Теплое пламя

— Мама, как ты себя чувствуешь? — Все хорошо, доченька. Такой тусклый и уставший голос. — Мам, отдохни сегодня. — Ты же знаешь, нам нужны деньги. — Но если ты пойдешь, тебе станет хуже! — Сиала повысила голос, но тут же исправилась. — Прости, не ходи сегодня на площадь, ну пожалуйста. — Ох, Сиала… Хорошо, я позанимаюсь плетением дома. Но завтра обязательно пойду. Мать медленно села за стол, опираясь на него обеими руками. Синяки под ее серыми глазами казались нарисованными сажей. Руки тряслись, перебирая волокно, то и дело осекаясь в порядке плетения. Сиала вздохнула, поцеловала морщинистый лоб матери и вышла из дома. Небо затянулось тяжелыми тучами. Воздух наполнялся запахом мокрой пыли. Девушка быстро зашагала по лужам, раздумывая о том, что осень их кормит, так как растёт спрос на накидки, которые плетет мать. А когда придет лето, то надобность в накидках у людей отпадет, а мама в этом году уже не сможет выйти в сад и выращивать овощи. Болезнь брала свое, а дорогущие лекарства с каждым разом помогали все слабее. И мама увядала. С подобными нелегкими мыслями эльфийка прибежала в дом, где ей платили достаточно много. И этого хватало бы на хорошую жизнь, если бы мама не болела. Быстро сняв старые сапожки и надев тапочки служанки, Сиала вбежала в подсобку. — Здравствуйте, тетушка Лилит. — Здравствуй, девочка моя, — не оборачиваясь ответила повариха, надевая служебный фартук. — Как сегодня старушка Сатина? — Держится, — улыбнувшись ответила девушка, снимая теплые вещи. — Это хорошо. Надеюсь, она сегодня не пойдет на площадь, очень уж холодно, как бы хуже ей не стало. Лилит обернулась к девушке и посмотрела на нее добрыми голубыми глазами. Сиала, собирая светлые волосы в пучок и держа заколку в зубах, помотала головой: — Нет, не пойдет. Я уговорила, — ответила она, закалывая волосы. — Умница. Я постараюсь оставить вам еды на ужин. Заходи ко мне, как закончишь. — Хорошо, тетушка. Спасибо вам. Лилит ушла на кухню, а Сиала направилась к двери, ведущей в холл огромного дома аристократов. Она всей душой любила это место: эти изумрудные занавески на окнах, эти бархатные ковры на полах и ступенях, эти стены, обитые темным деревом. Все это не выглядело вычурно и броско. Теплые тона дома заставляли чувствовать себя уютно и защищено. Девушка поднялась по ступеням на второй этаж. Сегодня она должна была прибраться в библиотеке. С каким удовольствием она перечитала бы все книги, хранящиеся там, изучила бы карты. Сколько знаний, на которые у нее просто не хватало времени. Взяв необходимую для уборки утварь, девушка направилась к двери комнаты знаний. Подойдя, она услышала исходящий из библиотеки голос хозяина дома. Заходить, пока он там, не имело смысла. А потому эльфийка тихо встала неподалеку от двери и стала ждать. — Неужели это правда? — послышался из комнаты тихий голос. — Не может быть обманом, — ответил женский голос, такой же тихий, как первый. Это была Советница Управляющего городом. — Письмо пришло из Пикгарда. Вряд ли Имперский легион стал бы рассылать подобные письма без одобрения Имперского Совета. — Значит, война… — Начинается темное время, господин. Вам необходимо обезопасить семью. — Я понимаю, но город бросить не могу. Отправь мою супругу и детей к Южным Берегам, я же останусь здесь и буду вести набор добровольцев. — Поняла. Сделаю. Мне подготовить объявление о наборе? — Нет. Я сам. Займись моей семьей. Легкие шаги приблизились к двери. Женщина в дождевой накидке вышла из библиотеки и посмотрела на эльфийку: — Все слышала? — Я не слушала, госпожа, — пролепетала Сиала, опустив голову и не глядя на Советницу. — Вот и хорошо. Она отвернулась и зашагала прочь. Происходило что-то страшное, девушка еще не видела у Советницы такого тяжелого взгляда. Война? На Империю напали? Но кто? И почему? Столько вопросов, а задать их некому и даже говорить об этом нельзя, пока не повесят объявление. Следом за советницей вышел Управляющий Пирстата, хозяин дома и аристократ — Джеймс по прозвищу Спокойный. — Если есть возможность, уезжайте из города, барышня. — Да куда же я поеду, господин? — По крайней мере, запаситесь лекарствами, поставки могут закончиться, скорее всего, их перенаправят солдатам. В горле Сиалы образовался ком. Поставки лекарств… Где же взять столько денег на такое количество лекарств? И как долго не будет поставок? Эти вопросы стали интересовать ее куда больше, чем вопросы далекой неизвестной войны. Хозяин медленно пошел по коридору в сторону спален. А девушка, взяв метлу и тряпку, зашла в библиотеку. Война войной, а работу никто не отменял. А после трудового дня она попросит у хозяина в долг на лекарства. Он не откажет, ведь она работает в этом доме уже восемь лет. Когда она, пятнадцатилетняя, стала обивать порог дома с просьбами взять ее на службу, Советница обратила внимание на острые уши девушки и не захотела пускать к Управляющему. «Эльф не будет работать в людском доме аристократа», — говорила она. Но Сиале все же удалось словить Спокойного Джеймса на улице и попросить место. Управляющий без раздумий пустил девушку в дом и выделил плату ни сетом не меньшую, чем у людей. В этой части страны любви к эльфам не питали. Климат здесь не соответствовал таким хрупким созданиям. Ближе к Южным Берегам эльфов куда больше, к ним лучше относятся и живут они намного лучше, чем на северо-востоке страны. Но Сиала родилась в Пирстате, и денег уехать у них с мамой никогда не было. Почти закончив уборку, девушка вздохнула и присела на краешек дивана. Взгляд опустился на резной камин. Свежие поленья в нем ждали, когда же их согреют огнем. Эльфийке показалось неправильным, что они так одиноко лежат. Она сконцентрировала на них взгляд, представляя огонь, как он вспыхнет, как охватит каждый лист бумаги, каждую ветку, каждое полено, как озарит комнату оранжевым светом, как будет плясать и искриться, как начнет поглощать древесную пищу. Почти две минуты понадобилось девушке, чтобы вспыхнул небольшой огонек и стал уже самостоятельно разгораться. Без помощи магии. Не таким, конечно, она его представляла, но хорошо хоть, что получилось. Если бы ее кто-нибудь подучил, она бы научилась целительству и лечила маму без помощи лекарств. Но в Пирстате магов не было. Все, кто обнаруживали в себе способности, уезжали обучаться и не возвращались в это забытое Создателем место. «Такой дар нельзя бросать на ветер», — говорили они. Закончив с уборкой, девушка направилась к Джеймсу. Он сидел в своем кабинете, склонив голову над листом с имперской печатью. Сиала постучала в приоткрытую дверь. — Проходи, девочка. — Господин, у меня к вам просьба. Не могли бы вы мне выплатить деньги наперед? Сейчас у меня нет денег на лекарства, а если поставки лекарств прекратятся, моя мать останется без лечения. Я обещаю отработать все до последнего сета и даже больше. Управляющий поднял голову и посмотрел в светлые глаза Сиалы. В них стояли капли слез, которым эльфийка не давала выкатиться. Мать — ее единственная родня, Джеймс это понимал. — Я дам тебе денег, девочка моя, но как долго не будет поставок, я не знаю. У нас самих денег уже в обрез. Война началась не только что, она уже шла, пока мы были в неведении. Моя семья уезжает уже завтра. На самом деле, когда они уедут, работы здесь больше не будет. Я выплачу тебе и другим слугам все, что смогу, и отпущу по домам. Ком в горле Сиалы вырос. Она останется без работы и без денег, ведь их она все собирается потратить на лекарства. Как жить? Что делать? Сегодня им передаст немного ужина тетушка Лилит, а дальше что? Дома шаром покати, к тому же домишко уже давно разваливается, крыша течет, печь не топится — отсырела. Ни еды толковой приготовить, ни согреться. Больное тело мамы этого не выдержит. Полностью погрузившись в мысли, девушка не заметила, как Управляющий протянул ей мешочек сетов. — Сиала, очнись, девочка. Не время унывать, ты еще найдешь работу. Может, война закончится, и оглянуться не успеешь, как вернешься работать сюда. Все наладится. — Надеюсь. Девушка забрала мешочек и, тихо попрощавшись с хозяином дома, вышла из кабинета. Весь путь до кухни ее не покидала мысль «что делать дальше?». Ведь на месте стоять нельзя, одной надеждой сыт не будешь. В кухне витал сладкий запах печеного хлеба. Лилит стояла у печи, помешивая остатки супа. — Чего на обед не пришла, дорогая? — обернулась повариха. — Я не заметила, как настал вечер. — Хмурая какая, что-то случилось? — Лилит перевела взгляд на руки девушки, которые держали небольшой мешочек. — А это что? — Это увольнительное пособие, скажем так. — Великий Создатель! Джеймс уволил тебя? Как же это? Он же знает, что тебе некуда пойти! — Он уволит и остальных завтра. Лилит замолчала, не зная, что сказать. Оставаться без работы в ее планы не входило. — Что случилось, дорогая моя? — Вы же знаете: мы не имеем права разглашать то, что случайно услышали в доме Управляющего. Лилит кивнула: — Конечно, я никому не скажу. — Война началась, тетушка. Семья Управляющего отправляется подальше от границ, к Южным Берегам. Слуг он распускает, денег у семьи почти не осталось. Лилит так же молча отвернулась, налила чашку супа и поставила на стол. — Поужинай, дорогая. Неизвестно теперь, когда вам подвернется случай сытно покушать. Порцию для Сатины я уже отложила. Вон сумка. Сиала села за стол. Слезы так и норовили побежать по щекам. Сколько она еще продержится? Сколько сможет не показывать никому своей слабости? Поужинав, эльфийка поблагодарила за все тетушку Лилит и вышла из дома хозяев. Постояв немного под моросящим дождем, она накинула капюшон и направилась к лекарю. Купить как можно больше лекарств для мамы было важнее всего на свете. Дождь усиливался. Слезы текли по щекам. Что же будет дальше? Как им пережить эту осень? Резко остановившись у двери лекаря, Сиала вытерла мокрым рукавом лицо и шагнула в дом. Лекарь, как всегда, смешивал какие-то травы. В комнате было светло, на полочках стояли различные мази, наборы для припарок, сиропы. Девушка подошла к лекарю, положила мешочек сетов на стол и тихо сказала дрожащим голосом: — Мне на все, пожалуйста. Лекарь оторвал взгляд от трав. — Здравствуй, остроухая. Откуда столько денег? Наконец обокрала Управляющего? — подмигнул он. — Я не воровка, — серьезно ответила та. Она знала, что лекарь обладал странным чувством юмора, и никогда не обижалась. Но в данный момент даже вежливую улыбку выдавить не смогла. — Пожалуйста, дайте мне настойку для мамы. — Я бы дал, Сиа, но мне так и не поставили нужную траву с запада. — Ну как же? — голос задрожал еще сильнее. — Совсем ничего нет? Хотя бы каких-нибудь остатков? — В прошлый раз я отдал тебе последнюю. Два дня назад должны были привезти травы, в том числе и нужную для твоей настойки, но почему-то никто не приехал. Не знаю, что произошло. Но надеюсь, что поставка просто задерживается. Приходи завтра. Поставки и правда прекратились. Об этом сообщили слишком поздно. Слезы снова подкатили к горлу. — Может, хотя бы есть что-то для устранения боли? — тихо спросила девушка. — Есть, но они не сильно помогут твоей маме. — Это лучше, чем ничего. Лекарь поджал губы и направился к полке с настойками. Выбрав пару пузырьков, он отдал их девушке. — Не надо денег, это меньшее, чем я могу помочь. К тому же эти настойки совсем недорогие. — Но как же? Я не могу так просто взять их. — Я вижу, как ты волнуешься, ничего страшного, мне не в убыток этот подарок. Иди к матери. — Спасибо вам большое. Девушка, сунув пузырьки в карман, вылетела из дома лекаря под проливной дождь. Слезы стекали по щекам таким же ливнем, плечи подрагивали, ноги подкашивались. Не может быть. Все не может закончиться вот так. Она замедлила шаг, двигаясь в сторону дома. Наполовину разваливающаяся лачуга стояла на окраине городка. Крыша протекала, окна были заклеены той же тканью, из которой Сатина плела накидки. Покосившийся низкий забор и державшаяся на одном крючке калитка скрипели при каждом дуновении ветра. Зайдя в дом, девушка окинула взглядом единственную комнату. Мать лежала на кровати, на столе валялись недоплетеные накидки, в печи тускло горел маленький огонек. Сиала поставила сумку с ужином на стол и подошла к кровати мамы. Та спала, немного посипывая. Девушка приложила руку ко лбу матери и с замиранием сердца поняла: лоб ужасно горячий, маме стало хуже. Сиала быстро достала пузырьки лекаря, отмерила несколько ложек одного из лекарств, развела их в кружке с водой и начала будить мать. Напоив ее, укрыла двумя одеялами, а сама села за стол. Досада и разочарование глубоко засели в душе эльфийки. Она давно знала, что мама умрет, но не представляла, что так скоро. Спать не хотелось. Есть тоже. Хотелось только забрать боль самого дорогого человека себе. Чтобы она просто безболезненно уснула навеки. Чтобы не чувствовала себя виноватой перед дочерью, что они так живут, что молодая красивая девушка из-за своей старухи-матери ходит в старой одежде и обуви. Мать всегда говорила, что портит Сиале жизнь. Но девушка так не считала. Те дни, когда маме становилось лучше, когда они вместе смеялись и дурачились, когда вместе сажали цветы весной, а потом стояли на площади и продавали их, были самыми счастливыми моментами для эльфийки. Те цветы были удивительно красивыми, они очень шли маме. Слез не осталось. Девушка так и уснула в воспоминаниях, облокотившись на стол. И начались ужасно длинные тяжелые дни. Маме становилось все хуже, обезболивающие настойки помогали лишь отчасти. Она перестала ходить, больше не могла держать равновесие при ходьбе. Голова у нее изо дня в день болела все сильнее. Сиала каждый день по несколько раз ходила к лекарю, но поставок не было. Старик лишь выдавал ей обезболивающие настойки и с жалостью смотрел на молодую девушку, которая увядала вместе с матерью. Тем временем распространилась весть о войне. Мужчины и женщины записывались в добровольцы и уезжали к границе с Северной империей. На империю Санхад напал Север, пытаясь забрать плодородные южные земли. Они давно грозились это сделать, но никто не верил, что это все же произойдет. Город пустел. Все, кто мог, шли на войну, чтобы защитить детей, родителей, братьев и сестер. Пирстат не так уж далеко находился от границы, война могла дойти и сюда. Прошло около двух недель с момента потери работы девушкой. Никто больше не хотел брать ее, говоря, что у них тоже денег уже нет. Поставки продовольствия почти прекратились, охота стала основным способом пропитания. Девушка тратила последние деньги на покупку небольшого кусочка мяса, чтобы хотя бы сварить матери бульон. Сама же сильно похудела за это время. Иногда к ним захаживала тетушка Лилит, принося горячего хлеба. В одно утро Сатина не проснулась. Сиала почти сутки просидела у кровати похолодевшей матери, не зная, что делать дальше. Сожаление и горечь затмевали остальные чувства. Узнав о смерти Сатины, Лилит сказала, что тело покойной необходимо, по крайней мере, сжечь. Купив цветы, Сиала и Лилит вложили их в руки матери. Помолившись, эльфийка решила поджечь старую лачугу. Магия, подпитываемая горечью утраты, в этот раз выплеснулась довольно быстро, и домик вмиг взялся жарким пламенем. Девушке было не жаль родной дом. Здесь многое произошло. Мамин смех, пение песен перед сном, совместное обучение плетению, первая мамина болезнь, выращивание ягод на подоконнике и многие другие такие обыкновенные, но такие теплые воспоминания. Девушка хоронила их вместе с самым дорогим человеком. Ветер разнесет пепел по окрестностям, и мамин дух навсегда останется в этих краях. Лилит забрала эльфийку жить к себе. Девушка не плакала, она давно выплакала все слезы. Внутри была пустота.