дыхание.

— Все нормально? — вопросительный голос Джинёна поверх не громкой музыки в репетиционном зале. Сегодня они решили остаться подольше, дабы отрепетировать танец лучше. Только вот «подольше» затянулось. Даже Ёнхи, который всегда репетировал дольше всех, уже ушел, оставив в зале только Бэ, который был сегодня слишком энергичен, и Бёнгона, который, наоборот, выглядел изнеможено, но почему-то продолжал упрямиться. — Ага, — берет почти пустую бутылку воды, стоявшую рядом с зеркалом. Небольшой перерыв не повредит им. Настроение было не очень, ноги почти что ватные, а руки не слушаются, — черт! — почти шипит, когда не может открыть бутылку, проклиная того, кто так крепко закрыл ее, совершенно не понимая, что из нее пил только он. — Эй, — окликает Ён, мягко забирая из рук несчастный пузырек с уже совсем теплой водой, — вот, — спокойно откручивает крышку, вручая все это Ли. Тот бормочет что-то вроде тихого и невнятного «спасибо», смущенно опуская взгляд в пол. Руки подрагивают. И при том жарко. Очень. Бёнгон проводит рукой по взмокшему лбу, запрокидывая голову и залпом выпивает остатки воды. Морщится. Теплая. Перед глазами немного плывет. Сколько он спал сегодня? Часа три? — Выглядишь хреново, — так же отпивая из бутылки, признался Бэ. А старший даже внимания не обращает. Оседает на пол. — Эй, ты чего? — обеспокоенно присаживается рядом. Не отвечает. — Ладно, на сегодня хватит, идем. — Хлопает по плечу, поднимаясь, но лидер внезапно хватает его за руку. Тянет, не сильно, чтобы тот остался еще на немного. Поддавшись, младший возвращается на пол. Вялые руки обвивают его талию, лениво утягивая на пол. Бёнгон утыкается носом куда-то в бок, совершенно не заботясь о том, что его вот-вот вырубит прямо здесь. Джинён легонько тыкает парня в плечо спустя несколько минут. Валяться на полу это, конечно, прикольно, но он бы предпочел спать в собственной постели, а не в репетиционной. — Ладно, БякГон, — вспоминая забавное прозвище лидера, проговаривает Бэ, — встаем, — уже привыкший к объятиями друга, парень даже не удивился. Вот только ответа на свои слова он так и не получил. Лишь тихое сопение где-то под боком заставило его, так же тихо, вздохнуть. Все, чего хотелось сейчас — принять душ и лечь на мягкую кровать, укрывшись плотным одеялом. Но все, что сейчас было — тихое дыхание Бёнгона, свалившегося без сил, прохладный пол, затихающая музыка и надоедливый свет, бьющий по глазам. Выдыхает. Бён подбирается ближе, сильнее стискивая Джинёна в объятиях. Последний удивленно хлопает глазами, наблюдая за сонным товарищем, который что-то бормочет и закидывает на него ногу. Возмущенно пыхтит, но при этом будить не спешит. У самого глаза слипаются, хотя еще пару минут назад он был полон энергии и сил. Чужое дыхание щекочет шею. Ён сглатывает. Кажется, сердце забарабанило сильнее, оглушая. Где-то в глотке, а не в грудине. Облизывает в миг пересохшие губы, поворачивая голову в сторону Бёнгона. Слишком. Близко. Их лица буквально в нескольких сантиметрах. И он отчетливо чувствует горячее дыхание на своих губах. По спине, перебирая позвонки, бегут мурашки. Расстояние как-то само по себе сокращается. Он почти касается носом мягкой щеки Ли. Дыхание становится прерывистым и шумным. Губы Бёнгона сухие, но удивительно мягкие. И горячие.