Терапия

you wanna get to know me, you memorized the lines of my thighs.

— Открой. Губы приоткрылись, и через маленькое пространство между ними вышел короткий выдох. — Молодец. На щёку мягко легла рука, и большой палец двинулся к губам, зацепив верхнюю и спускаясь к нижней. Юнги ощущал горячее дыхание на своём пальце, и ему это нравилось. Нравилось, что обладатель этих губ был взволнован и потому дышал как будто с осторожностью. Тэхён видел его удовлетворение по блеску в глазах и лёгкому движению уголков губ в момент, когда дыхание касалось пальца. Тэхён вообще всё хорошо видел, сидя на кровати с поднятой головой. Прямо перед ним был Юнги. Близко, но недостаточно, чтобы чувствовать тепло его тела. Он был уверен, что если бы прикоснулся, почувствовал бы под пальцами жар, но он не мог. Не ему было решать, что и когда трогать. Удерживать взгляд наверху было сложно. Внизу слишком привлекательный вид, а ещё ему стыдно. Целых две причины, чтобы опустить глаза с лица на грудь, пробегаясь взглядом по открытой коже вниз до ремня, крепко удерживавшего джинсы. На Юнги не было майки, но джинсы были, и это почему-то раздражало Тэхёна, несмотря на то, что он сам одет был полностью. Он не должен был думать об этом, но думал, отвлекал себя, как мог, потому что стыдно. За то, что позволял делать с собой, за то, как реагировал, за то, что перед Юнги хотелось быть непривычно послушным, слабым, почти безвольным. За то, что так и делал, позволял этому всему бездумно выходить наружу. Юнги поощрял. Редкими улыбками и словами, которых не получить просто так. Тэхён таким и был глубоко внутри. Просто в его жизни не хватало Юнги, который заставит раскрыться, даже через стыд. Юнги хорошо понимал, что делал. Он будто видел насквозь, и потому был так хорош. От того, насколько очевидным он был в глазах Юнги, стыдно было ещё больше. Тэхён был высоким и красивым. Это значило, что практически все, кого он встречал, с первых секунд уважали или обожали его. А потом появился Юнги. Вроде бы не заинтересованный, а вроде бы да. Вроде бы пытался понять лучше, а вроде бы и так уже насквозь видел. Вроде бы слушал и разговаривал, как с человеком, а вроде бы смотрел сверху вниз, как на красивую игрушку, которую хотел поставить на полку и время от времени подходить, чтобы пыль протереть. Вроде бы Тэхён был в замешательстве, а вроде бы с радостью принимал это отношение. Вроде бы гордостью себя окружал, а вроде бы от высокомерного взгляда и хриплого голоса у него коленки подкашивались, и внутренний голос умолял сдаваться. Соглашаться, что бы ни просил этот человек. Первый в его жизни человек, желающий не преклоняться перед Тэхёном, а преклонить его перед собой. А много ли усилий надо, чтобы подчинить игрушку? — Смотри на меня, — глубокий голос вернул его в реальность. — Я смотрю, — Тэхён слегка улыбнулся, не отрывая взгляд от груди перед собой. Рука пропала, и вместе с ней ушло тепло, оставляя неприятную прохладу на щеке и губах. — В глаза. Тэхён помедлил, глядя сначала в окно, на облачное дневное небо, и только потом вверх на Юнги. — Молодец, — Юнги ласково улыбнулся, а у Тэхёна мурашки не то от сомнения в искренности этой улыбки, не то от веры в неё. Юнги снова прикоснулся, проходясь пальцем по верхней губе, прежде чем опуститься к нижней, как в прошлый раз, оттягивая чуть-чуть вниз. — Шире. Тэхён послушался, чувствуя, как горят щёки. Ему не хотелось думать, как он выглядел сейчас. Достаточно было видеть темнеющий взгляд Юнги, чтобы понять. Не выдержав, Тэхён невольно сомкнул губы и снова опустил взгляд. Он не замечал, насколько его собственное тело было напряжено, зато видел, как медленно и тяжело двигалась грудь Юнги. Он не замечал, как сильно был возбуждён, но зато видел, насколько возбуждён был Юнги. Настолько сосредоточен он был на нём. Пожалуй, если бы не чувство стыда, так и не исчезнувшее полностью за два месяца встреч, он бы потерял голову ещё в тот момент, когда только сел на кровать. Сейчас бы водить руками по этому телу, потом забраться под джинсы, а ненавистный ремень выбросить как можно дальше. Как же, чёрт возьми, сильно хочется. — Разве я не сказал смотреть в глаза? — Юнги вскинул бровь, убирая палец, но не руку с лица. Тэхён сглотнул, признаваясь тихо: — Я не могу. — Можешь. — Хён… Юнги улыбнулся: — Это смущает? — Да. — Но тебе нравится. Тэхён поёрзал, всё ещё не решаясь поднять голову: — Да. — Тогда делай, что говорю. Тэхён всё же посмотрел вверх, нерешительно бегая взглядом по лицу Юнги, прежде чем остановиться на глазах. — Видишь, ничего сложного, — Юнги смотрел на него в ответ. — Если будешь хорошо себя вести — позволю снять с меня джинсы. Тэхён шумно выдохнул носом, кусая губу. — Это ведь то, что ты хочешь? — спросил Юнги с лёгкой улыбкой. Чёрт, да. Тысячу раз «да». — Да. — Так сильно хочешь их снять, что ради этого можешь побороть смущение? — Юнги вернул палец к губам, когда Тэхён снова раскрыл их для него. — Разве это не значит, что мой член важнее, чем твои чувства? Юнги надавил на губу, отводя палец в сторону, и дыхание Тэхёна потяжелело. Он вдохнул, собираясь ответить, но палец перекрыл губы. — Вопрос риторический. Тэхён смотрел снизу вверх с немой просьбой во взгляде, и Юнги понимал его нетерпение. Он тоже хотел бы закончить с баловством поскорее, но это слишком увлекательно, а вид перед ним слишком привлекательный. Всё это казалось простым и игривым, но Юнги понимал, что на самом деле это была необходимость. Не столько потому, что наблюдать, как ломалась чужая гордость ради него, было приятно до дрожи в руках, сколько потому, что без этого всё быстро разрушится. Во всяком случае так считал Юнги, потому что Тэхён сложный. Потому что в один момент кажется, что всё это срабатывает, но стоит отпустить его, как к следующей встрече всё начнётся заново. Тэхён снова будет смотреть гордым взглядом, улыбаться хитрой улыбкой и двигаться так, словно только он владеет своим телом. Снова придётся показывать, как надо смотреть, как надо говорить и как надо двигаться, когда они вместе. Юнги нравилось это делать, но не нравилось, что дело не только в гордости, а ещё и в примешанному к ней чувству. Как только Тэхён выходит за порог его квартиры, усердно выстроенное влияние слабеет, а проблема Тэхёна слишком крепко сидит в нём. Не получится считать что-то своим, если твоё оно только снаружи, и Юнги предпочёл бы не владеть совсем, чем владеть частично. Даже если это то, что он хочет больше всего. Сколько ещё нужно усилий, чтобы эффект закрепился? Сколько ещё нужно слов, сколько времени? Сколько кусочков себя ещё придётся отдать ради этого? Лишь бы не все. — Ты красивый, — тихо сказал Юнги. Он часто говорил это в подобные моменты, но никогда просто так. Последний раз в обычной ситуации эти слова звучали два месяца назад, после дня рождения. Тэхёну нравилось это слышать, но не нравилось, что Юнги никогда не говорил это вне сексуального контекста. Будто это была особая похвала, которая в обычное время могла достаться ему только за какое-то особое поведение. Знать бы, что делать, чтобы заслужить. На кровать между ног опустилось колено, и Тэхён закрыл глаза, откинув голову и напряжённо выдохнув. Он мог бы не сдерживать голос, никто не запрещал стонать, но иногда он просто хотел действовать вопреки. Вопреки желаниям Юнги и даже своим собственным. Колено сдвинулось назад, и Тэхён выпустил тихий недовольный цык, но намёк понял: смотреть в глаза всё ещё обязательно. Вопреки желаниям Юнги не получалось никогда. Вопреки своим тоже, потому что так уж вышло, что они были чаще всего на двоих общие. Тэхён понимал, что мог лишиться впервые полученных за полчаса приятных ощущений, так что сейчас стоило начать слушаться как никогда. Как только он открыл глаза, он увидел лицо Юнги перед собой. Намного ближе, чем раньше. Юнги приблизился не для того, чтобы смотреть. Он приблизился для поцелуя. Тэхён окинул цепким взглядом лицо, задержавшись на губах. Он дал очевидное согласие на поцелуй, но Юнги не действовал. Позволил прижаться обратно к своему колену, но почему-то не целовал. Ах, точно. Манеры. Почему он вообще думал, что всё будет так просто? Тэхён облизнул губы и шёпотом выговорил: — Пожалуйста… Юнги слегка улыбнулся и был готов дать долгожданный поцелуй, но в кармане Тэхёна зазвонил телефон. Младший двинулся, чтобы достать его, но Юнги не позволил: — Нет. Я сам. Тэхён замер, отследив взглядом, как телефон оказался в чужой руке. Юнги выпрямился, посмотрев в экран с нечитаемым лицом, а после повернул его, позволяя увидеть имя звонившего. У Тэхёна сердце провалилось в живот, и он мог поклясться, что оно полностью прекратило работать как минимум на несколько секунд, прежде чем вернулось на место и забилось в неровном темпе, словно сломанное. Экран светился именем Чимина. Юнги ничего не говорил. Он просто держал телефон возле себя, повернув экран. Тэхён всё понял, когда перевёл взгляд на его лицо, выражавшее только немое ожидание. Ни следа от той удовлетворённой улыбки, что была буквально полминуты назад. Он понял, насколько на самом деле важна эта ситуация, и в груди начала расти маленькая паника. Он должен выбрать. Прямо сейчас. И это больше, чем просто выбор между телефоном и сексом. Сколько у него есть? Секунд сорок, прежде чем звонок сбросится? Он опустил глаза к телефону и повёл бровью. Чимин почти никогда не беспокоился, звонил ли он вовремя, даже если был предупреждён, что Тэхён будет с Юнги. Это далеко не первый раз, но раньше такие звонки выпадали на другие ситуации. Например, когда одежда на полу валяется и за стонами телефона не слышно. Но чтобы в тишине в максимально неподходящее время — это что-то новенькое. Может, поэтому Юнги так серьёзен. Или он серьёзен, потому что всё знает и ждёт, когда Тэхён сделает выбор. Почему обязательно нужно выбирать? Очевидно, на сегодня всё закончится, если он решит ответить на звонок, и хорошо, если только сегодняшним днём ограничится. Тэхён этого не хотел. Тэхён хотел остаться. Хотел поцелуй, который с трудом смог заставить себя попросить. Хотел снять с Юнги джинсы, как было обещано за хорошее поведение. Хотел продолжения. Он хотел Юнги, а Юнги хотел, чтобы он сделал выбор. И он понял, что не хотел выбирать Чимина, потому что с недавних пор Чимин выбирал его в последнюю очередь. Цепочка из мыслей в голове Тэхёна пробежала очень быстро, почти мгновенно. Даже полминуты не прошло. В ситуации необходимости и ограниченности по времени Тэхён умел быстро принимать решения. И почти никогда не ошибался. Взгляд оторвался от телефона, переходя к глазам Юнги, и рука поднялась, притягивая его за пряжку ремня. Старший едва заметно улыбнулся, наклоняясь обратно, и Тэхён впервые почувствовал настолько сильное облегчение. В груди и голове стало непривычно легко, как только его губы соприкоснулись с губами Юнги, и ни единого укола вины не было, когда он забрал свободной рукой телефон, откидывая куда-то в сторону. Когда два месяца назад на полу зазвонил телефон, Юнги не обратил внимания и даже не задумался, могло ли это быть как-то связано с той проблемой, которую он заметил в Тэхёне. Когда телефон зазвонил через неделю, а затем ещё и ещё, Юнги знал, кто это. Не сложно обратить внимание, когда на тумбочке светится экран, но все эти разы были в каком-то смысле удачными, потому что в те моменты Тэхён не ответил бы, даже если бы его жизнь была под угрозой. Надо заметить, Тэхёна трудно заставить настолько терять голову, и это вселяло в Юнги небольшую гордость за себя. Когда телефон зазвонил в тишине, в то время, как они всё ещё одеты и, можно сказать, только начали, Юнги не был удивлён. Он даже не был растерян, потому что в какой-то мере ожидал этого. Рано или поздно чёртов звонок пришёлся бы на тот момент, когда Тэхён соображает достаточно хорошо. Юнги не волновался, пока ждал с телефоном в руке. Ну, может, только чуть-чуть. Ладно, немного больше чем чуть-чуть. Но только потому, что два месяца усердно работал с Тэхёном, и каждый раз всё это терял, стоило отпустить Тэхёна хотя бы на день. Результат выбора, перед которым он решил поставить его, предсказать было трудно, и, наверное, поэтому непривычное чувство волнения медленно разрасталось в груди. В любом случае, так больше не могло продолжаться, и Тэхёну пора было это понять. Он не сделает окончательный выбор, это было понятно любому, но он должен был лицом к лицу столкнуться с ситуацией, в которой находился. Лучше, чем сейчас, возможности может не быть. Юнги редко чувствовал настоящую радость, но она появилась в тот момент, когда выбор был сделан в его пользу. Не то чтобы он открыто выразил это, но он правда был рад, и подарил Тэхёну заслуженный поцелуй. Тэхёну было хорошо и страшно. Хорошо потому, что сделал правильный выбор. Страшно потому, что теперь его подозрения подтвердились. Юнги определённо точно всё знал. Но долго волноваться ему не пришлось — всё лишнее развеялось с поцелуем. Юнги умел это делать: сосредотачивать внимание на себе, несмотря на какие бы то ни было мысли в голове Тэхёна. Было ли у него так с другими? Хотелось бы, чтобы нет. Делал ли он так только для Тэхёна? Хотелось бы, чтобы да. Хотелось бы, чтобы этот поцелуй, впервые настолько нежный, был только для него. Тэхён наслаждался этим поцелуем, ёрзая, чтобы сильнее прижиматься к коленке между ног, но на его бёдра легли руки, останавливая движения. Неожиданное прерывание маленького удовольствия заставило его глухо рыкнуть в поцелуй, выражая недовольство. В ответ Юнги сжал пальцы на его бёдрах, и добавил в поцелуй больше напора. Казалось, это была попытка отвлечь внимание наверх, но так Тэхён думал только до тех пор, пока Юнги не взял его за руки, переместив их на себя. Тэхён шумно выдохнул носом, цепляясь за тело Юнги, сжимая бока так сильно, что это заставило старшего зашипеть и прервать поцелуй. Их лица всё ещё были достаточно близко, чтобы Юнги мог чувствовать губами улыбку Тэхёна. Его радовала каждая шумная реакция старшего, потому что только так он чувствовал, что они оба одинаково вовлечены в происходящее. Одного только шумного дыхания уже было недостаточно, чтобы понимать, был ли Юнги сосредоточен на нём так же сильно, как заставлял сосредотачиваться на себе. Позволив прикасаться к себе, Юнги как будто дал сигнал, что не намерен больше играться, и накопленное Тэхёном напряжение резко вышло наружу. Ослабив хватку, он торопливо спустился пальцами к ремню, расстёгивая небрежно и быстро, не стесняясь выражать свою ненависть к предмету, удерживавшему одежду на такой важной части тела. Юнги выпрямился, наблюдая за этим забавным поведением с улыбкой. Как только весь низ оказался спущен, Тэхён закусил губу и посмотрел вверх, выпрямляя спину. — Не надо, — Юнги понял его без слов, скидывая одежду до конца и забираясь на кровать. В другое время Тэхён засомневался бы, но сейчас было совершенно очевидно, что им обоим больше не хотелось тянуть время. Он мгновенно лишил себя верхней одежды, неприятно липнувшей к коже из-за жара, возникшего во всём теле, и сдвинулся к подушкам, ложась на спину. Нетерпение, которое росло внутри всё то время, что Юнги игрался с ним, теперь превратилось в подобие агрессии: он сжимал пальцы сильно и прижимал к себе крепко. Даже дыхание стало грубее, перебиваясь редким порыкиванием в шею. Обнажая зубы, он несколько порывался укусить, но Юнги уворачивался. Первые два раза. На третий он отстранился и прижал Тэхёна к кровати, удерживая руку на шее. Возникшее у Юнги пару минут назад желание проявить немного нежности подавилось поведением Тэхёна, и он не был против. Не так уж важно, как это будет, если в итоге он может наблюдать вот это выражение лица и слышать загнанное возбуждённое дыхание. Он смотрел на Тэхёна сверху вниз и не мог оторвать взгляда: полуприкрытые стеклянные глаза, губы измученные, причём не поцелуями, а собственными зубами от попыток сдерживать желание кусаться. Нет ничего красивее Тэхёна, переставшего себя контролировать. В голове Тэхёна немного прояснилось после жёстко прерванного потока его сумбурных действий. Прояснилось, конечно, недостаточно, чтобы пропало желание проявлять силу, но достаточно, чтобы осознать, что за время его «веселья» Юнги снял с него остатки одежды. Он не очень понял, что у старшего был момент любования прекрасным, поэтому потянул его снова на себя, не дав посмотреть и десяти секунд. Он думал только о тёплых руках, даже если они будут делать больно, даже если одна из них уже на шее как жест властности. Тэхён позволил бы этим рукам убить себя без единой капли сомнения. Он позволил бы обладателю этих рук всё и даже больше до тех пор, пока в его голове так пусто. От этой пустоты было так хорошо. В этой пустоте было только несколько букв, медленно складывающихся, образующих к моменту финала короткое имя: Юнги. Тэхён снова потерялся. Потерялся настолько, что осознал свою потерянность только после первого толчка. Прикосновения и поцелуи заставили его выпасть из реальности надолго. Настолько долго, что от ощущения движения внутри он был действительно удивлён. Повернув голову, он попытался сфокусировать взгляд хоть сколько-то, возвращая немножко разума в этот мир, и увидел Юнги. Такой редкий случай — хорошо видеть его, но при этом всё ещё оставаться где-то вдалеке от реальности. Тэхён провёл руками вверх по его спине, задержался на плечах, а после перенёс их на лицо Юнги. Его экспрессия поубавилась, не то от долгожданного проникновения, не то от непривычно аккуратных движений внутри. Наверное, Тэхён вспомнит об этом позже, когда разум снова начнёт работать, и задумается, откуда взялась эта аккуратность. Юнги любил смотреть на Тэхёна, когда ему хорошо, но не любил, когда Тэхён смотрел на него. Чаще всего получалось именно так, как он хотел, но сегодня что-то было по-другому. Он не был против, когда Тэхён взял его лицо в свои руки, не был против тёплого взгляда прямо в глаза, мутного и не до конца осознанного. Это просто случилось и казалось таким естественным в его едва ли мыслящем сознании, несмотря на то, что ничего естественного в нежности не было. Не для них. После первых медленных толчков Юнги начал двигаться увереннее и закрыл глаза, не особо волнуясь за то, что Тэхён, скорее всего, так и продолжит смотреть. Это было не важно, потому что в груди рождалось приятное тепло. Их дыхание смешивалось, почти синхронизировалось друг с другом и с ритмом ускоряющихся толчков. Тэхён отзывался непривычно тихими и низкими стонами, будто всё его тело интуитивно старалось не нарушить момент. Юнги позволял своему голосу тоже звучать, немногим тише Тэхёна, но даже этого было достаточно, чтобы тело младшего покрылось мурашками от того, как приятно было слышать это. Тэхён закрыл глаза и прижался своими губами к уголку губ Юнги. На поцелуй это не было похоже. Скорее, просто неосознанный жест нежности, продолжившийся лёгким движением раскрытых губ по щеке, останавливаясь возле места, где были собственные пальцы. Руки убирать не хотелось, поэтому он вернулся обратно к губам и тут же оказался втянут в поцелуй. Толчки стали быстрее, и стоны участились, заглушаемые поцелуем. Ощущения начали смешиваться: быстрые толчки, руки повсюду на теле, голова мутная, всё горит внутри и снаружи. Перед глазами Юнги темно, а перед глазами Тэхёна — Юнги. Его губы, оторвавшиеся от поцелуя и раскрывшиеся от тяжёлого дыхания, очень красивые. Его лицо тоже, как оказалось, красивое в такие моменты. Тэхён шумно выдохнул, когда на его член опустилась рука. Он невольно закрыл глаза и спустился руками с чужого лица к плечам, сжимая. — Чёрт… — в пустых мыслях одинокие буквы уже почти привычно собрались в единое целое. В единственное, что имело смысл в этот момент: Юнги. Юнги был очень близок к разрядке и почему-то посчитал необходимым в этот раз постараться кончить вместе. Реакция Тэхёна была удивительной. И красивой. То, как он задышал чаще, как откинул голову назад, широко раскрыв губы — не больше не меньше чем искусство. Каждый раз, когда удавалось видеть его лицо во время оргазма, Юнги не упускал эту возможность, и сейчас тоже. Он смотрел, продолжая двигаться до тех пор, пока не кончил вслед за Тэхёном. Опустившись, Юнги лёг сверху, упираясь руками по сторонам. Тэхён под ним почти не двигался и часто дышал. Точно так же дышал и Юнги, опустив голову на подушку возле его шеи. Он закрыл глаза, расслабляясь настолько, насколько мог себе позволить, чтобы не мешать Тэхёну. Сердца обоих бились быстро, ощутимо ударяясь в грудную клетку, но Юнги не мог различить, какое из них было его. Спины мягко коснулись руки, и он невольно вздрогнул, но руки не пропали, неподвижно оставаясь на нём. Возможно, это было приятное ощущение. Возможно, это был ещё и первый раз, когда что-то подобное происходило после секса. Понимал ли Тэхён, что делал, было не важно. Вряд ли он вообще пришёл в себя. Зато Юнги — да. Он закусил губу, спрятав лицо полностью в подушку. Вот чёрт. Надо же было так влипнуть.