(Не)идеальное оружие

Дождь прошел. Влажный асфальт на площади перед Ворлд Маршал покрыл толстый слой металлических осколков и налет крови. Райден, медленно приходивший в себя после окончившейся битвы, точным движением вложил меч в ножны и вытер залитое кровью лицо тыльной стороной руки. Его тело, сейчас не подвергающееся постоянному действию ингибиторов, начало гудеть от напряжения. Немного в стороне послышался стон; Райден качнул головой. Он подошёл к поверженному противнику, присел на колено рядом и посмотрел строго и устало. Муссон ответил своей извечной улыбкой, но его белоснежные зубы покрылись алыми разводами, и он не был в силах даже сплюнуть вязкую кровавую слюну. Его конечности – обе руки и нога до колена, – лежали где-то на другом конце площади, погребённые в металле. - Скажи мне: почему ты сражаешься за этого человека? - голос Райдена был грубым и хриплым, почти как рык, и Муссон едва заметно вздрогнул от резкого звука. - Это ли важно теперь? Ты победил – вот все, что имеет значение. - Ты все ещё жив, поэтому я хочу задать вопросы, и ты на них ответишь. - Поистине безумец... - прошептал Муссон, за что был схвачен жёстко за металлический каркас челюсти. Металл под пальцами киборга заскрипел, и мужчина едва слышно взвыл. Райден наклонился, чтобы прошептать более зловеще: - Конечно, если я оторву тебе челюсть, ты больше не сможешь ответить мне, однако я изрядно повеселюсь от созерцания того, как твой язык будет болтаться без опоры! Муссон скривил губы и всхлипнул; ему явно не хотелось терпеть пытки уже после своего поражения. Он дёрнул обрубленным плечом и Райден отпустил челюсть, верно расценив этот жест как смирение. Пальцы Райдена остановились на шлеме Муссона, пробежали синтетическими подушечками по стыкам, и, в конце концов нащупали защёлки, которые позволили снять лицевую пластину. Муссон был бледен; его глаза поблескивали удивлением и затаенным страхом перед противником. Над переносицей, ровно между бровей, у мужчины был виден сквозь кожу черный имплантат, редко подмигивающий тусклым алым диодом. Разглядев лицо достаточно, чтобы утолить интерес, Райден отложил пластину в сторону. - Я сражаюсь, - голос Муссона дрогнул; он чувствовал себя довольно уязвимым без шлема и изредка косился на него, не поворачивая головы, - потому что я был создан для этого. Как и ты, я всего лишь оружие. - Почему ты сражаешься именно за него?! - надавил Райден, глядя в лицо противника, на алый диод, мигающий в такт пульса. - Сенатор? Ты имеешь в виду сенатора? Я всего лишь пешка в этой игре; я не могу выбирать, на чьей стороне быть! - он ухмыльнулся, и из уголка губ выкатилась крупная капля крови. Сейчас, без шлема, его улыбка выглядела ещё более раздражающей, и Райден едва сдержал желание ещё раз приложить его головой об землю. - Ты мог уйти. Так почему не ушел? Улыбка пропала с лица Муссона. Он посмотрел влажными глазами в лицо киборга напротив и его голос звучал странно сухо: - Я не мог. Мне было страшно, Райден. Он держал меня за ниточки, заставлял делать грязную работу. Они лелеяли мое тело и мои способности, выпускали обновления, латали каждую новую царапину. Весь я превратился лишь в инструмент. У меня нет половых органов, у меня нет потребности в еде. Даже кровь – жалкое подобие синтетического коктейля. Он выдохся, закашлялся. Райден застыл с нечитаемым в темноте выражением лица, а Муссон, спустя пару мгновений, продолжал: - Единственное, что во мне настоящее – мой мозг. Накопитель на несколько миллиардов терабайт памяти. Устройство, управляющее реакцией, инстинктами и рефлексами. Он замолчал, взглянул на Райдена, и его улыбка в этот раз была едва заметной и болезненной. - Куда я мог сбежать?.. Я, тот, кто существует, а не живёт. Одноразовое оружие, живущее за счет искусственного топлива. Один щелчок держащей меня на коротком поводке кнопки, и маленькая коробочка с милой лампочкой в моем лбу закоротит мой мозг и принесёт вечный покой. Райден вновь посмотрел на мерно мигающий диод. Он хотел спросить, у кого находится эта кнопка, но этого не требовалось – он и так знал. Муссон устало прикрыл глаза. Пока Райден решал, что сказать, он пробормотал: - Знаешь... Я бы все отдал за то, чтобы снова чувствовать. Росу на траве, песок, все эти сентиментальности. Сейчас единственное, что я могу чувствовать – боль в той части тела, куда бьют. Шлем, когда он касался моего лица. Твои пальцы, которые сжимали мою челюсть. Дождь, когда он падал колючими каплями на мои щёки. Чувствуешь ли ты что-нибудь, Райден? Способен ли ты на это? В ответ последовало спокойствие, прервавшееся лёгким прикосновением губ ко лбу, туда, где мелькал ненавистный диод. Муссон распахнул глаза почти испуганно, и встретился взглядом с Райденом, который медленно отстранился от него. - Я чувствую острое желание вбить мой меч в брюхо твоего босса по самую рукоять. Несколько мгновений ушло на осознание сказанного, а после Муссон тихо рассмеялся и прошептал заговорщицки: - Желаю тебе в этом удачи. Райден кивнул. Он поднялся, взглянул на безмятежную улыбку Муссона и, ощутив как в уголках губ подозрительно тянет, быстро развернулся и направился прочь из этого места. Он постарался не обернуться на задушенный стон, донесшийся со спины. Он постарался не думать о том, что смерть была не мгновенной. Он постарался забыть о предназначении черной коробочки с алым диодом, потухшем теперь уже насовсем. Единственное, что он точно не забудет – свое желание, совсем недавно произнесённое вслух.