Кухня

Прекрасное оборудование, свежайшие ингредиенты, полный простор для кулинарного творчества, — когда Кен получил предложение о работе в ресторане самого престижного отеля в Японии, он без колебаний вернулся из Англии. Его устраивало все… Ну, или почти все. Впрочем, если быть откровенным, его совершенно не устраивал один человек, с которым ему приходилось делить кухню. — Джей, сколько раз тебе повторять?! Пока я шеф, в меню не будет этих ужасных бараньих голов! — не сдерживаясь, кричал Хидака, размахивая меню, предложенным су-шефом. — Пойми, люди приходят в ресторан, чтобы наслаждаться едой. В блюде должно быть прекрасно все — от вкуса и аромата до подачи. А это… — он презрительно указал на требуху, — это отходы. — Это скандинавская кухня, — хрипло отозвался Джей, продолжая разделывать непонятную субстанцию. — Только через мой труп! — покраснев от негодования, взвыл Кен. Су-шеф лишь пожал плечами и, отложив приготовление топрошков, взглянул на меню, предложенное шефом. — Это скучно, Хидака. Ризотто, паэлья, штрудель? Серьезно? — в голосе су-шефа, листавшего аккуратные, еще пахнущие типографской краской страницы, слышалось явное разочарование. От такой наглости Кен даже поперхнулся. Слова комом встали в горле. Он учился этому годами — кулинарная школа, затем стажировка в лучших европейских заведениях, имеющих несколько звёзд Мишлена, его готовку не раз по достоинству оценивали светила кулинарного мастерства, а этот неотёсанный чурбан смеет называть все это скучным?! — Не играй с огнем, Фарфарелло, — с усмешкой произнес неизвестно откуда взявшийся Шульдих. — Хидака-сан, я понимаю, что ваши с Джеем взгляды на меню разнятся, но скоро открытие отеля, я не хочу, чтобы ваши распри тянули ресторан на дно, — hr-директор посерьёзнел. — Через три дня запланирована важная пресс-конференция, прошу Вас до завтрашнего вечера определиться с меню. Кен кивнул, бросив полный раздражения взгляд на Джея. — Я, мистер Кроуфорд и несколько десятков журналистов рассчитываем на вас обоих. — со вздохом произнес Шульдих и, покачав головой, покинул кухню. Пока Брэд витал в облаках, прохлаждаясь на своем маяке вместе с новым любовником, а Кудо был занят подготовкой предстоящего мероприятия, именно ему приходилось усмирять двух кухонных демонов. И терпение рыжего уже было на пределе. — Если так пойдет и дальше, беды не миновать, — устало пробормотал Шульдих, направляясь в свой кабинет. Хидака обречённо вздохнул. И почему ему в помощники достался такой несносный тип? — Эй, шеф, — Джей похлопал сникшего Хидаку по плечу, — Я согласен. Сделаем твое «скучное» меню, но сначала, я хочу, чтобы ты попробовал то, что приготовлю я, если не понравится, все будет по-твоему. — Хорошо, — сдался Кен, с недоверием глядя на су-шефа. — Не волнуйся, я умею готовить, иначе Шульдих и близко не подпустил бы меня к кухне. — Джей хрипло рассмеялся и подмигнул Хидаке. Кен едва сдержался, чтобы не поморщится. Этот странный высокий ирландец с дурацким акцентом, этими ужасными шрамами на лице, уродливой повязкой на глазу, грубый, вечно охрипший — в нем не было ничего от настоящего повара. Он, скорее, был похож на кока какого-нибудь китобойного судна позапрошлого века, не хватало только деревянного протеза вместо ноги… Вечером, когда персонал уже отдыхал в своих комнатах, Кен, как и обещал, остался на кухне. Скучающе рассматривая до блеска начищенные сковородки и кастрюли, он пытался скоротать время в ожидании кулинарных «шедевров» Джея. — Прошу, попробуй, уверен, тебе понравится! — сказал су-шеф, поставив перед Хидакой какую-то неказистую похлёбку в глиняной миске. Кен принюхался. Аромат был что надо. Мясо, овощи, специи, какая-то крупа, но назвать это блюдом, достойным ресторана пятизвездочного отеля, язык не поворачивался. — Попробуй, — настойчиво повторил Джей, пододвигая столовые приборы. Хидака взглянул на него и, едва сдержал улыбку. Сейчас этот ирландский громила был похож на большого пса, воображение услужливо пририсовало ему пару больших ушей и пушистый хвост. Когда Кен поднял ложку, Джей, казалось, даже дыхание затаил, ожидая вердикта. Зачерпнув немного супа-пюре, Хидака, после секундной заминки, наконец, пригубил содержимое. Нежный вкус тающих во рту овощей и пряных специй, сваренных на добротном мясном бульоне, оказался очень приятным, рука сама потянулась за добавкой, и вскоре тарелка опустела. Су-шеф победно усмехнулся и поспешил поставить перед Кеном следующее блюдо. Увидев изысканную подачу, достойную стать украшением любого стола, Хидака приободрился. — Выглядит аппетитно, — с улыбкой произнес он и смело попробовал, заметив, как оживился от похвалы Джей. — Умм, очень деликатный и приятный вкус. Что это? Фуа-гра? — смакуя послевкусие, поинтересовался Кен, уже будучи готовым включить это блюдо в основное меню. — Не совсем, это те самые потроха, а ещё немного специй и, конечно, талант повара, — гордо заявил су-шеф. — Вкусно получилось, правда? — В нашем ресторане гостей не будут кормить всякой требухой! — ударив кулаком по столу, заявил Хидака, вмиг изменившись в лице. — Но признайся, тебе же понравилось… — с грустью заметил Джей, не сводя взгляда с шефа. Кен промолчал. Убрав со стола тарелку, он быстро покинул кухню, оставив своего су-шефа в одиночестве. — Что, опять не повезло, Фарфарелло? — Шульдих бесшумно возник за спиной Джея, точно призрак. — Что тебе нужно, Шу? — устало спросил застигнутый врасплох су-шеф. — Я за твоим фирменным лимонным пирогом, ты ведь не забыл? Ёдзи его просто обожает! — рыжий окинул взглядом кухню в поисках желанного угощения. — Так, где мой пирог? Только не говори, что ты так увлекся готовкой для Хидаки, что совсем забыл обо мне? Шульдих состроил грустную моську и поджал губы. — Пирог в духовке, подожди ещё пару минут, и хватит уже называть меня Фарфарелло, — буркнул Джей, стягивая фартук. — Почему ты просто не сдашься? Хидака никогда не признает твою стряпню, приготовь то, что он хочет, ты же можешь! — не унимался Шульдих. — Нет, я знаю, что ему понравилось, уверен, ещё немного, и он примет мою готовку. — Джей улыбнулся. — Неужели, путь к сердцу шеф-повара тоже лежит через желудок? — рассмеявшись, поинтересовался рыжий, едва увернувшись от летящего в него фартука. Джей поднялся в свой номер и, тихо вздохнув, вновь открыл меню, предложенное шефом. В нем все было очень выдержано — баланс овощей и животного белка, калорийность, большое внимание уделялось подаче блюд. Винная карта прекрасно подчеркивала и оттеняла вкус блюд. Лёгкие десерты сочетались с огромным выбором горячих и холодных напитков, а также широким ассортиментом коктейлей. Гостям на выбор предлагалась не только европейская кухня, но и аутентичное меню, включавшее в себя свежайшие суши, удон, терияки и прочие национальные изыски. Казалось, все было продумано до мелочей. Отложив меню, он сонно зевнул и отправился в душ. Кен уже несколько минут ворочился на кровати, тщетно пытаясь уснуть. Слова Джея сильно задели его. Ещё никто не называл его блюда скучными. Он просто не мог оставить это так! Накинув на пижаму халат, он быстро преодолел расстояние, разделявшее его номер с комнатой су-шефа, и громко постучал. Не дождавшись ответа, он дёрнул ручку. Дверь была не заперта. Войдя в апартаменты, Хидака осмотрелся. Кроме кровати, узкого шкафа, тумбы с ночником, небольшого диванчика и католического распятия на стене, в номере не было ничего. — Шульдих, что ещё тебе нуж… — вышедший из душа Джей, замер посреди комнаты, не договорив. — Кен? Что ты тут делаешь?! — смущённо прикрыв обнаженную плоть рукой, выпалил он, чувствуя, как щеки заливаются румянцем. — Я? Эмм, пришел поговорить о меню, но, кажется, я не вовремя. — растерянно пробормотал Хидака, не зная, куда деть взгляд. — Нет, нет, я сейчас, — су-шеф быстро скрылся в ванной, чтобы уже через пару минут вернуться в комнату в халате и с полотенцем на плечах. С коротких белых, словно снег, волос, торчащих в разные стороны, стекали капли воды. Кен невольно улыбнулся. Все же Джей сильно напоминал ему пса, или может быть волка… — Так что ты хотел обсудить? — спросил он, глядя на гостя. Гнев Хидаки утих, а значит, говорить было особо не о чем. Но отступать было поздно. Присев на диван, Кен тихо вздохнул. — Джей, ты и Шульдих так близки… Давние друзья? Он часто называет тебя Фарфарелло, почему? — вдруг спросил он, не найдя другой темы для разговора. — Это длинная история, — Джей пожал плечами и, устроившись рядом, взглянул на Хидаку. — В церковном приюте, где я рос, так меня называла матушка-настоятельница. Я любил огонь, хоть он и отнял у меня всю семью… Я постоянно тянулся к нему, несколько раз даже серьезно обжёгся и спалил все брови и волосы… Но я не мог остановиться, словно мотылек, я вновь и вновь тянулся к пламени… Тогда-то меня и отдали в обучение к кухарке приюта, она учила меня готовить, а заодно, присматривала, чтобы я опять чего-нибудь не спалил. — Джей грустно улыбнулся. — Так я и полюбил готовку, а так как денег в церковном приюте не хватало, вкусно готовить приходилось даже из самых простых продуктов. Когда мне исполнилось шестнадцать, у приюта появился новый спонсор, — компания отца Кроуфорда собиралась строить отель в бухте, земля которой принадлежала церкви. Тогда же я познакомился с Брэдом и Шу. По итогу сделки, у приюта появилось новое здание, сироты получили возможность есть вдоволь, а меня даже отправили в кулинарную школу в Шотландии, — Джей вздохнул. — Вот только там у меня не заладилось, — он коснулся пальцами глубоких шрамов и повязки, скрывающей повреждённый глаз. — Сожалею, конкуренция в таких местах весьма сильна, а дети жестоки… — вдруг тихо произнес Кен, внимательно проследив движение своего визави. Он и сам множество раз становился свидетелем подобной дискриминации и «неспортивного поведения». — А, пустяки, тем шотландским выродкам досталось куда сильнее, будут знать, как лезть к ирландцам! — Джей хрипло усмехнулся. — Знаешь, я хотел бы извиниться, я был неправ на счет твоей стряпни. Она удивительная… Ты удивительный, Фарфарелло… — улыбнувшись в ответ, тихо произнес Хидака. — Ой, уже так поздно, думаю, мне пора, — бросив взгляд на наручные часы, пробормотал он, немного смутившись собственных слов. И почему он раньше не додумался поговорить с Джеем по душам, выслушать его историю. Прийти к взаимопониманию оказалось так просто, и теперь в компании су-шефа Кену было, на удивление, весело и комфортно. — Уже уходишь… — Джей как-то сник, вновь напомнив Кену пса, расстроенного скорым уходом хозяина и поджавшего уши. — Что ж, доброй ночи, — тихо отозвался он, склонив голову. — Доброй ночи, Джей, — с улыбкой произнес Хидака и, не удержавшись, коснулся ладонью влажных волос су-шефа, ещё сильнее взъерошив их. То, что случилось дальше, Кен хотел бы забыть, как страшный сон. Сильная, испещренная шрамами рука, до боли сжала его кисть. Взгляд Джея наполнился каким-то звериным безумием. Хидака попробовал вырваться и закричать, но сухие губы су-шефа запечатали его рот. Джей повалил его на пол, легко удерживая обе его руки своей огромной ладонью. Хидаку бросило в дрожь. Он надеялся, что это шутка, что вот-вот все закончится, но Джей распалялся все сильнее. Свободной рукой он быстро расправился с узлом халата и теперь нетерпеливо принялся стягивать с Кена пижаму, вырывая непослушные пуговицы вместе с тканью. Хидака из последних сил пытался освободиться, трепыхаясь, словно бабочка, застрявшая в паутине. — Джей, нет! Остановись! Прошу тебя, приди в себя! — сдавленно прохрипел он, едва увернувшись от очередного жадного поцелуя. Су-шеф на мгновение замер, встретившись взглядом с Хидакой. Сильные пальцы сжали его подбородок, губы вновь коснулись губ, но не так напористо, как прежде, более мягко, почти нежно, впрочем, Кен не оценил этого. Улучив возможность, он укусил Джея и, воспользовавшись секундной заминкой, вновь попытался сбежать. Су-шеф зарычал, стирая кровь, стекающую по подбородку. Её солоноватый привкус лишь сильнее раззадорил его. Вновь повалив Хидаку на пол, лицом вниз, он навалился сверху всем своим весом и, поймав руки Кена, завел их за спину, болезненно сжимая. — Ты мой, наконец-то, ты мой… — прохрипел он, обдавая обнаженную кожу спины горячим дыханием. Кен чувствовал, как к его ягодицам прижимается напряжённая плоть Джея. — Нет, нет, нет, Джей, остановись, Джей… — срываясь на крик, повторял он. Острая, обжигающая боль и свой собственный крик, последнее, что запомнил Хидака… Его сознание отключилось, а слезы ещё долго катились по щекам. Вскоре, придя в себя и поняв, что натворил, Джей выскользнул из обмякшего тела Кена. В дверь уже ломились сотрудники отеля, сбежавшиеся на шум. — Что, черт возьми, произошло, Фарфарелло?! — закричал влетевший в номер Шульдих. За ним следовал слегка растрепанный Ёдзи. — Джей?! Что ты наделал! — Кудо замер, глядя на Хидаку. — Быстро, зови врача, а ты, он указал на растерянного су-шефа, — Живо в ванную. Остуди свой пыл. Уложив Кена на кровать, Шульдих тихо вздохнул. — Фарфарелло так и не научился выражать свои чувства, — прошептал он, обтирая кожу Кена холодным влажным полотенцем. — Выражать чувства?! Шу, он изнасиловал этого парнишку. Мы должны сообщить об этом в полицию. А ты говоришь о каких-то чувствах?! — Ёдзи в недоумении посмотрел на рыжего. — Все не совсем так. Ты не знаешь, но Джей влюблен в Хидаку ещё с подростковых времён. На одном именитом кулинарном конкурсе, участники травили и высмеивали нашего малыша Джея за внешность и «сиротское происхождение», даже спонсорская поддержка семьи Кроуфорд не могла этого изменить. Фарфарелло был в отчаянии. Хотел все бросить. Он едва не возненавидел кулинарию, но нашелся человек, который спас его. Он не только поставил на место хулиганов, но и сделал Джея частью своей команды. Он провели вместе несколько дней, кстати, рецепт твоего любимого лимонного пирога тоже появился именно в ту пору. Джей создал его как напоминание о том, что даже нечто кислое и неприятное может быть сладостным и аппетитным. Это было давно, для Хидаки, с его добротой и мягкосердечностью, это был обычный поступок, один из сотен других, а вот Джей, не привыкший получать от людей что-либо, кроме ненависти и оскорблений, отлично запомнил те дни. С годами, эта детская история, для него, переросла во влечение и желание обладать. Он хотел, чтобы Кен признал его, как повара и как мужчину… — Шульдих пожал плечами. — Когда Кен придет в себя, я поговорю с ним, Ёдзи. А пока, побудь с ним, доктор скоро будет. Кудо кивнул и, проводив рыжего взглядом, едва сдержал тяжёлый вздох. Ещё до открытия, этот отель уже становился проблемным местом. Сначала чудачества Кроуфорда, потом это… Ёдзи закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти, обдумывая дальнейшие действия. Если это происшествие будет предано огласке, разразится грандиозный скандал. На запястьях Кена от рук Джея остались яркие отметины, было страшно представить, что пришлось пережить бедняге… — Фарфарелло? — тихо позвал Шульдих, заглянув в ванную. Из душевой кабины доносился шум воды. — Я знаю, что ты не хотел навредить ему, давай поговорим, — подходя ближе, вкрадчиво предложил он. Но Джей не отвечал. — Твою мать, Фарфарелло! — распахнув двери кабинки, выругался рыжий. — Ты окончательно спятил?! Джей сидел на полу, под струями холодной воды, на его руках красовались глубокие раны, а рядом лежала опасная бритва. Алая кровь, смешиваясь с водой, стекала по бледной коже. — Ёдзи, сюда, скорее! — выключив воду, прокричал Шульдих и, схватив с полки полотенца, принялся останавливать кровь. Кен пришел в себя в залитой солнцем больничной палате. Как же ему хотелось, чтобы все произошедшее оказалось очередным ночным кошмаром. Но синяки и боль во всем теле, увы, подтверждали реальность произошедшего. С трудом повернувшись на бок, он свернулся в клубок и, зарывшись в одеяло, словно в конов, закрыл глаза. Как Джей мог сделать это? Что на него нашло?! Почему?! Все эти вопросы роились в голове, не давая вновь провалиться в спасительный сон. История повторялась. Почему опять? Сначала Касэ, потом Джей… — Кен? — тихо позвал Шульдих, заглянув в палату. — Как ты себя чувствуешь? Хидака несмело выглянул из-под одеяла и, сглотнув комок, подступивший к горлу, беззвучно кивнул, натянув на лицо жалкое подобие улыбки. — Знаешь, то, что сделал Фарфарелло, безусловно, ужасно, и ты, конечно, в праве обратиться в полицию, но… — рыжий выдержал паузу, — Сперва, если ты не против, давай немного прогуляемся, и я кое-что тебе расскажу. Шульдих прикатил в палату кресло-каталку и, дождавшись согласия Хидаки, помог ему перебраться в него. — Джей уже наказал себя за содеянное, он здесь, в соседнем блоке больницы, врачам едва удалось спасти его, — рыжий тихо вздохнул. — Ты, наверное, не помнишь, но вы встречались раньше. Много лет назад. Ты спас Джея от нападок других участников одного кулинарного конкурса. Ты был первым, кто был добр к нему впервые за долгое время. С тех пор он был одержим идеей доказать тебе, что достоин твоей доброты, хотел выразить свои чувства, только вот, к сожалению, сделать это правильно, он не мог… Просто не умел… Шульдих провез Кена по длинному коридору, соединявшему корпуса больницы и остановился перед палатой, в которой под капельницей лежал Фарфарелло. Его руки были забинтованы, а поверх запястий красовались мягкие удерживающие манжеты. — Это для его же блага, — пояснил Шульдих. Хидака отвёл глаза, ему было не по себе от одного взгляда на Джея. — Давай вернёмся, — тихо попросил он, все же украдкой заглянув в палату су-шефа. Шульдих кивнул и поспешил отвезти Кена в его корпус. Спустя пару дней, немного отправившись физически, Хидака готовился к выписке. Синяки уже почти пошли, да и раны, нанесенные Джеем, затянулись, хотя, ходить и подолгу стоять ещё было довольно болезненно. Направляясь к выходу, он вновь невольно оказался у палаты, в которой лежал Джей. Поборов желание сбежать, Кен тихо постучал и, не дождавшись ответа, распахнул дверь. Джей не обратил на него никакого внимания. Находясь под седативными препаратами, он остекленевшим взглядом смотрел в потолок. Сейчас Хидака заметил, что помимо запястий, фиксирующие манжеты были и на его щиколотках. Джей был беспомощен и полностью открыт перед ним. Кен мог выместить на нем весь свой гнев, всю боль, но, вопреки бушующим эмоциям, единственное, что он смог, это дрожащими пальцами коснуться белоснежной жёсткой шевелюры своего су-шефа, в тщетной попытке пригладить ее. — Прощай, Фарфарелло… — тихо произнес он и, отдернув руку, поспешил прочь. — Что?! Ты увольняешься?! Кен, но сегодня вечером большая пресс-конференция, нужно презентовать меню, приготовить фуршет… — Шульдих умоляюще посмотрел на Хидаку. — Пожалуйста, я уже распорядился перенести твои вещи в другой номер… Прошу тебя, помоги отелю, ты нужен своей команде. Ты нужен нам, — тише добавил рыжий. Кен тихо вздохнул. За несколько недель работы, это место для него стало почти родным. Хорошая команда, оборудование, возможность творить, — все то, что он так долго искал и не находил в других ресторанах. — Хорошо, меню почти готово, пара поправок и можно подавать, — он стянул с плеча рюкзак с нехитрыми пожитками. — Но с завтрашнего дня у меня оплачиваемый недельный отпуск. Рыжий закивал, едва сдерживая улыбку. Вечером, в банкетном зале собралось множество журналистов, гурманов и кулинарных критиков, на роскошно сервированных столах стояло пёстрое разнообразие блюд, изысканные десерты и горячее, блюда из рыбы и морепродуктов, но кульминацией вечера стала презентация блюда от шефа. Нежное мясо ягненка с розмарином и соусом из красного вина, приготовленное способом фламбе. — Многоуважаемые гости, прошу вас попробовать фирменное блюдо нашего ресторана, — произнес Кен, готовясь завершить свой шедевр, добавив немного огня, — Итак, дамы и господа, встречайте, «Фарфарелло»… Шульдих с Кудо переглянулись, будучи не в силах скрыть улыбки. — Возможно, для Джея не все ещё потеряно, как думаешь, Ёдзи? — подмигнув, промурлыкал рыжий, уплетая нежнейшую ягнятину. — Чувствуется, что сделано с любовью, правда? Кудо согласно кивнул, бросив беглый взгляд на Кена. По окончанию фуршета, Хидака взял такси и, прихватив с собой все необходимые ингредиенты, направился в больницу. — И долго ты ещё планируешь здесь прохлаждаться, Джей? — спросил он, ворвавшись в палату, словно ураган. — Прости, я причинил тебе боль, — хрипло произнес Фарфарелло. — Но я не жалею, о том, что произошло. Пусть так, хоть на миг, я смог заполучить тебя… — он замолчал, вновь устремив взгляд в больничный потолок. — Идем, хватит валяться здесь со скорбным видом, — пробурчал Кен, отстегивая манжеты, удерживавшие пациента. — Прекрати! Ты можешь пострадать! Я не могу гарантировать, что не наброшусь на тебя снова! — закричал Джей, пытаясь вразумить Хидаку. — Не волнуйся, в этот раз я смогу за себя постоять, — с усмешкой произнес Кен, — Пошевеливайся! — закончив с манжетами, поторопил он, швырнув в Джея скомканную одежду. — Одевайся и следуй за мной. Фарфарелло от удивления, казалось, даже потерял дар речи. Безропотно следуя указаниям своего шефа… Одевшись, он подошёл к Кену и, словно боясь спугнуть, осторожно коснулся его плеча. Хидака вздрогнул, но не отстранился. Тогда Джей, получив негласное разрешение, обнял его со спины, устроив подбородок на его плече. — Ты боишься меня, Кен? — тихо спросил он, чувствуя, как напряжена каждая мышца в теле Хидаки. Кен промолчал, несмело накрыв руки Джея своими ладонями и, повернув голову, уткнулся носом в его щеку. — Я не боюсь, — шепнул он, постепенно расслабляясь в объятиях Фарфарелло. — Идём, я покажу тебе своё новое блюдо… Джей кивнул и, взяв Кена за руку, направился к выходу. К удивлению су-шефа, такси привезло их не в отель, а на пустынное побережье. В тихую бухту, защищённую от прохладного вечернего ветра. На песчаный пляж, ещё хранивший тепло дневного солнца. Кен вытащил из рюкзака небольшой плед, пару бокалов, бутылку красного вина и накрытые фольгой тарелки, в которых хранилась замаринованная ягнятина. Джей немного растерянно наблюдал за происходящим. — Как тебе удалось уместить все в этом? — спросил он, разглядывая непримечательный походный рюкзак. — Годы тренировки и смекалка, — с усмешкой ответил Хидака, продолжая колдовать над угощением. — Знаешь, в прошлом, когда я был ещё подростком, мне хотелось бросить кулинарию и заняться футболом, я даже прошел отбор в юниорскую сборную, думал, что буду играть со своим лучшим другом Касэ, вот только, он видел во мне партнёра не только в игре, но в постели… — Кен осекся и, наполнив бокал вином, залпом выпил его. — В общем, я не имею ничего против такого рода отношений, если они будут развиваться постепенно, думаю, я смогу принять их… Принять тебя, — он замолчал, сам не зная, зачем завел этот разговор. Джей растерянно кивнул, еще не до конца веря в реальность происходящего… — Больно? — вдруг спросил Хидака, коснувшись бинтов на запястьях своего су-шефа. — Это расплата за то, что я сделал с тобой, Кен… — он виновато улыбнулся, к своему удивлению, не находя во взгляде добрых и бирюзовых, словно море, глаз Хидаки ненависти или презрения. — Дурак, ты же мог погибнуть, — беззлобно фыркнул Кен. — В тот момент это казалось неплохой идеей, ведь я был уверен, что потерял тебя навсегда… — Джей пожал плечами. — А вышло наоборот… Что ж, будем считать это «Стокгольмским синдромом», — Хидака тихо засмеялся, наблюдая за эмоциями, промелькнувшими на лице собеседника. — А теперь, время для моего фламбе «Фарфарелло», — Кен поджог кусочки сочной ягнятины, а когда пламя поутихло, он закончил сервировку блюда, положив на тарелку веточку розмарина и нарисовав причудливый узор винным соусом. Су-шеф завороженно наблюдал, как невесомые языки пламени танцуют на тарелке, повинуясь лёгкому дуновению ветерка и, пожалуй, впервые в жизни был по-настоящему счастлив…