке. - Вам сегодня ночью 19, - скорее уточнил для себя, нежели спросил он и нахмурился. Она предсказала свою смерть до своего 20-го дня рождения. Это мог быть любой день, даже день накануне двадцатилетия, но её обеспокоенность сейчас напрягала. - Хочу, выйти на улицу. - Я сопровожу вас. Они собрались. Атсуко с особым недовольством надела обувь и вышли во двор. Девушка сосредоточенно металась глазами по пустоте. Она хмурилась и он видел как сжимались её челюсти. - Атсуко-сама. Я думаю, что переживать не стоит. Погода изменчива… - Нет, ты не понимаешь, - покачала она головой, - снег идёт в этот день, потому, что духи зимы прилетают поприветствовать меня и приносят снег. Сейчас они встревожены и пытаются что-то сказать мне, но они слишком беспокойны, что бы я могла что-то разобрать. Духи и призраки не часто говорят им нужно много сил на контакт с обычным человеком. - Но... вы ведь не обычная. - Йуу, пожалуйста, принеси с кухни кусочек хлеба, размером с ладонь, примерно 2 глотка молока и горсть муки. Юноша не стал спорить хоть и тревожился оставлять девушку одну. Он вскочил на кухню и нашел всё, что она просила. В одной руке он нёс кружку, на которой лежал ломтик хлеба в другой, почти не рассыпав, нёс муку. Когда он пришел девушка кивнула и присела на землю. - Посыпь муку кругом и в центр поставь молоко и хлеб, - юноша сделал как она просила, - а теперь, повернись ко мне. Мне нужна твоя помощь. Закрой глаза и не открывай их пока я тебе не позволю. Йуу замер в ожидании. Холод начал пробираться под одежду, но его это не волновало. Он переживал за девушку, которая скорее всего уже замёрзла. Внезапно под его глазом защекотали чужие пальчики, выводя какие-то узоры. То же самое произошло и над его бровью. Ему показалось, что там, где прошлись пальцы жрицы, кожу начинало жечь. Затем тёплый и влажный, как ему показалось – язык, провёл по его веку, прямо по границе ресниц и оставляя маленькую стрелку чуть дальше. - Можешь… открыть глаза. Когда он вновь мог видеть, его охватила паника, но девушка, с окровавленной губой, держащая его за руку не позволяла поддаться панике. Он видел мир, который будто делился на две части. Он видел Атсуко, все ту же Атсуко, однако, теперь от неё исходило сияние, такое тёплое и нежное и в то же время, местами в этом сиянии он видел жуткие чёрные пятна. Весь мир вокруг казался иным. - Успокойся. Это не на долго. Если смыть знаки до полнолуния то всё пройдёт. У тебя есть три дня. - Это… твой мир… - еле выдохнул юноша. - Да, а это, - она повернулась к чашке и хлебу, - мои друзья. Йуу тоже повернулся и чуть не ойкнул. Вокруг парили светящиеся, белоснежные порой, казалось, пушистые комочки. А ещё, бабочки. Они были повсюду. Их было так много и все были сияющими, цветными, переливающимися, что он терялся. - Что обеспокоило вас? – обратилась Атсуко к пушистым комочкам, которые, очевидно, были зимними духами. - Досточтимая Атсуко! - Прекрасная Атсуко! - Божественная Атсуко! – запищали один за другим комочки. - Ужасная ночь наступает... - Страшная ночь наступает… - Тёмная ночь наступает… - Великая дева. - Сильная дева. - Вас ищут злые силы, дева. - Тёмные силы, дева… - Ужасные силы, дева… - Вы должна сообщить всем храмам прекрасная госпожа. - Вы должны как можно скорее предостеречь их блистательная госпожа. - Они должна защищать вас великая госпожа. - Великолепная Атсуко! - Невинная Атсуко! - Святая Атсуко нужна им. - Чистейшая дева - Благочестивая дева - Дорогая дева. - Что за ночь? – с волнением спросила Атсуко. - Тёмная ночь дева. - Длинная ночь дева. - Бесконечная ночь дева. - Сегодня! – ужаснулась девушка, - сегодня ночь продлится больше суток. Этот день был давно предсказан, - скорее для Йуу, нежели для духов и себя сообщила она, - ночь тёмных сил. Вот почему сегодня так не спокойно в мире и так спокойно средь людей. - Божественная Атсуко! - Возлюбленная Атсуко! - Досточтимая Атсуко! - Вы должны спасаться. - Приспешники одержимые злым повелителем ищут вас. - Они жаждут вашей крови. - Я могу уничтожить, его если он оживёт, - на удивление твёрдо сказала девушка. - Без крови великой Атсуко. - Ему не восстать, достойнейшая Атсуко. - Вы умрёте если будете бороться с ним, чистейшая Атсуко. - Я сообщу семи великим храмам. Они в ту же минуту будут молиться во спасение мира, - закрыла глаза девушка, а вот Йуу не мог перестать смотреть и слушать. - Благодарим вас за всё, добрейшая Атсуко. - Благодарим вас за всё, милостивая Атсуко. - Берегите себя, прекрасная Атсуко. Комочки вскочили с угощения для них и подлетев по очереди коснулись лица девушки. Затем, они взмыл и к небу. Атсуко крепче сжала руку Йуу, словно ища поддержки у него. - Милые духи, летите во все храмы и сообщите ужасные новости настоятелям! Прошу вас! Почти все бабочки закружились и затрепетали крылышками. Они, как ураган взметнулись в ночное небо и одновременно порхнули в разные стороны. Атсуко тут же пошатнулась и Йуу успел поддержать её за плечи. - Спасибо, Йуу, - слабо проговорила она и закашлялась, - отведи меня в спальню и попроси дядю прийти в мою комнату. Самурай не стал донимать внезапно ослабшую девушку и просто подхватил её на руки. Он принёс её в комнату и уложил на постель укрывая. Сам же поспешил выполнить её поручение. Мэсэйоши нашелся спящим и напившимся, но как только услышал, что Атсуко срочно требует его видеть вскочил с постели. Он примчался в комнату девушки, сопровождаемый Йуу. Самурай занял место в тени комнаты, внимательно слушая. - Атсуко, что случилось? - Дядя. Нужно срочно отправить людей во все семь храмов, их задача не останавливаясь передать им дурные вести. - Снова… предсказание? – ужаснулся старик. - Считай, что это передали боги, а не я, - девушка была необыкновенно серьёзна, - я напишу письма. А ты собери людей. Прикажи им ехать без остановки! - Хорошо, - грозно вздохнул он, - твоим словам верят все и я не исключение. Самурай… присмотри за ней. Я отправлюсь в гости с твоими письмами. Этот человек, сможет доставить твои сообщения быстрее всех. - Спасибо, дядя. - Эх… грядут тёмные времена, - отрешенно бросил он и покинул комнату. - Ты, кажешься совсем ослабшей, - подошел Йуу к девушке, присаживаясь рядом пока она уже писала письма. - Духи поддерживают обычно меня, но сейчас, я лишена их поддержки. Позаботься обо мне, - улыбнулась она ему. Через несколько минут. Мэсэйоши уже стоял в комнате племянницы. Она дописала последнее письмо и передала ему. Старик кивнул ей и уходя похлопал самурая по плечу. Йуу оценил этот, по отечески заботливый жест. Он был готов. Всё его тело было готово к битве. Он начал привыкать видеть мир иначе. Подловив шанс он посмотрел на себя в зеркало и удивился. Снизу и верху глаза были загадочные узоры из которых он мог разобрать лишь маленькую звезду над бровью. По веку шла красная линия и обрывалась чуть дальше линии века. Это была уже высохшая кровь жрицы. С одной стороны он видел, что кроме этого символа ничего не меняется однако его новый взор открывал то, что скрыто от других глаз. Цвет его левого глаза изменился. Он стал золотым, словно светился. Даже в темноте он видел духовную энергию. Это был мир его хозяйки. Атсуко закашляла и ему пришлось заставить её лечь. Девушка была слаба. Внезапно, чёрные пятна на её ауре расползались и вновь замирали. За дверью Йуу услышал тихие шаги. Он мгновенно извлёк меч из ножен. Только опытный воин мог отличить поступь другого война. Он слышал их за дверью комнаты. Ему пришло, немного грубо поднять девушку с постели, но она не издала не звуку и послушно села в углу, куда он указал. Всё затихло заставляя напрячься, а затем, дверь влетела в комнату. Следом за ней на пол бросили что-то стеклянное, что разбилось с оглушительным звоном. Вспыхнул огонь. Йуу не ожидал такого. Он сорвал с постели ещё не пострадавшее покрывало и накинул на Атсуко. Девушка держалась хорошо. Она не выглядела напуганной и не кричала. Она не давала поводов пошатнутся его концентрации, просто верила в него и большего ему было не нужно. Враги ворвались в комнату моментально. Все были облачены в чёрные одежды. Огонь оставался на их балахонах, но они никак не реагировали на это, лишь с криками бросались прямо на самурая. Юноша двигался ловко и быстро, маневрируя между сумасшедших и нанося сокрушительные удары. Комната наполнилась кровью. Воняло палёным мясом, кровью и гарью. Он мог ещё выносить это, не в таких боях успел побывать. Окна сломали и через них стали забираться, один за другим такие же люди. Пожар разгорелся сильнее. Йуу слышал крик слуг в доме, но это не колебало его. Он был спокоен и сосредоточен. Становилось жарко и ему казалось, что меч в его руках раскалился. Истошный кашель позади заставил его вздрогнуть. И тут же в его руку вонзался нож. Он яростно оттолкнул напавшего, опрокидывая всех его товарищей в огонь. Он подхватил задыхающуюся Атсуко и укутав в покрывало выскочил в окно, попутно выкинув из него влезающего врага. Когда они оказались на воздухе он мигом снял покрывало, которое загорелось и выкинул его. Усадил девушку, тут же отражая атаку сзади. Только сейчас он понял, выйти на открытую местность – было ошибкой. Вокруг сгущалась толпа этих ненормальных людей в чёрных балахонах. Он ужаснулся. Прежде он не встречал таких врагов. Они вставали даже если были сильно ранены, даже если у них уже отсутствовали конечности, а его новый глаз показывал вокруг них густой склизкий дым. Он прекрасно различал дым от пожарища и ту отвратительную субстанцию, что окружала фанатиков. Он сражался. Сражался как берсерк за неё. Он не позволит, что бы она умерла. Он спасёт её сейчас и украдёт у всего мира, спрячет далеко от людей, чтобы даже скверна больше не достала до неё. Его тело было изрезано. В плече торчала маленькая стрела из ручного арбалета. На его щеке, пересекая нос кровоточил порез. Из странного погружения в битву его вывели мягкие слабые руки. Его дёрнули в сторону и он выплыл из своего мира крови и смерти. Атсуко бежала изо всех оставшихся у неё сил и вела его за собой. Он оглянулся и опешил. Из ниоткуда налетела настоящая буря. Словно небеса, так долго сдерживающие снег - разверзлись, пуская ледяные снежинки и сильнейший ветер, который кружил их в водовороте, облепляя врагов, мешая им двигаться. Их же ветер словно обступал. Девушка рухнула и зашлась кашлем, быстро и тяжело переводя дыхание. Они оказались в саду, куда не ходили даже слуги. Здесь всюду стояли, на удивление, ещё не обнаженные кусты с уже отцветшими и засохшими розами. Девушка встала и потянула его за собой. - Атсуко, куда… - Молчи… - задыхаясь и трясясь, толи от холода, толи от слабости прошептала она, - ты умрёшь… если продолжишь. - Я уже говорил тебе, - нахмурился он, - моя жизнь только твоя, как и мой меч. - Не сейчас, - прошептала она, - прости меня.       На удивление ловко обернулась и притянула его к себе горячими ручками. Она впилась в его губы своими, а затем, совсем легонько толкнула его. Он не понимал как так произошло. Падение показалось ему долгим. Он не чувствовал удара, но погрузился в темноту. Словно упал в глубокую реку.