***
Вечер. Снова автобус, на этот раз полупустой, снова душное помещение, но на этот раз не кофейни. Ночной клуб, очередная смена Онешко. Заведение не из самых элитных, но платят вполне себе достаточно для покупки необходимых лекарств и проживания. Впритык, но хватает. Юлик снова переодевается в форму - на этот раз черная рубашка и контрастно-белый галстук - и начинает уже привычные действия в качестве бармена. Его постоянная спутница за этим занятием - девушка с сочно-розовым каре и угольно-черными стрелками, почти доходящими до ушей. По крайней мере, такой она представлялась Онешко. Звали девушку Алиной. Парень плохо ее знал, их отношения не были более чем приятельскими. Знаете, приятельские рабочие отношения - вы милы друг с другом и можете общаться, но лишь в рамках работы. Вне рабочих смен ваши жизни являются двумя параллельными прямыми - абсолютно ни единой точки соприкосновения, ноль общих тем для разговора и столько же совпадающих интересов. Так и тут - единственная связь этих двоих была рабочей. Сегодня Алина не слишком разговорчива, в отличие от вечно звенящей Даши с утра, но это даже играло на руку - Юлик не был настроен на разговоры с кем бы то ни было. Устал страшно, а впереди предстояла долгая, полная пьяных мерзких рож и шлюховатых раскрашенных самочек - основного контингента этого заведения. Коллеги ограничились лишь коротким "привет", и Онешко сразу ухватился за выполнение уже приевшихся обязанностей.***
Чуть живая неоновая лампа окрашивала скучный голубоватый кафель старого образца в ярко-розовый. Одна из кабинок мужского туалета была заперта уже в течении минут двадцати, не меньше, но об этом никто не беспокоился - кому нынче есть дело до чужих неприятностей? Может, просто не обратили внимание, а может и намеренно проигнорировали, кто знает... за дверью этой кабинки, на закрытой крышке унитаза слегка расслабленно восседал молодой человек мрачноватой наружности. Он отрешенно крутил между пальцами прозрачный пакетик, слегка прикрыв веки. Внезапно парень вскочил, в спешке затолкал зиплок с разноцветными таблеточками в нагрудный карман темной джинсовой куртки под замок и ухватился за ручку двери. Несколько глубоких вздохов - дверь открывается, неизвестный наконец покидает освещенное дешевым неоном помещение и выплывает в основное помещение клуба. Музыка уже начинает буквально ощущаться кожей, прожекторы и те же грязные неонки по углам становятся в пару раз сочнее. Парня распирает желание с кем-то поговорить, не важно о чем, лишь бы выпустить копящийся внутри головы поток слов и предложений, скорее перевести мысли в звук... Руслан - так, собственно, зовут прикайфованного парня из туалета - обводит влажным языком верхний ряд зубов и оглядывает зал, вспыхивающий неприлично яркими огнями каждые несколько секунд. Ничего, что могло бы его заинтересовать. Вторая попытка оказалась чуть более удачной - его взгляд зацепился за район бара, и в одном из барменов парень увидел смутно знакомое лицо. Не успев разобраться, где же он все-таки успел это лицо увидеть, Руслан сорвался с места и прямой наводкой направился к бару, игнорируя некоторую мутность пространства. Тушенцов почти приземлился перед барной стойкой и поднял глаза на Юлика. Онешко не сразу признал утреннего клиента в Руслане, но как только картинки в голове начали приобретать мало-мальски логичную взаимосвязь, брови парня с белой бабочкой на шее уже собрались устремиться куда-то вверх. Юлий сдержался. Остался лишь слегка ошарашенный взгляд и мысль о том, насколько Питер все же мал. Руслан помолчал, и, казалось, это стоило ему огромнейших усилий - удержать внутри себя звук собственного голоса. Через минуту все же сдался, начиная порционно выдавать слова и предложения. – Я тебя сегодня уже видел... – молодой человек прервался, взглянул на бейджик, красующийся на груди Юлия неизвестно для чего (видимо, как раз для подобных ситуаций), – ...Юлик. Очень странно было начинать разговор с этого, и, скорее всего, будучи не под таблетками, Тушенцов подошел к этому вопросу чуть более деликатно, но, как бы там ни было, диалог уже начат и отступать поздновато. Юлик промолчал. Не нашелся, что ответить, поэтому будто слегка сжался, не отрываясь от смешивания коктейлей. Если эта байда вообще имеет какое-либо право называться коктейлями... Руслан прервал молчание, протянув вперед сухую ладонь. – Руслан. Парень за баром в некотором замешательстве принял протянутую руку. Рукопожатие вышло не слишком уверенное, и Тушенцов это чувствовал. Встряхнув разок обе кисти - свою и человека напротив - для придания большей уверенности, Руслан отпустил Юлика.***
В этот вечер под действием препаратов Тушенцов вцепился руками и зубами в маниакальную идею разговорить чудика за баром. Нелюдимый он какой-то. С виду - парень как парень, только аура у него какая-то... Фриковатая. Странно делать такие выводы, будучи наркоманом, но, собственно, Руслан об этом не думал. Ему было до пизды. По крайней мере сейчас. Парень отчаянно пытался вывести Юлика на диалог на протяжении какого-то времени. Под веществами оно ощущается как-то иначе, он не мог даже приблизительно сказать, сколько продлился его бой с упрямым молчанием и односложными ответами человека по ту сторону бара. – Какой-то ты не супер разговорчивый... – тянет Рус, указательным пальцем выводя круги на поверхности стойки. – Я работаю, – сухо бросает Онешко в ответ. – Работничек, блять. Общение с клиентами не входит в твои обязанности, или ты просто затворник ебучий? – парень стукнул по столешнице всей татуированной пятерней, резко потер уставшее лицо и поднял глаза на бармена. Незаинтересованность потенциального собеседника раздражала, но Рус не из тех, кто сдается перед такими мелочами... в других случаях. Сегодня парня переклинило, он просто схватил салфетку, откуда-то взявшуюся черную ручку - откуда на баре ручка? - и начертал свой номер телефона отрывисто-кривоватым почерком. Он громко хлопнул ладонью по столешнице, перегнулся через бар и зашипел сквозь зубы, прищурившись. – Захочешь хоть что-то изменить в своем бренном существовании - можешь мне маякнуть. Все равно ты больше никому нахуй не сдался. Рус соскочил со стула и стремительно двинулся к выходу из бара, расталкивая толпу полупьяных тел, оставив Юлика сначала в замешательстве, а после - в лютом негодовании. Онешко гневно схватил салфетку и скомкал, кинул на полку внизу и как будто бы даже забыл.***
Но, как оказалось, забыть не получилось. К концу смены бармен осознал, что уже давно не чувствовал даже гнева. В основном это было каким-то странным раздражением по отношению к действительности. И к себе. Онешко иногда даже плакал по ночам. Не потому что грустно, а потому что раздражение нужно было куда-то выплескивать. Оно копилось, копилось долгое время, а после место внутри парня заканчивалось, и единственная из эмоций проливалась через край. Неприятно. И ощущение чего-то новенького, даже если это "новенькое" носит отрицательную окраску, показалось необычным и в какой-то степени приятным. В конце смены Юлик вернулся за запиской. С какой-то опаской оглядевшись вокруг себя, сунул мятую салфетку в задний карман брюк и удалился. Эхом в голове звенели слова Руслана.Может, настало время перемен?